6

Все четыре стены кабинета Финиса Валорума на последнем этаже одного из самых величественных зданий Корусанта были прозрачные, смонтированные из треугольных пластин транспаристали.

Корусант — планета-мегаполис, Искрящаяся сфера, Жемчужина Центральных миров, сердце Галактической Республики, как его еще называли, — простирался вокруг хаосом сияющих куполов, точеных шпилей и ступенчатых пирамид, взбирающихся к небесам. Самые высокие здания напоминали застывшие в стартовых шахтах старинные корабли-ракеты или потухшие вулканы с изъеденными лавой склонами. Одни купола представляли собой приплюснутые полусферы, положенные на цилиндрические цоколи, другие на их фоне смотрелись как керамические плошки, крышки которых увенчаны шпилями.

Среди шпилей и в глубинах многоэтажных бездн, словно косяки экзотических рыб, струились направляемые силовыми полями транспортные потоки — аэроавтобусы, такси, лимузины и прочие летательные аппараты всех видов и размеров. Однако это были не хищные рыбы, скорее наоборот — они несли изобилие триллионам обитателей Корусанта.

Чем чаще Валорум любовался этим видом — а надо сказать, он занимал пост Верховного канцлера Галактической Республики уже семь лет, — тем меньше его волновало захватывающее поначалу зрелище панорамы Корусанта. Этот мир не был ни чрезвычайно большим, ни слишком суровым, но так уж исторически сложилось, что Корусант стал вертикальным жизненным пространством, напоминая скорее мир океанских глубин.

Главный офис Валорума располагался на нижнем уровне купола Галактического сената, но, поскольку там было совершенно не продохнуть от прошений, требований, заявок и государственных дел, для более приватных бесед канцлер предпочитал кабинет наверху.

Канцлер стоял, сцепив бледные кисти рук за спиной, и любовался на рассветное зарево сквозь прозрачную стену, хотя рассвет миновал этот меридиан несколько часов назад. На Валоруме была алая мантия с высоким воротником и брюки в тон, с широким поясом. Помещение заливал теплый свет, слегка приглушенный поляризованной транспаристалью. Но единственный гость Валорума предпочел расположиться подальше от солнечных лучей.

— Боюсь, Верховный канцлер, мы стоим на пороге смутных времен, — говорил сенатор Палпатин, оставаясь в тени. — На внешних границах покой Республики подрывают участившиеся вооруженные столкновения, а изнутри ее разъедает коррупция. По сути, Республика балансирует на грани распада. Чтобы восстановить утраченное равновесие, навести порядок, необходимы жесткие меры. В таких обстоятельствах стоит рассмотреть даже самые отчаянные шаги.

Хотя подобные мнения высказывались уже давно и стали делом обычным, Валоруму было мучительно больно услышать слова Палпатина. Оттого что это была правда, легче не становилось. Он отвернулся от панорамы за окном, вернулся за рабочий стол и тяжело опустился в мягкое кресло.

У него были проницательные голубые глаза, под которыми залегли глубокие тени, темные кустистые брови и редеющая седая шевелюра. Суровые черты и глубокий голос Валорума выдавали сострадательную душу и пытливый ум. Но поскольку он принадлежал к политической династии, имеющей тысячелетнюю историю, — династии, которая, по мнению некоторых, со временем выродилась как раз вследствие своей удивительной долговечности, — ему так и не удалось в полной мере укротить свойственную ему аристократическую надменность.

— В чем и когда мы ошиблись? Когда выбрали неверный путь? — печально, но без дрожи в голосе спросил он. — Как умудрились проглядеть признаки грядущей катастрофы?

На лице Палпатина было написано понимание и сочувствие.

— Беда не в нас самих, Верховный канцлер. Вся проблема в отдаленных системах и их обитателях, которые несут беспорядки и беззаконие. — Он говорил тщательно выверенным тоном, тоном человека, уставшего от жизни, чуть рассеянного, будто бы невосприимчивого ко всему нехорошему. — Да вот возьмите, к примеру, недавние события у Дорваллы...

Валорум глубокомысленно кивнул:

— Судебный департамент просил сегодня принять его представителей, так что я услышу от них о последнем развитии событий.

