Пора рассказать подробнее о киевском процессе, в одном из томов которого в списке свидетелей я наткнулся на фамилию “Печерский”. Поначалу никак не мог поверить, что свидетельские показания героя Собибора историкам неизвестны. Тем не менее это оказалось именно так, хотя сведения об участии Александра Печерского в судебном процессе над лагерными охранниками можно было обнаружить буквально во всех трудах, где он упомянут. Правда, в каждом из них допущены как минимум две неточности. Во-первых, процесс датирован 1963 годом, хотя дело по обвинению 11 охранников Собибора – Эммануила Шульца (он же Вертоградов), Филиппа Левчишина, Сергея Василенко, Самуила Прища, Ивана Терехова, Ивана Куринного (он же Куренной), Якова Карплюка, Алексея Говорова, Федора Рябеки, Михаила Горбачева, Евдокима Парфинюка – рассматривалось в марте 1962 года. Ошибка объясняется тем, что единственное упоминание в печати об этом судебном процессе было лишь в 1963 году в газете “Красная звезда” (“Страшная тень Собибура”, “Красная звезда”, 13 апреля 1963 года). Во-вторых, едва ли не везде указывается на то, что Печерский участвовал в этом судебном разбирательстве в качестве основного свидетеля обвинения, хотя то, что это не так, следует из первых же его слов, сказанных в судебном заседании.

“27 марта 1962 года в 10 часов председательствующий объявил судебное заседание продолженным, – сообщается в протоколе судебного заседания. – По распоряжению председательствующего в зал суда вызван свидетель Печерский, который о себе показал: “Я, Печерский Александр Аронович, 1909 года рождения, беспартийный, работаю на заводе Ростметиз мастером багетного цеха, проживаю в городе Ростове”. Председательствующий разъясняет свидетелю Печерскому его обязанность показать все известное ему по делу и предупреждает его об уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний и за отказ от дачи показаний по статьям 178 и 179 УК УССР. На вопрос председательствующего свидетель Печерский ответил: “Никого из сидящих здесь подсудимых я не знаю”. На вопросы председательствующего все подсудимые – каждый в отдельности – ответили, что свидетеля Печерского они не знают.

Материалы этого дела состоят из 36 пухлых томов. На обложке каждого тома указан орган, проводивший расследование, – КГБ при Совете министров Украинской ССР, и еще слова: “Начато 17 февраля и окончено 17 ноября 1961 года”. Окончание дела в данном контексте означало завершение предварительного расследования, после которого председатель КГБ УССР (а не прокурор, как положено по закону) утвердил обвинительное заключение, и все материалы были переданы в военный трибунал Киевского военного округа. Судебное же рассмотрение закончилось 31 марта 1962 года, в этот день всем подсудимым был вынесен смертный приговор. Их признали виновными в том, что “являясь военнослужащими Советской армии, были в 1941–42 гг. пленены немецкими войсками, помещены в лагеря для военнопленных и, изменив Родине, перешли на службу к врагу, прошли специальную подготовку в учебном лагере в м. Травники, после чего приняли присягу на верность службы немецко-фашистскому командованию и в 1942–43 гг. приняли активное участие в массовом истреблении граждан в Треблинском и Собиборском лагерях смерти”.

Типичные “травники” по анкетным данным мало отличались от подсудимых по другим делам коллаборационистов, прочитанным мною. Годы рождения – 1918–1923, реже 1910–1912. Преимущественно происходили они из сельской местности, один немец (по отцу), пятеро русских и столько же украинцев, большинство с “низшим” образованием, некоторые с семью классами. Все в начале войны были призваны в армию, потому, собственно, их как бывших военнослужащих Советской армии и судил военный трибунал.

После закрытия Собибора судьба их сложилась по-разному. Большинство потом охраняли другие концлагеря. Алексей Говоров в 1944 году перешел во власовскую армию. Шульц служил в полицейских частях в Италии, оттуда бежал к югославским партизанам, где назвался Вертоградовым, помогал им перегонять трофейные машины из Триеста. Прищ в 1945 году вернулся в Красную армию и успел там до разоблачения сколько-то прослужить. Были и более оригинальные судьбы, о них ниже.