Глава 56

Пайн и Кеттлер переглянулись, а потом посмотрели на бомбу. Наконец Этли перевела взгляд на Рота.

– Вы должны объяснить нам, – сказала она.

– Все довольно просто. Русские снабдили нас тактическим ядерным оружием, а мы поместили его сюда.

– Но за каким дьяволом наша страна хочет взорвать Гранд-Кэньон? – спросила Пайн.

– Эта бомба не может взорваться – вот главная причина, которая указывает на то, что Северная Корея не доставляла ее сюда.

– Откуда вы знаете, что она не может взорваться? – спросила Пайн.

– Потому что в ней отсутствуют критически важные компоненты.

– Какие именно? – спросил Кеттлер.

– Постараюсь объяснить вам на пальцах. – Рот показал на металлический ящик. – Перед вами то, что называют атомной бомбой или термоядерным оружием. На самом деле оно создает разрушающую силу таким же образом, как солнце энергию. Обычная детонация называется первичной стадией. Она вызывает цепную реакцию, в результате которой происходит взрыв, и в эпицентре возникает температура в несколько миллионов градусов. Тепло и энергия отражаются в урановый сердечник, после чего начинается вторая стадия, уничтожающая урановый контейнер. Освобожденные нейтроны сливаются, и происходит термоядерный взрыв. Вы поняли?

Кеттлер поскреб щеку.

– Проклятье, если это упрощенная версия для дураков, то я не хочу слышать полный вариант.

– Части, которые остаются, – добавил Рот, – включают в себя дейтрид лития-6, функциональный отражатель и соответствующую оболочку. Без этих элементов у вас в руках будет лишь груда урана и атомы водорода, которые не смогут начать цепную реакцию.

– Но тогда какого черта эту штуку притащили сюда? – спросил Кеттлер.

– Чтобы у нас появилась причина напасть на Северную Корею, – ответила Пайн. – Именно это имел в виду Сон Нам Чон, когда согласился со мной, что, если произойдет ядерный взрыв, Северная Корея будет уничтожена. Он пытался найти бомбу и помешать реализации плана.

– Однако он не мог знать настоящий план, – вмешался Рот. – Бомба не взорвалась бы – тем не менее ее использовали бы против Северной Кореи.

– Но если в ней не хватает критически важных компонентов, разве не появятся подозрения, что это фальшивка? – спросила Пайн.

– А кто это узнает? – возразил Рот. – Журналистам не позволят вскрыть бомбу и изучить начинку. Экспертам же скажут, что все важные компоненты изъяли, чтобы не допустить возможный взрыв. Я могу представить, как сойдет с ума пресса, когда станет известно о находке в одной из пещер Гранд-Кэньон. Бомбу поднимут на вертолете и покажут в прямом эфире.

– И что они будут делать после того, как сообщат о ней средствам массовой информации? – спросил Кеттлер.

– Думаю, устроят презентацию в ООН с графиками и слайдами, а также предоставят документы, объясняющие, как именно Северная Корея сумела доставить бомбу в каньон. Конечно, сфабрикованные, но внешне они будут выглядеть убедительно и внушать доверие.

– Но покажется ли убедительным сам факт того, что Северная Корея осмелилась доставить атомную бомбу на территорию США? – спросила Пайн. – Они же должны понимать, что мы уничтожим их, если правда выйдет наружу.

– Наша сторона легко развеет подобные сомнения – достаточно будет сказать, что, если бы бомба взорвалась, не осталось бы никаких доказательств того, кто ее доставил и откуда, – ответил Рот. – Но если б стало известно, что Северная Корея пыталась взорвать атомную бомбу в самом сердце величайшего заповедника Соединенных Штатов, но мы сумели предотвратить катастрофу, война была бы неизбежна.

– И многие люди погибли бы во время этой войны, – сказала Пайн.

– Да, война была бы долгой и кровавой, а человеческие жертвы сравнимы со Второй мировой и Корейской войнами. Погибли бы миллионы. Сотни тысяч в первый день.

– Господи, – пробормотал Кеттлер. – А я думал, что войны в Ираке и Афганистане были ужасными…

– Все войны ужасны, когда доходит до человеческих жизней, – сказал Рот. – Я уверен, что какие-то зануды в правительстве подсчитали «точное» количество жертв во всех категориях и привели причины, объясняющие их необходимость в подобном конфликте. – Он покачал головой. – Боже мой, в какое ужасное время мы живем…

– Но почему нам потребовалась помощь русских? – спросила Пайн.

