Глава 17
Презрение к смерти
Земля ходила ходуном, а за спиной шла волна крошащегося камня, обрушивая здания на мостовую. Энакин выжимал максимум из лендспидера, лавируя между падающими постройками и огромными каменными обломками и проносясь мимо орущих от ужаса и боли жителей. У северной границы города двое караульных попытались остановить его, но Энакин и не думал сбавлять ходу.
За чертой столицы толчки еще сильнее сотрясали землю. Задул ураганный ветер, и подросток испугался, что от воздействия падающей луны сжимается сама атмосфера планеты. По расчетам, у них оставалась пара часов до того, как луна обрушится на землю, но он сомневался, что планета сможет продержаться даже в течение этого срока: землетрясения, буйство ветров и огромные океанские волны вполне могли уничтожить все живое еще до прибытия самой луны.
Чем дальше, тем сильнее Энакин разгонялся. Он испытывал те же чувства, что и в поясе астероидов, — не реагировал на помехи, а предугадывал их, полагаясь на интуицию. Пожилой мэр сидел в соседнем кресле, не подавая ни малейших признаков беспокойства. Он даже не вздрагивал, когда очередной валун или ком грязи грозил расплющить их машину. Бросив быстрый взгляд на спутника и проверив ощущения в Силе, Энакин понял, что это не бравада: старик действительно смирился с судьбой и не испытывал отчаяния.
Каким-то образом спокойствие сернпидальца передалось и юному водителю. Энакин проверил координаты, убедившись, что цель близка. Но что они ищут? Колоссальный механизм? Крейсер-заградитель с проекторами гравитационного поля? Ничего подобного в округе не наблюдалось. Может быть, разлом в поверхности планеты? Опять же ничего, не считая трещин, возникших после землетрясения.
Он сбросил скорость и закрыл глаза. Его тут же окатила волна чувств и эмоций: спокойствие старика; смятение планеты, которую разрывала на части низко пролетающая луна; почти осязаемый ужас местных обитателей — как разумных, так и животных.
Энакин заглядывал все глубже и глубже. Источник невероятной мощи, способной сорвать с орбиты луну, не может быть невидим в Силе.
Снова взошла чудовищная по размерам луна и стремительно помчалась по небосводу. Ревел ветер, тряслась и вздыбливалась земля. И Энакин ощутил рывок. Он был направлен не на него, не на что-либо в округе — исключительно на луну. Подросток открыл глаза, продолжая при этом отслеживать источник тяги своим внутренним взором, и наконец отчетливо «увидел» луч захвата.
Он вновь разогнал лендспидер, устремившись во впадину между двумя трясущимися горными пиками. Этот маневр едва не стоил ему жизни, когда рухнувший валун разминулся с машиной на считанные метры. По обеим сторонам впадины отвесные скалы стремительно крошились и осыпались, но благодаря хорошему разгону юноше удалось проскочить опасный участок невредимым. Однако стоило им выбраться на открытое пространство, как шквалистый встречный ветер лишил их преимущества в скорости. Бросив взгляд на луну, Энакин разглядел за ней огненный хвост — первый признак того, что небесное тело прорвалось в атмосферу.
— Мы еле движемся, — ровным голосом прокомментировал мэр.
Повинуясь Энакину, лендспидер резко взял в сторону и устремился на узкую горную тропу, чтобы укрыться от ветра за каменным выступом, но едва не перевернулся от особенно мощного порыва. Все же юноше удалось справиться с управлением и увести машину в узкий просвет между скалами, а когда он вновь показался на противоположной стороне, ветер сбавил напор до такой степени, чтобы можно было снова двигаться вперед.
Преодолев перевал, лендспидер выехал на просторное пустое поле, покрытое камнем и грязью. Это была широкая впадина, со всех сторон окаймленная горными грядами. Энакин тут же заметил посреди поля кратер, и ему не пришлось обращаться за подсказками к Силе, чтобы понять, что это и есть источник всех бед. Осторожно, но стараясь не сбавлять хода, он приблизился к кратеру на расстояние в десяток метров, после чего выключил зажигание и выскочил наружу. Он совершенно не представлял, чего ожидать, а потому бежал, низко пригибаясь к земле.
