Глава 25. Радиопередатчик
Мартин ведет машину, Дедуля показывает дорогу, Гофинг думает.
– Сверни-ка вот здесь, – внезапно говорит Дедуля с заднего сиденья.
– Вообще-то, останови для начала тут, – встревает Гофинг.
Мартин подчиняется.
– Послушай, заметка о Макгилле и плантация травки… Снауч больше не сможет тебя шантажировать. Если опять пригрозит иском, просто швырни угрозы в лицо. Твоему подневольному положению конец. А вот со мной иначе. Этот паршивец все еще держит меня за яйца, потому что через меня пробрался в АСБР. Я лучше подожду в машине.
– Не хочешь лично услышать, что он скажет?
– Хочу. Причем и услышать, и записать. Я прикреплю к тебе передатчик.
– Передатчик? Ты серьезно? Отмычки, латексные перчатки, передатчики… Что еще вы с собой таскаете в этом вашем чемоданчике с фокусами?
– Так, обычный набор. Устройства слежения, рентгеновские очки, сыворотку правды.
– Охренительно смешно.
Через несколько минут Мартин въезжает в «Истоки». Дедуля сидит рядом спереди, Гофинг, лежа, прячется сзади. Беспроводной передатчик прикреплен у Мартина под воротничком, вокруг шеи обернут тонкий кабель. Усадьба выглядит совершенно безжизненно, тишину дня нарушает низкий гул генератора. Снауч наверняка где-то поблизости. Во рту у Мартина сухо. Он выпивает воды и приостанавливается, чтобы собраться с духом и прогнать воспоминания о том, как побывал у Джейсона. Перед тем как выйти из машины, он пьет еще, однако сухость во рту остается. Он вынимает из багажника упаковку из шести бутылок.
Перейдя двор, он попадает в полумрак гаража. Под крышей гоняют воздух три вентилятора. Не то чтобы прохладно, но бетонное строение еще не совсем прогрелось после ночи, и благодаря вентиляторам тут не такая печка, как в хибаре у Дедули. А вот и Харли Снауч – сидит в дальнем конце верстака и сосредоточенно над чем-то работает.
– Харли! – окликает его Мартин.
Снауч настороженно поднимает голову и, вскочив, подходит.
– Тебе чего?
– Да вот, подумал, привезу-ка воды. – Мартин поднимает бутылки в целлофановой обертке.
– Спасибо. – Снауч забирает подарок. – Благодарю. Очень мило с твоей стороны.
На старике шорты защитного цвета, фуфайка и сандалии. А еще он сегодня чистый: лицо умытое, на руках ни пятнышка, глаза ясные. И недоверчивые.
– Мандалай согласилась пройти тест ДНК, – сообщает Мартин. – Решил заехать и сказать тебе.
– Правда?
– Ага. Я убедил ее, что это хорошая мысль. Много трудов не понадобилось.
Снауч, несколько расслабляясь, улыбается:
– Превосходно.
– На что он похож? Ну, тест? – спрашивает Мартин.
– Я заказал один набор. Он у меня здесь. Мэнди сдаст мазок с внутренней стороны щеки, и я тоже. Потом отошлем оба в лабораторию, где их сравнят. Определить, отец я ей или нет, нетрудно. По времени займет примерно неделю. Могу дать тебе ее бутылочку, если хочешь. Мэнди сделает мазок, а ты привезешь его обратно.
– Ладно. Но почему бы тебе не взять у себя мазок здесь, а она сделает то же в городе, после чего мы отошлем оба по почте?
Снауч сияет:
– Отличная мысль! Сейчас принесу набор. Будешь моим свидетелем. Подожди здесь.
Он направляется в глубь гаража, к дальнему концу верстака, минуя винтажный «мерседес», уже чисто вымытый и с накачанными шинами. Глаза Мартина успели привыкнуть к тусклому свету, и теперь видно, что дальний конец верстака больше похож на обычный письменный стол. На нем стоят ноутбук, принтер и офисный светильник. Снауч возвращается с двумя маленькими пенополистирольными контейнерами, в каждом по прозрачной пластиковой бутылочке – словно миниатюрная пробирка с завинчивающейся крышкой. Снауч откручивает одну крышку. К ней крепится тонкий стерженек, похожий на ватную палочку. Снауч засовывает его в рот, проводит им по щеке и, осторожно вернув в бутылочку, закручивает крышку.
