«Заходите, заходите! – сердечно приветствовал его Магнус Ридольф. – Мы уже почти закончили наши дела. Мы установили, что из всех людей и существ, находящихся в настоящее время в Централе, только вы могли убить Лестера Бонфиса – так что необходимость в нашем дальнейшем пребывании в библиотеке отпадает».

«Как?! Как вы сказали?» – вскрикнул Паскоглу, глядя на бонзу, отозвавшегося успокоительно-неодобрительным жестом.

«Я надеялся, – сказал бонза, – что мое участие в этой истории останется незамеченным».

«Вы скромничаете, – пожурил его Ридольф. – Будет только справедливо, если ваши благодеяния получат известность».

Бонза поклонился: «Я не нуждаюсь в похвалах. Я всего лишь выполняю долг. И, если вы действительно закончили все дела, я хотел бы приступить к кое-каким библиотечным занятиям».

«Разумеется, приступайте. Пойдемте, господин Паскоглу, мы ведем себя неучтиво, препятствуя медитациям благочестивого бонзы». И Магнус Ридольф вывел ошалевшего владельца Централа под локоть в коридор.

«Он? Он – убийца?» – слабым голосом спросил Паскоглу

«Он убил Лестера Бонфиса, – ответил Ридольф. – Это совершенно очевидно».

«Но почему?»

«Из соображений милосердия. Я говорил с Бонфисом. Он явно испытывал душевные муки. Я бы назвал это даже душевной болезнью».

«Но ему можно было помочь! Его можно было исцелить! – с возмущением воскликнул Паскоглу. – Для того, чтобы он не мучился, не обязательно было его убивать».

«С нашей точки зрения – не обязательно, – согласился Ридольф. – Но следует учитывать тот факт, что бонза непоколебимо верит в то, что мы называем „перевоплощением душ“. Он считал, что способствует радостному высвобождению души обуреваемого страданиями Бонфиса, обратившегося к нему за помощью. Он убил его, чтобы помочь, чтобы избавить Бонфиса от мучений».

Они зашли в контору Паскоглу; владелец Централа подошел к окну. «Что мне теперь делать? Что делать?» – бормотал он.

«В этом отношении ничего не могу вам посоветовать», – отозвался Ридольф.

«Наказывать бонзу, казалось бы, несправедливо… Смехотворная ситуация! В чем заключается мой долг, в данном случае?»

«Это сложная проблема», – согласился Ридольф.

На некоторое время наступило молчание; Паскоглу мрачно дергал себя за ус. Затем Магнус Ридольф сказал: «В конечном счете вам следовало бы предохранить постояльцев от дальнейших подобных проявлений преувеличенной благотворительности».

«Да, это важнее всего! – воскликнул Паскоглу. – Смерть Бонфиса я мог бы как-нибудь объяснить несчастным случаем. Мог бы выслать пещерных людей обратно на их планету…»

«Кроме того, на вашем месте я изолировал бы бонзу от любых постояльцев, проявляющих малейшие признаки меланхолии. Если он энергично посвятил себя выполнению своего долга – так, как он это понимает – диапазон его благодеяний может расшириться».

Паскоглу внезапно прижал ладонь к щеке и взглянул на Ридольфа широко раскрытыми глазами: «Сегодня утром у меня было отвратительное настроение. Я долго говорил с бонзой… поведал ему обо всех моих горестях и заботах, жаловался ему на расходы…»

Дверь конторы тихонько сдвинулась в сторону – внутрь заглянула слегка улыбающаяся, благожелательная круглая физиономия бонзы. «Я не помешал? – осведомился он. – Я надеялся застать вас одного, господин Паскоглу».

«Я уже собирался уходить, – любезно отозвался Ридольф. – Прошу меня извинить…»

«Нет, нет! – закричал Паскоглу. – Не уходите, господин Ридольф!»

«Я зайду в другое время», – бонза вежливо поклонился. Дверь закрылась.

«Теперь я полностью упал духом!» – простонал Паскоглу.

«Постарайтесь скрывать это обстоятельство от бонзы», – посоветовал Магнус Ридольф.