Иногда возникает вопрос: чем отличается страх потери свободы от страха одиночества? Допустим, человек заключен в тюрьму — он и несвободен, и изолирован. Это так, но разница есть. Можно сидеть в тюрьме, деля камеру с десятью заключенными — такой человек несвободен, но при этом и не одинок. А можно попасть на необитаемый остров — у такого человека в пределах острова будет абсолютная свобода, что хочешь, то и делай, но при этом человек будет одинок.

Одиночество — это действительно страшно, одиночество — это первое, о чем Сам Бог сказал, что это «не хорошо» (Быт. 2: 18). Только подумайте, какие самые ужасные наказания существуют на свете? Первое, что приходит в голову, — это смертная казнь. Сейчас многие страны отказались от смертной казни и в качестве высшей меры наказания применяется пожизненное одиночное заключение. Я думаю, что если бы осужденным предоставляли выбор — смерть или камера-одиночка, — то многие выбирали бы смерть. А из тех, кто предпочел одиночное заключение в четырех стенах, уже через неделю или месяц большинство людей стучали бы в дверь и кричали, что передумали. Это действительно страшно. Ради эксперимента посидите в своей комнате хотя бы полдня без общения, интернета, телевизора, телефона — один на один с самим собой и своими мыслями. Мучительно… И ведь речь про какие-то полдня.

Впрочем, нам не обязательно так поступать, чтобы понять, что такое одиночество. Даже имея друзей, телефон, Skype и еще много чего, мы все равно очень часто чувствуем одиночество, оставленность, забытость. Наш эксперимент может натолкнуть нас на один важный вопрос: если мне самому с собой так плохо и неуютно, почему другим людям должно быть со мной хорошо? А это очень своевременный вопрос, потому что с любым из нас непросто и, за редким исключением, у всех нас есть проблемы в отношениях с близкими.

С этими проблемами многие люди обращаются к психотерапевту. Существуют даже специальные виды терапии для таких случаев — семейная терапия для супругов или для родителей и детей, есть групповая терапия для людей, которым трудно контролировать свой гнев, много чего еще есть. И надо сказать, люди получают на терапии реальную помощь, они учатся налаживать общение с другими людьми. Но какого рода эта помощь? Представьте себе, что есть две воюющие страны — идут бои, гибнут люди. Но вот появляются миротворцы, они заставляют обе стороны прекратить кровопролитие, сажают руководство стран за стол переговоров, уговаривают их достичь компромисса и подписать мирный договор. Цель миротворцев состоит в том, чтобы люди перестали убивать друг друга. Примерно то же самое делает и психотерапевт — он учит людей договариваться, находить компромисс, проще говоря, жить в одной квартире и не убивать друг друга.

На самом деле это весьма достойная и непростая задача, потому что порой страх одиночества заставляет нас делать ужасно гадкие вещи. То, о чем я сейчас хочу сказать, свойственно в первую очередь подросткам, но и взрослые этим нередко грешат. Вспомните среднюю школу… ну, для меня это прям «вспоооомните», а для вас это может быть просто «припомните, что было утром». Почти в любом подростковом коллективе есть изгой, объект травли и насмешек, козел отпущения. Вот очень удачное определение — козел отпущения. Это выражение пришло в наш язык из Библии (Лев. 16: 20–22). В древности был такой обычай — раз в год иудейский первосвященник возлагал руки на жертвенного козла, тем самым как бы передавая ему грехи всего еврейского народа, совершенные за год, потом козла отводили в пустыню, где он погибал. Этот обычай очень хорошо показывает нам, в чем заключается причина травли современных «козлов отпущения», школьных изгоев. Напомню, все мы панически боимся одиночества, поэтому находим жертву — самого слабого, самого уязвимого — и превращаем его в одиночку — в того, кем сами боимся оказаться. Мы проецируем на бедолагу свой страх, так же как иудеи передавали жертвенному козлу свои грехи. Этим попутно достигается еще одна цель. Когда все вместе травят одного человека, создается чувство сопричастности — дружба «против» кого-то, что помогает почувствовать, что мы — часть дружного (а на самом деле враждебного) коллектива.

