Глава 26

Существо покачнулось на своих импровизированных ходулях и замерло, вперив в нас свой черный, ничего не выражающий взгляд. Мы тоже встали как вкопанные, готовые, однако, в любую секунду нафаршировать уродца свинцом. И окружавший нас мир замер. Одно мгновение. Другое. Третье. Они складывались в медленный тягучий поток, который неспешно полз вперед, все сильнее и сильнее пропитывая холодный ночной воздух незримым, но гуляющим холодными мурашками по коже, напряжением.

А затем создание неуверенно подняло одну из своих ходуль, немного покачалось, как бы думая, а стоит ли лезть к этим странным, закованным в сталь существам, и сделало шаг вперед, цокнув по плитке проспекта железным обломком.

— Шеф, что делать? – встревоженно спросил Рам, – Стрелять?

Уродец поднял вторую ногу, и на этот раз уже куда более уверенно опустил ее, не сводя с нас своего бессмысленного, пустого и в то же время пугающего взгляда.

– Нет, – бесцветным, тусклым и смертельно уставшим голосом ответил Дейм, не дав мне даже рта раскрыть, — Не надо. Назад. Отойдите назад! — в этих словах сквозила такая уверенность, что ни один из нас даже не допустил мысли, что парень просто не знает, что творит. Все немедленно подчинились приказу.

Монстр, тем временем, уже уверенно семенил в нашу сторону, бодро звякая своими ходулями по проспекту и издавая глухие утробные ворчания. Парень оставался неподвижен. Ствол его винтовки смотрел вниз и он даже не думал его поднимать. Расстояние между ним и уродцем с каждой секундой сокращалось все стремительней, а вместе с ним таяла и моя уверенность в том, что боец ведает, что творит. И вот уже, в тот момент, когда я хотел было дать команду парням открыть огонь, существо замерло как вкопанное, зачарованно вылупившись на фигуру Дейма.

Мы тоже уставились на нее, решительно не понимая, что происходит. И вновь, одно за другим, потекли тягучие мгновения, медленно растворяясь в сгустившемся мареве напряженной тишины. Постепенно мне начало казаться, что вокруг фигуры парня начинает проявляться какое-то странное, едва заметное черное марево. С каждой секундой оно становилось все четче и все больше напоминало клубок каких-то полупрозрачных, черных змей выходивших из рук и обвивавшихся вокруг фигуры бойца. Существо же зачарованно глядело на их странный, причудливый танец, то и дело, покачиваясь в такт ему. И тут «головы» змей повернулись в сторону уродца. Тот замер на мгновение, вперив в них испуганный взгляд своих черных шариков, переступил с «ноги на ногу», а затем медленно, неуверенно попятился назад.Черные отростки поплыли следом. Зверь ускорился. Змеи тоже. Нервы монстра сдали и он, резво развернувшись на своих ногах-ходулях и издав протяжный, наполненный животным ужасом вой, засеменил прочь от нас.

Видение тут же растворилось в густом, неподвижном ночном сумраке. Несколько мгновений парень просто стоял, молча смотря уродцу вслед. Затем его колени подогнулись, и он с глухим грохотом завалился на каменную плитку проспекта.

В эту секунду город, обступавший нас стеной молчаливых громад со всех сторон, как будто прорвало. Будто рухнул невидимый барьер, скрывавший от его взора наш небольшой отряд, и сквозь него, словно сквозь давшую течь плотину, хлынул бурный поток звуков, моментально захлестнувших нас с головой. Рычание, скрежет когтей по камням, по стали, какой-то протяжный, озлобленный вой, противное чавканье и топот. Топот десятков лап.

– Ходу, ходу, ходу! — заорал я, стряхивая с себя остатки оцепенения и срываясь на бег. Парней тоже долго уговаривать не пришлось.

Спустя несколько мгновений мы уже были у распростертого на земле тела парня. Рам и Эдрих подхватили его под руки, рванули вверх, но поставить парня на ноги у них не получилось. Он был в отключке.

