Часть III
Дезинфекционные заболевания

Возможно, это прозвучит цинично, но для исследований аллергических заболеваний разделение Германии на Запад и Восток оказалось удачным стечением обстоятельств. До падения Берлинской стены укреплялась догма, что растущее число пациентов-астматиков и аллергиков связано с увеличением уровня загрязненности воздуха. На момент завершения холодной войны Эрике фон Мутиус удалось совершить научный прорыв: она разрушила старые «книжные знания» при попытке их укрепить.

Еще во время получения образования по специальности «врач-педиатр» в Мюнхене Эрика, связавшись со своими коллегами из Лейпцига и Галле, начала собственное исследование, целью которого стало обновление старых учебных изданий. Регион, в котором находились оба города Восточной Германии, представлял собой место скопления предприятий химической и тяжелой промышленности, где для выполнения плана и скорейшей победы рабочего класса над империализмом приходилось идти на некоторые жертвы. Воздух и вода были загрязнены, как в Манчестере во времена Фридриха Энгельса. Рабочие, их дети и другие люди оказались в самом эпицентре загрязненной местности.

Это место будто было создано для утверждения старой гипотезы о том, что аллергию вызывают промышленные отходы. Однако Эрика фон Мутиус и ее коллеги доказали обратное. В промышленно перегруженном регионе аллергия и астма у детей встречалась реже по сравнению с Мюнхеном. И не только потому, что ее наблюдение должно было отличаться от господствующего учения – в последующие годы ситуация становилась все более странной. Исследования вновь и вновь показывали, что воздух на Востоке Германии становился лучше, либо после того, как заводы прекращали свою деятельность, либо после их модернизации. Но число детей с аллергическими заболеваниями росло и за 15 лет достигло показателя Западной Германии.

В 1992 году Эрика фон Мутиус пребывала в Респираторном центре Университета Аризоны в Тусоне вместе со своим ментором Фернандо Мартинесом. Они размышляли над результатами ее исследований, пытаясь сделать из них какой-либо логичный вывод. Мартинес же мягко склонял ее мыслить креативнее, вместо того чтобы всматриваться в цифры. Синие и красные пионерские галстуки, синие блузы членов ССНМ, журнал «Bummi» и марксистский классовый подход, разумеется, не привнесли в исследование ничего нового, как и выхлопные газы двухтактного двигателя «Трабанта» – в них так же не было молекулы, способной защитить от возникновения аллергии.

В конце концов, после трех лет научных изысканий был проложен путь, по которому оно движется и сегодня.

В месяц падения Берлинской стены британский ученый-эпидемиолог Дэвид Стрэчен опубликовал небольшую статью в Британском Медицинском Журнале, которая на тот момент не нашла большого отклика. Однако его открытие, размещенное на одной из страниц издания под заголовком «Сенная лихорадка, гигиена и размер семьи», должно было радикально изменить взгляд на бактерии. Стрэчен проанализировал данные о состоянии здоровья 17 414 британцев, которые появились на свет за одну неделю марта 1958 года. Он искал общие факторы, которые повлияли на появление у этой группы людей сенной лихорадки. Наиболее сильной корреляцией, которую он обнаружил в исследуемой группе аллергиков, стало количество старших братьев и сестер, проживающих в доме. Стрэчен даже смог определить взаимоотношение «дозы и эффекта», если можно так выразиться о детях. Среди первенцев аллергическая реакция на пыльцу возникает у 20 % людей исследуемой группы, для детей с двумя старшими братьями и/или сестрами средним показателем являются 12 %, с четырьмя и более этот показатель падает до 8 %.

Из этого Стрэчен вывел теорию, что подрастающее поколение многодетных семей чаще подвергается атаке болезнетворных микробов, потому иммунная система «натренирована» различать безвредные аллергены и инфекционные патогены.

Из-за уменьшения количества членов семьи и повышения уровня чистоты в доме количество путей передачи и условий возникновения инфекций сократилось, что объясняет стремительный рост числа аллергиков. Это стало фундаментом последовательной системы взглядов, которую сегодня мы называем «гипотеза гигиены».

Размышляя над наблюдениями Стрэчена, фон Мутиус решила еще раз пересмотреть данные собственного исследования и вдруг поняла, что на здоровье детей Западной и Восточной Германии влияет не только разное качество воздуха. ГДР отличал более высокий показатель рождаемости и большее количество многодетных семей. Поскольку родители находились на работе, маленьких детей было принято отдавать в детские сады. Семьдесят процентов детей в течение дня находились в детском саду, тогда как на западе страны этот показатель составлял всего 7,5 %. Людей с аллергическими заболеваниями в Восточной части Германии было на 50 % меньше, чем в Западной. С тех пор Восток, конечно, сравнялся с Западом. Рождаемость снизилась, детей стали реже отдавать в детские сады, число аллергиков возросло, несмотря на улучшение качества воздуха.

