Книга: Тамплиеры. Рождение и гибель великого ордена
Назад: 7 «Богом оставленная башня»
Дальше: 9 «Беды в двух землях»
8
«Власть и богатство»
* * *
Сыну визиря удалось бежать из Египта, но смерть все равно шла за ним по пятам. Рано утром в пятницу 29 мая 1154 года он выехал из Каира через укрепленные башенные Ворота победы (Баб аль-Наср) с семьей и немногими оставшимися друзьями, взяв с собой из королевского дворца столько сокровищ, сколько можно было унести. В следующие восемь дней их маленький караван неотступно преследовали вооруженные луками и мечами кочевники-бедуины, в то время как беглецы спешили к песчаным горам, обрамляющим долину Вади Муса, в сторону древнего города Пе́тра. Они направлялись на север, чтобы укрыться в Дамаске, где Нур ад-Дин мог бы защитить их, но шансы добраться туда невредимыми были ничтожно малы. Каждый час каждого дня кочевники нападали снова и снова.
У великого визиря Аббаса и его сына Наср ад-Дина были веские причины пуститься в бега. Они оставили Каир залитым кровью. Заговор, который отец и сын устроили с целью убить халифа Фатимидов аз-Зафира в отместку за попытку сместить Аббаса с его поста, привел к тому, что были убиты также несколько братьев халифа, управитель дворца, по меньшей мере один слуга и множество египетских солдат.
Это были не первые убийства, совершенные Аббасом и Наср ад-Дином, но в тот раз они превзошли сами себя. Визирем, или главным министром халифа Аббас стал, убрав своего предшественника на этом посту. При этом Наср ад-Дин, чрезвычайно красивый молодой человек, был лучшим другом халифа, доверенным лицом и, по слухам, любовником: дни они проводили, гуляя во дворце, а ночи – расхаживая по улицам города переодетыми.
Убийство халифа было нужно для того, чтобы расширить власть отца и положить конец слухам о том, что его сын – содомит. Но ни того ни другого достичь не удалось. Ночью халифа заманили в дом Наср ад-Дина, находившийся недалеко от каирского рынка оружейников, убили, разрубили тело на куски и сбросили в колодец, а на следующий день произошла резня во дворце. Но даже в сравнении с кровожадными Фатимидами отец и сын зашли слишком далеко. Аз-Зафир был представителем династии, на верность которой присягал каждый шиит-исмаилит в мире: человеком, которого, как писал Гийом Тирский, «египтяне привыкли почитать как высшее божество». Его смерть вызвала беспорядки на улицах Каира и побудила правителя Верхнего Египта Талая бен Руззика пойти с войском на город. Вместо того чтобы взять в свои руки власть над халифатом, Аббас и Наср ад-Дин были вынуждены бежать, спасая свои жизни.
Аббас был недоволен тем, как они покинули Каир. Если верить гороскопу, ему не стоило уезжать из города в пятницу. Тревога визиря оказалась не напрасной, поскольку 7 июня, когда караван проезжал через оазис Эль-Мувейлих, окончательно (или, по крайней мере, на время) оторвавшись от своих преследователей, он попал в засаду, устроенную отрядом христиан.
Усама ибн Мункыз, сирийский писатель, во время произошедших кровавых событий находился в Каире в качестве гостя визиря и был вынужден бежать вместе с убийцами. По его рассказу, вместе с ними ехали жены и рабы, в караване были лошади и верблюды, но главное – он вез сокровища, взятые из дворца. Скакун Наср ад-Дина был богато украшен, на один только чепрак, расшитый золотыми нитями, ушло пятьсот грамм драгоценного металла. Тамплиерам и их товарищам караванный поезд Наср ад-Дина и Аббаса, несомненно, показался лакомой добычей.