Впереди, на проспект, из какого-то темного проулка выбежала одна из хвостатых тварей. Вытаращившись в нашу сторону, она издала призывный протяжный вой, тут же растворившийся в густой мешанине звуков и, не медля больше ни мгновения, рванула к нам, даже не посмотрев в сторону убегающего прочь урода.

Я вскинул винтовку. Послышался тихий гул, едва слышные хлопки вылетающих из ствола игл. Тварь дернулась, остановилась, пытаясь понять, что произошло, а затем рухнула, как подкошенная. Из ран в её груди толчками выплескивалась горячая темная кровь, дымящаяся на холодном ночном воздухе.

В эту секунду винтовка уже загудела позади меня. Я не стал оборачиваться, а что было мочи рванул к странному знаку, рядом с которым располагалась небольшая железная дверь, ведущая в подвал одного из домов.

До него оставались считанные метры, когда впереди на дорогу выбежало еще несколько тварей. Я вновь остановился, вскинул винтовку и дал короткую очередь. Один из монстров завыл, поджав под себя обрубок передней лапы, и попытался отползти обратно, однако трое других рванули в нашу сторону.

– Окна. Они в окнах, – заорал было Эдрих, подтаскивая бесчувственного Дейма к двери, но тут сзади меня послышался тяжелый топот лап. Толчок. Я лечу лицом в каменную плитку проспекта. Удар. Перекат на спину. Пальцы сами собой вдавливают крючок и тварь с развороченной мордой падает рядом. Над головой раздается тихий хлопок гравигранаты, вылетевшей из нарукавного гранатомета, а затем,слышится тихое, но постепенно нарастающее шипение, смешивающееся с визгом зверей.

— Быстрее, внутрь! -хриплый крик сам собой вырывается из глотки. Я вскакиваю и даю длинную очередь по наседающим со стороны перекрестка тварям. Справа раздается глухой грохот. Парни по одному начинают пролезать в темный зев подвала. Из окна дома напротив высовывается морда еще одного зверя, но тут же исчезает под натиском свинцового шквала. Счетчик патронов начинает мигать красным. Сука.

— Шеф, — орет Селлас, — Все, уходим!

Оборачиваюсь. Мы с ним на улице остались одни. Твари уже карабкаются по фасаду нашего дома. Рывок вперед. Шаг. Другой. Третий. Со всех сторон обступает густой, непроглядный мрак. Следом за мной, спустя секунду влетает Селлас. Скрип проржавевших петель, лязг стали, удар и узкий прямоугольник, через который в подвал лился тусклый ночной свет, гаснет, растворяясь во тьме.

— Рам, держи! -- крикнул Эдрих, бросая захлопнувшему дверь бойцу длинный металлический брусок. Тот ловко поймал его и не мешкая ни секунды с со всего маху вогнал в петли, приваренные кем-то очень предусмотрительным. А спустя миг раздался глухой удар. Дверь мелко затряслась лязнгув засовом о выемку в стене. Рам тут же отскочил в сторону и схватил винтовку. За первым ударом последовал второй. Такой-же безрезультатный. Третий. Четвертый.

– Проверьте, есть ли тут другие выходы, – скомандовал я, разворачивая панель отряда. Иконка Дейма, как ни странно, светилась зеленым. Значит, никаких серьезных травм у него нет. Уже хорошо? Но почему тогда он без сознания?

– Есть выход наверх, – оторвал меня от размышлений Селлас, – но он, тоже закрыт на засов, так что какое-то время твари до нас добраться не смогут.

– Ладно, – бросил я устало опираясь на ближайшую стену и сворачивая окно нейроинтерфейса. И то, что я увидел за ним, мне очень не понравилось.