Но нельзя не учитывать одного важного момента: козел отпущения — образ Самого Христа, невинной Жертвы, Того, Кто взял на Себя чужие грехи, — Агнца Божия. Помните, мы говорили про игру в жмурки? В этой истории есть еще один совершенно неожиданный поворот. Автор статьи, на которую я ссылался, сперва долго рассказывает о различных народных традициях, а потом вдруг обращается за примером к Евангелию. В нем есть эпизод, в котором Христа взяли под стражу, охранники завязали Ему глаза, а потом стали Его бить и спрашивать: «Прореки, кто ударил Тебя?» (Лк. 22: 63–64). Стражники не просто издевались над Господом, они играли (?!) с Ним в жмурки. Это обстоятельство существенно добавляет трагизма всей ситуации: перед стражниками была воплощенная Жизнь, а они не только не поняли этого, но даже приняли Христа за Его противоположность — смерть. Но нам сейчас важно понять другое — «дружба против кого-то» — это вражда против Христа, потому что Он всегда на стороне слабого. И то, что мы делаем по отношению к «одному из малых», то мы делаем по отношению к Самому Христу (Мф. 25: 31–46).

Психология помогает людям мирно сосуществовать, терпеть своего ближнего. Христианство ставит перед собой принципиально иную задачу — научить людей не просто терпеть, а любить друг друга. При этом христианство смотрит в корень проблемы, объясняя саму причину нашего одиночества. Тайна нашего одиночества уходит корнями в другую тайну — тайну образа Божия в человеке.

Вот как в Библии говорится о творении человека: «И сказал Бог: сотворим человека по образу Нашему [и] по подобию Нашему… И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его; мужчину и женщину сотворил их» (Быт. 1: 26–27). Мы будем еще не раз возвращаться к этому тексту. Что это за «образ Божий», который в нас заключен? Святые отцы обычно в этой связи перечисляют ряд черт, которые свойственны и Богу, и человеку, — разум, способность к творчеству, свобода опять же. Но у понятия «образ Божий» есть еще один важный аспект. Мы, христиане, верим в то, что Бог — это не одна личность, а три — Отец, Сын и Святой Дух, но при этом три Божественных Лица имеют единую природу, единое существо. Это значит, что и в человеческой природе должно найти Свое отображение не какое-то одно Лицо, а все три — Святая Троица. И мы действительно находим у святых такое учение, вот например: «Все естество, простирающееся от первых людей до последних, есть единый некий образ Сущего». Оказывается, что человек — это уникальное создание, мы отображаем сам принцип существования Бога: с одной стороны, множество разумных личностей, а с другой — единство природы. То есть на самом деле все множество людей — это одно существо, один гигантский организм.

Да, на словах-то все выходит достаточно гладко, а на деле не очень. Кто из нас может на полном серьезе сказать, что он реально ощущает свое единство со всем человечеством, прямо с каждым из людей? Не только с живыми, но и с мертвыми. Пожалуй, кроме каких-нибудь экзальтированных дамочек из движения New age, никто. А почему так? Святитель Василий Великий дает нам исчерпывающее объяснение: «Грех рассек естество» — первоначальное единство было нарушено.

То, о чем я говорю, кажется странным и неправдоподобным, но все это очень наглядно отражено в библейском рассказе о первых людях. Как только Адам впервые видит свою жену, он чувствует с ней теснейшую связь: «Вот, это кость от костей моих и плоть от плоти моей… Потому оставит человек отца своего и мать свою и прилепится к жене своей; и будут (два) одна плоть» (Быт. 2:23–24). То есть Адам как бы говорит: «Я не знаю, как это объяснить, но это прям вот я… только в другом теле, мы — одно целое». Но проходит совсем немного времени, совершается грех, и вот уже Адам с женой оправдываются перед Богом. И тут Адам начинает говорить совсем другие вещи: «Это не я, это она! Теперь каждый сам за себя, есть я, я хороший, и есть она, она накосячила».

Это очевидное свидетельство раскола в нашей природе, но в тех же главах Книги Бытия есть еще скрытые подтверждения сказанного, которые нуждаются в пояснении. Так, во 2-й главе говорится, что до грехопадения люди «были наги… и не стыдились» (Быт. 2: 25), а сразу же после грехопадения происходит загадочная вещь: «Открылись глаза у них обоих, и узнали они, что наги, и сшили смоковные листья, и сделали себе опоясания» (Быт. 3: 7). Что все это значит? У святых отцов есть странное и как будто не очень внятное толкование на это место, мол, до грехопадения люди были покрыты Божественной благодатью, поэтому не осознавали своей наготы, а после того как они согрешили, благодать от них отлетела, и люди такие: «Ох, ничего себе! Так вот что было под благодатью! Какой ужас! Как же стыдно». Я, конечно, не хочу спорить со святыми, но меня такое объяснение как-то не убеждает. Мне кажется, здесь говорится вот о чем. Когда мы чувствуем стыд и смущение из-за собственной наготы? Мы же спокойно принимаем душ и переодеваемся. Нам становится стыдно и неловко только тогда, когда по какой-то причине нашу наготу видит чужой человек. Вот о чем это место! В момент грехопадения Адам и Ева осознали, что сейчас на каждого из них, на их наготу, пялится кто-то посторонний. Они почувствовали, что стали друг для друга абсолютно чужими людьми. Так грех сделал первых людей одинокими.

