Зловредные пустобрехи

Послеполуденный бриз Безнадежного океана топорщил его бородку, желтые лучи Наоса озаряли его профиль – Магнус Ридольф угрюмо разглядывал новоприобретенную плантацию. Пока что все выглядело прекрасно – слишком хорошо, чтобы в это можно было поверить.

Ридольф нахмурился и покачал головой. Он убедился собственными глазами в достоверности заверений Блантэма: перед ним были 1200 гектаров первосортной, готовой к сбору урожая тихоламы, небольшой коттедж – туземной конструкции, но удовлетворительно меблированный, берег океана в нескольких шагах от крыльца, вид на горы с заднего двора. Почему продавец запросил такую низкую цену?

«Свидетельствует ли поступок Блантэма, – размышлял Ридольф, – о том, что он – филантроп? Или в бочке меда так-таки содержится ложка дегтя?» Ридольф раздраженно дернул себя за бородку.

Наос потихоньку погрузился в Безнадежный океан, и лимонно-зеленые сумерки стали сгущаться подобно сиропу, сочащемуся с утесов за северной границей плантации. Ридольф повернулся ко входу в коттедж и заглянул внутрь. Карлик-слуга Чук подметал пол в кухне, слегка постанывая при каждом взмахе метлы. Ридольф спустился с крыльца в зеленый сумрак и прогулялся мимо вертолетной площадки к ближайшему из доходивших ему до колен кустов тихоламы.

И замер, наклонив голову набок.

Подвывающее тявканье разносилось в воздухе, дикое и странное: «Оу-оу-оу-оу-оу-оу!» Ридольф прислушался и прищурился, вглядываясь в полутьму. Он не мог ничего различить наверняка… но ему показалось, что какие-то темные силуэты, смутные и будто распластанные по земле, вырывались сплошным потоком из расщелин между скалами и рассеивались по полю. Ночь уже окутывала плантацию оливково-зеленой тьмой. Ридольф развернулся на каблуках и направился обратно в коттедж.

Магнус Ридольф спокойно отдыхал у себя в номере отеля «Пьемонт» в Новом Неаполе на Пятой планете Наоса; у него не было ни малейших оснований помышлять о какой-либо сельскохозяйственной деятельности. Блантэм постучал, и Ридольф открыл дверь.

Сама по себе вызывала любопытство внешность Блантэма – человека лет тридцати пяти, среднего роста, с небольшим брюшком, широкого в бедрах и узкого в плечах, с бледным узким лбом, рыбьими широко расставленными глазами и широкими скулами, словно растягивавшими кожу между висками и почти не позволявшую выступать переносице. Жесткие черные усы его резко выделялись на фоне гладкой белой кожи, но на щеках проступала сетка тонких розовых прожилок.

На нем были свободные вельветовые брюки каштанового оттенка, в модном стиле «бродяги с Презепа», лазурная блуза с алмазной застежкой и темно-синий плащ – по сравнению с Ридольфом, в его простой белой тунике с голубыми нашивками, Блантэм выглядел пижоном.

Магнус Ридольф деликатно моргнул, как вежливый ручной филин: «Да, я вас слушаю?»

«Меня зовут Блантэм, – бесцеремонно объявил посетитель. – Джерард Блантэм. Мы раньше не встречались».

Наблюдая за гостем из-под тонких белых бровей, Ридольф любезно пригласил его внутрь: «Насколько я помню – нет, не встречались. Заходите. Не желаете ли присесть?»

Блантэм вступил в гостиничный номер и снял плащ: «Спасибо». Усевшись на краешке стула, он предложил Ридольфу открытый портсигар: «Сигарету?»

«Благодарю вас», – Магнус Ридольф сосредоточенно взял сигарету, затянулся, с некоторым удивлением вынул сигарету изо рта и присмотрелся к ней.

«Прошу прощения! – сказал Блантэм, протягивая зажигалку. – Забыл предупредить, что я не курю самовоспламеняющиеся сигареты – я сразу чувствую в них какой-то химический привкус, он меня раздражает».

«Хорошо вас понимаю, – сказал Ридольф после того, как сигарета зажглась. – Я не настолько чувствителен в этом отношении, и возможность не носить с собой зажигалку меня вполне устраивает. А теперь – чем я могу вам помочь?»

Блантэм чуть подтянул брюки. «Я слышал, – произнес он, уклончиво поднимая глаза к потолку, – что вы заинтересованы в надежном вложении капитала».

«В какой-то степени, – согласился Ридольф, рассматривая Блантэма сквозь завесу сигаретного дыма. – Что вы предлагаете?»

«Вот что», – Блантэм вынул из кармана белую коробочку. Открыв ее, Магнус Ридольф обнаружил внутри гроздь красновато-лиловых извилистых трубок, длиной сантиметра два с половиной каждая, радиально расходившихся из центрального утолщения. Блестящие и гибкие, трубки перемежались длинными розовыми волокнами.

Ридольф вежливо покачал головой: «Я не знаю, что это такое».

«Тихолама, – пояснил Блантэм. – Резилиан в исходном, естественном состоянии».

«В самом деле?» – Ридольф взглянул на лиловую гроздь с новым интересом.

«Каждая из этих трубок состоит из бесчисленных спиральных молекул резилиана, – продолжал Блантэм, – образующих непрерывную обмотку сердечника трубки по всей ее длине. Именно это свойство, разумеется, придает резилиану невероятную эластичность и прочность на разрыв».

Ридольф прикоснулся к трубкам – они задрожали под его пальцами: «И что же?»

Блантэм сделал многозначительную паузу: «Я продаю целую плантацию, тысячу двести гектаров первосортной тихоламы, готовой к сбору урожая».

Магнус Ридольф моргнул и вернул гостю белую коробочку: «Неужели?» Задумчиво погладив белую бородку, он прибавил: «Надо полагать, плантация находится на Шестой планете Наоса».

«Совершенно верно. Тихолама растет только там».

«И какую цену вы запрашиваете?»

«Сто тридцать тысяч валюнтов».

Ридольф продолжал подергивать бородку: «Насколько выгодна такая сделка? Я плохо разбираюсь в сельском хозяйстве – в частности, в том, что касается выращивания тихоламы».