У стен довольно просторного прямоугольного помещения лежали иссохшие трупы людей, завернутые в какое-то полусгнившее тряпье. Дюжина, если не больше. Были тут и мужчины и женщины, и даже, в дальнем углу, там где из истлевших вещей было навалено некое подобие кучи, виднелся почерневший, скрюченный трупик ребенка. Пол в комнате укрывал внушительный слой пыли, тронутый разве что нашими ботинками. Судя по всему, бедолаги погибли довольно давно, и с тех пор нога человека больше сюда не ступала.

– О, а вот и могилка нам нашлась, – мрачно ухмыльнулся Эдрих, – Старых постояльцев правда придется потеснить, но раз они, – он указал на один из трупов рукой, – не жалуются на качество сервиса, значит и нам сгодится.

– Не смешно, – буркнул Рам, – Шеф, что там с Деймом? Его усадить, наверное, надо?

– Да, – кивнул я, – только место ему разгребите. Не на трупы же парня сажать.

Парни нехотя принялись стаскивать старое тряпье и иссохшие скелеты в дальний угол, потихоньку расчищая от них комнату. Я же схватил Дейма под руки, оттащил к ближайшей стене, кое-как усадил и постарался разглядеть лицо. Кровь. Она тонкими, уже запёкшимися струйками, выходила из ноздрей и уголков глаз, растеклась по серой, изрезанной морщинами коже, теряясь в черной густой щетине, скрывавшей бледную линию губ и подбородок парня.Перестарался. Не рассчитал силы, что бы он там ни делал.

Я еще раз глянул на все жизненные показатели бойца. Они были в норме. Видимо, просто отключился. Ну, ничего, времени до утра еще много, так что пусть отдохнет. Колоть ему сейчас стимуляторы, после того, как он без малого, двое суток на них просидел – рискованно. Сердце может не выдержать.

Оставив парня в покое, я вернулся к остальным. Те, уже успели свалить тела в кучу, в дальнем углу помещения и теперь столпились вокруг тряпки, на которой был разложен нехитрый скарб местных обитателей.

По поводу трупов – никаких сомнений и предрассудков ни у кого не возникло. Последние из них умерли, когда человек создал существо, как две капли воды похожее на себя, но способное восстанавливать теломеры. Душа, загробная жизнь, трепетное отношение к усопшим – все это исчезло вместе с последними представителями старого вида. Для хомо имморталис, ситуация развернулась совершенно другим образом.Смерть стала крайне редким явлением, но при этом её, даже, когда в результате несчастного случая погиб всего один человек, можно было назвать настоящей трагедией. Все понимали, что это конец, за которым уже ничего не стоит, потому и цеплялись за жизнь всеми доступными им способами. Были, конечно, чудаковатые, вроде Дейма, которые верили, что там, во тьме, их кто-то да ждет. Но подобные отклонения появлялись в основном у тех, кто со смертью виделся чуть ли не каждый день – военных. И то, в армии такие закидоны очень не любили и пытались всячески от них избавляться, нередко, буквально забивая солдатам ум в пустую голову. А что касается тел – их просто расщепляли, делая заправки для молекулярных принтеров.

Я подошел поближе и окинул взглядом вещи, разложенные на тряпке. Несколько тронутых ржавчиной металлических труб, к которым неуклюже, топорно были прилажены приклады, спусковые крючки и что-то отдаленно напоминавшее магазины. Помимо ружей парням удалось найти россыпь самодельных патронов, какую-то стеклянную лампадку, дюжину жестяных банок, зачем-то с одного конца раскуроченных, несколько небольших ножей, колба с темной, вязкой жидкостью внутри и целая россыпь отполированных до блеска костяшек с вырезанными на них странными символами.

– Мдааа, – задумчиво протянул Эдрих, – с развлечениями у них тут было явно негусто.

– С оружием тоже, – отметил Селлас, беря в руки одну из винтовок, – странно, как вообще с таким можно воевать.

– Воевать можно даже камнями и палками, – вклинился в разговор Берт, – по крайней мере, наши далекие предки именно так и поступали.

– Ага. Вот только не против уродов, вроде тех, что рвуться сейчас сюда, – бывший командир Альфы махнул рукой в сторону тихо постанывавшей под тяжелыми, глухими ударами, двери.