Кстати, а вы обратили внимание на то, что со страхом одиночества происходит примерно то же, что и со страхом потери свободы? У каждого из этих страхов есть оборотная сторона. Мы боимся потерять свободу, но в то же самое время боимся и самой свободы. Вот и тут мы, с одной стороны, боимся одиночества, но с другой — мы так же сильно боимся вмешательства в нашу жизнь чужаков. Как говорилось еще в самом начале, страх — это защитная функция нашей души, ее цепной пес, но после грехопадения этот пес стал немного бешеным, теперь он без разбора кусает все, что движется. Страх разделяет людей, заставляя нас строить высокие заборы, отгораживаясь от чужаков, что лишь усиливает наше одиночество. Такой вот парадокс.

Теперь попробую пояснить все вышесказанное примерами. Представьте себе некий материк или большой остров. Вдруг происходит землетрясение, и материк распадается на множество островков — вот что произошло с человечеством. Но при всем этом если найти на дне океана большую пробку, вытащить ее и спустить всю воду (да, я примерно так представляю себе устройство океана), то мы увидим, что все островки имеют общую основу, общее дно, которое не было видно под водой. Островки — это мы, а вода — это грех, который нас разделяет.

Тут можно вспомнить еще один образ, с которого начинается сказка Г. X. Андерсена «Снежная королева». До грехопадения человечество было большим зеркалом, отражавшим Божественный Лик, но потом злые тролли его разбили. Теперь каждый человек — это отдельный осколок, но мы все еще способны отражать этот небесный Лик, каждый из нас, даже по отдельности, по-прежнему является образом Божиим.

В редких случаях людям удается на время почувствовать себя едиными с другими людьми. Такое может случиться на многолюдных концертах или спортивных матчах, когда огромную толпу людей захлестывают сильные эмоции — это непередаваемые мощные чувства. Но на какое-то время почувствовать единство с другими — не то же самое, что восстановить это утраченное единство.

Итак, если причина нашего одиночества — грех, значит, чтобы преодолеть одиночество, нужно победить грех. С этой целью Господь дал нам заповеди, которые помогают понять, что нужно делать и чего делать нельзя. Суть этих заповедей можно свести всего к двум главным правилам: 1. Возлюби Господа от всего сердца; 2. Возлюби своего ближнего, как самого себя (Мф. 22: 37–40). Значит, чтобы победить грех, нужно научиться любить. Страх разъединяет людей, а любовь соединяет. Страх заставляет нас возводить стены, а любовь учит нас строить мосты. О любви мы будем подробно говорить чуть позже, во второй части, поэтому здесь лишь наметим пути решения проблемы.

Одна моя знакомая как-то пожаловалась мне на свою дочь: «Она такая рассеянная, такая копуша, постоянно везде опаздывает. Недавно нас пригласили в гости, так из-за нее мы опоздали на целый час! По дороге я ругала ее: „Как ты можешь так жить?! Тебя постоянно все ждут — это просто ужасно!“ И знаешь, что она мне ответила? „Мама, ну как ты можешь такое говорить? Когда тебя кто-то ждет — это же прекрасно!“»

Так вот, чтобы нас все ждали в хорошем смысле этого слова, надо постараться стать нужным, «долгожданным». Как замечательно сказал философ Вл. Соловьев, «чтобы быть принятым, надо быть приятным». Наверное, самый простой рецепт от одиночества — как можно больше помогать ближним, ведь все мы тянемся к таким редким, особенным людям, которые умеют посочувствовать, проявить благородство и доброту, которые не оставляют человека в беде.

