Хошико

Оказывается, нас увозит тот самый полицейский, что помогал Бену раньше. Как только мы выезжаем за ворота цирка, он выключает сирену и мигалку и сворачивает на боковую дорогу, прочь от главной автомагистрали.

— К счастью, я успел вовремя, — говорит он. — Пришлось поломать голову, гадая, откуда вас ждать.

— Куда мы уедем? — спрашивает Грета. У нее на коленях сидит Боджо. Грета нежно поглаживает его, стараясь успокоить. Сильвио был прав: она бы никогда не причинила ему боль.

— Там, на вершине холма, нас ожидает фургон. С водителем мы договорились заранее, на тот случай, если вытащим тебя из цирка живым. — Он смеется. — Даже не думал, что у нас получится. Если честно, не надеялся ни единой секунды.

— А как же ты сам? Что ты собираешься делать? — спрашиваю я его. Он встречается со мной взглядом в зеркале заднего вида.

— Я профукал мое официальное прикрытие, как только вывез вас на моей машине за ворота цирка. Вы не единственные, кто теперь в бегах. Секунд через пять за нами бросятся в погоню.

Еще один человек, пожертвовавший собой ради нас.

— Прости, — говорю я ему.

— Эй, мне все равно осточертело в полиции. Я терпел лишь потому, что мог помогать общему делу. — Его веселый тон никак не вяжется с серьезностью ситуации. — Я скорее умру в бегах, чем буду жить так, как раньше.

— Куда мы едем? — снова спрашивает Грета.

— Ну, хороший вопрос. Для начала мы пересядем в другую машину. Затем, я думаю, кое-кому не помешает медицинская помощь. У нас есть люди, которые готовы помочь. Что будет дальше — знаю не больше вашего. Если успеем, то улизнем из страны, пока границы открыты. Бен тут произнес одну небольшую, но зажигательную речь в Интернете, так что все меняется буквально на глазах. В Лондоне беспорядки. Чистые и Отбросы вышли на улицы. Вместе.

Он снова смотрит мне в глаза.

— Это еще не конец, Хошико, отнюдь. Это только начало.

Бен сидит, привалившись ко мне. Он без сознания.

— Ничего страшного. — Должно быть, Джек прочел на моем лице тревогу. — Все будет хорошо. Ранение поверхностное. Иначе бы он сейчас здесь не сидел.

— А как же остальные? Ведь был взрыв? Кто-то еще погиб?

Меня мутит. Мне страшно услышать ответ на мой вопрос.

— Нет. Когда представление отменили, их заперли в общежитии. Ударная волна не затронула их. Пострадать мог лишь тот, кто в мгновение взрыва был с вами на арене. К счастью, она была пуста. Все это место теперь представляет собой сплошной огненный шар.

Я думаю о Сильвио, о гранате у его ног. Быть может, кто-то другой на моем месте ощутил бы раскаяние, но только не я. Я представляю, как взрыв разрывает его на мелкие клочья. Наверное, так нехорошо думать, но я ничего не могу поделать с собой. Что бы ни случилось сейчас, он уже не способен причинить мне боль. Ни мне, ни Грете, ни кому-то еще. Это все — в прошлом.

Мы несемся по извилистым сельским дорогам и наконец въезжаем на вершину холма. Как и обещал Джек, нас ждет спрятанный в небольшой рощице фургон. Парень обходит машину, открывает дверь и вытаскивает Бена. Затем из полицейской машины вылезаем мы с Гретой. Я хромаю, но идти могу.

Я смотрю вниз с холма. Насколько хватает глаз, в обоих направлениях движется вереница мигающих синих огней. Памятник Дома Правительства по-прежнему с сияющей улыбкой смотрит на город, но арена перед его взглядом сейчас охвачена пламенем и по-своему прекрасна.

— Хошико! — Голос Джека выводит меня из забытья.

Бен уже лежит на куче одеял в задней части фургона. Последней залезает Грета и садится рядом со мной. Я беру ее за руку. Второй рукой я осторожно обнимаю Бена и прижимаю к себе его голову.

Когда мы отъезжаем, я провожаю взглядом пылающий цирк. С каждым мгновением он становится все меньше и меньше, пока не превращается в оранжевое пятнышко на горизонте. Еще миг — и оно исчезает из вида.