Предисловие. Про кнут и пряник
В моей жизни было семь удивительных, мучительных, вдохновляющих и очень странных лет — это было время, когда я преподавал в общеобразовательной школе. Мне достались, пожалуй, самые сложные классы — с 7-го по 10-й. И что было особенно странно — я видел, как от года к году мои ученики… мутируют. Вот я прихожу к ним в 7-й класс — меня с интересом слушают, выполняют задания, спорят, спрашивают. Все как и должно быть на уроке. Потом через год я прихожу к тем же людям в 8-й класс и замечаю, что что-то поменялось. Былой интерес пропал, появилась какая-то неловкость и отстраненность. Прихожу к ним же уже в 9-й класс и вижу полный «невменос» — дети (то есть здоровые парни и девушки) уже ничего не хотят слушать, они уткнулись в телефоны или занимаются какими-то другими своими делами.
Впрочем, методом научного тыка я установил, что при разговорах на некоторые темы они все-таки откладывали телефоны и включались в беседу. В итоге оказалось, что все «интересные» темы можно свести всего лишь к двум: страх и любовь. Собственно, из бесед на эти темы и родилась данная книга.
Так уж мы устроены, что по-настоящему нас что-то интересует лишь тогда, когда мы переживаем из-за этого сильные эмоции. Не важно какие — симпатию, отвращение, страх, умиление, гнев… Можно смело сказать, все человеческое искусство именно об этом — автор или пытается передать нам свои сильные переживания, или желает вызвать у нас какие-то определенные эмоции. За самыми сильными произведениями искусства всегда стоят сильные чувства.
В нашем языке есть много слов для обозначения различных оттенков эмоций, но по большому счету этих эмоций всего две: любовь и ненависть. Вот две движущие силы нашего сердца! Все, что нас окружает, все, о чем мы думаем, все эти «люди, львы, орлы и куропатки» нам или нравятся, или не нравятся. Что-то просто не вызывает у нас никаких чувств или может вызвать смешанные чувства. Это означает, что мы пока не можем понять, понравилось нам или нет, любим мы это или ненавидим. Удачный пример — зависть. Это коктейль, смешанный из любви к чужой вещи и ненависти к ее хозяину.
Но всегда ли так было? Такими нас создал Бог или мы стали такими со временем? Было бы логично предположить, что до «эдемского кризиса» человек руководствовался исключительно любовью, а уже потом появился гнев (история Каина и Авеля, да?) и его брат-близнец страх. Ведь что такое страх? Считается, что это не что иное, как ненависть, обращенная внутрь — против самого себя. Когда мы встречаем своего заклятого врага, он, естественно, вызывает у нас гнев, но распорядиться этой силой мы можем двояко: направить на врага — атаковать — или на самого себя — бежать или унижаться. Страх — это ненависть к самому себе за свою беспомощность перед врагом, это кинжал, который мы вонзаем не в сердце врага, а в свое собственное сердце.
Испуг считается чем-то постыдным, поэтому мы часто маскируем свой страх какой-либо добродетелью. Мы боимся начальника и называем это «исполнительностью» или «дисциплинированностью». Мы боимся любить, вступать в серьезные отношения и называем это «трезвомыслием». Мы боимся возразить и называем это «смирением» и «терпением», но наше сердце знает, что нами руководит на самом деле.
Так вот, было ли в раю место гневу и страху? Думаю, да. Только тогда эти чувства действовали в сердце человека иначе, чем теперь. На это намекают два дерева, которые росли посреди райского сада, — дерево жизни и дерево познания добра и зла (Быт. 2: 9). Первое дерево должно было подавать людям вечную жизнь, а второе дерево таило смерть. «И заповедал Господь Бог человеку, говоря: от всякого дерева в саду ты будешь есть, а от дерева познания добра и зла не ешь от него, ибо в день, в который ты вкусишь от него, смертью умрешь» (Быт. 2: 16–17). Первое дерево должно было привлекать человека, нравиться ему, а второго дерева человек должен был страшиться, то есть Бог уже в раю обращался к обоим главным человеческим чувствам.
Получается, что классический метод кнута и пряника был впервые применен еще Творцом по отношению к первым людям. Господь и в дальнейшем прибегает к этим способам мотивации. Причем в Ветхом Завете предпочтение отдается кнуту, а в Новом — прянику. Это хорошо видно по тому, как звучат ветхозаветные и новозаветные заповеди. В первом случае Бог требует от человека: вот так поступай, а так не смей поступать, при этом зачастую нарушение заповеди (даже такой безобидной, как заповедь о субботе) влечет за собой смерть (Чис. 15: 35). Во втором случае все иначе — Бог уже не требует и не стращает, Он уговаривает нас: «Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю, блаженны чистые сердцем, потому что они увидят Бога» (см. Мф. 5: 3-12). То есть Господь говорит: смотрите, вы будете счастливы, если будете вот такими! В Новом Завете Бог возвращает нам возможность вкушать от дерева жизни.
