Глава 20

— Босс? Босс, у тебя все в порядке?! – голос Сэлласа резанул по ушам, вырвав меня из холодных лап оцепенения. Я мотнул головой, стряхивая его последние остатки и обнаружил, что сижу прямо в куче старых костей, одной рукой схватившись за шею Шельки, а другой оттягивая несчастному зверьку хвост, будто бы держал ту самую винтовку. Кажется, я собирался из нее застрелиться...

– Шельк, – жалобно пропищало существо умоляюще глядя на меня своими большими черными глазами, – Шельк, шельк, — оно легонько царапнуло коготками по стальной перчатки, пытаясь вырваться.

Я осторожно разжал руки, и зверек тут же вскарабкался ко мне на плечо, цепляясь за краешки бронепластин.

— Шеф... – еще раз повторил вопрос Сэллас.

— В норме, – коротко бросил я, – Долго меня не было?

— Минут пять, может чуть больше. С тобой пропала связь, а потом из корабля послышались звуки стрельбы. Что там стряслось?

— Один из местных мороков. Внутрь не суйтесь. Оно сейчас ушло, но может повториться через некоторое время.

— Понял. Ждем снаружи, — голос командира альфы мне показался слегка напряженным. Что-то много в последнее время приключений на нашу пятую точку ловится.

Я кое-как встал, и, опираясь на стену, поковылял в сторону выхода. Спина болела. Место, куда был вживлен имплант. Ему, похоже, тоже не очень-то понравились все эти электромагнитные колебания, сопровождавшие наваждение. Зараза. Чую, однажды он меня по крупному подставит. И вот не могли мне сразу здоровую замену вырастить, нет блин, надо было вставить в спину какую-то электронно-силиконовую хрень и поставить в очередь ожидания, которая подойдет, может, лет через пять. В условиях военного времени. Чем думало руководство Директората... Неудивительно, что прошлую войну мы Братству продули. С таким то командованием. Впрочем, там вообще было много странностей, которые довольно трудно объяснить. Например, почему братство не добило остальное человечество или хотя-бы не подмяло под себя весь Директорат? Вопросы, вопросы... Ответы на которые знают разве что политики, участвующие во всех этих подковерных интригах.

Дневной свет больно резанул по глазам, но бронестекло тут же среагировало, не дав мне ослепнуть, пускай и временно.

— Шеф, -- раздался в ушах голос Селласа, – мы уже начали беспокоиться. Порядок?

– Ага, – бросил я, и захотел было сплюнуть, но вовремя вспомнил, что только загажу себе стекло скафандра. Дерьмо, – Только давайте отойдем от корабля метров на двадцать и подождем снаружи, пока дроны обыскивают его. Энергоячейка, пусть и разряженная там точно должна остаться.

– Хорошо если так, – задумчиво протянул Рам, – может, и до центра тащиться не придется.

– Это одна, а надо еще четыре, минимум. Лучше – пять, – осадил его командир Альфы выходя на свежий воздух, – разве что мы найдем их вон на тех двух красавцах уродливой наружности, – он махнул рукой в сторону дальнего конца бетонного поля, где должны были располагаться два тяжелых транспортных корабля. Ну, или то, что от них осталось. Кстати, Алекс, – забавно, но боец впервые назвал меня по имени. То ли боялся до этого нарушать субординацию, памятуя старую армейскую привычку, то ли просто решил на всякий случай немного втереться в доверие, – что там внутри было то?

– Смерть, – ответил я, спускаясь вниз по трапу, – Вернее, ее не выветрившийся запах.

– Ну а что. Смерти и положен убойный запашок, – хохотнул Эдрих. Сейчас его попытки поострить скорее раздражали, чем веселили, – иначе, какая ж это смерть.

– А поподробнее можно, – переспросил Селлас, когда мы немного отошли от проклятого челнока.

– Если вкратце, то твари загнали группу каких-то местных аборигенов внутрь этого корыта и заморили их там голодом. Вернее, часть замочили, при попытке вырваться из окружения, а оставшихся довели до ручки заставив жрать друг-друга. Последний живой, когда немного пришел в себя – застрелился.

– Это откуда такие подробности? – встрял в разговор Рам.

– Видел. Глазами этого самого последнего. Не могу толком объяснить, что там случилось… Но место то ли хотело показать кому-то эту самую ситуацию… То ли время от времени этот морок сам собой внутри появляется захватывая того, кто туда попадет и демонстрируя ему те или иные отрывки прошлого.

– Вполне конкретный эпизод, или серию эпизодов, – вмешался Дейм, слушавший наш разговор через общий канал, – все это очень похоже на Омегу 3. Там была такая же аномалия, да и я про него уже рассказывал. Когда группа людей или один человек испытывает очень сильные эмоции, они как бы сохраняются в поле, окутывающем планету, и потом проигрываются раз за разом с определенной периодичностью перед всеми теми, кто попал в область действия этого самого «временного казуса».

