Будущий старец схиархимандрит Гавриил (Гавриил Феодорович Зырянов) родился 14 марта 1844 года в Пермской губернии Ирбитского уезда в благочестивой семье крестьян Феодора и Евдокии Зыряновых. С юных лет Гавриил мечтал стать иноком. Он был охвачен желанием стяжать евангельскую любовь — боголюбие.

Во время паломничества к мощам святого Симеона ему было явление дивного странника, который изрек: «Монахом будешь! Схимник будешь!»

Стал он просить у Бога дать ему возможность стяжать дар любви, стал вымаливать себе пострижение и даже болезни. При постриге он получил прежнее имя — Гавриил, в честь Архангела Гавриила. 13 августа 1864 года он поступил послушником в Оптину пустынь. Оптинские старцы: святители Амвросий, Иларион, Исаакий и другие, среди которых Гавриил нес свои послушания, сформировали и воспитали в будущем подвижнике дух старчества и иноческого смирения, дух кротости и по-детски трепетной любви к Богу. Преподобный Гавриил, уже подвизавшись в подвиге старчества, вспоминал об Оптине: «Да, мы чувствовали там себя, как среди святых, и ходили со страхом, как по Земле Святой… Я присматривался ко всем и видел: хотя были разные степени, но все они были равны между собою; никто не был ни больше, ни меньше, а были все — одно, одна душа и одна воля — в Боге. Источник — Бог, а проводником, объединяющим все силы братства, был старец. И этот евангельский “квас” любви Христовой заквашивал все “тесто” их».

По приглашению архимандрита Григория он отправился в московский Высоко-Петровский монастырь, где через год, в 1875 году, и получил постриг с именем Тихон — в честь святителя Тихона Задонского.

В июне 1882 года прибыл отец Тихон в Раифскую пустынь, где 24 апреля был рукоположен во иеромонаха. Здесь его назначили братским духовником. Вскоре отец Тихон переводится в Архиерейский дом, а затем — в ноябре 1883 года — в Седмиозерную пустынь. Здесь в лице наместника пустыни архимандрита Виссариона, уважаемого и благочестивого монаха, отец Тихон нашел искреннего духовного друга и наставника и вскоре был назначен братским духовником, а затем — и благочинным. В этой пустыни, в которой будущий старец прожил 25 лет, и явился во всей своей полноте дар его старчества.

В борьбе с телесными скорбями он снискал особую благодать Божию, получив к прежним своим дарам дар «врачевания по молитве» душевных и телесных недугов. Вот как писал об этом отец Тихон: «И вот, Господу моему было угодно, чтобы я заболел; и я заболел, а любви этой еще не испытал в себе; заболел и сильно плакал во время болезни о том, что остался побежденным во грехах моих — грехом, а любви-то еще не имею… Спешу каяться не раз и не два, очень много каюсь и получаю радость, ибо вижу, что грех начинает терять надо мною свою силу, так как греховного услаждения не стало в душе, помысл греховный не возникал в сердце, а покаяние соединилось с благодарностью к Богу. Чем более я страдал, тем легче себя чувствовал. Я ощущал сильную потребность причащаться — и меня причащали. По причащении Святых Тайн мой дух окрылялся неизреченной надеждой на Бога, а сердце переполнялось благодарностью ко Господу Иисусу Христу. Здесь-то мне, убогому, и открылась в необъятной полноте любовь Божия к миру в искуплении человеческого рода. Эта любовь заговорила как бы во мне, внутри всего моего существа, с такой силой ко Господу, что я не чувствовал и своих страданий… Я осознавал себя глубоко грешным, но в то же время горячая надежда на спасающую любовь и милость Господню неизменно окрыляла мой дух. Слезы умиления лились из очей, а что переживало при этом сердце, я не могу и описать… Я не чувствовал потребности в пище; тяготился, когда меня посещали другие. Я блаженствовал, уязвленный любовию ко Господу, желал остаться, хотя бы навечно, один и страдать, но только с Господом и в любви к Нему. Вот что такое Боголюбие и вот что оно делает с душой человека!»

По мере того как слава о прозорливом подвижнике распространялась по всей округе, посетителей становилось все больше и больше. Старец поначалу, чтобы не отвлекать сердце от Иисусовой молитвы, принимал богомольцев, стараясь не открывать глаз.

Однажды он был отвлечен от внутренней молитвы внезапно раздавшимся плачем. Оказалось, что пришедшие к старцу посетители уже давно молчали, он же — беседовал с ними, читая их мысли и отвечая на них. Это столь потрясло и испугало богомольцев, что они заплакали.

В феврале 1902 года иеросхимонах Гавриил был утвержден Святым Синодом в должности наместника Седмиозерной пустыни, а 9 июня — возведен в сан схиархимандрита.

В результате козней завистников схиархимандрита Гавриила уволили с должности наместника. Много пришлось пережить незаслуженных обид старцу. Но будущий священномученик Иувеналий (Масловский), бывший тогда игуменом Псковской Спасо-Елеазаровой пустыни, выхлопотал перевод схиархимандрита Гавриила к себе. В Спасо-Елеазаровой пустыни старец Гавриил занялся усиленно Иисусовой молитвой. Через некоторое время к молитвенному деланию и духовному окормлению монастырской братии старец Гавриил присоединил еще и духовное наставничество народа, толпами стекавшегося к нему. Старец прославился как великий утешитель и помощник в скорбях.

24 августа старец навсегда покинул Спасо-Елеазарову пустынь и 27 августа прибыл в Казань: «Поеду в Казань — и там умру!»

24 сентября 1915 года старец мирно и благочестно почил о Господе.

Скоро, может быть, я умру… Оставляю вам в наследство великое богатство, для всех неоскудеваемое… Когда кто почувствует себя грешником и не находит выхода себе, — пусть затворится в келии один, читает Сладчайшему Иисусу Христу канон с акафистом, и плачем утешится уврачеванный.

Когда кто находится в напастях, каких бы то ни было, пусть читает молебный канон Божией Матери «Многими содержим напастьми…», и пройдут для него все напасти…

Когда нуждается кто во внутреннем душеосвящении, — пусть читают со вниманием 17-ю кафизму: и откроются ему внутренние очи…