Один лишь факт контактирования маленьких детей с более взрослыми фон Мутиус не считала веским объяснением возросшего числа аллергиков. Она все еще считала Западно-Восточный феномен необъясненным. Что-то возникло после революции в ГДР, и именно это повлияло на увеличение количества аллергиков. Или же что-то пропало.

Эрика фон Мутиус продолжает поиски фактора или факторов, которые развивают устойчивость организма к воздействию аллергена, которыми некогда были, например, детские сады промышленных районов Восточной Германии. Мы не стали бы упоминать эту историю, если бы бактерии не были основными кандидатами на роль такого фактора. И она нашла их в сарае для содержания коров.

В 2000 году ученая начала исследовать коровники, после чего совместно со своими коллегами смогла доказать, что дети, выросшие на фермах, реже страдают от аллергии и астмы по сравнению с детьми из того же региона, которые регулярно не проводили время в помещениях для крупного рогатого скота. Из 1000 детей, росших в непосредственной близости от животноводческого хозяйства, у 13 была сенная лихорадка, у 30 – астма. У детей второй исследуемой группы эти показатели составили 49 и 64. С тех пор подобное исследование было проведено еще 30 раз, в Австрии, Швейцарии, Новой Зеландии, Канаде, США. Все они подтвердили наличие так называемого «фактора фермы», который защищал от появления аллергии.

Поговорив о гипотезе гигиены, теперь перейдем к «гипотезе фермы» или, как ее еще называют, «гипотезе старых друзей». Такое название сформулировал британский иммунолог Грехем Рук, после того как стало совершенно точно ясно, что речь здесь идет не только о гигиене. Иммунная система должна противостоять не только загрязнениям внешней среды. Индивидуальная гигиена, как, например, чистота волос, здесь также важна. Загрязненный выхлопными газами воздух в городе, вероятно, тоже не лучший спарринг-партнер для нашей иммунной системы – есть даже предположение, что мелкая пыль усиливает аллергические реакции дыхательных путей и перенесенные в детстве заболевания не имеют значения. Все указывает на то, что решающим для нас становится контакт с безвредными бактериями, с нашими «старыми знакомыми», с которыми мы шли рука об руку миллионы лет эволюции. И коровники, и детские сады кажутся идеальным местом встречи человека и микроба.

Согласно утверждениям Рука, человечество прошло два значительных «эпидемиологических перехода». Первый произошел тогда, когда наши предки стали не только охотиться на животных, но и одомашнивать их. Когда они учились укрощать лошадей, приручать волков, овец, крупный рогатый скот. Для иммунной системы людей того времени это был большой вызов – шерсть животных, с которой они ранее не имели такого близкого контакта, новые биологические жидкости, бактерии, вирусы. Вполне вероятно, что это повлекло за собой множество жертв – это служило бы объяснением тому, что люди по всему миру на протяжении тысячелетий предпочитали отказываться от этого нового способа ведения домашнего хозяйства.

Второе изменение, по словам Рука, произошло не так давно, собственно говоря, оно началось во время промышленной революции и продолжается до сих пор. Люди начали жить в больших городах, перестали контактировать с животными, внезапно получив вместо этого чистую воду и продукты питания, появились чистящие средства и антибиотики, и первые болезни цивилизации не заставили себя долго ждать. После долгих лет сосуществования с различными микроорганизмами, а также с паразитами вроде червей человек в течение примерно двух поколений отстранился от своих старых «спутников», ничуть об этом не жалея. Вот только иммунная система, привыкшая к ним, не смогла смириться с такой переменой и не может по сей день. Механизмы приспособления организма к окружающей среде, возникшие в ходе эволюции, теряли свою силу из-за стремительных социоэкономических перемен. У иммунной системы стало гораздо меньше работы, однако тот, кто тысячелетия работал без устали, не может просто уйти на пенсию – он начинает подыскивать себе новое занятие.

