Глава 40

Ну, блин, приехали. Зараза, все-таки эти скоты решили от нас избавиться. И херли нам делать дальше? Мы же нифига об этом расколотом мире не знаем. Дагор, да у нас нет даже карты местности. Карты... Ладно, с этого, пожалуй, и стоит начать.

— Так, всем в круг, спина к спине, – коротко скомандовал я, – Рейн, запускай разведчика. Выведи его на «чистый воздух» и составь план местности. Раз уж наш "друг" нас кинул, придется выкручиваться самим.

– Рад бы, шеф, – ответил боец, тревожно озираясь по сторонам, — Но с этим будут проблемы. Мой костюм его просто не видит.

— Как? Анис же все настраивал!

– Понятия не имею, — качнул шлемом Рейн.

– У меня та же фигня, – подал голос Дейм, — Что будем делать?

Я бы и сам хотел знать. План местности нужен. Без него мы можем часами ходить в этом проклятом палисаде кругами. Зараза. Как вообще такое возможно? Ладно, есть еще одна идейка.

— Ждите тут и следите за местностью, — коротко скомандовал я, — Сейчас взберусь на дерево, осмотрюсь, и там уже будем решать, что делать дальше.

Использовать антигравы было слишком рискованно. Во-первых, они могут внезапно отказать, как и дроны, а грохнуться с большой высоты мне не очень хочется, а во-вторых, эти заразы жрут огромное количество энергии. Костюм может просто не дотянуть до лагеря, если увлекаться подобным.

— Да мы вроде никуда и не спешим, -- хмыкнул Эдрих. То ли до парня еще не дошла вся бедственность нашего положения, то ли он пытался за шутками скрыть страх.

Недолго думая я выбрал ближайшее дерево, подпрыгнул, зацепившись за толстую, черную ветку руками и полез наверх. Взбираться было легко. Из-за того, что ствол растения перекрутило, мне всегда было за что зацепиться. Ближе к вершине я, правда, начал сомневаться, а выдержит ли дерево меня вместе с костюмом, но в итоге все обошлось. Последний слой листвы, скрывавший нас от солнечного света, расступился, и...

Серый бугристый ковер из листьев, тихо шелестевших на легком прохладном ветру, перекрученных веток и небольших прогалин меж ними, тянулся до самого горизонта. Города, который еще несколько минут назад обступал нас со всех сторон будто бы и никогда не существовало. Я обернулся. Та же картина. Куда ни глянь, везде этот проклятый лес.

– Так, парни, у меня для вас плохие новости.

Ответа не было. Слова, которые должны были дойти по внутренней связи до каждого члена отряда, провалились в глухую, тихую пустоту. Обливаясь холодным потом, я полез во вкладку управления и... понял, что остался один. Ну нет. Нет, нет, нет, нет, нет! Быть может, просто кроны деревьев перекрывают каким-то образом сигнал, а парни все еще ждут меня внизу? Я начал быстро спускаться, надеясь на то, что это всего-лишь сбои в работе связи или системы костюма. Последние метров десять так и вовсе пролетел, оттолкнувшись от дерева. Костюм глухо застонал, принимая на себя тяжесть удара. В воздух взвился ворох сухих серых листьев.

Вот только торопился я зря. Внизу ждали лишь разочарование и страх. А вот парней действительно нигде видно не было.

Хищная, холодная тишина, выжидавшая именно этого момента, обступила меня со всех сторон, немного помедлила, приноравливаясь, а затем набросилась. Ноги подкосились, и я осел на землю опершись спиной о ствол дерева, с которого спрыгнул. В голове, перемешавшись с густым, вязким страхом, плавали обрывки мыслей, когда-то давно, составленных в более-менее ровный и стройный план. План, который должен был вытащить мою жопу и задницы остальных ребят с этой проклятой планеты. Вот только теперь их нет. А от задумки остался лишь призрак надежды, стремительно таящий на промозглом ветру. И страх. Ужас загнанного в ловушку человека, который оказался просто бессилен перед взбесившейся природой, в своем яростном припадке перевернувшей с ног на голову основные законы мироздания.