Усама ибн Мункыз описал схватку с христианами, но как такового боя не было. Одних египтян убили сразу, других взяли в плен. Тамплиеры были грозными противниками: организованными, хорошо обученными и беспощадными. Те, кто мог бежать, бросились в сторону гор, отпустив запасных лошадей скакать прочь. Это был мудрый выбор. Когда пыль осела, на земле лежали тела Аббаса и его второго сына Хусама аль-Мулька. Наср ад-Дина увезли в плен, вероятно, в Газу, ближайшую крепость тамплиеров. Семья визиря была уничтожена. Тем временем прибывший в Каир новый визирь Талай бен Руззик доставал из колодца останки убитого халифа и готовился устроить ему достойное погребение.
Сенсационная весть о встрече Наср ад-Дина с рыцарями Храма достигла даже Англии, где придворный хронист Вальтер Мап записал рассказ о злоключениях этого молодого человека. Особый интерес Maп, как и Гийом Тирский, проявил к роли тамплиеров в этом деле. Оба слышали и записали одну и ту же версию истории: якобы плененный Наср ад-Дин не то что не гневался на своих поработителей, а постарался произвести на них самое благоприятное впечатление. Находясь в заточении, он обратился к франкской вере, желая «возродиться во Христе», и просил своих стражников научить его западному алфавиту и основным догмам христианства.
При этом ни один из двух наиболее информированных исламских хронистов не упоминает об этом предполагаемом обращении, и рассказ Вальтера Мапа выглядит настолько романтическим и назидательным, что трудно понять, основан ли он хоть отчасти на подлинных фактах. Тем не менее, согласно основной версии этой истории, дошедшей до Европы позже, в 1150-х годах, попав в плен к тамплиерам, Наср ад-Дин готов был отречься от своей веры, чтобы сохранить жизнь.
Увы, как это часто с ним бывало, он просчитался. Тамплиеры не были миссионерами. Они могли быть воинами Господа, но цель их заключалась не в том, чтобы приводить врагов в любящие объятия Христа, а в том, чтобы сражаться с ними и убивать их. Они презирали тех из своих собратьев, кто готов был отказаться от веры хотя бы и по принуждению (примерно в то же время тамплиера по имени Рожер Германец взяли в плен в сражении близ Газы и заставили поднять вверх палец и прочитать шахаду: «Нет Бога, кроме Аллаха, и Мухаммед – посланник его». После освобождения Рожер был изгнан из ордена). Отказаться от веры и отступиться от клятв – это явно не могло впечатлить рыцарей Храма. Кроме того, тамплиеры были прагматиками. Их миссия была высокой, но мир вокруг – жестоким и грубым. В той войне, которую они вели, спасение души Наср ад-Дина было не столь важно, как то, что его разыскивали и он был ценным пленником.
Те, кто жил на Ближнем Востоке, хорошо знали нравы Фатимидов, и похитители Наср ад-Дина очень скоро поняли, что в Каире есть люди, готовые щедро заплатить за возможность отомстить сыну визиря. В глазах тамплиеров это перевешивало все. Поэтому, продержав Наср ад-Дина «долгое время» в заточении, они начали переговоры о передаче его врагам. Договорились о выкупе в шестьдесят тысяч золотых монет, и вскоре люди бен Руззика забрали Наср ад-Дина, заковали, посадили в клетку и повезли в ней на верблюде через пустыню обратно, к месту его злодеяний.
По свидетельству Ибн аль-Асира, на протяжении всего путешествия в Каир Наср ад-Дин хранил молчание. Лишь при виде городских ворот он разомкнул уста и произнес короткий стих: «Да, когда-то и мы жили здесь, но / удары судьбы и несчастливые случайности уничтожили нас». Вальтер Мап писал, что Наср ад-Дин не отступился от своей новой веры и принял мученическую смерть, привязанный к столбу и пораженный выпущенными в него стрелами. Но Мап был человеком, чье перо спешило вслед за бурным воображением, и, рассказывая эту историю, он намеренно повторил жития мучеников святого короля Эдмунда и святого Себастьяна. Другие авторы писали, что Наср ад-Дин был растерзан толпой горожан, а его изувеченный труп повесили на огромных круглых каменных башнях каирских ворот Баб-Зувейла. Согласно Гийому Тирскому, «люди буквально разодрали его зубами на куски». Какой бы ни была кончина Наср ад-Дина, мало кто сожалел о нем.