– Как я уже говорил, русские длительное время помогали Северной Корее вооружаться. У них есть «законный» доступ к делящимся веществам, которые были необходимы нашему правительству для осуществления этого плана. Панель с надписью на корейском языке и все остальное? Нам не пришлось их фальсифицировать, ведь мы сумели получить настоящие детали. Без России нам пришлось бы искать аналогичный материал или попытаться создать фальшивое оружие, которое выглядело бы так, будто его сделали в Северной Корее. Однако ядерное оружие доступно только научной элите. На этой арене совсем немного игроков, все они хорошо известны, и производителя определить совсем не сложно. Вот почему, если б мы обратились за помощью к третьей стороне, минуя Россию, остался бы след, который привел бы к нам, что сделало бы этот план невыполнимым.

– Хорошо, но зачем русским нам помогать? – спросила Пайн. – Какая им-то выгода?

– Это позволило бы им вступить в партнерство с единственной мировой сверхдержавой. И они поднялись бы почти до нашего статуса. Кроме того, Россия хочет играть роль лидера на Дальнем Востоке, но у них нет никаких шансов противостоять экономической мощи Пекина. Вот почему они ищут другие способы оказывать влияние и иметь право голоса в регионе. Полагаю, Россия получила бы свою награду. Может быть, после победы в войне часть Северной Кореи отошла бы к ним.

– Как во время Второй мировой войны разделили Германию? – спросила Пайн.

– Да. И у Северной Кореи есть кое-какие природные ресурсы – антрацит, к примеру, – которые Россия могла бы использовать, чтобы поддержать экономику Дальнего Востока. – Рот немного помолчал, задумчиво глядя в сторону. – Кто знает, возможно, это могло бы послужить началом грандиозной сделки между нами и Россией по разделу мира… Вспомните причины холодной войны, хотя Америка и Россия являлись тогда врагами.

– Мы и сейчас должны оставаться врагами, – сказала Пайн.

– Однако складывается впечатление, что сейчас все обстоит иначе, – заметил Рот.

– Должно быть, Северная Корея что-то заподозрила. И они послали сюда Чона, чтобы тот выяснил, что происходит. Точнее, нашел вас.

– Ну, у них были на то самые серьезные причины – ведь речь идет об их выживании.

– Как вы оказались вовлеченным во все это?

– Фред Уормсли был близким другом моего отца. И моим также. А еще – наставником.

– Я слышала, что он утонул.

– Он не утонул, его убили. И я здесь из-за него.

– Что вы имеете в виду?

– Перед его смертью мы с Фредом тайно встретились. Он занимал очень высокий пост в ОЗБ, и его привлекли к реализации этой безумной миссии. Казалось бы, при проведении подобных операций должно быть множество утечек. Насколько мне известно, Фред оказался единственным, кто был против. Однако он сделал вид, что охотно участвует в операции, чтобы иметь возможность знать все ее детали. Но кто-то его сдал.

– И вы продолжили его сражение, – заметила Пайн.

– После того как Фред рассказал мне все, что знал, я отправился на поиски ядерного заряда. К счастью, ему было известно, где его спрятали, и он успел передать мне информацию. В противном случае, учитывая размеры Гранд-Кэньон, я не смог бы отыскать бомбу.

– А Бен Прист? Как он с этим связан?

– Бен много лет сотрудничал с ЦРУ. Потом перешел в разведку Министерства обороны. Когда я инспектировал ОМП в разных странах, он находился «за сценой», добиваясь максимального доступа для моей команды, и мы стали хорошими друзьями. А потом Бен начал работать на себя. Мне так и не удалось понять, чем он занимался, но у него появилась репутация человека, способного помогать людям, оказавшимся в трудном положении, который к тому же прекрасно разбирался в геополитике. Когда я рассказал ему о заговоре, Бен не раздумывая согласился помочь. Он сразу понял безрассудство этого плана и считал, что людей, придумавших его, следует остановить. Любой ценой.

– Даже если это будет стоить жизни ему и брату, – заметила Пайн.

– А при чем тут мул? – спросил Кеттлер.

– На самом деле мул являлся главной причиной, по которой я обратился к Бену. Понимаете, как только Фред Уормсли рассказал мне, где находится ядерный заряд, я вспомнил, что Бен говорил мне про свои планы спуститься на муле на дно Гранд-Кэньон. Я не мог заполучить собственного мула. Для этого нужно зарезервировать место на год вперед. Таким образом, мы с Беном придумали план, чтобы я занял его место и спустился вниз. Это было идеальным решением.

– Да, теперь оно выглядит вполне разумным, – сказала Пайн.