В кишечнике и так предостаточно и тех и других, а ведь сколько еще микроорганизмов попадает туда с продуктами, которые мы потребляем. Подобного рода фильтрация происходит, как правило, на слизистой оболочке кишечника, которая отделяет содержимое кишечника от его стенок, однако кое-что должно попадать и в кровеносные сосуды. Питательные вещества из нашего ежедневного рациона усваиваются в организме, и, если продукт питания для организма новый, например греческий гранат, нельзя допустить возникновения хаоса. Клетки иммунной системы настороженно встречают все, что к ним приближается. Это могут быть и враги, которым не должно быть пощады. В противном случае появляется угроза возникновения болезни. С другой стороны, не все микробы представляют угрозу. Многие из них, напротив, важны для здоровья и с давних времен сопровождают человека на его жизненном пути. У них есть «постоянная прописка», потому иммунная система должна быть толерантной к ним.

На протяжении всей истории развития человека и микроба иммунитет был системой, распознающей «старых знакомых». Вместо того чтобы нападать на них и вызывать воспаление, что было бы правильной реакцией на появление болезнетворных микроорганизмов, у иммунитета возникает нечто вроде напряженного настроения. Нужно, конечно, помнить и о том, что те, кого мы столь сентиментально называем сегодня «старыми друзьями», поскольку выросли с ними и благодаря им, исходят из своих интересов. Их прапрародители и наши прапрародители, вероятно, были настоящими врагами. Правильно было бы сделать этих «друзей» стратегическими партнерами и объединиться во имя жизни. Не стоит считать их совершенно безобидными, лучше быть готовым ко всему. Иммунная система человека примерно так же бдительна, как разведка США в переговорах со своим трансатлантическим партнером.

Иммунная система вступает в спарринг с микробами. В боксе это один из видов тренировки, на которой противники располагаются друг напротив друга на ринге и борются по установленным правилам, которые не допускают повреждения одного из спарринг-партнеров. Любой, кто хотя бы со стороны наблюдал подобные тренировки, знает, что, хотя это только тренировка, выброс адреналина в кровь вызывает напряжение, будто тренирующиеся дерутся по-настоящему. Далее происходит следующее: боец противостоит своему сопернику, который, пусть и рассчитывая силу удара, все же пытается нанести урон. Здесь нет места комфорту и уюту – в воздухе витает страх и ярость. Случается так, что подобная тренировка в защитной экипировке заканчивается настоящим боем, поскольку один из партнеров теряет контроль над своими инстинктами и атакует сильнее, чем принято на тренировках.

Примерно то же самое происходит с нашей иммунной системой, когда она вступает в конфронтацию с микробами, в которых узнает «старых знакомых». Она знает: «Им можно здесь находиться, они не причинят вреда». Но все равно они остаются чужими, подозрительными, другими. Если бы иммунная система была боксером, у нее от напряжения пульсировала бы вена на шее. Да, напряжение появляется, но благодаря так называемым регулирующим Т-клеткам, которые в подобных ситуациях вырабатывает организм, иммунная система не впадает в неистовство. Эти клетки чрезвычайно важны – они подавляют активацию защитных механизмов иммунитета, делая ее более толерантной по отношению к «старым знакомым». Если в теле будет недостаточно таких клеток, иммунная система будет реагировать крайне остро, что может стать началом развития аллергии или астмы. То же самое может послужить причиной возникновения аутоиммунных заболеваний.

Боец остается бойцом. Время от времени ему нужен противник, но только в целях тренировки. И если в нашей с вами бедной на микроорганизмы реальности не находится настоящий соперник, борьба иммунитета будет обращена против таких безобидных вещей, как шерсть животных, пыльца трав или молочный белок. Или даже против собственного тела.

Однако жизнь полезных бактерий в кишечнике должна быть устроена таким образом, чтобы для вредных не было места вообще. Иммунная система должна быть Матерью Терезой и Ларой Крофт или Региной Хальмих в одном лице. Как мы уже говорили, работа сложная.

Для иммунной системы наличие в кишечнике полезных бактерий важно не меньше, чем постоянный «спарринг-партнер» для тренировок. Скажем так, если все данные по этому вопросу за последние 10 лет исследований верны, то эти бактерии не только утилизируют трудноусваиваемую пищу, но и контролируют, и тренируют нашу иммунную систему. Когда их в организме нет, контроль над пищеварением становится сложно осуществить. Если их нет с самого начала жизни человека или же они были истреблены антибиотиками, соответствующие механизмы защиты не срабатывают и иммунная система становится гиперчувствительной. При таком исходе иммунитет или сражается против полезных микроорганизмов в теле, или вовсе отключается при столкновении с пыльцой или молоком, или же объявляет войну попавшему в организм белку пшеницы, глютену.