– Ага, только вот там, в ангаре мы наблюдали похожее явление со стороны, – бросил Селлас, на всякий случай, оглядывая окрестности. Правильно делает. Кругом, конечно, гладкое бетонное поле и подобраться к нам незамеченным противнику будет, ой как нелегко, но лучше перестраховаться сейчас, чем жалеть потом.

– В своих разговорах эти люди, – я ненадолго замолчал, еще раз прокручивая видение в голове, – упоминали несколько интересных вещей. Во-первых, неких ангарщиков, централку и фермеров. Судя по тому, что мне удалось понять – централка, это какой-то основной лагерь выживших, который связывает между собой сеть «лагерей» поменьше, вроде фермеров или ангарщиков.

– Ага, последних мы уже, кажись, видали, – вставил свои пять терринов Эдрих, – они там своими скелетами весь пол загадили так, что наступить некуда. Эхх, видать, не учила их в детстве мама убирать за собой.

– Клоун, – буркнул старший техник, вклиниваясь в разговор, – как, по-вашему, они еще живы? Ну, хоть кто-нибудь из местных.

– Да хрен их знает, – ответил я, – останки, которые нам попались в ангаре, да и те, что тут, на корабле, – довольно старые. Может и лежат то не один год. Вполне вероятно, что все местные успели вымереть еще до первой экспедиции, если не рань…

И тут у меня в голове что-то щелкнуло. Мысль, до сих пор крутившаяся на самом краешке сознания и которую никак не удавалось поймать за хвост, словно кнутом ударила по мозгам, да так, что по спине пробежали ледяные мурашки. Твари в этих «видениях» точь-в-точь почти копируют тех, с которыми столкнулись и мы. При том, они не используют какой-то местный подвид в качестве пушечного мяса, а идут в атаку сами. Судя по происходящему в мороках, да и останкам погибших, события, которые нам показала планета, случились, как минимум несколько лет назад, если не больше. А высадка была в позапрошлом году. При этом десант столкнулся с обычными и невероятно тупыми крысами-переростками, которые даже инстинктом самосохранения не были обременены, не то, что какими-то зачатками интеллекта…

– ше… – свернул мысль я, и дав команду себя не беспокоить некоторое время переключился на персональный канал Берта, предварительно затемнив стекло скафандра.

– Слушай, не помнишь, кого отправил в первую вылазку на эту планету наш одноглазый приятель?

– А тебе зачем, – парень от такой неожиданности слегка опешил, но довольно быстро пришел в себя, – Помню. Очень хорошо помню. Не на ровном месте предположил, что вся эта авантюра с энергоячейками – попытка списать нас в расход. Хоть и ошибся, кажется.

– Так кого?

– Кого-кого. Моих ребят. Тех, с кем мы тогда пытались выяснить все «обстоятельства» нашего «спасения». Не всех, конечно, но большинство. Кстати, там были и его приближенные. Двенадцать человек.

– Как раз те, которые вернулись, – задумчиво протянул я, пытаясь встроить новые факты в уже существующую картину. Состыковываться с ней они совершенно не хотели, а «новая реальность», уже с их учетом получалась совершенно паскудной. Похоже на то, что никакой первой высадки попросту не было. Бермут попросту произвел чистку неугодных, а остальному экипажу показал красивое смоделированное кинцо, которое потом, показал и мне, во время планирования высадки на планету. Вот только чем он тогда думал, подсовывая командиру отряда заведомо ложные сведения…

– Так что ты там надумал или узнал? – спросил Берт, нарушив секундное молчание.

– Первой высадки не было. От слова совсем. Твоих ребят просто выкинули в открытый космос.

В эфире повисло молчание. Парень пытался переварить то, что я ему только что сказал.

– То есть, как это, не было? Мы же все видели…

– Вы видели крыс бегущих на толпу ваших. Обычных грызунов-переростков, а не этих уродов, клервинов, или как их там. Даже более того, этим самым крысам было насрать на взрывы, они перли вперед просто не замечая их. А ваши? Ты не обратил внимания, что они все поголовно взрывались, стоило только грызунам нагнать их? Неужели ни один не попытался побороться за собственную шкуру? Если сопоставить все это с теми фактами, что мы тут ни разу не встретили хоть что-то отдаленно напоминающее крысу, то вырисовывается не слишком приятная картина.

– Мдааа… А ведь у Ани там погиб брат… Если ты прав, то не уверен, что ей стоит знать, что его просто выкинули в космос, словно какой-то мусор, – парень ненадолго замолчал, но потом все-таки продолжил, – для нее он был героем.