– Ничего особенного. Мэнди потрет палочкой по щеке, совсем как я, а потом спрячет образчик тканей в пробирку. Подпиши ее, положи в контейнер и отошли почтой как можно быстрее. А до этого храни в холодильнике, мало ли. Также надо будет заполнить кое-какие бумаги, они в контейнере. Я свою часть уже сделал, ее очередь.
Снауч вынимает бланк. Имя и фамилию он заполнил заранее, теперь подписывается и протягивает бумагу Мартину, чтобы засвидетельствовал. Мартин выводит свою фамилию черными печатными буквами, ставит подпись и дату в положенном месте, а сам не перестает удивляться самоуверенности старика. Подготовил все бумаги, приобрел два набора для теста ДНК, позаботился об остальном… Наверное, не сомневался, что Мартин уговорит Мэнди. Собственная податливость раздражает.
Снауч вручает еще один лист бумаги:
– Бланк для Мэнди. Засвидетельствуй и его. Я уже договорился с лабораторией и написал сопроводительное письмо с объяснениями, что нам надо. Прочтете его с Мэнди, если возникнет желание. Она может подписаться и под ним, хотя это не обязательно. Я оплачу расходы, или поделим на двоих, если у нее будут деньги. Все в целом стоит пять сотен баксов.
Мартин забирает контейнеры и бланки.
– Ты, похоже, ничуть не сомневаешься в результате.
Снауч улыбается, выдавая лишь крошечную толику возмущения:
– Конечно.
– Понятно. Я позабочусь, чтобы Мэнди получила набор. Значит, мы в расчете? Больше никаких угроз засудить за клевету?
– Похоже на то. Только не пиши обо мне больше, ладно? Вообще ничего. Хорошего, плохого или вперемешку. Впредь не хочу видеть свое имя в твоей паршивой газетенке.
– И фотографию тоже, – добавляет Мартин.
Снауч, снова насторожившись, сверлит его взглядом.
– О чем ты?
– Ну, кто-нибудь может тебя узнать, Терри.
Снауч многозначительно улыбается. Вопреки ожиданиям Мартина, эти слова его не потрясли. Только кривая ухмылка подтверждает, что намек понят.
– Очень умно, Мартин. Очень умно.
– Тогда скажи, Харли, зачем ты позвонил Эйвери Фостеру из штаб-квартиры АСБР и сообщил, что знаешь, кто Байрон Свифт на самом деле?
Снауч моргает, словно просчитывая, сколько еще известно Мартину, однако ответ его полон самоуверенности:
– Вижу, болван Гофинг выбалтывал внутреннюю информацию? Передай ему, чтобы отвалил, не то все расскажу его боссу.
– Меня устраивает, – блефует Мартин. – Поступай с Гофингом как угодно, плевать. Все равно интересно, почему ты позвонил Фостеру.
– А если не скажу?
– Тогда Мэнди узнает о Терри Макгилле. И он станет новой темой номера для «Месяца».
Снауч пожимает плечами с таким видом, словно это его совершенно не волнует:
– Приятель, мне скрывать нечего. Я позвонил Фостеру, чтобы Свифт свалил, убрался из города прежде, чем за ним явятся секретные агенты и полицейские. Хотел убрать его подальше от Мэнди.
– Почему?
Тон Снауча утрачивает напускную небрежность. Теперь старик говорит честно, даже с жаром:
– Ты и сам знаешь ответ… тот малый был хищником! Спал с Мэнди, спал с Фрэн Ландерс, захаживал к одной вдове из Беллингтона и подбивал клинья еще к нескольким женщинам. Может, Мэнди мне и не дочь, но ее мать когда-то для меня очень много значила. Я хотел, чтобы он убрался из города и оставил девчушку в покое. – Замолкнув, Снауч качает головой. – Я опоздал, да? Этот ее мальчик, Лиам, он ведь от Свифта?
Теперь черед Мартина улыбаться:
– Тебе незачем было звонить Фостеру. Ты знал, кто такой Флинт, что он сделал. И благодаря тебе об этом узнали власти. Полиция все равно его скоро арестовала бы.