У больных целиакией наблюдается целый спектр симптомов, от коликов в животе, связанных с исчезновением кишечных ворсинок, до раковых опухолей. Так организм людей с подобным заболеванием реагирует на протеин, содержащийся в пшенице и родственных ей злаковых культурах. При этом болезнь считается хорошо изученной. Взаимодействие генетической предрасположенности и аллерген-глютен способствуют воспалению кишечной стенки, и иммунная система атакует собственный организм. Это, конечно, не объясняет растущее в последние годы количество случаев подобных заболеваний. Однако мы не стали бы приводить этот пример, если бы не видели в кишечных бактериях потенциал для решения этой проблемы.

Сравнение качества здоровья детей Финляндии и России вывело ученых на новый уровень. Хейкки Хиоти, профессор вирусологии из Университета Тампере на юге Финляндии, обнаружил, что на финской стороне российско-финской границы один ребенок из ста страдает целиакией, тогда как в России на момент исследования, которое было проведено около 10 лет назад, только у одного ребенка из пятисот наблюдалось подобное заболевание. Генетическое сходство обеих групп очень сильное, поскольку только в 1947 году Республика Карелия, выступив границей между государствами, приостановила смешение народов. Наследственные факторы служили слабым объяснением для столь сильно отличающихся показателей заболеваемости, как и разные режимы питания. Дети из России определенно ели больше продуктов, содержащих пшеницу, чем дети из Финляндии. Исследование наличия других заболеваний иммунной системы также выявили различие между двумя группами. Финны были сильнее подвержены подобного рода заболеваниям.

Хиоти предположил, что дети из России, как и дети в Восточной Германии до революции, были чем-то защищены. Анализы пыли и воды показали, что русские дети подвергаются воздействию гораздо большего числа бактерий, чем дети Финляндии. «Это очень далекий регион России. Они живут как финны 50 лет назад». Для развития иммунной системы это определенно плюс.

Бедны микроорганизмами не только детские комнаты Финляндии, но и кишечники больных целиакией пациентов. До сих пор никто не может точно сказать, является ли это причиной или следствием заболевания. Так, например, число бифидобактерий снижается, а их агрессивные собратья, напротив, количественно увеличиваются, еще больше раздражая воспаленный кишечник. Бифидобактерии поступают в организм ребенка вместе с грудным молоком при условии, конечно, что их кормят грудью. Если вместо грудного вскармливания дети получают бутылочку со смесью, из фундамента здорового организма пропадает элемент, на котором строится иммунная защита организма. И речь идет не только о потере контакта с полезными бактериями. Продукты питания, потребляемые современным человеком, также способствуют обеднению наших внутренних биотопов, как и лекарства, которые мы принимаем.

Простейший вывод, который можно сделать из этого исследования, заключается в следующем: нужно воссоздать условия, в которых мы снова могли бы контактировать с нашими старыми микробными знакомыми. Но, к сожалению, одного отпуска, проведенного на ферме, недостаточно, чтобы наша иммунная система была натренирована правильно рассчитывать свои силы, не растрачивая их на борьбу против своего же организма. Самое нелепое во всем этом, что еще никто толком не знает, кто должен быть тем самым спарринг-партнером для иммунитета. Однако пара кандидатов все же есть.

Кандидаты были найдены фон Мутиус и ее коллегами на ферме. Исследовательница аллергического парадокса ГДР и ФРГ, сегодня профессор детской аллергологии в Мюнхенском Университете и координатор одного крупного проекта, в котором задействованы более ста ученых из 15 стран. Проект уже дал первые результаты. Речь, разумеется, идет о поиске таинственного фактора, защищающего фермерских детей от аллергии. Ученые установили в домах участвующих в исследовании семей пылеуловители. Матрасы детей особенно хорошо подходят для исследования реакции молодой иммунной системы на «старые» бактерии. В рамках проекта была собрана и исследована пыль 8000 таких матрасов. Исследователи счищали грязь со стен сараев для скота, а также брали пробы со столов, за которыми семьи завтракали, при условии что на завтрак дети потребляли молоко с фермы. Таким образом, были выявлены имена двух кандидатов: почвенная бактерия Acinetobacter lwoffii и молочнокислая бактерия Lactococcus lactis казались подходящими спарринг-партнерами для нашего иммунитета. Кроме того, исследование показало, что, будучи ребенком, важно регулярно проводить время в сарае с животными и пить необработанное молоко – это верный способ укрепления иммунной системы. Тогда риск возникновения аллергии и астмы сводится к минимуму.