Блантэм торжественно кивнул: «Я предлагаю редкую возможность извлечь существенную прибыль. Гектар плантации позволяет получать около двух с половиной тонн тихоламы. В Звездной Гавани текущая цена на тихоламу – пятьдесят два валюнта за тонну. За перевозку тонны с Наоса VI до Звездной Гавани, с учетом стоимости погрузки-разгрузки и складирования, с вас возьмут 21 валюнт. Сбор урожая обойдется примерно в восемь валюнтов за тонну. Таким образом, в расчете на тонну, издержки составят двадцать девять валюнтов, а чистая прибыль – двадцать три валюнта. Плантация площадью в тысячу двести гектаров принесет вам шестьдесят девять тысяч валюнтов. На следующий год плантация окупится, после чего вы сможете извлекать стабильный доход».

Ридольф разглядывал посетителя с возрастающим интересом – чрезмерно развитая шишка любопытства давала о себе знать. Возможно ли, что этот пижон принимал его – его, Магнуса Ридольфа! – за простака? Чем объяснялась самонадеянность Блантэма? Недостаточной осведомленностью?

Вслух Ридольф сказал: «Ваше предложение выглядит слишком привлекательно для того, чтобы ему можно было доверять».

Блантэм моргнул – кожа на его приплюснутой переносице натянулась еще туже: «Видите ли, мне принадлежат еще полторы тысячи гектаров. Плантация, которую я продаю, занимает половину полуострова Песочные Часы, обращенную к горам. Вторая половина, за перешейком, обращена к морю – она и так уже отнимает у меня слишком много времени. Кроме того, честно говоря, мне срочно нужны деньги. Суд наложил на меня крупный штраф – мой сын потерпел крушение, управляя вертолетом. У моей жены испортилось зрение – пришлось заплатить за дорогостоящую операцию, у нее не было медицинской страховки. Кроме того, моя дочь учится на Земле, в колледже св. Бриджиды в Лондоне. Я не успеваю покрывать затраты, мне нужны дополнительные средства».

Магнус Ридольф внимательно следил за выражением лица незваного посетителя. «Понятно, – сказал он. – В вашей жизни наступила достойная сожаления полоса неудач. Сто тридцать тысяч валюнтов? Разумная цифра – если условия действительно таковы, какими вы их изображаете».

«Они таковы!» – решительно заявил Блантэм.

«Но не всю тихоламу на плантации можно назвать первосортной?» – предположил Ридольф.

«Ничего подобного! – возмутился Блантэм. – Каждый куст цветет и пахнет!»

«Гмм! – Ридольф пожевал нижнюю губу. – Надо полагать, там нет никакого жилья?»

Блантэм усмехнулся и сложил губы ярко-красной трубочкой: «Забыл упомянуть о коттедже! На плантации – уютный маленький домик. Туземного типа, конечно, но в превосходном состоянии. Вам понравится, я уверен. Кажется, у меня есть с собой фотография. Вот она!»

Ридольф взял фотографию продолговатой постройки из серого и зеленого шиферного сланца, с выпуклым коньком крыши и вогнутыми торцевыми стенами; остроконечные окна походили на маленькие готические арки. Ярко-лиловое поле за коттеджем простиралось до первых скальных обнажений.

«Плантация – сразу за коттеджем, – рекламировал товар Блантэм. – Замечаете цвет? Насыщенный темно-лиловый, лучше не бывает!»

«Хммф! – Ридольф сомневался. – Так или иначе, мне придется меблировать коттедж, а это обойдется в кругленькую сумму».

Блантэм с улыбкой покачал головой: «Не придется – если вы не сибарит из сибаритов. Но я не хотел бы, чтобы вы неправильно истолковали мои слова. В некоторых отношениях коттедж примитивен. Там нет телеэкрана, нет бактерицидного излучателя, освещение не регулируется автоматически. В коттедже установлен маломощный генератор, там нет ни холодильной камеры, ни прачечной машины. И, если вы не привезете с собой микроволновую печь, вам придется готовить на плите».

Магнус Ридольф нахмурился и бросил на Блантэма проницательный взгляд: «Само собой, мне придется нанять слугу. А какое-нибудь водоснабжение предусмотрено?»

«Конечно – превосходный дистиллятор, производит семьсот пятьдесят литров в сутки».

«Вполне достаточно, надо полагать, – кивнул Ридольф и вернулся к изучению фотографии. – А это что?» Он указал на то место, где в поле выступало скальное обнажение.

Блантэм нагнулся и присмотрелся: «Не могу точно сказать. По всей видимости, на небольшом участке недостаточно плодородная почва. Но это незначительный недостаток».

Магнус Ридольф разглядывал фотографию еще минуту и вернул ее: «Вы нарисовали любопытную картину. Должен признаться, возможность удвоить вложенный капитал за несколько лет встречается редко. Если вы введете свой адрес в мой карманный видеофон, завтра я извещу вас о своем решении».

Блантэм поднялся на ноги: «Я остановился здесь, в этом отделе, господин Ридольф. Вы можете навестить меня или позвонить мне в любое время. Надеюсь, дополнительное размышление о моем предложении сделает его для вас еще более привлекательным».

К удивлению Ридольфа, прогнозы Блантэма оправдались. Когда Ридольф упомянул об условиях возможной сделки знакомому брокеру, Сэму Квину, тот присвистнул и покачал головой: «Похоже, вам повезло. Я готов сейчас же заключить контракт на закупку всего вашего урожая».

После этого Ридольф запросил информацию о расценках на перевозку грузов с Шестой планеты Наоса в Звездную Гавань и снова удивился: перевозка тонны тихоламы стоила на полвалюнта дешевле, чем обещал Блантэм. Логика вещей подсказывала, что где-то в условиях сделки должен был скрываться подвох. Но в чем он заключался?

Ридольф направился в бюро трудоустройства и подошел к окошку справочного отдела, за которым стоял родопиец с Пятой планеты Фомальгаута.

«Предположим, я хотел бы собрать урожай тихоламы на Шестой планете Наоса, – сказал Ридольф. – Как это можно было бы сделать?»

Отвечая, родопиец то втягивал голову в плечи, ты вытягивал шею: «На Шестой планете Наоса можно заключить договор с подрядчиком в Гарсване, – прошепелявил он. – Подрядчик руководит сбором тихоламы по всей планете. Там это очень дешево. На подрядчика работает множество сборщиков, их услуги обходятся очень дешево».

«Понятно, – кивнул Магнус Ридольф. – Благодарю вас».