– С этим будем разбираться потом. Вопрос в том, как не стать следующими, кого Бермут пустит в расход.Ситуация у нас другая, конечно, но где гарантии, что когда мы вернемся на Тень успешно выполнив задание, нас не выкинут за борт, списав все на боевые потери и нарисовав остальным красивое кинцо. Мне, если честно, не хочется становиться еще одним героем.

– Мне тоже, – коротко бросил Берт, – Но прямо сейчас мы вряд-ли что-то можем сделать. Я дам команду своим парням быть настороже. Ты – предупреди своих. А там уже посмотрим по обстоятельствам. Насколько мне известно, на этот раз наш одноглазый друг отбирал людей не по признаку принадлежности к своему ближайшему окружению, а по специализациям и способностям. Очевидно, что успех этой миссии для него важен так же, как и для всего остального экипажа, а значит, проблемы у нас могут возникнуть уже на борту Тени.

– Ладно, держи в курсе, если вдруг вы со своими что интересное заметите, – сказал я, переключаясь на общий канал, – Ну, как у нас тут дела?

– Дроны нашли энергоячейку, сейчас занимаются извлечением, – отрапортовал Селлас, – уродов на горизонте тоже не видно. Да, кстати, броневик почти починили. Осталось только с поворотного механизма башни дерьмо этой, – он махнул рукой в сторону огромной туши с развороченным брюхом, – херни очистить и будет полный порядок.

– Хорошо. Тогда, парни, грузитесь обратно. Роботы закончат тут без нас, и, как только это произойдет – тронемся к транспортникам.

Уговаривать парней долго не пришлось. Все, как один дружно рванули к своим машинам. Оно и понятно. Под прикрытием брони чувствуешь себя куда спокойнее, чем на свежем воздухе, где твари могут в любой момент может броситься на тебя и разорвать в клочья. Конечно, бронированные пластины они не прокусывают, но вот если попадут в сочленение или кинутся всем скопом сразу…

Я еще немного постоял, глядя на то, как отряд забирается внутрь броневиков и неторопясь двинулся вслед за ними. В голове крутился целый ворох вопросов. Почему Бермут, зная, что возможно подвергает всю экспедицию неоправданным рискам, все равно решил показать мне то фальшивое кинцо первой высадки, которой по ходу и не было вовсе? Решил поддержать легенду, прикрывающую его грязные делишки? Ну, так ведь я все равно не был в курсе. Расчет шел на то, что могу пропиздеться случайно, подорвав тем самым авторитет одноглазого? Возможно. Но стоило ли ради этого рисковать всем экипажем? А может он и не рисковал? Или рисковал, но не в той степени, в которой нам это было представлено? В конце-концов, он бы не усидел на капитанском месте десять лет, не будь у него плана «Б».

Говоря проще, скорее всего он разрабатывает два или три пути решения проблемы, а мы – лишь один из них, хоть и убеждали нас совершенно в обратном. А значит, рискует он больше, когда раскрывает правду о прошлой высадке, чем когда подсовывает нашей экспедиции ложные сведения. Сукин сын. Для него собственная задница важнее чем жизни тридцати человек. Вопрос только в том, догадываются ли эти люди о том, что они не последняя надежда экипажа, а всего лишь пушечное мясо? Да и стоит ли им сейчас такое говорить? Точно нет. Пусть верят, что от них зависят жизни всего экипажа – лучше будут работать.

– Босс, а в том видении, ну… Внутри корабля, ничего больше интересного не заметили? – спросил главный инженер, когда я забирался в бронетранспортник.

– Заметил… – бросил я, усаживаясь в кресло и набирая на панели интерфейса сообщение для своих парней, – Тот факт, что твари, которых мы тут встретили – не эволюционировали. Они были разумными еще в те времена, когда в городе располагались лагеря выживших. Кстати, о местных аборигенах. Один из них упомянул программу «Новый рассвет».

– Я слышал о таком, – отозвался Рам, – Это что-то вроде запасного плана для Директората. Часть людей замораживают на три сотни лет. И если что-то случится с человечеством, то их капсулы раскрываются, давая людям второй шанс на выживание. Насколько мне известно, филиалы этого проекта создавались во всех колонизируемых мирах зеленой зоны.

– Надо полагать, капсулы бедолаг забыли забрать во время всеобщей эвакуации, и они раскрылись в этом проклятом мире. Да уж, действительно не повезло, – хмыкнул Эдрих.

– Они думали, что Деймон потерян, и они – все, что от человечества осталось, – бросил я, подтверждая отправку сообщения.

– Кто знает, может и к лучшему, что эти… выжившие, – Селлас на секунду замялся, пытаясь, судя по всему, сформулировать мысль, – не дождались нашего прилета. Думаю, им было бы очень обидно осознавать, что никакая они не надежда человечества, а лишь отходы его жизнедеятельности.