* * *
К середине 1150-х годов тамплиеров можно было встретить во всех христианских государствах Святой земли. Самих рыцарей насчитывалось не так уж много – меньше тысячи, но численность войска умножалась в несколько раз за счет сержантов и наемников – сирийских легковооруженных всадников, туркополов, которых орден использовал по необходимости. А такая необходимость возникала постоянно. В письмах и хрониках того времени тамплиеры упоминаются часто: рейды, сражения, потери убитыми и пленными, участие в военных походах королевской армии и получение выкупа за захваченных врагов. Одно из таких посланий датируется 1157 годом. Оно адресовано папе Адриану IV. После отрывка, оплакивающего пленение многих рыцарей, в том числе магистра Бертрана де Бланшфора, автор живо описывает нападение на мусульманскую свадьбу. Тамплиеры обратили в бегство двести тридцать «неверных»; папу с гордостью заверяют, что ни один из них не ушел: был либо пленен, либо «зарублен мечом». Несмотря на это ничем не оправданное насилие (или, возможно, как раз благодаря ему), в письме тамплиеры провозглашаются новыми Маккавеями, защитниками всех живущих под игом мусульман и преследуемых ими.
Штаб-квартирой ордена и резиденцией великого магистра, сенешаля, маршала и смотрителя одежд оставался Храмовый комплекс в Иерусалиме. К середине XII века тамплиеры полностью там обжились. Величие этого места передает Теодорик, бесстрашный немецкий пилигрим, скромно говоривший о себе как о «самом ничтожном среди всех монахов». Он посетил Святую землю между 1169 и 1174 годами. В своем рассказе о путешествии Теодорик подробно описал дом тамплиеров, который он называл дворцом Соломона:
Вытянут он, подобно церкви, и поддерживается колоннами, и имеет купол, большой и круглый, тоже как в церкви. Этот и все соседние дома перешли во владение воинов-тамплиеров, и они живут там. У них запасено оружие, одежда и провиант, и потому они всегда готовы защищать свои владения. Под землей есть конюшни, построенные еще царем Соломоном. Они находятся рядом с дворцом, и устройство их удивительно… Если выстрелить из арбалета, то стрела не долетит от одной стены до другой, ни вдоль, ни поперек.На земле над ними много всего построено, и много дворов, мест для собраний и хранилищ для воды. Ниже устроены купальни и хранилища для зерна, дров и прочего.На западной стороне тамплиеры построили новый дом, и его размеры и вид, и подвалы, и трапезные, и лестница, и крыша не похожи на то, как строят другие дома по обычаям этой земли. Крыша его так высока, что, если б я захотел кому рассказать, какая она, никто не поверил бы мне… Там же, у края наружного двора, они основали новую церковь великих размеров и дивного мастерства.
Но не только Храмовый комплекс впечатлил Теодорика. «Невозможно представить, сколько власти и богатства у тамплиеров!» – писал он.
Почти все города и деревни, которые когда-то были в Иудее, а потом их разрушили римляне, отданы теперь им и госпитальерам, и повсюду построили они крепости и поставили там своих воинов. И это все помимо того, что они, как известно, имеют в других землях.
Едва ли не первым, что видели паломники, прибыв на Святую землю, были крепости тамплиеров, стоявшие на дороге из Яффы в Иерусалим. Самыми большими были Кастель-Арнальд и Ла-Торон-де-Шевалье («Рыцарская крепость», также называемая Латрун). Первая, построенная патриархом и жителями Иерусалима в начале 1130-х годов (при правлении Фулька I) и вскоре после этого переданная тамплиерам, стояла у сужения дороги при входе в горы; вторая охраняла другой горный путь. Европейские путешественники могли заметить, что они сильно отличались от привычных им крепостей, где центральную башню, построенную на насыпном холме, обычно обносили стеной, образующей внутренний двор, в котором размещались хозяйственные постройки. На Востоке трапезные, часовни, общие залы для братии и спальные помещения были встроены непосредственно в крепостные стены, а внутренний двор служил одновременно и территорией монастыря, и плацем.