Не торопясь, он вернулся в отель. Пользуясь мнемифотом в читальном зале, Ридольф подтвердил достоверность сведений Блантэма: гектар плантации позволял собирать две с половиной тонны тихоламы и, после переработки и растворения связующих смол, получать больше пятисот шестидесяти килограммов резилиана. Кроме того, в последнее время спрос на резилиан значительно превышал предложение.

Вернувшись к себе в номер, Ридольф лег на кровать и размышлял еще не меньше часа. Наконец он поднялся и позвонил Блантэму по видеофону: «Господин Блантэм! Допустим, что я решил принять ваше предложение».

«Превосходно, превосходно!» – откликнулся Блантэм.

«В таком случае перед тем, как окончательно заключить сделку, я хотел бы самостоятельно осмотреть плантацию».

«Разумеется! – охотно согласился Блантэм. – Межпланетный корабль отправляется на Шестую послезавтра. Вас это устроит?»

«Вполне», – сказал Магнус Ридольф.

Блантэм протянул руку: «Вот ваша плантация, впереди – вся первая половина полуострова. Моя плантация на второй половине, сразу за торчащей скалой».

Ридольф молча смотрел в окно вертолета. Проплывавшие внизу каменистые пустоши – бесплодные утесы, расщелины, беспорядочные осыпи – остались позади; теперь машина летела над полуостровом Песочные Часы. Дальше начинался Безнадежный океан, пестревший красными, синими, зелеными и желтыми полосами и пятнами обширных колоний планктона.

Они приземлились у коттеджа. Ридольф спустился на площадку, подошел к краю поля и нагнулся. Роскошные сочные кусты были сплошь покрыты гроздьями лиловых трубок. Ридольф выпрямился и покосился на стоявшего за ним владельца плантации.

«Здорово, правда?» – восхитился тихоламой Блантэм.

Ридольфу пришлось согласиться. Все было превосходно и замечательно. Право собственности Блантэма не обременяли какие-либо иски или задолженности – в этом Ридольф убедился, как только прибыл в Гарсван. Подрядчик по сбору урожая согласился получать по восемь валюнтов за тонну, причем работы могли начаться немедленно по окончании сбора на другой половине полуострова. Другими словами, приобретение плантации обещало стать выгодным предприятием. И все же, и все же…

Магнус Ридольф снова взглянул на поле: «Возникает впечатление, что неплодородный участок у скального выступа стал больше, чем на фотографии».

Блантэм презрительно хмыкнул: «Не вижу, почему бы это было возможно».

Ридольф помолчал несколько секунд; ноздри его длинного аристократического носа слегка расширились. Неожиданно он выхватил из-за пазухи чековую книжку и вручил Блантэму заранее приготовленный чек: «По рукам!»

«Благодарю вас! – сказал Блантэм. – Договор и акт о передаче собственности – у меня в кармане. Остается только их подписать».

Покончив с этой процедурой, Блантэм вежливо попрощался. Вертолет поднялся с площадки и скрылся за скалами, оставив Ридольфа одного на плантации, в сгущающихся сумерках. И тогда с поля до его ушей донеслось дикое тявканье – вдали, на фоне бледных отсветов почти погасшей вечерней зари, появились смутные, мечущиеся темные силуэты. Магнус Ридольф вернулся в коттедж.

Заглянув в кухню, он познакомился с заранее нанятым слугой по имени Чук – бочкообразным антропоидом с Гарсванских Высот. У Чука были бескостные, похожие на толстые веревки руки, бугорчатая серая кожа, круглые бутылочно-зеленые глаза и рот, спрятанный в глубине дряблых складок. Чук стоял, наклонив голову набок, и прислушивался к тявканью, доносившемуся с поля.

«А, Чук! – приветствовал его Ридольф. – Что ты приготовил на ужин?»

Чук указал на испускающий пар пузатый горшок: «Рагу!» Его низкий рокочущий голос исходил откуда-то из живота: «Хороший рагу!» Порыв ветра снова донес до ушей Ридольфа подвывающее тявканье – теперь оно, казалось, стало громче и приблизилось. Гибкие руки Чука вздрогнули.

«Кто производит этот шум, Чук?» – спросил Ридольф, прислушиваясь к неприятным звукам, проникавшим в коттедж через открытую входную дверь.

Чук взглянул на Ридольфа с некоторым удивлением: «Пустобрехи! Очень плохие. Убьют тебя, убьют меня. Всё убьют. Едят тихоламу, всю тихоламу».

Ридольф присел за стол. «Понятно, – он мрачно улыбнулся. – Теперь все понятно… Хммф!»

«Рагу нравится?» – спросил Чук, поставив горшок на стол.

На следующее утро Магнус Ридольф, как обычно, поднялся рано и зашел в кухню. Чук лежал на полу, свернувшись серым кожистым калачиком. Услышав шаги, он приподнял голову и открыл один глаз; у него внутри что-то пробурчало.

«Пойду прогуляюсь, – сообщил ему Ридольф. – Вернусь примерно через час. Когда вернусь, тогда и позавтракаем».

Чук медленно опустил голову. Ридольф выступил на крыльцо, под прохладное молчаливое небо, навстречу горизонтальным лучам Наоса, только начинавшего подниматься из океана подобно раскаленной докрасна крышке плавильной печи. Ветерок, дувший с плантации, был свеж и насыщен кислородом – Магнус Ридольф начал прогулку с ощущением бодрого внутреннего благополучия. Через полчаса ходьбы среди доходивших до колен кустов он достиг основания скального обнажения на том участке, который Блантэм назвал «недостаточно плодородным».

Ридольф скорбно покачал головой – перед ним была картина разрушения. Кусты тихоламы, обглоданные и ободранные, были вырваны с корнем и разбросаны по земле. Граница уничтоженного участка тянулась примерно параллельно краю скального выступа. Ридольф снова покачал головой: «Я пустил на ветер сто тридцать тысяч валюнтов. Интересно, стану ли я в результате умнее настолько, что потеря окупится?»

Ридольф вернулся в коттедж. Чук возился у плиты и приветствовал его невнятным ворчанием.

«Привет, Чук! – отозвался Магнус Ридольф. – Что у нас на завтрак?»

«Рагу!» – сказал Чук.

Ридольф поджал губы: «Не спорю, рагу – превосходное блюдо. Но следует ли рассматривать рагу, как повседневную основу диеты?»

«Хороший рагу!» – непреклонно ответствовал Чук.