– Спорный вопрос, – вмешался техник, – может быть, они обрадовались бы, узнав, что мы можем вывести их на орбиту. Да и нам давно пора пополнять экипаж. В последнее время потерь было многовато.

«Извлечение энергоячейки завершено. Начата транспортировка на борт первой машины. Ожидайте» – замигал нейроинтерфейс красными буквами. Одна есть. Осталось еще четыре.

– Что значит «многовато»? – переспросил я, наблюдая за движением дронов к первой машине, – Были еще смерти?

– Да, к сожалению, – задумчиво протянул он, – Тень – уже довольно старый корабль. Да, ей всего десять лет, но рассчитывалось так, что она минимум раз в два года будет ремонтироваться в верфях директората. Мы с командой, конечно, пытаемся поддерживать ее в должном состоянии, но то и дело случаются какие-то сбои, утечки воздуха, перебои питания и прочие неприятности, нередко приводящие к смертям. Не знаю, сколько нам еще удастся удерживать эту малышку в рабочем состоянии, – техник хлопнул себя по бронированной коленке.

Что-то в его интонациях мне не понравилось. Очень не понравилось. Он говорил так спокойно о смертях среди экипажа… Как будто был сам к ним причастен. А если так, значит он из команды Бермута. В принципе, разумный шаг с его стороны, завести себе человека, который может обеспечивать несчастные случаи. Но зачем было посылать его с нами? Устроить несчастный случай тут? Так ведь одноглазый заинтересован в успехе этой экспедиции. Может, просто потому, что он хороший специалист, как ни крути? Хоть и редкостная свинья. Не знаю. Но надо держать ухо востро с этим парнем. И не делать поспешных выводов. Интонации еще ничего не значат.

«Энергоячейка погружена. Дроны ждут дальнейших распоряжений» – вновь просигналил интерфейс. Хорошо. Пора ехать.

Я быстро пробежался по настройкам отряда, приказав всем роботам вернуться к машинам. Всем, кроме одного.Этот будет прощупывать дорогу перед машинами. Датчики, конечно, засекли поле клервинов в первый раз, но лучше перестраховаться.

Машины плавно тронулись с места. Люди снова молчали. Наши с Бертом ребята переваривали поступившую к ним информацию, остальные размышляли, по всей видимости, над словами техника. Сколько им еще осталось так пиратствовать? И что их ждет дальше? Одноглазый планирует какую-то революцию на Деймоне в скором времени, но руку готов дать на отсечение – это просто сказки, для успокоения экипажа. Недовольных в Директорате сейчас немного. Война разворачивалась для нас хорошо в последнее время. Несколько сбитых крейсеров Братства и четыре возвращенных планеты… От такого удара они нескоро оправятся. Возмущения могут быть только в окраинных колониях. Связь с ними всегда страдает, когда война идет активно. Связь, продовольствие… Некоторым и вовсе надо кислород подвозить. И когда у них начинаются со всем этим проблемы, начинаются и волнения. Вот только ставку на них делать все равно глупо. Серьезный флот, достаточный для противостояния силам Директората они собрать неспособны. Да, Дагор, они даже от пиратов отбиться нормально не в состоянии, не говоря уже о массированном прорыве обороны центральных миров. С пушками на торговых транспортниках, да легкими орудиями на пассажирских межпланетных яхтах много не навоюешь. Нет, ни о какой революции с таким арсеналом и речи идти не может. Значит, команду ждет довольно печальная участь. Сменить внешность да растворится в каком-то из окраинных миров. И то, это в лучшем случае. А в худшем их… Нас возьмут за жабры, поставят к стенке и пустят пулю в башку. Бермут то выкрутится, думаю. С той кучей денег, к которой у него есть доступ. Подмажет кого-то из политиков на Деймоне или каком-то другом центральном мире, купит себе новые документы и будет жить припеваючи дальше. А его старую личность повесят на кого-то из нас и после короткого военного трибунала застрелят. Странно только одно – что он не сделал так до сих пор. Возможно, надеется сорвать еще больший куш, чтоб хватило на тысячу лет? А может и сам хочет в политику. Делать ту самую революцию с помощью денег, которые добудет ему команда. Да, мирную революцию, вот только средства, на которые он собирается воротить эти дела, будут заляпаны кровью. Кровью вот этих ребят, которые пытаются спасти жизни своих товарищей. Кровью тех, кто остался наверху. Кровью тех, кто слепо за ним следует. Некоторые уже заплатили, просто потому, что начали задавать неудобные вопросы. Думаю, ему не составит никакого труда собрать подобную плату и с остальных. По крайней мере, угрызения совести одноглазого мучать точно не будут.

– Босс, мы приехали, – раздался в ушах голос Селласа, – И должен сказать, выглядит это хреново. Очень хреново.