– Не факт. Мы говорим о Канберре, бюрократии и спасении шкур. Они уже созвали собрание, чтобы обсудить, как свести ущерб к минимуму. Я предпочел действовать наверняка.
– Нет, я думаю, ты просто хотел убрать Свифта из города без угрозы для производства по выращиванию травки. Ты хотел, чтобы Свифт исчез, Фостер оказался скомпрометированным, а денежки текли как прежде. Так я это вижу.
Снауч обвинений не отвергает.
– Какое кому дело до того, что ты там видишь. Вряд ли все это теперь имеет значение.
– Слушай, Харли, не знаю, отдаешь ты себе отчет или нет, но из тебя можно сделать громкий репортаж. Настоящую сенсацию. Жулик, который обманул АСБР, да еще и участвовал в подпольном выращивании травки. История века! И она очень осложнит тебе жизнь, так что лучше меня не зли. – Мартин изучающе смотрит в лицо противника. Тот еще сопротивляется, хотя понял, что его взяли за жабры. – Но до этого доводить не обязательно. Мы могли бы помочь друг другу.
– Продолжай, – уступает Снауч.
– Я прослежу, чтобы Мэнди сдала тест, а взамен хочу кое-какую информацию. Во-первых, действительно ли Свифт был педофилом? По твоим словам, да. Ты ходил за ним по пятам, шпионил, знал, что он спит с Мэнди, Фрэн и той вдовой из Беллингтона. Обвинения в совращении малолетних правдивы?
Снауч взвешивает варианты.
– Нет. Я не видел никаких подтверждений. Бесспорно, я хотел убрать этого малого подальше от Мэнди, у меня нет причин его выгораживать. Однако никаких подтверждений я не видел.
Ответ похож на правду. Старый жулик, не колеблясь, солгал бы, отвечай это его интересам, но, учитывая, что Мартин припер его к стенке, врать небезопасно.
Теперь и Снауч, и Ландерс очистили Свифта от обвинений в педофилии.
– Еще одно: ты был человеком-невидимкой. Подмечал то, что ускользало от других. Может, знаешь, почему Свифт застрелил тех людей у церкви?
Снауч качает головой:
– Без понятия. Вот уж не думал, что он так поступит. Это же каким конченым психом надо быть!.. Хотя ты в курсе, ему не впервой устраивать кровавую бойню, вспомни Афганистан.
Он с улыбкой протягивает руку. Не думая, Мартин пожимает ее.
– Спасибо, что заехал, – говорит Снауч. – Знаю, я тебе не нравлюсь. Знаю, не доверяешь, но не сомневайся, интересы Мандалай для меня превыше всего. Что бы я ни делал, я делаю это для Мэнди. Пожалуйста, не публикуй то, что узнал. Ее твоя разоблачительная статья может ранить куда сильнее.
– В смысле?
– Поверь, Мартин. Когда поступят результаты теста и Мэнди узнает, что я не насиловал ее мать, ей не захочется отдавать меня на растерзание твоей дурацкой газетенке. Оставь мое прошлое в покое.
Мартин кивает, однако смотрит не на Снауча – его внимание привлек офисный светильник. Здесь в гараже он кажется неуместным. Письменный стол, компьютер, чистые руки. Терренс Майкл Макгилл. Пять лет. Мошенник.
– Что у тебя на столе, Харли?
– Планы дома. Кое-какие планы его восстановления.
– Отлично. Не возражаешь, если взгляну? Мэнди может заинтересоваться.
– Приятель, это просто грубые прикидки. Дам ей ознакомиться, когда появится что-то более существенное.
– Брось, Харли. Не скромничай.
Мартин проходит мимо него к столу. В глазах старика впервые вспыхивают какие-то эмоции… паника. На лице Мартина мелькает тень самодовольства. Наконец-то в их вербальном противостоянии он одержал верх.
– Эй, Мартин!