– Так или иначе, – подытожил Рам, садясь у стены рядом с Деймом– нам весь этот хлам ничем сейчас не поможет, – ни в отстреле тварей, ни в поисках челнока, на котором с этой планеты можно удрать.

– Все еще надеешься? – мрачно ухмыльнулся Эдрих, садясь напротив, – Да ты, парень, оптимист, я смотрю. Ну вырвемся мы с планеты, а дальше куда? У Директората мы наверняка в розыске. Беломордые тоже к стенке поставят без лишних вопросов. Разве что податься куда-нибудь во внешние колонии, но там жизнь не намного лучше чем тут. Разве что тварей нет, если не считать таковыми всякое бандитское отребье.

В комнате повисла тишина. Бойцы разбрелись в разные стороны и расселись у стен. Кто-то последовал примеру Дейма и отключился сразу, кто-то размышлял над событиями последних дней. У тряпки остался только Берт, заинтересованно разглядывавший лампу.

– Я читал о таких, – сказал он, повернувшись ко мне, – Вроде бы, ими наши предки освещали свои дома, еще до того, как появилось электричество. И, мне кажется, – он потряс колбой с темной жидкостью, – что вот это – топливо для нее. А ну-ка... – парень перелил немного дряни в небольшое отверстие на тронутом ржавчиной основании лампы, и попытался крутануть какую-то круглую ручку. Та неохотно, с глухим и протяжным скрипом поддалась, но... Ничего не произошло.

– Тьфу, блин, – раздосадованно бросил Берт – то ли сломалась, то ли зажигать тут нужно чем-то другим. Жаль, что у нас с собой ничего...

Я молча выудил из набедренного кармана отобранную у белобрысого газовую горелку и протянул ее парню. Тот, немного опешив от такого поворота событий, сначала просто вертел ее в руках, будто рассматривая и пытаясь сообразить, что ему с этим нужно делать, затем щелкнул переключателем, выпустив тугую струю тусклого синего пламени и направил ее внутрь лампы.

Маленький огонек затрепетал внутри мутного стекла, рассыпав по холодному нутру просторной стальной коробки, ставшей нам временным убежищем, едва различимые оранжевые капельки отблесков. Они, будто крохотные угольки, тлели, то угасая, то разгораясь вновь, в такт мерным глухим ударам, все еще доносившимся снаружи.

Я отошел к стене, возле которой уже расположились Дейм, Рам и техник, сел и, уставившись на крохотный язычок пламени, попытался упорядочить весь тот ворох мыслей, который крутился у меня в голове в последние дни. Побег, корабль, заговор, предательство, высадка – все это происходило так стремительно, что у меня просто не оставалось времени остановиться и задуматься над смыслом происходящего. Кто знает, может быть тогда и события сложились бы по другому. Хотя куда там... Мы взялись играть в игру, правил которой даже не понимали толком, с человеком, знавшим их досканально. На его поле и на его условиях. Не удивительно, что в итоге он использовал, а потом просто списал наивных дурачков за ненадобностью. При подобном раскладе сил глупо было надеяться на другой исход. Но мы надеялись.

Я откинулся на спину и прикрыл глаза. Усталость, навалившаяся на меня в последнее время, как назло, немного приразжала свою хватку, и спать пока не особо хотелось. Разве что, спина вновь начинала побаливать в том месте, где хирурги заменили мне перебитый позвонок искусственным имплантом. Оно, впрочем, тоже неудивительно. Врач особо отметил при выписке, что несколько недель мне спину не следует напрягать, дабы не нарушить процесс адаптации организма, а я тут... Зараза, так ведь и без ног остаться недолго.

Еще немного полежав, я вновь уселся и открыл карман, где обитала Шелька. Интересно, ее там не укачало, пока меня тут твари валяли по полу? Задохнуться точно не должна была – после того случая в броневике, небольшую щель для воздуха я ей организовал.