Я открыл карман на ноге, и оттуда сразу же показалась усатая черная мордочка, уставившаяся на меня своими большими бездонными глазами.

– Ну что, подружка? – тихо спросил я у нее, – Вот и все? Мы наконец-то пришли туда, где наш путь оборвется? Как считаешь?

Зверушка непонимающе посмотрела на меня, а затем забралась выше по ноге и начала тереться о броню и тихо урчать. Я погладил ее, как смог. Экзоперчатка не позволяла сделать это нормально.

Обидно. Вроде делал все, чтобы выкрутится из этой ситуации. Выйти живым. И вытащить из нее парней, которых сам же в эту жопу и втянул. Продумывал все наперед, старался просчитывать всевозможные варианты, а в итоге... В итоге, я даже Шельке помочь не сумел. Лишь оттянул неизбежный итог на несколько дней. Впрочем, она то, как раз, может еще и выкарабкается. Не погибла же тут за предыдущие двадцать лет. Да и Ани тоже переживет. Сколько мы с ней знакомы были? Два дня? Три? Влюбленность через пару недель пройдет, и жизнь для нее вернется в привычное русло. Все-таки Бермут не такая скотина, как мне кажется, чтобы причинять ей вред за идиотские проступки, сделанные по зову сердца.

Лес тихо шелестел густыми кронами, стряхивая с них крупные капли мутно-зеленой воды. Я огляделся по сторонам. Стволы, лианы, опавшая листва... Открыл вкладку с отрядом: на всякий случай убедиться, что в прошлый раз глаза меня не подвели. Отстегнул от магнитного замка на бедре ствол и повертел его в руках. В голове всплыли последние слова с видеопослания, оставленного мне одноглазым. "В этом пистолете ровно одна пуля. Думаю, ты разберешься, что с ней делать" – сказал тогда он. Дагор, неужели все-таки придется воспользоваться его "подарком"? Все-таки это лучше, чем быть сожранным какой-нибудь местной тварью, или располовиниться об прыгуна, или банально сдохнуть от голода. Проще... Вот только, сука, не сегодня. Я все еще могу стоять на ногах, винтовку из рук у меня тоже вроде, пока никто не вырвал, да и броня не разрядилась. А значит сдаваться пока рано. Лучше погибнуть, пытаясь отсюда выбраться, чем пойти этим "легким путем". А "подарок" приберегу, пожалуй, для другой головы. Той, в которую пришла замечательная идея бросить нас тут. И верну, если выдастся случай.

Я аккуратно подцепил Шельку под пушистое брюшко, пересадил ее к себе на плечо и встал с земли. Надо двигаться дальше. Сидеть тут бесполезно. Делу это никак не поможет. Ходить кругами тоже бессмысленно. Парней найти таким образом вряд-ли получится. Если б они были где-то рядом, то нейроинтерфейс сам оповестил бы меня. А значит надо выбрать направление и идти по прямой. Вечно этот лес продолжаться не может, да и вдруг получится наткнуться на кого-нибудь из своих?

«Север. На север» – мысль пришла в голову сама собой и прозвучала настолько ясно и отчетливо, что я чуть не сел обратно от неожиданности. Зараза. С этим гребанным миром, я стал таким параноиком, что уже мыслей собственных боюсь. Хотя, собственных ли? Впрочем, какая разница? Мне сейчас все равно, куда идти. На север, так на север.

Я медленно пошел вперед, то и дело, отодвигая в сторону лиановые заросли. С каждым новым шагом уверенность в правильности выбранного направления понемногу крепла. Дышать становилось будто бы легче, идти тоже, и даже давящая на мозги тяжелая тишина немного приразжала свою хищную хватку. Шелька то и дело поднимала уши торчком и настороженно оглядывала окрестности. Мда, повезло мне с ней. Шансов выжить благодаря этому зверьку заметно больше. По крайней мере, местным тварям будет куда сложнее подобраться и напасть из засады. Раз уж она тут выжила, значит, научилась как-то прятаться от них и чуять заранее.

Лес постепенно редел, а над густыми серыми кронами вновь показались серые саркофаги обглоданных временем небоскребов. Мда, пора бы уже и перестать удивляться местным выкрутасам.