Мартин оборачивается, собираясь ответить резкостью, и от неожиданности теряет дар речи. Харли Снауч целится из дробовика прямо ему в грудь. Ужас обрушивается, как гильотина, недавнее самодовольство тает, оставляя пустоту, которая заполняется страхом. Ружейное дуло всего в нескольких метрах, черное, угрожающее. Руки Снауча тверды, взгляд решителен. С дрожью и отчаянием Шаззы Янг ничего общего. Сначала он в трех метрах, затем подходит. С такого расстояния невозможно промахнуться, ствол будто кобра перед броском. Только и нужно, что спустить курок, и любого изрешетит в клочья. Останется лишь груда изорванного дробью мяса, окровавленная и снедаемая смертельной мукой.
– Возможно, Мартин, тебе не так уж хочется смотреть на стол. – Голос хозяина ровен, почти безмятежен. – Здесь моя частная собственность, а ты вторгаешься без спроса.
Сквозь леденящий ужас пробивается мысль. Мартин вспоминает о радиопередатчике и Джеке Гофинге, который слушает их в машине. Интересно, носят ли офицеры АСБР при себе оружие?
– Дробовик, Харли? Серьезно? Что ты собираешься делать? Пристрелишь меня?
Даже для самого Мартина собственный голос звучит неубедительно – так, жалкие потуги на браваду.
– Почему бы и нет? Видал знак на воротах? Я не скрываю от нарушителей, что их ждет. И закон на моей стороне.
– Заблуждаешься. Только в Америке можно пристрелить, застав без спросу. К тому же я не один. В машине остался Джек Гофинг.
– А он что тут делает?
– Не захотел пойти со мной. Решил, что его воротит от вида твоей рожи.
Снауч ухмыляется:
– Наверняка воротит. Я держу этого болвана за яйца. – Он на миг задумывается, оценивая свое положение. – Возможно, тебя убивать все же необязательно. Вдруг нам удастся договориться.
Мартин кивает, не выпуская Снауча из виду, хотя краем глаза улавливает движение за его спиной. Отчаянно тянет глянуть, посмотреть, вооружен ли Гофинг, но Снауч наблюдает и, стоит отвести взгляд, пальнет в ту сторону. А если он застрелит агента АСБР, то и свидетеля убийства определенно в живых не оставит.
– Так что у тебя на столе? – спрашивает Мартин, пытаясь отвлечь Снауча. – Из-за чего вдруг такая чувствительность?
Человек позади Снауча подбирается. Вот он уже полностью в поле зрения, однако это не Джек Гофинг, а Дедуля Харрис, вооруженный дробовиком Шаззы. У Мартина дрожат поджилки, он готов обмочиться от страха и все же из последних сил удерживает на себе взгляд Снауча, отвлекая его внимание, хотя инстинкты кричат: дерись или беги. Кто-то сейчас умрет, и высока вероятность, что он сам, даже если Дедуля перезарядил дробовик. Их здесь трое, два с оружием и только он сам – без. Где Гофинг, черт побери?! Мартин продолжает удерживать взгляд Снауча, ища слова, способные и дальше его отвлекать. Дедуля хладнокровно подкрадывается все ближе, ловко переворачивает оружие, берясь за ствол обеими руками. Однако, прочтя на лице Мартина нечто большее, чем страх, Снауч почувствовал недоброе и начинает поворачиваться. Слишком поздно. Ружье Дедули уже опускается по дуге сбоку. Тошнотворный хруст, и Харли Снауч оседает на пол.
Мартин, сжавшись, ожидает выстрела, но дробовик Снауча падает на пол, не разрядившись.
– Тридцать лет мечтал это сделать, – говорит Харрис.
Мартин бросается к ним. Харли Снауч жив, дыхание ровное. На затылке выросла шишка размером с мячик для гольфа. Мартин предусмотрительно отпихивает дробовик в сторону, прежде чем перевернуть старика на бок – в положение, где ему не будет угрожать опасность задохнуться.
– Черт, Дедуля, ты мог его убить.
– А он – тебя.
В его голосе не проскальзывает и тени сожаления.
– Какого хрена тут происходит? – спрашивает подбежавший Джек Гофинг, вокруг шеи которого все еще болтается наушник для прослушки. – У Снауча было оружие?
– Вон оно, – отвечает Мартин.
Гофинг поднимает дробовик и вытряхивает патроны.
– Как Снауч?
– Кто его знает? Наверняка сотрясение. Может, и что-нибудь посерьезнее, но пока вроде с ним все хорошо. Дыхание и пульс в норме.