Поначалу ничего не происходило, но потом из кармана показалась напуганная черная мордочка. Она посмотрела в сторону двери, все еще сотрясавшейся под ударами тварей, зашипела, обнажив небольшие, но острые белые клычки, и тут же спряталась обратно. Боится. Видать, крепко ее уроды навроде тех, что снаружи, запугали ее. Интересно, как тут она вообще выживала все это время. Научилась их чувствовать как-то заранее и прятаться? Если так, то это может и нам в будущем пригодиться.

Немного посидев, я достал из другого кармана один из батончиков, взятых у белобрысого, кое-как разорвал пленку и принялся ждать. Спустя минуту мордочка показалась снова. Сначала она нервно косилась в сторону двери, не решаясь вылезти наружу, но потом, пересилив свой страх высунула наружу передние лапы, оперлась на них, впилась зубами в батончик и попыталась утащить его в карман. Но я, вместо того, чтобы отпустить лакомство, потянул его на себя, и вытащил зверька из кармана, после чего сразу же захлопнул его. Пусть погуляет, когда еще представится такая возможность. Шелька обиженно пискнула, схватила батончик и убежала в дальний угол, туда, где с потолка в жестяную банку тихо капала вода. Из темноты донеслось чавканье и довольное урчание.

– Алекс, – обратился ко мне Эдрих уставшим голосом, – не знаю важно ли тебе это сейчас… Но, в общем, помнишь то задание, которое ты нам с братом поручал еще на корабле.

– Сравнить голоса?

– Да. Не думаю, что сейчас это важно, – парень на секуночку замялся, – Но совпадения нашлись. На записи не силы безопасности директората, а … и … . Это те, которые пятый и шестой номера в эскадрилье то были.

– А почему сразу не сказал? – спросил я, пытаясь сообразить, как эта информация может нам сейчас пригодиться.

– Программа закончила проверку, когда мы были уже внизу, – ответил Эдрих, – а тут было немного не до этих разборок.

– То есть Бермут все-таки похищал людей, – присоединился к разговору Рам, – И все эти сказочки, мол, Директорат устраняет неугодных ему людей – брехня?

– Неугодных ему военных, – попытался поправить я, но ветеринар в ответ лишь покачал головой.

– Я никогда не служил в армии или близких к ней структурах, – немного помолчав, ответил он, – Был сначала ветеринаром, а потом полез в политику. Полез и узнал, то, чего знать был не должен. Меня сначала попытались подкупить, а потом захотели убрать. А дальше история, как две капли воды похожа на вашу.

– Ага, появился прынц на белом звездолете и предложил за спасение поработать на него, – смачно сплюнул Эдрих, в очередной раз, забыв, что дальше стекла шлема его презрение все равно улететь не может, – Зараза, – он рефлекторно дернул руку к визору, но потом передумал и включил очистку.

– Судя по вашим рассуждениям, – включился в разговор техник, – У него все-таки были какие-то связи в правительстве. Без них он бы вряд-ли осмелился прилетать на Деймон и уж тем более не мог бы планировать свою «революцию». Ну, вот и наводки на людей, которых все равно собирались пустить в расход, он получил, скорее всего, от «своего» человека во властных структурах. В службе безопасности, как он говорил сам, у него тоже есть люди, которые поддерживают идею смены режима.

– Кстати, а тебя за что с нами то бросили? – обратился к нему Эдрих, – И да… Слушай, мы же до сих пор не в курсе, как вообще тебя зовут.

– Что очень странно, – вставил свои пять терринов я.

– Да… – инженер на секунду замялся, – Анис Ародип . У меня связано с этим именем несколько неприятных воспоминаний, потому я стараюсь им не светить особо. А выкинули меня скорее всего за то же, за что и вас. Начал сомневаться и задавать вопросы. Видите ли… Дело в том, что в последнее время на Тени участились несчастные случаи. Причем в тех местах, где моя команда все проверяла. Ну и я начал копать. А потом оказался тут. Не знаю, о каком там деле говорил Бермут, но он явно что-то готовит и по возможности избавляется от всех, кто может или пробует ему помешать.