Я сам не заметил, как оказался на длинном, широком проспекте, протянувшимся меж многочисленных мрачных громадин, следивших за мной своими пустыми глазницами – окнами. Лес... Он просто пропал, будто его и вовсе не было. Длинная, неестественно ровная и прямая дорога протянулась от горизонта до горизонта, разделив город-призрак надвое.

Внезапно, сзади раздался хриплый голос.

– О, еще одна живая душа. Кхм... Даже не одна, а две. Каким ветром вас сюда занесло?

Я обернулся, думая как бы половчее выхватить из-за спины винтовку. Так, на всякий случай. Обернулся и опустил, занесенную было, руку. Передо мной стоял человек.

Одет он был в старый, видавший виды экзоскафандр Директората, только почему-то без шлема. Такие носили во времена первой войны с Братством. Я тогда пешком под стол ходил, так что на такую древность довелось поглазеть только в документальных фильмах и тех немногих музеях, которые еще оставались. В наплечник была вплавлена потертая, выцветшая, но все еще отчетливо различимая серая эмблема лиса, оскалившего клыкастую пасть. Неужели... Это один из бойцов легендарного подразделения времен первой войны, про которых рассказывали нам в академии? Серые лисы. Они, в те времена помогли Директорату выиграть два ключевых сражения и принудили Братство приступить к мирным переговорам. Эйденберг и орбита Онмара. Два точных удара, уничтожение командных пунктов неприятеля, сумятица в рядах врага и, в конце-концов, полный его разгром. Помню, нас гоняли по симуляциям тех сражений, давая почувствовать себя в шкуре одного из бойцов этого подразделения, но мы так и не смогли добиться подобного успеха даже в виртуальной реальности. Мда-а-а... Это были лучшие профессионалы своего времени. А для нас, зеленых мальчишек, так и вовсе – герои. Вот только...

– Язык проглотил что ли, – ухмыльнулся солдат, почесывая седую бороду, обрамлявшую тонкие белые губы, – Как звать-то, скажи хоть.

– Алексей, или просто Алекс, – ответил я, подавляя жгучее желание пощупать его. Вдруг мне все это мерещится, и никого тут на самом деле нет.

– А её, – он ткнул пальцем в сторону прижавшейся к наплечнику зверушки.

– Шелька, – коротко ответил я, в который раз окидывая взглядом незнакомца.

– Ну, будем знакомы, – он протянул мне руку, которую я тут же пожал. Нет, не призрак и не наваждение. Но тогда кто? Не может же этот… Человек? Наваждение? Дагор меня, сожри, не знаю. «Это» действительно быть одним из бойцов знаменитого отряда, пропавшего без вести при весьма странных обстоятельствах, – Меня звать Лейм. Младший лейтенант из роты серых лисов. Пойдем, пройдемся? – и, не дожидаясь меня, солдат отправился вперед по проспекту. Мне ничего иного не оставалось, кроме как последовать за ним.

– Сам-то, чьих будешь? – спросил Лейм, когда я с ним поравнялся.

– Да ничьих, по большому счету. Сержант армии Деймона в отставке... Можно было бы сказать, что почетной, но эта отставка скорее напоминает бега.

– Дезертир? – нахмурился серый лис.

– Нет. Вынужденный преступник. Эта история началась уже после того, как меня списали из рядов космопехоты. Правда, она очень долгая.

– Мы вроде пока никуда и не спешим. Впрочем, расскажешь ты ее мне чуть попозже, если захочешь, конечно, – Он немного замедлил шаг, – Лучше растолкуй, что тут то забыл? Или как вообще в этом месте очутился.

– А это часть все той же истории, – махнул рукой я, пристально следя за своим спутником. Ища подвох, – с самого начала, задачей нашего отряда был поиск энергоячеек. Потом выяснилось, что все это – достаточно ловко инсценированная разводка, и прилетели мы за какими-то важными сведениями о произошедшей тут катастрофе. А я нужен был лишь для того, чтобы помочь отряду добраться до их хранилища. Видать, никого опытнее сержанта им откопать не удалось. И в итоге меня, и часть людей, которые пытались разобраться в том, что происходит, и по какому праву тот, кому нужны были эти сведения, вырвал нас из наших домов, сделав преступниками в глазах Директората, просто бросили посреди этого мира на произвол судьбы, когда основная работа была сделана.