Примечательно, что кнут и пряник оказываются в разной степени эффективными на протяжении жизни человека. Кнут эффективнее в детстве — ребенку невозможно объяснить, сколько в яблоках витаминов, проще сказать: «Не съешь — отберу телефон!», а вот с подростком этот номер не пройдет, ему уже необходимо объяснить, каким образом то, что мы от него требуем, нужно ему самому. Подросток должен понимать, как это работает.
Вот и в случае с чувствами хотелось бы понять, как все это работает? Где в нашей природе коренятся эти силы, а главное — зачем? Я вам сейчас одну умную вещь скажу, вы только не обижайтесь. Человек — это гибрид ангела и животного. Поясню. Сначала Бог сотворил ангелов — это разумные духовные существа. Потом были сотворены животные — существа, движимые бессознательной животной душой, инстинктами. А под конец был создан человек, в котором разумный дух соединился с животной душой. Вот почему святые отцы называли человека «микрокосмом», малым миром — в нас соединяются разные уровни бытия. Каждый человек как отдельная планета! У нас есть своя микрофлора, а у некоторых даже микрофауна. А то, что сложно устроено, сложно и функционирует.
Дух отвечает за сознание, рациональное мышление, а животная бессознательная душа — за чувства и физиологию. Вот здесь-то, в животной душе, святые отцы, вслед за античными философами, помещали два начала — «желательное» и «раздражительное»… да, такие вот старорежимные словечки. Слова старые, но сама идея до сих пор актуальна, потому что и современная психология говорит о том же самом — о двух силах нашего «бессознательного» (= животная душа): влечении к жизни («эросе») и влечении к смерти, агрессии, разрушению («танатосе»), как их предпочитал называть 3. Фрейд.
И вот теперь ответ на самый главный вопрос — и зачем же нам все это? Наши чувства — что-то вроде министерств в государстве. «Желательное начало», а проще говоря, любовь — это министерство иностранных дел, его задача — устанавливать связи с внешним миром, а «раздражительное начало» или гнев — это министерство обороны, его функция — защищать душу от врагов. Еще наша животная душа похожа на магнит, у нее есть плюс и минус. Плюс («желательное начало») — это врожденная сила, которая влечет нас ко всему доброму, ко всему, что дает нам жизнь, — прежде всего к Богу, потому что Он для нас Источник жизни (Кол. 3: 3). Минус («раздражительное начало») — это сила, которая, как сторожевой пес, нападает на все злое, что приближается к нам, это иммунитет нашей души. Наши чувства — это компас (он ведь тоже работает благодаря магниту), который должен был показывать нам, где добро, а где зло. Должен был… но теперь наш компас испорчен.
В чем, собственно, заключалось грехопадение первых людей? Что сделал змей-дьявол? Во-первых, он внушил человеку недоверие по отношению к Богу, к Которому наша душа должна стремиться: мол, Бог боится, что вы сможете стать подобными Ему, поэтому запрещает есть от дерева познания. Во-вторых, дьявол привлек внимание человека к запретному плоду: смотрите, какой он красивый, да еще и дает знание (Быт. 3: 4–6)! То есть что произошло? Представьте, что наша душа не магнит, а мощная батарея (там тоже есть плюс и минус), и вот дьявол взял и сбил заводские настройки: направил минус (недоверие, гнев) на Бога, а плюс (желание) — на зло. На языке физики змей сделал короткое замыкание — перемкнул плюс на минус, но на языке истории это замыкание коротким не назовешь, ведь оно длится уже тысячи лет.
Мне еще очень нравится, как объясняет произошедшее в раю Д. Щедровицкий: «Что же такое „познание добра и зла“? По-видимому, это такое состояние, в котором человек хочет сам решать, что для него является добром, а что злом, не повинуясь воле Божьей». Главная проблема человека заключается в том, что теперь, когда наш нравственный компас испорчен, мы зачастую боимся того, что нам полезно, и желаем то, что для нас опасно. И, собственно, выздоровление души состоит в том, чтобы не просто понять, а именно почувствовать, что такое хорошо и что такое плохо, но для этого наши чувства должны сперва приобрести навык (Евр. 5: 14), этих животных нужно правильно дрессировать.
Здесь вам предлагается принять участие в двух беседах. Речь в них пойдет о том, что же творится в нашем сердце — чего мы боимся и что мы любим? Попробуем вместе разобраться в этой сложной теме.