– Кроме того, мы с Беном спускались в каньон перед тем, как я воспользовался мулом, – добавил Рот.

– Зачем? – спросил Кеттлер.

Рот указал на груду снаряжения и защитного оборудования, сложенного рядом с ядерным зарядом, вместе с едой и несколькими камерами для воды.

– Нельзя вскрыть ядерный заряд при помощи отвертки и очков для плавания. Кроме того, мне требовались еда, водяные фильтры и прочие припасы. Я не мог взять это с собой открыто – ведь для тех, кто путешествует на муле, существуют ограничения по объему и весу. Мы с Беном спрятали всё поблизости от «Призрачного ранчо». В ночь, когда я «исчез», мне пришлось перевезти снаряжение на муле как можно ближе к пещере; потом я уже на руках отнес его сюда.

– Проклятье, но зачем было убивать мула? – спросил Кеттлер.

– Мул упал со скалы и то ли захромал, то ли сломал переднюю ногу. Но, если честно, я с самого начала собирался его убить. Однако я прихватил обезболивающее, чтобы он не мучился.

– Но зачем? – настаивал Кеттлер.

Рот развел руки в стороны.

– Я не мог взять его с собой. И мы находились довольно далеко от «Призрачного ранчо». Несчастное животное не сумело бы туда вернуться. На него напали бы и убили хищники. Я не хотел, чтобы мул страдал.

– И вы вырезали на его шкуре буквы дж. и к., – сказала Этли. – Зачем?

– Я не рассчитывал, что выберусь отсюда живым, агент Пайн. Оставаться в одиночестве в Гранд-Кэньон – довольно глупый поступок. – Он посмотрел на Кеттлера. – Уверен, что вы предупреждаете туристов, чтобы они этого не делали – не спускались вниз без сопровождения и не сходили с тропы.

– Конечно, – подтвердил Сэм.

Рот посмотрел на Пайн.

– Только Бен знал, что я здесь нахожусь. Если б с ним что-то случилось, как вы мне рассказали, я остался бы совершенно один. И если б я умер из-за укуса змеи, падения или обезвоживания, кто-нибудь должен был узнать, что это связано с чем-то, что спрятано в пещере.

– Значит, вы знали о предполагаемой экспедиции Джордана и Кинкейда и о пещере, которую они якобы нашли?

– Да. Более того, я слышал о них от местных жителей, когда спускался вниз с припасами.

– Моя секретарша родилась здесь и также знала эту историю.

– Больше мне ничего не удалось придумать – только две буквы, которые указывали на пещеру, находящуюся в каньоне.

– Не самая лучшая подсказка, – заметила Пайн. – Мне просто повезло, что моя секретарша слышала эту историю и сумела связать ее с мулом и буквами.

– Ну не мог же я просто написать: «Эй, народ, в пещере спрятан атомный заряд», – начал оправдываться Рот. – Я рассчитывал, что мула найдут люди, которые будут спускаться следующими. И постарался извлечь максимум из того, что у меня имелось.

– Но потом вы перевернули мула так, чтобы он оказался на том боку, где вы вырезали буквы, – сказала Этли. – Зачем?

– Из-за любителей падали, которые разорвали бы его шкуру. И тогда никто не увидел бы оставленной мной подсказки.

Пайн с недоумением посмотрела на него.

– Но три солдата находились у самого входа в пещеру, – сказала она. – Я думала, что они пришли, чтобы забрать ядерный заряд, после того как сорвались мирные переговоры. А потом средства массовой информации устроили бы настоящий цирк.

– Уверен, что так все и произошло бы, – Рот кивнул. – Вот только ядерный заряд находился в другой пещере.

– Что? – вскричала Этли.

– Я не мог оставить его там, где он был спрятан, агент Пайн, и перенес сюда.

– Вы его перенесли? – поразилась она. – Как?

В ответ Рот вытащил из угла нечто напоминающее высокотехнологичный рюкзак, к которому было прикреплено что-то вроде экзоскелета.

– Заряд не такой тяжелый, как можно предположить. Они затратили немало усилий, чтобы уменьшить его размеры, что впечатляет и ужасает одновременно. Это рюкзак моей собственной конструкции. Бен разобрал его, доставил вниз во время одного из своих спусков на дно каньона и спрятал в тайнике. Я перенес в нем все необходимое в пещеру от того места, в которое привез на муле. А следом переправил и ядерный заряд.

– Но как вы узнали про эту пещеру?