– Мда, занятная история, – задумчиво протянул лейтенант, – И что было дальше?

– А дальше мы нашли местных выживших, и с их помощью теперь пытаемся выбраться с этой планеты.

– С их помощью? Или вы собираетесь помочь им это сделать? – вновь нахмурился серый лис, – Хорошо подумай над ответом. Разница между этими вариантами велика. И постарайся быть честным, хотя-бы перед самим собой.

Я задумался. С одной стороны у меня есть немаленький должок перед своими парнями. Эдрихом и Рейном. В конце-концов, именно благодаря мне эти двое оказались тут. И надо бы им вернуть его, если они еще живы. Ребята Берта тоже рассчитывают на меня. Родная стихия их главаря – небо. Он не приучен сражаться внизу, а потому просто не в состоянии помочь им тут. Да и прошли вместе мы уже немало. Можно сказать, что стали единой командой. А бросать своих – это паскудство какое-то. С местными сложнее. Мы, конечно, им обязаны. Во многом, из-за нас они оказались в таком бедственном положении, что без помощи не протянут и месяца, но... Я не могу себе представить, как отдаю своим ребятам приказ умирать за них. Да и непонятно все еще с этими «возрожденцами». Намеренно нас кинул Нейт или так получилось по прихоти расколотого мира...

– Не знаю, – честно ответил я, – В идеале, мы выберемся отсюда все вместе.

– Сформулирую попроще, – кивнул лис, видя мое замешательство, – ты готов их жизнь разменять на свою?

Мда уж, попроще. Нет, умирать в мои планы как-то совсем не входит. Конечно, те, кто захотят меня грохнуть, спрашивать их не будут, но по своей воле вот так вот расстаться с жизнью, чтобы вытащить других...

– Не знаю, – покачал головой я, – и, надеюсь, что никогда не узнаю.

Лейтенант ухмыльнулся, помолчал немного и продолжил.

– Ну, по крайней мере, ты нашел в себе смелость честно ответить на такой вопрос. А это уже немало. Правда, странно, что тебе до сих пор не приходилось с ним сталкиваться.

– Приходилось, – ответил я, – вот только сесть и подумать над ним в те моменты времени особо не было. Надо было работу делать. Или, как говорил наш командир, подвиги совершать.

– Подвиги, – грустно усмехнулся лис, – Занятное понятие, которое зачастую используют, чтобы заставить одних людей убивать других. У меня тут было много времени, чтобы поразмышлять над этим, – он отцепил от своего костюма одну из медалей, крепившихся к нему за магнитный захват, повертел в руке и затем добавил к ней вторую, – вот эти награды я получил за две операции, где суммарно завалил около пятидесяти противников, во время штурма оперативных штабов. И знаешь, что я о них думаю? – не дождавшись моего ответа, он выкинул обе медали в одну из неглубоких луж, оставшихся после дождя. Два серебряных кругляшка с глухим хлюпаньем исчезли в мутной, зеленоватой воде, – они ничего не стоят.

Лис немного помолчал, глядя на то, как я давлюсь словами от возмущения и удивления, а затем продолжил.

– Посуди сам. С той стороны ведь тоже есть те, кому присуждают медали, называют их поступки подвигами и все в таком духе. Для нас то оно конечно не так. Мы видим, как эти солдаты убивают наших сослуживцев, боевых товарищей и хотим им отомстить. Но ведь и мы для них выглядим точно так же. Вот и получается, в конечном счете: что мы, что они – просто убиваем себе подобных, дабы помочь лидерам двух сторон реализовать свои политические или стратегические амбиции.

– Это было бы так, если бы Братство не вело войну на истребление, – возразил я, – у них же идея фикс: уничтожить всех "грязнокровых".