Меньшие по размеру крепости тамплиеров стояли к востоку от Святого города на дороге к реке Иордан, где был крещен Иисус и куда приходило множество паломников, чтобы окунуться в ее воды и помолиться. Особенно примечательна была крошечная четырехугольная цитадель менее десяти метров в длину с каждой стороны, называвшаяся Мальдуам. Куда бы ни направлялись паломники, там были тамплиеры. На своих крепостях и сторожевых башнях они высекали в камне особый знак: треугольный щит с перевернутой буквой «T» в его верхней части. Сторожевые замки, помеченные этим знаком, охраняли паломнические маршруты по всему Иерусалимскому королевству, графству Триполи и Антиохийскому княжеству.
Пилигримы прибывали не только в Яффу, но и в порты Хайфы и Акры. В Акре у тамплиеров был дом недалеко от моря, который Теодорик описал как «очень большой и красивый». Поскольку Акра была намного крупнее Яффы и располагалась ближе к центру побережья, она стала самым важным пунктом снабжения ордена: из европейских портов туда прибывали люди, деньги, оружие. Вне Акры крепости тамплиеров стояли в самых опасных местах, где велика была вероятность угодить в разбойничью засаду. Там, где ведущая к Хайфе прибрежная дорога сужалась, заходя в ущелье, что делало это место удобным для засады разбойников, на горе из песчаника возвышался замок тамплиеров Деструа («Узкое место»). Далее вглубь страны на пересечении дорог, соединяющих Иерусалим с Тивериадой и Акру с Байсаном, находилась более мощная крепость Фев (или аль-Фюле). Это было хорошо продуманное сооружение: Теодорик отметил, что оно было построено на естественном водоеме, из которого при помощи механического колеса забирали воду.
Завершенная около 1172 года Фев была одной из самых больших крепостей, построенных в XII веке. При размерах девяносто на сто двадцать метров она могла вместить сотни воинов и лошадей и потому не только служила охране перекрестка дорог, ведущих в четыре крупнейших города крестоносцев, но и могла быть местом сбора войска перед битвами. В 1180-х арабский автор назвал Фев «лучшей крепостью, самой защищенной и лучше всех обеспеченной, полной людей и оружия». Не меньше восхваляли и крепость Шатле, дорогостоящее сооружение выше по течению реки Иордан, близ Галилейского моря. Арабские правители кидали завистливые взгляды на эту грозную цитадель: ее стены, сложенные из больших каменных плит, были больше шести метров в толщину.
В графстве Триполи тамплиеры возвели одну из самых мощных крепостей в мире. Она стояла в небольшом прибрежном городе Тортоса, между городской стеной и морем. Орден построил ее в ответ на просьбу Вильгельма, епископа Триполи, после разрушительных набегов атабека Алеппо Нур ад-Дина. В начале XIII века она пострадала от землетрясения, но тем не менее оставалась внушительным сооружением с одиннадцатью высокими башнями, встроенными в двойную стену, что делало ее похожей на корону. Вместе с крепостью тамплиеры получили права на соседний крошечный остров Руад (Арвад). Немного дальше вглубь страны находился еще один крупный сторожевой замок Кастель-Блан (Сафита), как и Тортоса принадлежавший ордену примерно с начала 1150-х годов.
Поскольку Второй крестовый поход не помог вернуть Эдессу, самые северные владения крестоносцев находились теперь в Антиохии, и княжество регулярно подвергалось нападениям. Здесь орден занимался тем, что охранял перевалы через горы Аман. Гарнизоны крепостей Баграс, Дарбезак и Рош-де-Руссель не пускали через них нежеланных гостей и следили за тем, чтобы христианские паломники могли пройти без помех.
Вместе эти крепости защищали как северные, так и южные границы христианских государств Востока и обеспечивали безопасность в наиболее уязвимых точках между ними. В крепостях размещалось несколько сот рыцарей, а также значительно большее количество сержантов, вспомогательного персонала, наемников, слуг и рабов. И все они снабжались продолжающей развиваться европейской сетью домов тамплиеров, которая к 1170-м годам превратила орден Храма в организацию международного масштаба.