Кратер был невелик — не больше двадцати пяти метров в поперечнике и метров десять в глубину. На дне его обнаружилось что-то странное и огромное — пульсирующее темно-красное сердце, усеянное темно-синими шипами. Сколько Энакин ни всматривался, он не обнаружил ничего похожего на панель управления или провод, тянущийся к источнику питания.
— Что это? — спросил старик, присоединяясь к мальчику у края кратера.
Тот постарался изучить находку более внимательно, призвав на помощь Силу, и пришел к пугающему выводу: эта штука не просто притягивала к себе луну — она была живой. Сглотнув ком в горле, он потянулся к бластеру.
— Из-за этого Добидо падает? — озадаченно спросил старик.
— Отойдите, — попросил его Энакин, прицеливаясь. Мэр не пошевелился, но подросток не заметил этого — настолько он был заворожен этим чужеродным и невероятно могучим организмом. Он унял дрожь в руке и выстрелил.
Энергетический луч устремился на дно кратера и… исчез. Просто погас, как свеча на сильном ветру. Энакин стрелял снова и снова, но заряды не причиняли организму ни малейшего вреда.
— Да что же это? — с расстановкой повторил старик.
— Залезайте в лендспидер и езжайте к моему отцу, — проинструктировал его Энакин, снимая с пояса рукоять меча.
— К тому, который вздорный, или к тому, который большой и волосатый? — уточнил мэр.
Энакин пропустил эту колкость мимо ушей и шагнул к краю кратера.
Но тут земля, вздрогнув, подбросила их в воздух, и они вместе с мэром в один миг отлетели прочь. Молодой джедай первым пришел в себя и обнаружил, что из кратера вырываются камни и комья грязи. Это напоминало извержение вулкана, только без лавы.
Все закончилось так же внезапно, как и началось. Энакин подбежал к краю и обнаружил глубокую дыру на том месте, где находился организм. Похоже, таинственный пришелец догадался, что его пытаются уничтожить, и направил свой гравитационный луч на ядро Сернпидала, чтобы скрыться из виду.
Что же теперь делать?
Над головой раздался знакомый рев, и Энакин, подняв глаза к небу, увидел «Сокол Тысячелетия», слетающий к ним со стороны гор. Корабль сел на каменистой почве, и почти тут же откинулся трап, по которому Хан Соло сбежал к своему сыну. Из дверного проема высовывались головы многочисленных беженцев, пытавшихся взять в толк, что происходит.
— Нужно возвращаться! — проорал Хан. — Чуи организует эвакуацию, но кораблей едва хватает!
— Эта тварь там в глубине, — ответил Энакин, указывая на кратер. — Она живая!
Хан покачал головой.
— Уже не важно, — бросил он, скривив губы, и мальчик понял, к чему клонит отец. Сернпидал уже было не спасти. Даже если они каким-то образом доберутся до твари или обрубят гравитационный луч, Добидо неизбежно врежется в планету, так как уже сошла с орбиты.
— Каждая секунда промедления означает чью-то смерть, — заявил Хан, и Энакин взбежал по трапу. Старик, однако, примеру не последовал. Вместо этого он вновь подошел к границе кратера.
— Я должен убедиться, что этот дьявол не сбежит с планеты, чтобы погубить другую, — объяснил он с улыбкой. Раскрыв полу плаща, он достал трубку метровой длины. — Термодетонатор, — сказал он. — А вам стоит улетать.
— Ты сумасшедший, — начал было кореллианин, но пожилой мэр столицы Сернпидала лишь спустился на дно кратера и спрыгнул в дыру.
Когда детонатор взорвался, подняв над каменистой равниной гигантское облако грязи, «Сокол» едва успел стартовать.
— Какой чудной старик, — пробормотал ошарашенный Хан.
Энакин не отрывал глаз от иллюминатора — от того места, где находился кратер. Он больше не чувствовал, чтобы кто-то тянул луну гравитационным лучом.
— У него все получилось, — сообщил он отцу.