Однако и это не решает проблему возникновения аллергии. В сыром молоке могут содержаться опасные для организма человека бактерии, потому его употребление связано с определенным риском. Лучше всего от этих бактерий защищены дети, чьи матери ежедневно во время беременности работали в сараях с животными и амбарах и, помимо этого, пили необработанное молоко. Важно тренировать иммунную систему едва ли не с первых дней жизни, поскольку чем старше человек становится, тем сложнее ее совершенствовать.

Поскольку пастеризованное и гомогенизированное молоко не дает такого эффекта, исследователи исходили из того, что защитная функция основана на бактериях, содержащихся в молоке. К своему удивлению, они обнаружили, что на самом деле в молоке есть простые белки, которые приводят защитный механизм в движение. Промышленная переработка молока уничтожает эти белки, потому фон Мутиус надеется на появление нового способа стерилизации молока, который будет уничтожать опасные микробы, не разрушая при этом белки. Если же подобный способ стерилизации невозможен, есть другой выход: отделять белки перед пастеризацией и после добавлять их в молоко. Согласно оценкам ученых, это должно, по меньшей мере, вдвое снизить риск развития астмы у детей.

Разумеется, даже если эти оценки верны, остается еще много пациентов, но все же это уже результат. Кроме того, потребуется в лучшем случае несколько лет, чтобы подобный метод был применен на производстве. Немногим быстрее получит разрешение выведение на рынок клинически протестированных продуктов с бактериями Acinetobacter lwoffii и Lactococcus lactis. Их потенциал для профилактики аллергии был исследован биофармацевтической компанией «Protectimmun» города Гельзенкирхен, Германия. При тестировании на животных препарат дал значительные результаты, но, к сожалению, это мало значит. В зависимости от того, какую статистику принимать во внимание, только 1 из 10 или один из 200 лекарственных средств, хорошо показавших себя при тестировании на животных, получит дальнейшее развитие и, в конце концов, будет выведен на рынок. В настоящее время универсальный эффективный пробиотик, помогающий в борьбе с аллергией, еще не найден.

Однако есть и другие кандидаты на роль защитников от аллергии и аутоиммунных заболеваний. Микробиолог Мартин Блейзер из Нью-Йоркского университета полагает, что от астмы детей могут предохранять желудочные бактерии Helicobacter pylori. Данные своих исследований он считает настолько надежными, что предлагает детям, у которых эти бактерии не появились естественным путем, употребить в пищу некоторое их количество. Риск возникновения из-за этих микробов язвы или рака желудка может быть устранен в более зрелом возрасте, когда иммунная система человека уже достаточно развита, с помощью курсового лечения антибиотиками, после того как микроорганизм выполнит свое предназначение.

Бактерия Helicobacter pylori также, по-видимому, защищает от рассеянного склероза и расстройств кишечника, вроде болезни Крона, вызванных неправильной работой иммунной системы. Данные исследований, сообщающие, что аутоиммунное заболевание возникало непосредственно после того, как бактерии были уничтожены антибиотиками, подтверждают эту гипотезу. Но есть также исследования, результаты которых опровергают абсолютную пользу этой бактерии для организма.

Согласно данным этих исследований Helicobacter pylori может стать причиной возникновения болезни Паркинсона и различных сердечных заболеваний. Нельзя с уверенностью обозначить эту бактерию как хорошую или плохую. Не стоит также забывать, что ее влияние зависит от генетического кода индивидуума и набора других бактерий в организме. И хотя Helicobacter pylori бактерия могущественная, она все же не обладает абсолютной властью в брюшной полости.

Фон Мутиус сравнивает иммунную систему с овощным супом. Каждый готовит его по своему рецепту, но основные составляющие всегда одинаковые. В овощном супе, например, должен быть лук или лук-шалот, и не важно, какой именно вид лука будет добавлен, – главное, что он там есть. Но можно ли так же заменять «ингредиенты» здорового иммунитета? «Иммунную систему можно охарактеризовать как избыточную», – считает фон Мутиус. Потому неважно, тренируется ли иммунитет на ацинетобактериях или на других микроорганизмах со схожими характеристиками, главное, что кто-то выполняет функцию спарринг-партнера. Вполне возможно, что какая-либо бактерия для одного человека будет более полезной, чем для другого. Все зависит от генетического кода отдельно взятого человека, его образа жизни и других микроорганизмов, населяющих его тело.