– Революцию? – спросил я, наблюдая за тем, как Шелька подходит к банке и пробует воду на вкус. Как бы не траванулась. Хотя, до нас она ведь тоже тут выживала и явно что-то пила. Разберется.

– Ну да, вроде того. И, несмотря на всю кажущуюся бредовость его идеи про революцию и установление мира с Братством, она имела реальные шансы на исполнение. И да, вы зря сейчас смеетесь, – сказал он, бросив взгляд на скептическую гримасу Эдриха, – у него есть реальные доказательства того, что вся эта вторая война с беломордыми – фикция. Правительства, их и наше, просто сговорились. Им выгодно вести вялотекущую, непрекращающуюся войну. Она удерживает и Директорат от распада на кучку грызущихся друг с другом корпораций, и вождям Братства помогает сидеть у власти, щедро заливая мозги своего народа милитаристской пропагандой. За такую идею за ним и пошли люди. Я в их числе.

– Погоди, – ошарашенно сказал Селлас, – ты хочешь сказать, что люди подыхают в боях с беломордыми буквально ни за что? Не за других граждан, которых они тем самым спасают, а за кресло какого-то охреневшего от денег и власти олигарха?

– Вроде того, – мрачно бросил Анис, – Впрочем, это не значит, что им стоит сложить оружие. Так ведь и до оккупации с тотальным истреблением населения может дойти. Ситуация там довольно сложная, и вряд-ли ее можно было бы одним махом распутать. Но вот снять с должностей, предать суду, а потом уже договориться о приостановке конфликта, скорее всего бы вышло. Не совсем понятно, правда, каким образов в этом замешаны нулевые артефакты, но я вообще в подробности не вдавался.

– Мда уж… – задумчиво протянул бывший командир Альфы, – А я вот пошел в армию по политическим соображениям. Думал, спасаю людей таким образом. Очень странно кстати. Я ведь и пробыл на Тени несколько недель, но никто и словом ни о какой «революции» не обмолвился. Не говоря уж о том, чтобы вести агитпропаганду.

– А все просто, – ответил инженер, – в последнее время всем новоприбывшим одноглазый приказал ничего не говорить. По всей видимости, или боялся, что ему подсунут не тех людей, или ещё чего. Рам вон с нами давно, он тоже в курсе. Берт тоже.

– Да, – кивнул ветеринар, – в курсе. Вот только теперь мне кажется, что мы, даже в случае успеха, поменяем шило на мыло. Для Бермута же люди – такой же ресурс, как и для тех, в верхушке. И он спокойно жертвует ими, если это помогает ему продвигаться к поставленной цели. В общем… Не знаю. Мне кажется, что вас, парни, ну тех, кого взяли недавно и кто вообще не в курсе про революцию и прочее – брали сразу именно, как расходный материал для этого задания. Не просто же так этот урод тащил на борт исключительно военных. А мы просто подвернулись под горячую руку.

– Все это замечательно, – недоверчиво пробормотал Эдрих, – вот только мы с братом не служили в космопехоте. На кой хрен ему сдались офицеры логистики и снабжения, которые в бою то ни разу не участвовали. Ни в воздушном, ни в наземном?

– А мне почем знать, – буркнул Рам, – У него надо спрашивать. Может ему нужно было просто побольше пушечного мяса, а может, хватало того, что вы прошли так или иначе учебку и знаете с какого конца за винтовку браться.

– Мда… – ошарашенно протянул Селлас, – Значит и нейроинтерфейс тут ни при чем, и прочая лапша, которую он вешал нам на уши…

– Ага, и энергоячейки поврежденные – лишь прикрытие, а не настоящая цель операции, – встрял в разговор Берт, ударив себя кулаком по коленке, – Зараза, ну никак не угомоняться, – он покосился на дверь. Неужели тут сожрать больше некого?