Тот кивнул. Старик не подарил им ни минуты лишнего времени, не спас и Сернпидал, и все же они оба понимали, что он сегодня совершил нечто очень стоящее и героическое.
***
Для префекта Да’Гары наступил момент наивысшей славы, чести и одухотворенности. То было олицетворение его цели, награда за усилия и самая долгожданная задача.
Он стоял в одиночестве на постаменте перед яммоском, чьи огромные глаза, не мигая, смотрели на него. Вознеся молитвы Юн-Йаммке, префект поднял руку и осторожно провел по огромной пульсирующей вене между глазами колоссального существа, где находилась точка единения. В следующий момент разум яммоска целиком поглотил Да’Гару и их сознания слились в одно. Префект ощутил связующую телепатическую силу военного координатора — основную цель его существования. Энергия яммоска помогла Да’Гаре почувствовать разумы всех своих воинов, составлявших Преторит-вонг.
Префект все глубже погружался в сознание яммоска, отдаваясь на волю его чувств, отражавших его собственные. Теперь оба мыслили как один и оба осознавали: настало время распространять свое влияние и захватывать самые дальние уголки этой галактики.
Но сперва нужно заманить врагов сюда, уничтожить боевые корабли Новой Республики на своем поле боя, где яммоску подвластна каждая мелочь.
После встречи с военным координатором префект ощущал себя физически истощенным, но был в приподнятом состоянии духа. Он направился прямиком в личные покои. Сперва он обратил взор на виллипа Йомин Карра, но передумал и вместо этого вызвал Ном Анора.
Исполнитель отозвался почти мгновенно.
— Сегодня мы выступаем, — доложил Да’Гара.
— Добудьте славу и победу, — пожелал ему Ном Анор. — Умрите истинными воинами.
Да’Гара вытянулся по струнке.
— Мы не обесчестим народ юужань-вонгов, — выдал он ответ, который от него ждали. — Сегодня погибнет Сернпидал.
— А его население?
— Многие пытаются сбежать, так что наших воинов ждет новое испытание. Военный координатор выслал четыре полномасштабных соединения на перехват и в погоню. Колонна кораблей с беженцами приведет их к следующей планете в очереди на завоевание, и именно там они завяжут бой.
— До-ро’ик вонг пратте, — провозгласил Ном Анор.
У Да’Гары даже дух перехватило от дерзновенности этих слов. «До-ро’ик вонг пратте» — боевой клич юужань-вонгов, призыв к проявлению свирепой ярости и раскрепощению эмоций. Услышав его, воины превращались в неотступных охотников, прирожденных убийц.
— До-ро’ик вонг пратте, — повторил Да’Гара. — Горе нашим врагам.
***
К тому времени как «Сокол» вернулся в город, причальная зона уже приказала долго жить: сотрясения почвы разорвали ее на части, смяв всю ограду. Обезумевшие жители еще носились по улицам, но другие просто распростерлись на земле, вознося молитвы Тоси-кару.
И все же многих удалось загрузить в корабли, набив грузовики до отказа и даже в одноместные суденышки уместив как минимум двоих.
Хан почти тут же заприметил Чубакку: тот сжимал под мышкой двоих детей и махал свободной лапой.
— Помоги ему, — велел капитан сыну, и Энакин протолкался к нижнему трапу через толпу, наводнявшую коридоры. Хан медленно повел корабль на снижение, стараясь удержать его под порывами ветра. — Скорее, скорее, — бормотал он про себя. Каким-то чудом град летающих обломков не задевал Чуи и двух ребятишек.
Зависнув в нескольких метрах над землей, «Сокол» медленно двинулся к тому месту, где стоял Чубакка.
— Дети на борту, — вскоре доложил Энакин по внутренней связи. — Чуи сейчас будет.
В нескольких кварталах от «Сокола» город сотряс новый взрыв, и над обломками одной из стен взвился небольшой челнок. Но его полет очень быстро оборвался, и он пропал из виду.
Хан стукнул кулаком по приборной панели:
— Малой, ты подобрал его?
— Чуи побежал к тому челноку, — отозвался Энакин. — Я за ним. Лети, подберешь нас там.