Вот простой пример. Когда я только женился, нам пришлось снимать маленькую замызганную квартирку на самой окраине города. Это был так называемый спальный район, застроенный унылыми серыми панельными многоэтажками, между которыми кое-где попадались мелкие больные деревца… Зимой там наступала тотальная депрессия. Представьте себе раннее зимнее утро (фактически еще ночь), автобусную остановку, на которой стоят злые, невыспавшиеся, помятые люди. Приезжает ржавый, холодный автобус, люди нехотя садятся туда и едут на ненавистную работу куда-то в центр города. И вот посреди этой пассажирской толпы, явно склонной к суициду, раздается звонкий, жизнерадостный голос билетера (тогда еще были такие люди): «Дорогие мои! С добрым утром всех вас! Хорошего вам дня, счастья, здоровья! Покупаем билетики!» Сквозь толпу пробирается немолодая, конечно, очень нехорошо так говорить, но откровенно страшненькая женщина, по дороге она продолжает произносить какие-то дико банальные, но почему-то очень утешительные слова. И знаете что? Угрюмые лица людей начинают разглаживаться, на них появляется искренняя улыбка, которой они сами от себя не ожидали. Серо-голубоватый морозный воздух приобретает какой-то розовато-золотистый оттенок. Каждый раз, когда я встречал эту женщину, мне почему-то казалось, что половине пассажиров на самом деле в этот день никуда не надо было ехать, они специально вставали ни свет ни заря только для того, чтобы услышать теплые пожелания от этой билетерши, а потом ехали обратно домой. Вот если нам удастся стать такими, как она, «солнышками» для своих ближних, нас всегда будут окружать люди, которые нам рады, которые нас ждут.

Это были общие соображения, а что конкретно нужно делать, чтобы преодолеть одиночество? Как победить грех, отделяющий нас от других, и научиться любить? Есть два решения. Первое, очевидное и простое, — это брак (ну… как бы простое — кто в курсе, тот знает, что там не так все и просто). В чине Венчания говорится: «Венчай их (жениха и невесту. — И. К.) в плоть едину», то есть мы искренне верим, что в браке можно восстановить то разрушенное единство, которое было у первых людей в раю. Очень мало кому это удается, но я очень надеюсь, что у каждого из нас в окружении есть хотя бы две-три семьи, на которые можно равняться, которые своим существованием подтверждают, что это все же возможно с Божьей помощью.

Недавно я сказал, что психологи учат людей не убивать друг друга, живя в одной квартире, а наша задача несколько иная. Представьте себе: двое живут в двухкомнатной квартире, каждый находится в своей комнате. Несложно жить мирно, если у тебя есть своя комната, то есть если удалось установить границы. Но что происходит в христианском браке? По мере развития отношений люди как бы разбирают кирпичик за кирпичиком стену, которая разделяет их комнаты. Стена — это образ греха. Когда образуется единое пространство, люди наконец встречаются по-настоящему. Христианство учит не просто терпеть, но и любить своего ближнего. Вот какой потенциал есть у брака.

Второй путь, как ни странно, — это монашество. Как можно решить проблему одиночества, если ты — монах, одиночка? Само слово «монах» в переводе с греческого это и означает — одиночка. А происходит вот что. Монахи уходят в пустыни и в чащи не потому, что они ненавидят людей — типа «я буду сидеть в чаще и не видеть этих противных людей. Ладно, по осени грибники, иногда охотники, а так, в принципе, я буду один». Люди принимают монашество, чтобы победить грех в своей душе — в том числе и то, что мешает им почувствовать, что они не одиноки в этом мире, что они связаны со всем этим миром.

Как это работает, мы видим на примере жития преподобного Серафима Саровского. Человек много лет провел в глухом лесу и в затворе, молился и предавался подвигу. В какой-то момент Серафим достиг святости, тогда ему явилась Божья Матерь и сказала: «Ну, все, хватит, помолился, попостился, дальше надо помогать людям». И с тех пор до конца своих дней Серафим Саровский не был одиноким. С утра до вечера к нему стояли толпы людей и ждали его молитв, советов и благословения.

В браке люди сосредоточены на том, чтобы научиться любви к ближнему, а в монашестве люди отказываются от отношений с ближними и посвящают всю жизнь тому, чтобы научиться любить Бога. Но в обоих случаях люди руководствуются любовью. Будучи подростком, я как-то пришел к своему духовнику и спросил, что лучше — брак или монашество? Он дал мне очень мудрый совет: «Вступать в брак нужно по любви. Но и монашество нужно принимать по любви — по любви к монашеству».

Несмотря на различия в образе жизни, и христианские супруги, и монахи являются членами Церкви. Апостол Павел называет Церковь «телом Христовым», а христиан — частями, органами этого тела. Это означает, что в Церкви восстанавливается утраченное единство, мы снова становимся клеточками единого организма, частями одного тела, одного целого.