Словно для того, чтобы подтвердить диагноз, Снауч стонет.
– Кажется, засранец приходит в себя, – говорит Гофинг. – Давайте его свяжем.
Они поднимают Снауча в сидячее положение, и Мартин, заломив ему руки за спину, привязывает их к верстаку.
– Глянем, что у него на столе, – зовет Гофинг, оставляя Дедулю присматривать за Снаучем.
Собственно, это не совсем письменный стол. Просто добротный кусок ламинированной доски, прикрученный к верстаку болтами с потайной головкой: большое свободное пространство для работы, освещаемое офисной лампой на ножке-трансформере. А вот и то, что Снауч так хотел скрыть. Лежит прямо на виду. Письмо-подтверждение от фирмы под названием «Эксельсиор Джинеледжи» с согласием провести тест ДНК. Они отвечают, что, конечно, сравнят образцы на предмет отцовства, и приложили два набора для теста и обратный адрес. Письмо напечатано на фирменном бланке, вверху красно-коричневое название компании и зеленый логотип в виде фамильного древа.
А рядом еще одно письмо на идентичном бланке.
«Уважаемые мистер Снауч и мисс Блонд!
Спасибо, что выбрали «Эксельсиор Джинеледжи». Мы рады сообщить, что наши техники благополучно извлекли образцы ДНК из вашего материла и провели сравнение.
С 99,8 % степенью уверенности подтверждаем, что мистер Харли Снауч не является отцом мисс Мандалай Блонд. Однако в ходе дальнейших исследований удалось установить ваше близкое родство. Вероятность, что вы сводные брат и сестра, имеющие общего отца и разных матерей, равна девяносто восьми с половиной процентам.
Надеемся, эта информация окажется полезной вам обоим. Если возникнет нужда в дальнейших информации и тестах, мы всегда рады помочь.
С уважением Артур Монтгомери, главный химик-лаборант в «Эксельсиор Джинеледжи».
Письмо еще не подписано. Рядом лежит синяя авторучка. Должно быть, Снауч готовился нанести последний удар, когда ему помешали.
Мартин с Гофингом перечитывают подделку. Интересно, как бы восприняла ее Мэнди?
– Очень впечатляет, – нарушает молчание Гофинг. – И все же… сводные брат и сестра?
– Отлично придумано. Не только очистил себя от вины за изнасилование ее матери, Кэтрин, но и бросил тень на своего отца, Эрика. Отца, который, как нам с Мэнди сообщили этим самым утром, лишил Снауча наследства и завещал «Истоки» внучке. После такого письма Мэнди решила бы, что старина Эрик был подонком и, по всей видимости, изнасиловал ее мать. Сладкая месть для Харли: сразу и вину перекладывает, и козла отпущения создает. К тому же Мэнди наверняка прониклась бы жалостью, могла почувствовать родственные узы… отстегнуть что-нибудь от наследства. Говорю же, отличный план.
Снауч стонет. Мартин возвращается к двери, выдирает из пластиковой упаковки бутылку минеральной воды и выливает ее на голову мошеннику. Результат оправдывает ожидания: Снауч, опять простонав, кашляет и открывает глаза.
Снова нагнувшись, Мартин оказывается лицом к лицу с ним и ждет, пока он окончательно придет в себя и осознает, что связан и полностью в их власти.
– Смотри Харли, что у меня есть. – Мартин показывает ему поддельное письмо. – Я покажу его Мэнди. А образчик твоей ДНК мы скоро протестируем. По-настоящему. Кстати, для тебя новость: поверенные вашей семьи – «Райт, Дуглас и Феннинг» – уже ввели Мэнди в права наследства. Теперь она единственная владелица «Истоков» и всего, что к ним прилагается.
Мошенник понял – видно по глазам, полным горечи и растущего гнева.
– Я расскажу полиции, где тебя искать, – продолжает Мартин. – Копы захотят, чтобы ты дал свидетельские показания против Жнецов насчет операций с наркотиками. Впрочем, байкеры могут найти тебя первыми. Тебе понравится. Хочешь совет? Сваливай, пока есть время, и никогда не возвращайся.
– Может, развязать его? – спрашивает Гофинг.
– Забей, – отвечает Дедуля Харрис. – Оставь копам на расправу.