Не успел мальчик договорить, как Хан увидел вуки, выбегающего из-под брюха «Сокола» с арбалетом наперевес.
Энакин настиг Чубакку в тот момент, когда тот остановился, чтобы проделать дыру в стене, отделявшей их от рухнувшего челнока.
— Надо расчистить завалы, — прокричал Энакин, проникнув в отверстие и увидев, что хвост челнока похоронен под грудой каменных обломков. Она была столь увесистой, что единственный ионный двигатель корабля не потянул бы взлет.
Выстрелами из арбалета Чубакка раскрошил на мелкие обломки наиболее крупные глыбы. Затем он начал отшвыривать их прочь своими могучими лапищами.
— Скорее! — донесся женский крик из открытого шлюза в борту челнока. — У меня корабль забит под завязку. Мы все погибнем!
Энакин сопоставил размеры груды камня и скорость продвижения вуки. Над головой взревели двигатели «Сокола», зависшего над стеной позади них, и мальчик на миг подумал попросить отца, чтобы тот испарил весь камень выстрелами из бортовой пушки, в точности как Чуи только что пытался проделать это с помощью арбалета.
Но план был невыполним, и вместо этого юноша обратился к своим внутренним резервам. Мысленно потянувшись к груде обломков, он начал с помощью Силы отбрасывать один огромный валун за другим. Город сотряс очередной толчок, и падающая луна вновь возникла на восточном горизонте. Она казалась еще больше, чем во время предыдущего прохода, а позади нее тянулся длинный огненный шлейф. Ветер тут же усилился, чуть не сбивая с ног.
Но Энакин сохранял хладнокровие и методично разгребал обломки.
Вуки выражал одобрение зычным ревом и как мог помогал ему лапами. Очень скоро он отступил и энергично замахал женщине на борту челнока, что-то настойчиво рыча.
— Взлетайте! — крикнул Энакин, переведя слова вуки. — Скорее взлетайте!
Они с Чуи отшатнулись, когда челнок взмыл у них над головами.
Он успел подняться всего на десяток метров, когда его снес порыв ветра — и тот же самый порыв свалил с ног Энакина и Чубакку.
Мощные двигатели «Сокола» позволили ему удержаться на весу. Нижний трап был опущен, и Хан свесился с него, протягивая руку младшему сыну и второму пилоту.
— Ну же, забирайтесь! — кричал он. — Иначе нам всем конец!
С трудом преодолевая сопротивление ветра, Чуи продвигался вперед. Рядом с ним Энакин практически парил над землей, подтягивая себя к кораблю при помощи Силы.
И тут их ушей достиг жалобный плач. Оба огляделись по сторонам и быстро нашли источник звука. Из-под рухнувшей кровли дома на них смотрели большие испуганные глаза.
Внезапно Энакин изменил курс движения, и вуки, бросив быстрый взгляд на капитана, метнулся следом.
— Возвращайся на корабль, — приказал ему мальчик, напрягая голосовые связки. Но его слова все равно едва удавалось разобрать в завываниях ветра.
Чуи зарычал и встряхнул косматой головой.
— Я подниму нас обоих на борт с помощью Силы, — объяснил Энакин. Тем временем плач повторился. — И тех, кого обнаружу там внизу!
Они принялись расшвыривать с кровли обломки — один при помощи мускулов, второй ментальными усилиями. Наконец Чуи извлек наружу ребенка — совсем кроху. Все трое повернулись к «Соколу», а тем временем буря только усилилась. Земля пучилась у них под ногами, ревел шквалистый ветер, и мощные двигатели с трудом удерживали «Сокол» на весу.
Хан уже почти дотянулся до руки сына, когда мимо пронеслась груда обломков. Чуи заслонил всем телом карапуза и удержался на ногах, но Энакину повезло меньше: ему в голову угодил камень, нарушив концентрацию и отшвырнув в сторону.
Хан выпучил глаза от ужаса; Чуи кинул ему в руки ребенка прежде, чем тот успел что-либо сообразить, а сам, подгоняемый ветром, вприпрыжку понесся к тому месту, где упал Энакин.