«Как тебе угодно», – безразлично пожал плечами Ридольф.

Позавтракав, он удалился в кабинет и позвонил в Гарсван, пользуясь устаревшим радиофоном: «Соедините меня с управлением МБР».

В трубке послышался гудок, за гудком последовало жужжание. «Межпланетное бюро расследований, – деловито произнес мужской голос. – Капитан Солинский слушает».

«Капитан Солинский! – сказал Магнус Ридольф. – Не могли бы вы предоставить мне какую-либо информацию, относящуюся к существам, которых местное население называет „пустобрехами“?»

Наступило непродолжительное молчание: «Могу. С кем я имею честь говорить?»

«Меня зовут Магнус Ридольф. Недавно я приобрел плантацию тихоламы – здесь, на полуострове Песочные Часы. Вчера я обнаружил, что мою плантацию разоряют эти так называемые „пустобрехи“».

Солинский слегка взволновался: «Как вы сказали? Магнус Ридольф?»

«Да, именно так меня зовут».

«Одну минуту, господин Ридольф! Я разыщу все сведения, какие найдутся». Наступила пауза, после чего голос капитана прозвучал снова: «У нас не так уж много информации о „пустобрехах“. О них почти ничего не сообщается. Они обитают в скалистых пустошах Буро – никто не знает, сколько их там. По-видимому, существует только одна стая „пустобрехов“, потому что их никогда не замечали одновременно в двух местах. Их считают полуразумными обезъяноподобными или антропоидами, хотя точной классификацией „пустобрехов“ еще никто не занимался».

«Вы хотите сказать, что исследования этих существ никогда не производились?» – с некоторым удивлением спросил Ридольф.

«Никогда». Немного помолчав, Солинский прибавил: «Этих странных животных невозможно изловить. Их организм состоит из эластичных тканей – они употребляют в пищу тихоламу, когда она созревает, непосредственно перед сбором урожая. Днем их не видно – никто не знает, где они прячутся. А по ночам они налетают на плантации, как саранча, полчищем темных призраков. Группа ксенозоологов пыталась заманить их в ловушки, но они разломали все ловушки. Их невозможно отравить, пули отскакивают от их шкур, они ускользают от лазерных лучей, фазовращатели на них не действуют. Мы никогда не приближались к пустобрехам настолько, чтобы можно было отпугнуть их ультразвуком – но, скорее всего, ультразвук они даже не почувствуют».

«Таким образом, эти вредители неуязвимы – по меньшей мере, если применяются традиционные методы уничтожения», – заметил Ридольф.

«Так оно и есть! – почти радостно отозвался капитан Солинский. – Думаю, что мезонная граната сделала бы свое дело, но после взрыва вряд ли останется что-нибудь, что можно было бы изучать».

«Должен признаться, я в какой-то степени лично заинтересован в возможностях борьбы с пустобрехами, – сказал Ридольф. – Они пожирают мою тихоламу, мне нужно их как-то остановить».

«Как вам сказать… – Солинский колебался. – Вам это, конечно, неприятно слышать, но вряд ли вам удастся что-нибудь сделать с пустобрехами – разве что в следующем году вы начнете выращивать тихоламу второго сорта. Пустобрехи нападают только на лучшие, отборные плантации. Кроме того, они опасны. Всякого, кто попадается им по пути, они разрывают на куски. Так что не пытайтесь их отпугнуть, выходя в поле с дробовиком».

«Нет, мне придется придумать что-нибудь другое», – отозвался Ридольф.

«Желаю вам успеха! – сказал капитан. – До сих пор это еще никому не удавалось».

Магнус Ридольф вернулся на кухню, где Чук счищал кожуру с голубых крахмалистых плодов – так называемых «кустарниковых яблок». «Ты готовишь обед, как я вижу, – заметил Ридольф. – И на обед опять будет…?» Ридольф вопросительно поднял брови. Из живота Чука послышалось утвердительное бурчание.

Ридольф подошел к туземцу и некоторое время наблюдал за его работой: «Ты когда-нибудь видел вблизи одного из пустобрехов?»

«Нет, – ответил Чук. – Кода Чук слышит – они тявкают – Чук молчит и спит».

«Но ты знаешь, как они выглядят?»

«Очень высокие, руки длинные. Уроды – почти как люди, – Чук покосился блестящим бутылочно-зеленым глазом на бородку Ридольфа. – Но волос нет».

«Понятно», – сказал Ридольф, поглаживая бородку. Он вышел на крыльцо, уселся на скамью и расслабился под теплыми лучами Наоса. Вынув из кармана записную книжку, Ридольф принялся заносить в нее пометки. Послышался стрекочущий шум – шум становился все громче, и в конце концов на площадку перед коттеджем опустился вертолет Блантэма. Блантэм соскочил на землю – бодрый, свежевыбритый, розовощекий, с яркими широко расставленными глазами. Как только он заметил Ридольфа, однако, на его лице появилось выражение скорбного соболезнования.

«Господин Ридольф! Сегодня утром мне сообщили тревожные новости – вашу плантацию стали посещать эти дьявольские твари, пустобрехи».

Ридольф кивнул: «Да, нечто в этом роде привлекло мое внимание».

«Мое чувство вины невозможно выразить словами, – продолжал Блантэм. – Разумеется, я никогда бы не навязал вам эту плантацию, если бы знал…»

«Разумеется!» – сухо отозвался Ридольф.

«Как только мне об этом сказали, я сразу прилетел сюда, чтобы по возможности компенсировать нанесенный вам ущерб, хотя мои возможности – увы! – минимальны. Видите ли, вчера вечером, как только в банке перевели на мой счет выплаченную вами сумму, я, в свою очередь, погасил ряд задолженностей, и теперь у меня остались только пятьдесят тысяч валюнтов. Если вы хотите, чтобы я взял на себя бремя борьбы с этими вредителями…» Блантэм замолчал и прокашлялся.

Магнус Ридольф спокойно поднял глаза: «Это очень великодушно с вашей стороны, господин Блантэм – немногие способны на такую щедрость. Тем не менее, я думаю, что мне удастся спасти какую-то часть урожая. Я еще не сдался».

«Прекрасно, прекрасно! – торопливо откликнулся Блантэм. – Никогда не сдаваться! Меня восхищает мужество. Но лучше сразу предупредить вас: как только прожорливые пустобрехи нападают на плантацию, они не останавливаются, пока не уничтожат всю тихоламу. Причем, когда они приблизятся к коттеджу, вам будет угрожать смертельная опасность. Они уже погубили многих людей, мужчин и женщин».