– В таком случае, почему они не выжгли весь Директорат термоядерными ракетами? – хмыкнул в ответ лейтенант, – Арсеналов бы у них наверняка хватило, да и основная цель была бы выполнена.

– Потому, что мы... – я ненадолго замолк, пытаясь понять, а вообще могу ли вообще относить себя к одной из конфликтующих сторон, а затем все-таки поправился, – Директорат дал бы ответный залп, который, скорее всего, уничтожил бы все их планеты.

– То же самое произошло бы, если б Братство напало на один из густонаселенных миров и, согласно своей доктрине, устроило там геноцид. И остались бы от человечества одни дымящиеся угли, – задумчиво протянул лис, – Вот видишь. Они не могут осуществить свою идею, даже если очень захотят. То же можно сказать и про наше руководство. Методы у них, конечно, может быть и более гуманные, но конечная цель, по сути, та же самая: получить полный контроль над всем человечеством. Но, поскольку, ни одни, ни вторые эту задачу выполнить не способны, то получается, что оба правительства уже вынуждены как-то договариваться между собой, а мы просто обеспечиваем им новые рычаги давления ценой в тысячи человеческих жизней.

– Хорошо, и что же тогда, по-твоему, подвиг? – спросил я, поглядывая на индикатор батареи костюма. Он застыл на месте, как вкопанный. Что довольно странно. Ходьба, пусть и понемногу, но все-таки должна расходовать энергию. Может в прошивке сбой какой-то...

– Я долго над этим думал, – задумчиво протянул серый лис, – На мой взгляд, подвиг – это не то, о чем рассказывают в новостях и пишут в сетях. Подвиг – это поступок, который ты совершаешь, чтобы помочь людям. И в этот самый момент, тебя в последнюю очередь будет волновать, что потом о нем напишут, да и напишут ли вообще. Даже собственная судьба уйдет на второй план. Ты просто будешь делать то, что должно. Потому, что иначе не сможешь. А еще потому, что кроме тебя сделать это будет попросту некому, – он замолчал, окидывая взглядом окрестности, но затем все же продолжил, – Чем-то таким наша бригада тут и занималась. Мы пытались спасти людей от кошмара, который выпустили на волю ученые. Но, увы, как видишь, настоящее дело, достойное называться подвигом, нам оказалось не по зубам.

– Сколько вас было? И где остальные? – машинально поинтересовался я, пытаясь переварить и усвоить всю ту информацию, которую вывалил на меня лейтенант. Под таким углом смотреть на жизнь мне не приходилось. Дагор, да я вообще над подобными вещами никогда не задумывался. С самого детства нас, пробирочников, убеждали в том, что мы были созданы, дабы оберегать покой тех, кто сам не может защитить себя от агрессии беломордых. Что мы должны принимать на себя первый удар, стоять до конца, потому, что на нашу стойкость надеются и рассчитывают миллиарды людей, и если не мы, то они просто погибнут. А теперь уже второй человек говорит мне, мол, нас просто использовали. Как игрушку, инструмент или цепных псов, которым с самого детства указали на кого кидаться, а на кого нет. И ведь так говорит, что и возразить то толком нечего. Зараза. Получается, защищали мы не людей, а жопы небольшого правящего класса. А эти суки просто использовали нас, как расходный материал, для достижения каких-то своих интересов. Жестоко и цинично. Не удивлюсь, что потраченные на наше выращивание деньги волнуют их куда больше, чем жизни моих боевых товарищей, угробленные в их войне. Зараза. Тогда, может и хорошо, что я вылетел со службы и попал сюда. Хорошо, потому, что у меня наконец-то появился шанс заняться настоящим делом. Делом, ради которого я и остался на этой проклятой службе даже после того, как обязательный срок истек. И побыть наконец-то человеком. Настоящим. А не безмозглым инструментом, с засранной головой идущим исполнять чужую волю.

