Глава 22. Тридцатилетие
Избегая Хей-роуд, Мартин задами движется к «Оазису» по улочке между покинутым супермаркетом и автозаправкой. У черного хода его с лучезарной улыбкой встречает Мандалай Блонд. Она открыла дверь с ребенком на руках и теперь осторожно опускает мальчика на пол, чтобы обнять и поцеловать Мартина.
– Мартин, большое спасибо! Ты спас Лиаму жизнь. Впрочем, ты и так это знаешь.
Мартин колеблется, как ответить. Что ею движет – благодарность или привязанность?
– Джейми Ландерса я тоже спас.
– Тише. Это не важно.
– Как дела у Лиама?
– Удивительно хорошо. Крепкий пацаненок. Порезы, слава богу, поверхностные. Никаких стежков. Только приходится следить, чтобы не срывал бинты.
Мальчик подполз к ногам Мартина и начал зачарованно дергать его за шнурки – так сложно завязаны! Мэнди, нагнувшись, подхватывает Лиама на руки.
– Идем, хочу тебя кое с кем познакомить.
Она ведет Мартина через дом к книжному. Мэнди счастлива, по ней видно: походка легкая, парящая. Мартин рад.
А вот и книжный. Недалеко от японской ширмы в кресле прихлебывает чай женщина весьма благообразной наружности. Почти старуха, вероятно, на седьмом десятке, однако платье по-деловому строгое, волосы крашеные, осанка прямая. Полукружия очков придают женщине сходство с библиотекаршей, только оправа слишком уж дорогая.
– Мартин, это Уинифред Барбикомб. Она юрист.
– Рада познакомиться, мистер Скарсден, – пожимает ему руку женщина, не вставая. – Пожалуйста, присаживайтесь. Нам бы хотелось, чтобы вы заверили в качестве свидетеля несколько документов.
Мартин поворачивается к Мэнди в поисках подсказки и получает в ответ лучезарную улыбку. Он присаживается, и Мэнди тоже, с мальчиком на коленях.
– Я партнер в мельбурнской юридической фирме «Райт, Дуглас и Феннинг». Наша компания всегда оказывала юридические услуги Снаучам из «Истоков». Впервые мы выступили в интересах этой семьи еще в девятнадцатом веке.
– Ясно, – говорит Мартин, хотя на самом деле ничего не понимает.
– Всего через несколько недель, – продолжает адвокат, – Мандалай исполнится тридцать, после чего ей по условиям завещания отойдут «Истоки» и значительный портфель инвестиций, куда входят доли в паевых фондах, ценные бумаги и недвижимость, в том числе много зданий в Риверсенде вроде того, где мы сейчас сидим. Немалое состояние, должна сказать.
Мэнди пожимает плечами, выражая удивление таким поворотом событий.
– Будьте добры, засвидетельствуйте ради нее своей подписью несколько документов, – просит Барбикомб.
– Да, конечно. А кто ей все это оставил? Эрик Снауч?
– Угадали. – Юрист выкладывает на журнальный столик первый документ, и Мартин ставит подпись и дату ее изящной перьевой ручкой.
– А как же Харли Снауч? Он ведь сын Эрика.
Лицо Уинифред Барбикомб непроницаемо.
– Он получит пособие, причем довольно щедрое. Куда больше, чем по безработице.
Юрист выкладывает на столик новые бумаги, но Мартин с ручкой в пальцах откидывается на спинку кресла. В нем проснулось любопытство.
– Скажите, а Кэтрин Блонд знала о том, что Мэнди унаследует? Мэнди говорит, мать настоятельно советовала ей навести в жизни порядок до тридцати. Наверняка была в курсе. – Мартин бросает взгляд на Мэнди: ее улыбка погасла, лицо неподвижно – она размышляет.
– Если и знала, то не от нас, – отвечает Уинифред. – Эрик Снауч четко потребовал держать все в секрете. Хотя, возможно, перед смертью он что-то рассказал Кэтрин.
– Эрик Снауч незадолго до смерти переписал завещание?
– Верно.
– Зачем такая таинственность?
– Не знаю. Возможно, наш клиент считал Мандалай слишком молодой и необузданной и потому попросил не сообщать ей о будущем богатстве. А возможно, не хотел, чтобы о нем узнал его сын.
– Но Харли наверняка задавал вопросы… в смысле, после смерти отца. Разве он не спрашивал вас, вашу фирму, как вы распорядились имуществом?
– Постоянно.
– И что вы отвечали?
– Ничего.
Мэнди, утратив недавнюю безмятежность, прижимает к себе Лиама.
– Миссис Барбикомб… Уинифред… это правда? Харли Снауч действительно мой отец? Он изнасиловал мою мать?
На мгновение из-под маски невозмутимого профессионала выглядывает человек, в глазах Уинифред Барбикомб мелькает сочувствие. Однако лишь в глазах, голос все так же профессионален.
– Извините, милая. В ряде дел мы выступали на стороне Эрика Снауча и его семьи, однако по соглашению с клиентом я не вправе ничего разглашать.
– Значит, я никогда не узнаю? – шепчет Мэнди.
Юрист колеблется с ответом, и Мартин, хватаясь за неожиданную возможность выполнить требование Снауча, подает голос:
– Мэнди, я раньше об этом не упоминал, но мы с Харли Снаучем разговаривали. Он отрицает отцовство. Изнасилование тоже. Хочет пройти с тобой тест на ДНК, чтобы раз и навсегда выяснить правду.
В поисках совета Мэнди переводит взгляд с него на Уинифред Барбикомб. Мартин зол на самого себя. Что это было? Попытка помочь Мэнди или умиротворить Снауча, чтобы тот не подал за клевету в суд? Право, стоило бы научиться думать, прежде чем говорить, взвешивать слова, как Джек Гофинг.