«Может быть, вы позволите подрядчику собрать урожай на моей половине полуострова уже сейчас, до тех пор, как сбор начнется на вашей половине?» – предложил Ридольф.

Физиономия Блантэма горестно вытянулась: «Господин Ридольф, ничто не порадовало бы меня больше, чем возможность положительно ответить на ваш запрос, но вы не знаете Гарсванских подрядчиков. Они упрямы и не поддаются уговорам. Если я обращусь к ним с просьбой внести изменения в контракт, они, скорее всего, расторгнут весь контракт. И, конечно же, я обязан защищать интересы моей супруги, моей семьи. Во-вторых, я думаю, что лишь небольшая часть тихоламы, произрастающей на вашей плантации, уже готова к сбору урожая. Пустобрехи, как вам может быть известно, нападают на плантации как раз перед тем, как тихолама полностью созревает, – Блантэм покачал головой. – Даже руководствуясь самыми лучшими намерениями, я не вижу, каким образом мне удалось бы вам помочь, если вы не воспользуетесь возможностью, на которую я уже намекнул».

Магнус Ридольф поднял брови: «Вы хотите, чтобы я продал вам свою плантацию за пятьдесят тысяч валюнтов?»

Блантэм снова прокашлялся: «Это трудно назвать „продажей“, конечно. Просто я хотел бы…»

«Само собой, все это понятно! – прервал его Ридольф. – Давайте, однако, рассмотрим этот вопрос с другой точки зрения. Забудем на минуту о том, что мы – друзья, соседи и почти что деловые партнеры, действующие безупречно и добросовестно. Допустим, что мы – незнакомые друг другу безнравственные хищники».

Блантэм надул щеки, с сомнением поглядывая на Ридольфа: «Притянутое за уши допущение, я сказал бы. Но продолжайте, продолжайте».

«Принимая за основу такое притянутое за уши допущение, давайте заключим новое соглашение».

«Какое именно?»

«Заключим пари, – Ридольф рассуждал, словно беседуя сам с собой. – Я рискну своей плантацией, а вы – ста тридцатью тысячами валюнтов… Ах да, я забыл – вы уже истратили эти деньги».

«Каковы были бы условия такого пари?» – поинтересовался Блантэм, разглядывая ногти.

«Раньше вы упомянули о том, что прибыль в результате приобретения моей плантации составит шестьдесят девять тысяч валюнтов в год. Нападение тявкающих тварей – пустобрехов – ставит под сомнение такую слишком оптимистическую оценку».

Блантэм пробормотал что-то невразумительное, но призванное демонстрировать сочувствие.

«Тем не менее, – продолжал Ридольф, – я считаю, что прибыль в размере шестидесяти девяти тысяч валюнтов вполне вероятна, и по этому поводу хотел бы заключить пари: если я не получу такую прибыль, плантация снова станет вашей; в противном случае вы заплатите мне сто тридцать тысяч».

Блантэм уставился на Ридольфа яркими рыбьими глазами: «Мы говорим только о прибыли от продажи тихоламы?»

Магнус Ридольф красноречиво развел руками: «Каким еще образом я мог бы извлечь прибыль на этой планете?»

«Полезных ископаемых на территории вашей плантации нет, это не подлежит сомнению, – теперь сам с собой беседовал Блантэм. – Нефти здесь нет, нет даже сосредоточения магнитных полей…» Он взглянул на поле – на тот участок, который уже разорили пустобрехи: «Когда эти твари начинают жрать тихоламу, они не останавливаются – вы же знаете».

Ридольф пожал плечами: «Защита моей земли от вторжений – задача, для которой должны существовать по меньшей мере несколько решений».

Блантэм посмотрел на него с любопытством: «Вы очень уверены в себе».

Ридольф поджал губы: «Я считаю, что агрессивный подход позволяет преодолевать трудности».

Блантэм еще раз взглянул в сторону опустошенного участка плантации и смело повернулся к Ридольфу: «Я согласен заключить пари!»

«Хорошо! – Ридольф спустился с крыльца. – Сядем в вертолет, направимся в Гарсван и оформим условия пари в юридически приемлемом виде».

Позже, выходя на улицу из конторы нотариуса, Магнус Ридольф спрятал копию соглашения в том отделении кошелька, где хранились его микрофильмы.

Обратившись к Блантэму, потихоньку наблюдавшему за ним с почти нескрываемой усмешкой, Ридольф сказал: «Думаю, что я останусь в Гарсване до вечера. Хотел бы арендовать вертолет для собственных нужд и, может быть, отвезти в коттедж кое-какие припасы».

«Тогда позвольте с вами попрощаться, господин Ридольф, – Блантэм вежливо наклонил голову и залихватским жестом накинул на плечи синий плащ. – Желаю удачи в вашем предприятии!»

«Благодарю вас! – с не меньшей любезностью откликнулся Ридольф. – Позвольте пожелать и вам тех прибылей, каких вы заслуживаете».

Блантэм удалился, а Магнус Ридольф вернулся на главную улицу. Гарсван стал чем-то вроде столичного города Шестой планеты Наоса главным образом благодаря тому, что здесь находилось обширное ровное поле плотно утрамбованной глины, первоначально служившее местом для туземных «огненных танцев». Гарсван не мог похвастаться какими-либо другими достопримечательностями – даже красивых видов здесь не было. Главная улица начиналась у космопорта, огибала подножие огромного красноватого сланцевого утеса и углублялась в джунгли змеистых лоз, висячего мха и гамачных деревьев. Примерно половина лавок и жилищ – сооружения из сланцевых плит с изогнутыми коньками крыш и «впадающими» торцевыми стенами – соответствовала туземным представлениям об архитектуре; другие здания – двухэтажные каркасные постройки – находились в явно запущенном состоянии. В городе были склады, местное отделение профсоюза астронавтов, клуб родопийцев, аптека земного типа, туземный рынок на боковой улице и вертолетный парк.

На вертолетной стоянке Магнус Ридольф нашел шесть или семь видавших виды драндулетов; расценки здесь были бесстыдно завышены. Угрюмо подчинившись неизбежности, Ридольф выбрал шестилопастную реактивную «Шпору» и, старясь не замечать визг и скрип подшипников, перелетел на ней к мастерской механика, чтобы машину заправили и смазали.