– Все очень просто. Много лет назад, когда мне было немногим больше двадцати, я довольно часто спускался в каньон. Однажды сошел с туристической тропы и наткнулся на эту пещеру. Впрочем, тут не было ничего особенного; как вы знаете, здесь много пещер. Но когда я понял, что она находится недалеко от той, куда поместили ядерный заряд, я придумал план, и мне оставалось лишь перенести бомбу сюда. Собираясь в свою экспедицию, я прихватил с собой складной шест, чтобы с его помощью закрывать камнем вход в пещеру.

– Но зачем вам было жить все это время в пещере? – спросила Пайн.

– Вы провели здесь много дней, – добавил Кеттлер. – Вам требовалась вода.

– Да, – сказал Рот. – Неподалеку есть источник, и я взял с собой фильтры. А еще несколько солнечных аккумуляторов. Я выставлял их наружу, чтобы они заряжались. – Он сделал паузу. – К сожалению, мне приходилось ставить их на открытом месте, пока я сам находился внутри. Однако я использовал камуфляжную сеть, чтобы спрятать вход. А когда отходил от пещеры, то задвигал валун, чтобы никто ничего не заметил и не застал меня врасплох, когда я возвращался.

– Значит, все это время вы здесь работали? – спросила Пайн.

– Разборка и сборка ядерного заряда, в особенности в одиночку, – медленный и сложный процесс.

– Меня удивляет, что они не оставили возле исходной пещеры круглосуточную охрану, – сказала Пайн. – В таком случае ни вы, ни кто-то другой не сумел бы унести бомбу.

– Они не могли, – ответил Рот. – Если б солдаты охраняли пещеру в каньоне, это вызвало бы подозрения и их план не сработал бы. В данном случае время решало все.

– Вероятно, финальная фаза операции должна была начаться сразу после срыва мирных переговоров, – предположила Этли. – После чего они довели бы дело до конца.

– Если б кто-то заметил вооруженных солдат возле пещеры до этого, они не могли бы заявить, что случайно натолкнулись на тайник с ядерным зарядом, – сказал Рот и широко улыбнулся. – Хотел бы я посмотреть на их лица, когда они вошли в пещеру и обнаружили, что атомная бомба исчезла.

– Значит, вы перенесли ее в эту пещеру… А солдаты искали бомбу и вас.

– Вы все точно описали, – подтвердил Рот.

– Они следили за мной, рассчитывая, что я приведу их к вам, – со вздохом сказала Пайн. – Так я и сделала.

– К счастью, вам удалось остановить их до того, как они до меня добрались. – Рот содрогнулся. – Тем не менее мы очень близко подошли к краю пропасти.

– Мы всё еще очень близки к самому краю, – сказала Пайн и глянула на ядерную бомбу. – А что вы собирались делать дальше?

– Я собирался все задокументировать. Затем завалить камнями вход в пещеру, выбраться из каньона и рассказать о том, что мне удалось узнать, не раскрывая местонахождения ядерного заряда. Я как раз заканчивал, когда появились вы.

– Но рано или поздно они могут прийти сюда и отыскать заряд. И довести свой план до конца. А если вы начнете выступать или попытаетесь их в чем-то обвинить, они скажут, что вы сошли с ума, или назовут предателем. Или вы просто исчезнете.

– Но я все равно не сумел бы выбраться отсюда с ядерным зарядом, – возразил Рот.

– Возможно, мы сможем использовать вертолет парковой службы? – предложил Кеттлер.

Пайн покачала головой:

– Нет. Я уверена, что они отслеживают все подобные варианты. И, судя по всему, приказали парковой службе сидеть тихо. Вспомни про Ламберта и Райса.

– Но нельзя же просто оставить заряд здесь, – возразил Сэм. – Возможно, он и не взорвется, но в нем ведь есть радиоактивные элементы…

Рот кивнул.

– Да, в ядре. Если устройство будет повреждено, можно ждать чего угодно.

Этли подошла к бомбе и осмотрела ее.

– Вы сказали, что его предоставили заговорщикам русские?

– Да.

– Дело в том, что на их месте я захотела бы чего-то больше неопределенных обещаний северокорейского угля.

Рот подошел и встал с ней рядом.

– Что вы имеете в виду?

– Вы не находили здесь чего-то такого, что не можете объяснить?

– Объяснить?

– Вы знаете ОМП, мистер Рот. Нет ли здесь какой-то странности или чего-то вам незнакомого?

Рот посмотрел на металлический контейнер.

– Ну, вот это. – Он показал на ряды маленьких заклепок на металлических панелях. – Они на всех четырех сторонах. Я предположил, что они нужны для укрепления конструкции. Но на самом деле в них нет необходимости.