* * *
Тем временем в Арагоне, Кастилии-Леоне, Наварре и Португалии тамплиеры продолжали участвовать в Реконкисте. К концу 1150-х годов они находились на Пиренейском полуострове уже три десятилетия и успели обзавестись богатой собственностью и крепостями, пожалованными монархами, которые вели священную войну.
Наиболее усердным покровителем ордена в регионе был Афонсу Энрикиш, граф (а позже король) Португалии. Еще в молодости он объявил себя братом тамплиеров, рассчитывая когда-нибудь стать полноправным членом ордена. Афонсу был щедр на дары. Первой цитаделью тамплиеров в Португалии стала мощная крепость в Суре, переданная им еще в 1128 году, в первое десятилетие существования ордена. В течение 1140-х годов Афонсу Энрикиш отвоевывал у мусульман долину реки Тахо; в 1144 году местные тамплиеры помогли ему захватить город Сантарен, бывшее римское поселение, находившееся под исламским правлением с VIII века. Афонсу Энрикиш изгнал оттуда мусульманское население, а тамплиерам пожаловал за помощь доходы от всех городских церквей.
Три года спустя взамен Сантарена он даровал им нечто еще более ценное. С июля 1147 года португальская армия в течение семнадцати недель осаждала Лиссабон. Ее поддерживали английские, шотландские, германские, нормандские и фландрские войска, направлявшиеся на Восток, чтобы принять участие во Втором крестовом походе. Крестоносные армии прибыли с флотилией, состоявшей больше чем из ста пятидесяти кораблей. Христиане атаковали стены и ворота города при помощи таранов, осадных башен и требушетов, пока, наконец, Лиссабон не сдался. Обещание не убивать никого из жителей было нарушено: на улицах несколько дней продолжались грабеж и резня, гарнизон цитадели был уничтожен.
Завоевание Лиссабона было крайне важно для Афонсу Энрикиша. Чтобы закрепить за Португалией статус христианского королевства, он создал в городе епископство и отдал ему церкви в Сантарене, прежде пожалованные тамплиерам. Однако в обиде рыцари Храма не остались: в качестве компенсации новый король передал им крепость Сераш и даровал право построить Томар, будущую региональную штаб-квартиру тамплиеров. Щедрые поступления продолжились и в XIII веке.
В Арагоне орден также процветал. К 1143 году преемник Альфонсо, Рамон Беренгер IV, достиг с тамплиерами соглашения по вопросу компенсации за их отказ от притязаний на треть королевства. Они получили целый ряд замков, и самым великолепным среди них был Монсон – мощная, надежно защищенная от осад крепость, построенная мусульманами на вершине холма у реки Синка. Тамплиеры расширяли ее до тех пор, пока она не сравнялась размерами с крепостями Святой земли. Теперь орден сражался и осаждал города вместе с войсками Рамона, получая за это вознаграждение. Крестовый поход на границах Арагона проводился при участии тамплиеров – как и на Востоке.
Но так было не во всех испанских королевствах. В Кастилии рыцарям Храма удалось закрепиться не сразу. Несколько лет они владели замком Калатрава, но в 1158 году он был возвращен короне. В это время правители Кастилии начали отдавать предпочтение местным духовно-рыцарским орденам. В 1163 году цистерцианский монах Рамон Фитеро основал орден Калатравы. Три года спустя в Леоне был создан орден Алькантары (также известный как орден Сан-Хулиана де Перейро), и примерно в то же время возник орден Сантьяго, который посвятил себя защите паломников, направлявшихся в одну из главных святынь Европы – храм в столице Галисии Сантьяго-де-Компостела. Эти ордены были тесно связаны со своими регионами и никогда не расширяли границ влияния, не стремясь стать международными организациями, такими как тамплиеры и госпитальеры. Но их пример показывает, что идея военно-монашеских орденов была в тот период как никогда популярна всюду, где шла война с неверными.
Назад: 7 «Богом оставленная башня»
Дальше: 9 «Беды в двух землях»