Соло-старший передал кроху пассажирам и бросился в кабину, осознавая, что в такую бурю его сыну и Чуи ни за что не добраться до трапа. Крепкой рукой он повел «Сокол» туда, где вуки держал мальчика в своих огромных лапах.
Зафиксировав положение корабля, Хан снова метнулся к трапу, отталкивая тех, кто тоже спустился сюда с желанием помочь. Но «Сокол» больше не мог удержаться на месте: его сносило вверх и в сторону — а может, это просто земля уходила из-под ног. Двигатели протестующе ревели.
— Чуи! — закричал капитан, свесившись с трапа. Вокруг сгрудились еще несколько пассажиров, удерживая его за ноги, чтобы не упал. Хан в отчаянии потянулся к вуки, но «Сокол» был слишком высоко над землей.
Чубакка устремил на своего друга отрешенный взгляд и высоко подбросил Энакина — прямо в руки отца.
Земля содрогнулась и вздыбилась. Чуи унесло куда-то далеко, и он потерялся из виду.
Хан бережно уложил сына на палубу. Мальчишка быстро пришел в сознание и вскочил на ноги, а его отец снова бросился в кабину.
Яростно задвигав рычагами, он заложил вираж, и «Сокол» вознесся над еще не обрушившимися зданиями. На открытом канале наперебой взывали голоса с других кораблей: кто-то уносился прочь, другие не понимали, куда им податься.
Хан не слушал, сосредоточив все внимание на поисках друга.
Сзади подошел Энакин и рухнул в кресло Чубакки.
— Где он? — рявкнул капитан.
Мальчик сделал глубокий вдох, постаравшись успокоить мысли. Он знал Чуи с рождения — конечно, он найдет друга в Силе.
И он нашел.
— Налево, — закричал он. Хан вывернул штурвал. — За тем углом! — подсказал Энакин.
— Прими управление! — велел ему отец, а сам понесся к трапу. — Летим туда!
Энакин изо всех сил вцепился в рычаги. Корабль жестко вибрировал, и мальчик испугался, что «Сокол» в любую минуту развалится на части. Он положил его на ребро, чтобы пронестись по переулку, после чего облетел еще одно готовое вот-вот рухнуть строение.
— О нет, — выдохнул он. Чуи стоял спиной к «Соколу», а навстречу ему неслась Добидо с пламенеющим хвостом.
— Ближе! — послышался голос Хана.
Чуи повернулся и сделал шаг в направлении Хана и «Сокола», но тут неистовый порыв горячего ветра, сметающий целые здания, швырнул его наземь. На «Сокол» обрушилась груда обломков; щиты протестующе застонали, а нос задрался вверх.
Энакину стоило больших трудов выровнять курс, после чего он начал разворачивать корабль, чтобы отыскать вуки, но вместо этого увидел лишь Добидо, нисходящую на город во всем своем разрушительном великолепии — подобно самой Тоси-кару, к которой продолжали взывать верующие аборигены на превращенных в руины улицах.
Энакин осознал, что времени не осталось. Если он вернется за Чуи, если сию секунду не умчится в космос, то взрыв от столкновения с луной разорвет «Сокол» на куски.
Он услышал, как отец умоляет его спуститься к Чуи. Но он устремил нос корабля в небо и пошел на разгон.
***
Хан все видел.
Чуи, весь в ссадинах и крови, поднялся на ноги и забрался на высокую груду камня. Там он устремил взор на падающую луну, взметнул вверх лапы и вызывающе взревел.
Его силуэт быстро уменьшался вдали, но Хан не сводил глаз с маленькой точки, стараясь, чтобы последние мгновения жизни друга навеки отложились в его памяти. А потом заиграл последний аккорд катаклизма, и Добидо обрушилась на город.
Трап внезапно поднялся, и запоры встали в пазы — это Энакин герметизировал корабль перед неизбежным напором ударной волны.
Хан не мог думать об опасности, которой подвергается он сам, его сын и все остальные. Все его мысли были с Чуи. Перед глазами застыл последний трагический образ: могучий вуки грозит кулаком несокрушимому врагу.
Чубакка бросил вызов смерти, но едва ли от этого могла пройти боль в сердце Хана Соло.