После этого Ридольф зашел в местное управление МБР, где его приняли очень гостеприимно. По его просьбе ему предоставили мнемифот. Устроившись поудобнее, он произвел поиск информации, относившейся к резилиану, и внимательно просмотрел сводки характеристик материала, изображения, формулы и статистические данные, проплывавшие по экрану. Ридольф записал значение прочности резилиана на разрыв – примерно такое же, как у мягкой стали – и с интересом узнал, что любое изделие из резилиана, будучи увлажнено гессо-пентолом, намертво сплавлялось с другим изделием из того же материала.

Откинувшись на спинку стула, Магнус Ридольф задумчиво постукивал карандашом по записной книжке. Снова повернувшись к экрану, он нашел подробное описание процесса изготовления резилиана из тихоламы. Лиловые трубки гроздей тихоламы замораживались в жидком воздухе. пропускались через измельчитель, превращавший в крошево связующие смолы, вымачивались в гессо-гексильной кислоте, а затем в спирте, после чего сушились в центрифуге. В результате удавалось получать волоконные маты, на ощупь напоминавшие фетр. Спутанные волокна расчесывали механическим оборудованием, пока они не становились параллельными, а затем пропитывали гессо-пентолом и помещали под пресс, тем самым изготовляя однородный материал – резилиан.

И снова Ридольф откинулся на спинку стула; его светло-голубые глаза смотрели в пространство. Через некоторое время он встал, вышел из управления и направился в находившуюся напротив контору местной строительной компании. Там он провел почти целый час. Вернувшись к мастерской механика, он расплатился и поднялся на вертолете высоко над джунглями, направляясь на юг. Хаотические скалистые пустоши Буро остались позади, и перед ним раскинулся полуостров Песочные Часы – плантация Ридольфа занимала половину, примыкавшую к континенту, а плантация Блантэма находилась за перешейком, на половине, почти полностью окруженной морем.

Когда Ридольф приземлился, Наос уже опускался к океанскому горизонту. Чук стоял в стрельчатом дверном проеме, рассеянно глядя на кусты тихоламы; руки его висели почти до земли.

«Добрый вечер, Чук!» – приветствовал его Ридольф. Вручив слуге сверток, он прибавил: «Вот тебе бутылка вина, оно способствует пищеварению».

«Р-бр-бр», – ответил Чук.

Магнус Ридольф заглянул в кухню: «Ты уже приготовил ужин, как я вижу. Что ж, давай подкрепимся твоим рагу, после чего у нас останется целый вечер для занятий интеллектуальными упражнениями».

Смутно-зеленые сумерки уже надвигались с гор. Покончив с ужином, Ридольф вышел на крыльцо, в тихое вечернее пространство. В других обстоятельствах он наслаждался бы видом – темно-оливковым скальным массивом слева, полем тихоламы, почерневшим под зеленоватым светом, сине-зеленым небом с редкими сиреневыми и оранжевыми облаками, разбросанными над океаном. Но до его ушей уже донеслось едва слышное тявканье – далекое, горестное, как призыв одинокого призрака. Призраку сразу ответил хор других таких же голосов: «Оу-оу-оу-оу-оу-оу!»

Ридольф вернулся в коттедж и вышел с инфракрасным биноклем тепловидения. Суматошно подпрыгивая высоко в воздух, как гигантские блохи, по горному склону спускались пустобрехи – сходство их силуэтов с человеческими, в сочетании с манерой передвижения, заставило Ридольфа, обычно невозмутимого, почувствовать, как у него по спине побежали мурашки. «Оу-оу-оу-оу-оу-оу!» – тявкающий хор приблизился, и пустобрехи накинулись на тихоламу Магнуса Ридольфа.

Ридольф мрачно кивнул: «Завтра вечером, мои незваные друзья, вы запоете по-другому».

Утром следующего дня из Гарсвана на огромном грузовом вертолете с подвешенным под ним бульдозером прибыла строительная бригада. К тому времени Ридольф еще не успел позавтракать. Наспех проглотив несколько ложек рагу, он провел строителей на опустошенный пустобрехами участок и разъяснил свои пожелания. К вечеру работы были закончены – всё оборудование было установлено, и Магнус Ридольф приступил к его испытанию.

Теперь на границе разоренного участка возвышался полусферический железобетонный бункер – массивное сооружение без окон на столь же массивном фундаменте. В ста метрах от бункера находился трехметровый цилиндрический блок, глубоко заякоренный под землей. Из бункера тянулся замкнутый бесконечной петлей твердосплавный трос, огибавший анкерный блок в пазу со стальной отмосткой и возвращавшийся в бункер. В бункере трос наматывался на барабан электроприводной лебедки, после чего снова поступал наружу, в паз и к анкерному блоку.

Ридольф с удовлетворением осмотрел небольшое внутреннее помещение бункера. Времени на особое внимание к деталям у строителей не было, но лебедка работала безотказно, трос плавно вытягивался из бункера, полз в пазу вокруг заякоренного цилиндра и поступал обратно в бункер. У подъемной двери бункера, с внутренней стороны, были сложены штабелем пластины резилиана, толщиной два сантиметра каждая, с прикрепленными к ним твердосплавными цепями метровой длины.

Бросив последний взгляд на оборудование бункера, Магнус Ридольф неспешно вернулся к коттеджу. В дверном проеме стоял Чук.

«Чук! – обратился к нему Ридольф. – Ты считаешь себя храбрым, изобретательным, решительным антропоидом?»

Бутылочно-зеленые глаза Чука смотрели в двух разных направлениях одновременно.

«Я повар!» – заявил он.

«Ммфф! Конечно, конечно, – продолжал Ридольф. – Но сегодня вечером я хотел бы понаблюдать за пустобрехами вблизи, и мне потребуется помощь. Поэтому тебе придется меня сопровождать».

Глаза Чука разошлись еще дальше один от другого: «Чук вечером занят».

«Чем ты собрался заниматься?» – неприязненно поинтересовался Ридольф.

«Чук пишет письмо».

Ридольф нетерпеливо отвернулся. За ужином он снова предложил слуге присоединиться к нему, но Чук упорно отказывался. Так что примерно за час до захода Наоса Ридольф надел легкий ранец и направился к бункеру в одиночку.