Пайн ощупала стенку изнутри, потом постучала по ней костяшками пальцев.

– Там пусто, – сказала она.

Рот посмотрел на стенку и нахмурился.

– Честно говоря, я не обратил на это внимания, – признался он.

Этли направила на заклепки луч фонарика и принялась внимательно изучать каждую.

– Здесь по одной заклепке на каждой стороне, которая отличается от остальных, – сказала она, когда закончила осмотр. – Вы можете срезать часть металла вот здесь?

Рот сделал, как она просила, и они увидели за стенкой небольшое электронное устройство.

– Проклятье, а это еще что такое? – спросил Рот.

– Какая у вас машина? – поинтересовалась Пайн.

– «Мерседес» S-класса. Но какое это имеет отношение к данному устройству? – удивился он.

– Вы знаете о маленьких круглых дисках, вставленных в раму, которая идет по периметру вашего автомобиля?

Он еще раз посмотрел на электронное устройство, которое находилось внутри бомбы.

– Камеры. Вы хотите сказать, это нечто вроде камеры?

– Да. – Этли подняла кусочек вырезанного им металла. – Это линза, замаскированная под заклепку. Вероятно, есть и подслушивающее устройство.

– Но зачем? – спросил Кеттлер.

– Когда я работала в вашингтонском офисе, мне пришлось вести одно расследование, где речь шла о русской шпионской сети, – сказала Пайн. – Тогда мне даже пришлось слетать в Украину. Нас предупредили, что номер в гостинице будет находиться под наблюдением, и мы вели себя соответствующим образом. Я спала в одежде и никогда не пользовалась телефоном в комнате. Даже ни разу не говорила громко. Русские любят использовать самые разные приборы для слежки. Когда мы строили там посольство, мы допустили ошибку, пригласив русских субподрядчиков. В результате посольство превратилось в одну большую камеру и передатчик. К счастью, мы вовремя об этом узнали.

– Но зачем русским устанавливать в бомбу приборы для наблюдения? – спросил Рот.

– Для того чтобы записать, как наши люди, а вовсе не северные корейцы, привезли и установили бомбу в каньоне. Я не сомневаюсь, что результаты съемки уже загружены в их базы данных.

– Дерьмо господне, – пробормотал Кеттлер. – Ты хочешь сказать…

– Я хочу сказать, что если мы начнем войну на основании фальшивых улик и убьем миллионы людей…

– …то у русских будут неопровержимые доказательства того, что мы сами в этом виноваты и лгали всему миру, – закончил за нее Кеттлер.

Пайн кивнула.

– Они называют это kompromat. Как вы думаете, насколько эффективно они смогут нас шантажировать? И что попросят за молчание?

Рот опустился на землю рядом со стеной пещеры.

– Все, что захотят, – сказал он.

– Верно.

Тут Рот с ужасом посмотрел на устройство.

– Как вы думаете, они даже сейчас продолжают следить и вести запись?

– Это крайне маловероятно. Здесь нет Интернета и сотовой связи. Кроме того, сигнал спутника едва ли способен миновать такое количество камней.

– Но как тогда они получили компрометирующую информацию?

– Они позаботились об этом задолго до того, как ядерный заряд оказался в этой пещере. Сначала ведь его доставили в Америку, а потом привезли сюда. Они могли записать аудио и видео американских официальных лиц в момент передачи устройства; затем – наших парней, возможно в военной форме, которые грузили заряд в самолет, улетающий в Аризону, и позднее – в вертолет, доставивший его сюда. Множество аудио- и видеозаписей, ставящих нашу страну в исключительно тяжелое положение. – Этли посмотрела на ядерный заряд. – Но чтобы у нас не осталось никаких сомнений, давайте отключим все записывающие устройства.

Рот снова воспользовался пилой и с помощью Пайн и Кеттлера срезал остальные устройства со стенок бомбы. Пайн сложила их в рюкзак.

– Что мы будем делать теперь? – спросил Рот.

– Вопреки тому, что вы говорили ранее, – уверенно ответила Этли, – мы вынесем заряд из каньона.

– Зачем?

– Потому что теперь, когда нам известно о записывающих устройствах, мы можем использовать эту информацию в качестве рычага давления.

– Как? – удивился Рот.

Не успела Пайн ответить, как они услышали какой-то новый звук.

– Что это такое? – спросил Кеттлер.

Они побежали в первую пещеру, где шум стал еще более отчетливым.

– Вертолет, – напряженно сказал Рот.

– И я не думаю, что он летит к нам на помощь, – добавила Этли.