– Не знаю, что вам посоветовать, – отвечает Уинифред Барбикомб. – Независимо от того, что выявится при анализе ДНК, завещание Эрика Снауча будет в силе, и его сын не сможет его оспаривать. «Истоки» и все, что идет в придачу, – ваши. Только вам решать, хотите вы пройти тест или нет.
Мэнди кивает.
– Вот, здесь еще документы. Их тоже нужно подписать. Сначала Мандалай, затем Мартин.
Повисает тишина, недавнее беззаботное настроение омрачено призраком Харли Снауча. Мартин знает, что должен предупредить Мэнди о двуличности старика, однако это лучше сделать после ухода юриста. А вот и последний подписанный документ: Уинифред Барбикомб и «Райт, Дуглас и Феннинг» теперь поверенные Мандалай Сьюзан Блонд, которая вскоре станет хозяйкой «Истоков» и единоличной владелицей семейного состояния Снаучей.
Уинифред Барбикомб собирает документы, надевает на ручку колпачок и укладывает все в тонкий кожаный портфель. Встав, она официально пожимает руку Мартину и более тепло – Мэнди.
– Рада была познакомиться, дорогая. Для нас честь представлять ваши интересы. Если что-то понадобится, звоните. И если Харли Снауч вздумает угрожать, говорите сразу. Не успеет опомниться, как перед ним ляжет судебный запрет приближаться к вам.
Мэнди выглядит растерянной – еще не привыкла к новому статусу.
Мартин, воспользовавшись возможностью, задает вопрос:
– Слушайте, пока вы не ушли, может, ответите, откуда у Харли Снауча на руках татуировки? Они похожи на тюремные.
– Как я уже говорила, мы ведем дела семьи Снаучей много лет, – мрачно отвечает поверенная, – на адвокатскую тайну не покушается даже закон. Однако могу сообщить, что Харли Снауч никогда не судился ни за одно преступление ни в одном австралийском суде.
– Ясно, – разочарованно отвечает Мартин. – Спасибо.
– Не стоит благодарности. Вы ведь журналист? – продолжает юрист с намеком на улыбку.
– Верно.
– Есть одна увлекательная история. Вам стоило бы на нее взглянуть, когда появится время. Судебное дело. Мошенник, некто Терренс Майкл Макгилл. Когда-то этот тип получил в Западной Австралии тюремный срок, выпущен всего два года назад. – Теперь она улыбается и глазами, весело сверкающими поверх полукруглых очков. – Что ж, мне пора. Приятно было познакомиться с вами обоими.
Провожать Уинифред Барбикомб до двери приходится Мартину. Манди стоит как вкопанная, радость от неожиданного наследства ушла, на лице – мука.
Он подходит к ней. Лиам на полу вновь принимается играть со шнурками.
– Ты был прав. Я думала: наверняка где-то закралась ошибка. – Голос Мэнди дрожит. – Харли Снаучу никогда не выносили приговор. Он никогда не был в тюрьме.
– Нет. – Мартин ласково кладет руку ей на плечо. – Отсутствие записей о судимости еще не означает, что он не был в тюрьме.
– Но мама говорила, что отправила его туда за изнасилование.
В глазах Мэнди боль. Мартин знает, что она усомнилась в своей любимой матери, гадает о ее мотивах.
– Что мне делать? – спрашивает Мэнди.
– Тебе стоило бы подумать о тесте ДНК.
Мэнди ничего не отвечает, просто, наклонившись, подхватывает Лиама с пола и прижимает к себе.
– Можно воспользоваться твоим телефоном? – спрашивает Мартин.
Беттани Гласс тут же отвечает по сотовому на вызов.
– Мартин?
– Да, как дела?
– Отлично. Видел главную страницу? Мы молодцы. Начальство даже прислало мне благодарность.
– Прекрасно. Ты ее заслужила.
– У тебя появилось что-то новенькое?
– Не совсем. Вообще-то я звоню попросить об услуге.
– Конечно. Я перед тобой в огромном долгу.
– Можешь поднять ради меня архивы? Интересует некий Терренс Майкл Макгилл, был осужден в Западной Австралии на тюремное заключение лет десять назад. Два года как вышел из тюрьмы.
– Не вопрос. А кто это?
– Сам толком не знаю. Если получится история, прослежу, чтобы ты получила от нее ломтик.
– Что ж, устраивает. На какой номер тебе лучше звонить?
– Тот, что в «Черном псе». И сбрасывай на почту все газетные выдержки.
К возвращению Мартина Мэнди с Лиамом уже на кухне.
– Спасибо, Мартин. – Мэнди подходит и целует его.
– За что?
– За то, что честен со мной хотя бы наполовину.
Он в растерянности. Прежний Мартин воспользовался бы моментом, но, опять же, прежний Мартин и наполовину не был честен.
– Я решила пройти тест.
– Возможно, так будет лучше. Пожалуйста, не доверяй Харли Снаучу. Сдай анализ на ДНК, если хочешь, однако сам старик отнюдь не безобидный бродяга.
– В смысле? Что ты выяснил?
Мартин пытается подумать прежде, чем ответить. Как бы побезболезненнее сообщить ей о Джулиане Флинте, его военных преступлениях и роли Харли Снауча в разоблачении личины ее бывшего любовника? Не успевает он сформулировать ответ, как в дверь кухни кто-то сильно и настойчиво стучит.
– Черт! – вырывается у Мартина. – Наверное, какой-нибудь журналюга явился клянчить интервью.
Он приоткрывает дверь. Это не репортер, а Джек Гофинг. От подавленности не осталось и следа, агент опять полон энергии.