Все предыдущие исследования взаимодействия иммунной системы и микробиома человека ясно указывают на то, что решающие «встречи» между микробом и человеческим организмом происходят в самом начале жизни. Безусловно, есть возможность повлиять на иммунитет и в последующие, более поздние годы жизни. Но пока никто не знает как.

На данный момент нельзя даже с уверенностью сказать, какую из специфических реакций проявит иммунитет. В исследованиях часто говорится о том, что те или иные бактерии или паразиты могут помочь в борьбе с астмой, аллергией, аутоиммунными заболеваниями. Кажется, будто только они могут с этим справиться. Однако Мартин Блейзер особое внимание уделяет изучению Helicobacter pylori. Возможно, именно она является тем, что нам нужно, но не сама по себе, а во взаимодействии с другими микробами, о которых мы еще не знаем.

Многие факты указывают на то, что в большинстве случаев принцип «один микроб – одна функция» не работает: здесь уместно будет упомянуть слова фон Мутиус о том, что все с избытком переполнено. Джеффри Гордон, микробиолог из Университета Вашингтона в Сент-Луисе, описывает это явление так, как если бы в человеческом теле были разные рабочие места, каждое из которых мог быть занят какой-либо бактериальный работник. Трудно поверить, что подойдет только один вид микробов, вызывающий определенную реакцию. Или только один вид лука, подходящий в суп.

Дирк Халлер, диетолог из Мюнхенского технического университета, считает возможным даже то, что не имеет никакого значения, какая именно бактерия сыграет роль тренировочного партнера для иммунитета. Не исключено, что ему просто нужен любой микробный «провокатор». Достаточно будет механизма клеточного распознавания, «которому все равно, зовут ли только опознанную бактерию Faecalibacterium prausnitzii или как-то иначе». Эксперимент голландского профессора бактериальной метагеномики Вагенингенского университета Михила Клеребезема смог это подтвердить. При помощи эндоскопов он нанес безвредные молочнокислые бактерии на стенку тонкой кишки здоровых добровольцев и заметил, что слизистая оболочка реагирует небольшим воспалением на участке нанесения. Для Халлера это послужило подтверждением теории, которую он разрабатывал с момента окончания докторской диссертации более десяти лет назад. Его первая статья была озаглавлена так: «Непатогенные бактерии активируют кишечный эпителий». «Хотел бы я сейчас помнить те комментарии, которые тогда на нас посыпались. Они будто прокрутили нас через мясорубку», – вспоминает профессор. В то время функция эпителия была чисто физической. Ее не рассматривали в качестве сложного молекулярного барьера между внешней стороной кишечника и внутренней организацией тела. Тогда считалось, что безвредные бактерии просто дрейфуют по кишечнику и не делают ничего, кроме, возможно, поедания пары растительных волокон. «Эксперты спрашивали нас, почему мы все тогда не болеем, если непатогенные микроорганизмы активируют эпителий кишечника? Тогда мы не могли ответить на этот вопрос». Постепенно становится ясно, что небольшая реакция иммунитета на дружественные бактерии может оказаться очень даже значительной. «Похоже, подобный орган-барьер нуждается в некоторой стимуляции для усиления оборонительных функций», – говорит Халлер.

Произошла смена парадигмы. До сих пор согласно общепринятой теории считалось, что только возбудители инфекционных заболеваний могут вызвать воспаление кишечника. «Всем известно, что как только в организме появляется болезнетворная бактерия, иммунная система ее устраняет. Никто не понимал, как непатогенная группа бактерий, оказавшаяся в кишечнике, может вызвать воспаление кишечника и чем это может быть чревато», – говорит Халлер. На данном этапе ученый хотел выяснить, какие микроорганизмы могут вызвать такую реакцию. «Бактерия Lactobacillus plantarum или Faecalibacterium prausnitzii? Являются ли они совершенно разными или мне просто нужен набор молекул, которые клетки кишечника будут распознавать?» Долгое время исследователь верил, что это не имеет значения. «Сегодня я уже не так в этом уверен. Все может быть. Эта тема повисла в воздухе».

Почему у детей в Восточной Германии раньше аллергия встречалась реже, чем у их двоюродных братьев и сестер, живших на западе страны, также доподлинно неизвестно. Но гипотезу совершенно точно можно забыть: причина определенно была не в бактериях, переданных посредством дружественного социалистического поцелуя, наподобие того, которым Брежнев одарил Хонеккера. Это было слишком отвратительно, чтобы стать примером для подражания.

Возможно, тема следующей главы тоже повисла бы в воздухе, не будь она такой тяжелой.