– Не знаю, – задумчиво протянул мой попутчик, – они просто исчезли. Сначала, как только мы попали в это место, пропадали по одному. Потом больше. Просто растворялись в воздухе, ни тебе следов борьбы, ни стрельбы, ни криков. Минуту назад ты еще разговаривал с человеком, отвернулся зачем-то, а его в этот момент как будто бы просто стерли из реальности. Наш командир надеялся выбраться, и постоянно нас подгонял идти вперед по этому проспекту, который все не кончался и не кончался, хотя если верить картам – в нем и километра то не было. Под конец мы даже бросили технику и начали пытаться сворачивать в проулки, но сколько бы по ним ни блуждали – всегда возвращались сюда. А однажды исчез и сам командир, вместе с остатками отряда. Впрочем, может это я пропал для них. Не знаю. С тех пор вот и бреду вперед, – он грустно улыбнулся, – должен же этот проспект и в самом деле когда-нибудь закончиться.

Над дорогой снова повисло молчание. Тема была исчерпана, да и разговор, как я чувствовал, подошел к своему концу. Внезапно лейтенант остановился.

– Тебе пора, – кивнул он в сторону одной из боковых улочек, в конце которой тихо шелестели серыми кронами скрюченные деревья, – тут твоя дорога заканчивается.

– А ты? – спросил я, смутно догадываясь, какой будет ответ.

Серый лис лишь грустно улыбнулся и покачал головой, скользнув по предназначавшейся мне улочке взглядом смертельно уставшего и уже смирившегося со своей судьбой человека.

– Пора тебе, – сказал он, – А мне, увы, надо двигаться дальше. Да, прежде чем ты пойдешь, – он положил руку мне на плечо, – еще кое-что. Береги свою зверушку. В будущем она тебе не раз еще поможет. И, если вдруг найдешь в себе силы, доделай то, что не получилось у нас. Вытащи людей с этой планеты.

Он, не дождавшись ответа, повернулся и пошел дальше, оставив меня один на один с проулком. Я скользнул взглядом по серой листве и, хотел было спросить у лейтенанта еще кое-что, но когда повернулся, проспекта сзади уже не было. Узкая улочка упиралась в густые заросли. Что ж, видимо мне действительно пора. Вот только куда? А, впрочем, не все ли равно?

Я медленно побрел вперед, и вскоре меня вновь обступил лес, залитый зеленоватым солнцем. Оно краешком выглядывало из-за мрачного силуэта покинутого небоскреба, грозясь вот-вот спрятаться за ним, погрузив мир в густую сумеречную тьму. Город вновь обступал небольшой, заросший деревьями сквер со всех сторон. Я скосил взгляд на панель отряда. Парни были живы и здоровы. Нас только немного разбросало в разные стороны. Тяжелая каменная глыба с беззвучным грохотом съехала с моих плеч и упала на землю. На этот раз пронесло.

– Эй, народ, – позвал я всех по общей связи, – Вы там живы еще.

– Это как посмотреть, – ответил Дейм, – но я уже тут.

– Я тоже, – отозвался Эдрих.

– И я, – бросил Рейн.

– Подтягивайтесь ко мне, и давайте выбираться уже из этих кустов.

Граница сквера нашлась довольно быстро. Три-четыре десятка шагов и мы вывалились из зарослей на окружавшую их площадь. Там нас ждал Нейт.

– Долго же вы, -бросил он, увидев нас, – я уже успел разведать обстановку вокруг. Тут неподалеку есть старая стоянка, оставшаяся еще с допрорывных времен. Там можем остановиться и отдохнуть. Думаю, никому из нас сейчас это не помешает. Да, показал вам расколотый мир, то, что было нужно? – он обвел нас взглядом и сам ответил на свой вопрос, – Вижу, что показал. Это хорошо. Значит, никого из вас он забрать в этот раз не планирует.

– А тебе-то он ничего не показал? – спросил я, подходя ближе.

Нейт лишь покачал головой, и в этот момент взгляд, которым он посмотрел на нас, до боли напомнил мне тот, каким провожал меня серый лис.

– Обернитесь, – бросил проводник, – хоть раз в жизни, но такое стоит увидеть.

На густой серый ковер из лиан, стволов и листьев, окутывающий со всех сторон небольшой скверик, высыпались тысячи крохотных изумрудов, играющих в последних солнечных лучах своими зелеными гранями. Деревья плакали.