Когда он добрался до бункера, тень ближайшей скалы уже накрыла железобетонную полусферу. Не задерживаясь, Ридольф нырнул в темное нутро бункера и сбросил ранец на пол.

Он проверил подъемную дверь. Она плавно поднималась и опускалась, плотно закрывалась. Ридольф передвинул рычажок реостата, управлявшего лебедкой. Барабан завертелся, трос пополз к заякоренному цилиндру, обогнул его и стал возвращаться в бункер. Теперь Ридольф взял одну из пластин резилиана, пристегнул ее хвостовую цепь к тросу, положил пластину на полу непосредственно за дверью, опустил дверь так, чтобы между ней и полом оставалась только щель, уселся, зажег сигарету и стал ждать.

Черная тень ползла по темно-лиловому полю, сине-зеленое небо приобретало все более мутный оттенок подводных глубин. Наступила полная тишина, ничто не шелохнулось.

С гор послышалось далекое, но отчетливое тявканье, отразившееся эхом от стен скальных каньонов. Как по сигналу, вслед за одним пустобрехом подали голоса другие; тявканье становилось громче и приближалось, хотя голоса часто почти пропадали где-то в провалах каменистых пустошей.

«Оу-оу-оу-оу-оу-оу!»

Скорбные вопли раздавались уже рядом. Наблюдая за происходящим через глазок подъемной двери, Магнус Ридольф заметил на фоне сумрачного неба суматошный каскад черных фигур, спускавшихся прыжками по крутому склону. Опустив кисть в стоявшее рядом корытце, Ридольф чуть приоткрыл подъемную дверь, нагнулся, протянув кисть под дверью, нанес жидкость на пластину резилиана и закрыл дверь поплотнее. Приподнявшись, он снова приложил глаз к смотровому отверстию.

Подвывающее тявканье, полное новых вибрирующих обертонов, раздавалось теперь над самой головой и со всех сторон; Ридольф замечал темные силуэты, носившиеся туда-сюда перед самым входом в бункер.

На крыше железобетонной полусферы раздался глухой удар, прямо над головой прозвучал резкий вопль. Магнус Ридольф сжал тощие старческие кулаки.

Удары, нанесенные снаружи, отдавались внутри. Трос шевелился. Тявканье стало высоким и непрерывным, сводчатую крышу сотрясала барабанная дробь. Трос яростно дернулся, стал елозить то в одну, то в другую сторону.

Ридольф мрачно усмехнулся. Один из голосов за дверью приобрел испуганный, истерический оттенок; пустобрех гневно пыхтел, лихорадочно трясущаяся цепь звенела. Через глазок Ридольф увидел фигуру длиннее человеческой, с длинными тощими руками и узкой головой; голова бешено дергалась назад и вперед в попытке оторваться.

Магнус Ридольф запустил лебедку – трос оттащил первую пластину и слипшегося с ней пустобреха метра на три в направлении анкерного блока. Ридольф прицепил к тросу следующую пластину, увлажнил ее гессо-пентолом, чуть приоткрыл подъемную дверь и вытолкнул пластину наружу. Ее буквально вырвали у него из рук. Ридольф захлопнул дверь, выпрямился и приложил глаз к смотровому отверстию. Еще одна темная фигура танцевала над тросом, прилипнув к пластине – с каждым прыжком цепь натягивалась, и пустобрех падал головой вниз.

Вопли почти оглушали Ридольфа – судя по всему, стая пустобрехов окружила бункер со всех сторон. Он увлажнил новую приманку и, едва приподняв дверь, стал выталкивать пластину наружу. Ее снова выхватили прежде, чем он успел закончить этот процесс, но на этот раз черные пальцы просунулись в щель и потянули толстую металлическую дверь вверх с усилием, которое сломало бы человеческие пальцы.

Но Ридольф предусмотрел такую опасность – стальная перекладина не позволяла двери подниматься выше, чем на два с половиной сантиметра. Черные пальцы снова напряглись. Магнус Ридольф вынул карманный лазер и направил луч на пальцы пустобреха. Сталь рядом с пальцами порозовела и засветилась, от пальцев стала исходить тошнотворная вонь. Пальцы резко отдернулись. Ридольф прицепил к тросу следующую пластину.

Прошло два часа. Каждую пластину резилиана, просунутую под дверью, яростно вырывали у Ридольфа из рук. Иногда черные пальцы снова искали возможности расширить щель под дверью, и слишком любопытного пустобреха приходилось отпугивать лазером, в связи с чем внутреннее пространство бункера наполнилось удушливым дымом, как если бы Ридольф жег резину. Но Ридольф упорно прицеплял к тросу одну пластину за другой, увлажнял их гессо-пентолом, выталкивал их наружу, сразу опуская после этого дверь, включал лебедку, продвигая трос дальше и дальше, и периодически смотрел в глазок. Трос бешено дергался – лебедка постанывала, бункер дрожал. Ридольф вытолкнул последнюю пластину и выглянул через отверстие в двери. По всей длине троса, тянувшегося к анкерному блоку, вокруг него и обратно, без устали трепыхались темные тела; другие пустобрехи буквально облепили бункер.

Магнус Ридольф прислонился спиной к бетонной стене, вынул из ранца фляжку с коньяком и сделал несколько глотков. Стоны лебедки раздражали его. Болезненно поморщившись, он поднялся на ноги – старческие суставы не желали слушаться – и снова заглянул в смотровое отверстие.

Наблюдалось нечто вроде согласованного сопротивления: черные фигуры сплотились по обеим сторонам троса. Они нагибались и распрямлялись, стараясь оторвать пластины резилиана – лебедка вздрагивала и пронзительно скрипела в такт их движениям. Ридольф высвободил тормоз лебедки и несколько раз протащил трос вперед и назад. Вереницам пустобрехов волей-неволей пришлось поспешно перемещаться вместе с тросом. Внезапно они отпустили пластины и цепи – стая черных призраков ринулась к бункеру.

Удар! Стальная дверь зазвенела под напором упругого тела. Еще удар! Дверь со скрежетом прижалась к удерживавшим ее пазам. Ридольф нервно поглаживал бородку. Скорее всего, подъемная дверь и ее стальная обвязка, закрепленная анкерными болтами в фундаменте, должны были выдержать. Но, конечно же, никакую конструкцию нельзя было считать неуязвимой. Глухой удар! С железобетонной стены посыпалась пыль. Ридольф подскочил к глазку – как раз в тот момент, когда черная фигура ринулась, казалось, прямо на него. Мощное сотрясение! Ридольф тревожно осветил фонариком внутренние поверхности бункера: не треснула ли стена?