Да уж, дела. Получается, дураком я был еще начиная с эмбриональной капсулы. Сначала меня использовал Директорат, накидав лапши на уши. Меня и всех тех, погибших парней, родственникам которых я писал похоронки. Они ведь тоже погибли зазря, получается. Не за людей, которых они клялись защищать, не за своих родных, для которых они служили щитом от беломордых… уродов? Или таких же дурачков, с промытыми мозгами, идущих на убой не за какие-то свои идеалы, а за интересы обоих правительств. Не знаю. Если все это окажется правдой, то… – мои кулаки невольно сжались от жгучей, но в то же время бессильной злобы, – хотел бы я встретиться с теми, кто все это устроил. Встретится и поговорить. Душевно так поговорить. По мужски. Показать им лица… Глаза тех девятерых, которых эти суки своими поступками, считай, грохнули. Списали в расход. Использовали. Политики херовы. А после – выдать, что нашей, что беломордой верхушке винтовки и отправить их выяснять свои проблемы лично, а не руками других, ни в чем не повинных людей.

Потом меня поимели снова. Одноглазый, в ускоренном темпе. Для него тоже, что я, что парни, были лишь расходным материалом. Цифрами потерь на мониторе, которые вполне можно было оправдать благородной целью. Перед другими, а может быть и перед собой тоже. Только вот, если в случае с Директоратом у меня и выбора то не было, ведь пробирочникам его попросту не давали, то во втором… Ай, чего сейчас об этом то рассуждать. Нужно думать, как выбираться из этой жопы и куда. Если Селлас прав, и ячейки – лишь прикрытие, то Тень может уйти с орбиты в любой момент. Придется искать другой способ. Надо найти оружейников. Если они не в ладах с этими странными фанатиками, но при этом имеют достаточную огневую мощь чтобы противостоять и им и местным тварям, значит, у них может быть и доступ на орбиту, а то и вовсе – во внешние системы. Найти и попытаться как-то договориться. Хрен знает, что мы сможем им предложить, но… В конце-концов, может быть они и не откажутся от услуг сколоченного, пусть и небольшого отряда наемников в обмен на транспорт до внешних колоний. Там поглядим. А пока надо немного поспать.

– Так, – сказал я, беря на руки подбежавшую Шельку, – Нам всем надо отдохнуть. Проверьте, хватит ли у ваших костюмов запаса кислорода до утра, и на боковую. Подъем, в восемь по корабельному времени. И да, – мой взгляд скользнул по содрогавшейся под тяжелыми ударами двери, – дежурим по двое, сменяемся каждые два с половиной часа. Кто хочет первым?

– Я, – глухо отозвался Селлас, – После всего услышанного мне точно не уснуть в ближайшее время. Надо все это… Обдумать.

– И я, пожалуй, – сказал Анис, – Хоть разузнаю побольше, что у вас за заговор был такой.

– Ладно. Всем остальным – отбой.

Оставшихся парней долго уговаривать не пришлось. Они легли практически сразу, и уже спустя десять минут общую связь заполнил дружный густой храп. Мне сон пока что не шел. Обрывки мыслей роились в голове, словно осы, в улей которых какой-то любопытный мальчишка решил потыкать палкой. События последних дней, Директорат, люди, гибнущие на чужой войне – все это смешалось в какую-то странную тревожную кашу, которая вроде и пыталась сформировать из себя логический вывод, но никак не могла. Я отключился от общего канала и просто стал смотреть на нервно подрагивавший огонек, вслушиваясь в тихое благодарное урчание Шельки, трущейся боком о стальные пластины моего скафандра. Постепенно комната начала погружаться в густой мрак. Сначала он окутал трупы, сваленные в дальнем углу, затем парней расположившихся у противоположной стены, а после – вплотную подобрался к трепещущему огоньку. Тот сопротивлялся, как мог, но вскоре растворился в нем, оставив меня один на один с теплой, спокойной тьмой.