Он вернулся к глазку. Что, если пустобрехи вооружатся стальной перекладиной и воспользуются ею в качестве тарана? Оставалось надеяться на то, что их организационные навыки были недостаточны для выполнения такой задачи. Ридольф снова уселся на полу и приложился к фляжке. Через некоторое время он задремал.

Его разбудил горячий, тяжелый, насыщенный дымом воздух. В смотровом отверстии мелькали отблески красного пламени, слух улавливал угрожающее потрескивание. Ридольф задумался – легкие требовали кислорода, атмосфера становилась удушающей. Поднявшись, Ридольф выглянул наружу и увидел пылающий костер из наваленных в кучу кустов тихоламы. Ридольф переместился в центр помещения, подальше от нагревшегося бетона.

«Значит, мне суждено испечься, как горшку в обжиговой печи?» – подумал Ридольф. «Нет! – ответил он себе. – Несомненно, я задохнусь гораздо раньше. Что можно сделать в такой ситуации?»

Ридольф вынул из ранца бутылку с водой и аккумулятор, опустил выводы аккумулятора в воду и включил подачу энергии, постепенно наращивая напряжение. К поверхности воды стали всплывать пузырьки водорода и кислорода. Ридольф поднес ко рту горлышко бутылки и стал дышать искусственным воздухом…

Вертолет Блантэма опустился на площадку у коттеджа Ридольфа. Блантэм вышел из кабины в щегольском сером костюме с красными манжетами и отворотами. Магнус Ридольф появился на крыльце коттеджа и кивнул ему.

«Доброе утро, доброе утро! – Блантэм энергично двинулся навстречу. – Спешу сообщить, что сбор урожая на моей плантации заканчивается, подрядчик готов заняться вашей тихоламой уже в начале следующей недели».

«Превосходно!» – откликнулся Ридольф.

«Жаль, что пустобрехи успели нанести такой ущерб! – Блантэм вздохнул, глядя в направлении опустошенной части плантации. – Необходимо что-то сделать, чтобы предотвратить дальнейшее безобразие».

Ридольф выразил полное согласие молчаливым кивком.

Блантэм изучал внешность Ридольфа: «Вы неважно выглядите. Надеюсь, здешний климат вам не повредил?»

«Нет, климат меня не беспокоит. Но мне пришлось работать в то время, когда я обычно сплю».

«Понятно. А что там торчит, на поле? Какой-то купол, какой-то цилиндр. Их построили для вас?»

Магнус Ридольф ответил безразличным жестом: «Это своего рода наблюдательные посты. Первый оказался слишком тесным и недостаточно защищенным во многих отношениях, так что я установил второй, побольше».

«Понятно, – повторил Блантэм. – Что ж, меня ждут другие дела. Похоже на то, что пустобрехи уже здорово постарались на вашем поле. Вы все еще надеетесь извлечь прибыль в размере шестидесяти девяти тысяч?»

Магнус Ридольф позволил себе улыбнуться; его аккуратная белая бородка слегка взъерошилась: «Надеюсь, предприятие окажется гораздо выгоднее. Прибыль в результате нашей сделки должна составить более двухсот тысяч».

Блантэм замер, его широко расставленные голубые глаза будто остекленели: «Двести тысяч? Вы, случайно… Могу ли я поинтересоваться, каким образом вам пришла в голову эта цифра?»

«Все очень просто, – добродушно отозвался Ридольф. – Прежде всего, конечно, я продам урожай. Восемьсот гектаров оставшейся первосортной тихоламы должны принести сорок шесть тысяч валюнтов. Во-вторых, по предварительной оценке, я смогу продать двести сорок тонн сырого резилиана, примерно по полвалюнта за килограмм, то есть по пятьсот валюнтов за тонну. За вычетом издержек на перевозку, чистая прибыль должна составить больше ста тысяч – скорее, сто десять тысяч валюнтов…»

«Откуда вы взяли резилиан?» – чуть запинаясь, спросил Блантэм.

Магнус Ридольф заложил руки за спину, обозревая поле: «Я сумел поймать некоторое количество пустобрехов».

«Каким образом? И зачем?»

«Изучив их привычки и повадки, а также их диету, я пришел к выводу, что пустобрехи содержат резилиан или сходный с резилианом материал. Пробные испытания показали, что их тела состоят из резилиана. За две недели я смог изловить примерно две тысячи четыреста особей».

«Но это же практически невозможно!»

«Пустобрехи – любопытные и агрессивные существа», – возразил Ридольф. Он объяснил, каким образом ему удалось приманивать этих тварей.

«Но как вы их прикончили? Они прочнее железа!»

«Они весьма уязвимы в дневное время. Их невыносимо раздражает свет, они сжимаются, обняв руками колени и опустив голову. Удар острым мачете рассекает шейный ствол их нервной системы».

Блантэм закусил губу и пожевал ус: «Тем не менее, все это позволит вам получить не больше пятидесяти или шестидесяти тысяч. Как вы рассчитываете довести прибыль до двухсот тысяч?»

«Должен признаться, мои дальнейшие расчеты носят спекулятивный характер, – ответил Ридольф. – Поэтому названная сумма, скорее всего, меньше той, которую удастся получить на самом деле. Вы будете должны мне сто тридцать тысяч валюнтов, благодаря чему окупится первоначальное вложение капитала, после чего я смогу продать эту превосходную плантацию как минимум за сто семьдесят или сто восемьдесят тысяч. На строительство и обустройство ловушки для пустобрехов я истратил пока что двенадцать тысяч валюнтов. Как видите, конечный результат вполне удовлетворителен».

Блантэм гневно отвернулся. Магнус Ридольф поднял руку: «Куда вы торопитесь? Не хотите ли остаться на обед? Меню у нас скромное – только рагу – но мне будет приятно закусить в вашей компании».

Блантэм молча направился к взлетной площадке, и вскоре его вертолет скрылся в сине-зеленом небе. Ридольф вернулся в коттедж. Чук поднял голову: «Обед. Будем есть».

«Как хочешь! – Ридольф устало уселся за стол. – Что это? А где рагу?»

«Чуку надоел рагу! – заявил повар. – Сегодня мясо с фасолью и острым перцем».