— Возможно, я смогу помочь вам с этим, канцлер, — предложил Палпатин. — По крайней мере, исходя из того, что я слышал в Сенате...

— Слухи или факты? — уточнил Валорум.

— Полагаю, всего понемножку. Многие члены Сената имеют обыкновение толковать события на свой лад, не особо беспокоясь о достоверности. — Палпатин примолк, словно собираясь с мыслями.

Тяжелые веки на его удивительно бледном лице дрогнули, прикрыв водянистые голубые глаза. Рыжеватые волосы, давно утратившие блеск молодости, сенатор укладывал в провинциальном стиле, как носят в отдаленных системах, — зачесывая назад, но оставляя длинные тонкие пряди за низко посаженными ушами. В одежде Палпатин тоже хранил верность обычаям своей родины, отдавая предпочтение вышитым мантиям с угловым вырезом и двойным воротником и старомодным лоскутным плащам.

Представляя в Сенате интересы отдаленного сектора, куда входила планета Набу и еще тридцать шесть миров, Палпатин приобрел репутацию честного и открытого политика, чем завоевал сердца многих коллег-сенаторов. В ходе бесчисленного множества встреч — как частных, так и официальных — Валорум убедился, что для сенатора Палпатина гораздо важнее реальные меры, которые необходимо предпринять, нежели слепое соблюдение многочисленных правил и инструкций, превращавших работу Сената в запутанную бюрократическую головоломку.

— Как, несомненно, вам уже сообщил Судебный департамент, — заговорил наконец Палпатин, — наемники, которые совершили нападение на корабль «Доход», принадлежащий Торговой Федерации, и уничтожили его, работали на террористическую группировку «Невидимый фронт». Очень похоже, что доступ на корабль им помогли получить рабочие космопорта с Дорваллы. Каким образом «Невидимый фронт» узнал о слитках ауродия, перевозившихся на этом корабле, нам еще предстоит выяснить. Но совершенно очевидно, что злоумышленники рассчитывали использовать ауродий для финансирования дальнейших террористических актов против Торговой Федерации и, возможно, против колоний Республики во Внешнем Кольце.

— Рассчитывали? — переспросил Валорум.

— Все указывает на то, что капитан Коул и его сообщники погибли при взрыве, уничтожившем «Доход». Тем не менее инцидент будет иметь далекоидущие последствия.

— Все это мне по большей части прекрасно известно, — произнес Валорум с ноткой отвращения. — Поскольку налеты не прекращаются, Торговая Федерация планирует потребовать вмешательства Республики или, если им будет отказано, санкции Сената еще больше увеличить свой контингент боевых дроидов.

Палпатин поджал губы и кивнул:

— Должен признаться, канцлер, первым моим побуждением было не раздумывая отклонить их требования. Торговая Федерация и так сосредоточила в своих руках слишком большие силы — как экономические, так и вооруженные. Но позднее я пересмотрел свою позицию.

Канцлер заинтересовался:

— Буду рад, если вы поделитесь соображениями.

— Ну, для начала, Торговую Федерацию составляют коммерсанты, а никак не воины. Неймодианцы, в частности, крайне трусливы во всем, что выходит за рамки их коммерческих махинаций. Поэтому идея о том, чтобы разрешить им увеличить численность их оборонительной армии дроидов — по крайней мере, в незначительных объемах, — не кажется мне опасной. Гораздо важнее, какие преимущества мы можем получить, даровав им такое разрешение.

Валорум сплел пальцы и чуть подался вперед:

— И какие же преимущества тут могут быть?

Палпатин набрал побольше воздуха:

— В обмен на предоставление Торговой Федерации разрешения на наращивание их оборонительных сил и удовлетворение ее просьб о вмешательстве Сенат мог бы потребовать, чтобы все торговые операции в отдаленных системах в дальнейшем подлежали бы налогообложению в пользу Республики.

Валорум откинулся в кресле, не скрывая разочарования:

— Мы уже обдумывали эту идею, сенатор. Нам обоим прекрасно известно, что большинство наших коллег совершенно не волнует происходящее в отдаленных системах и еще менее их волнует, что творится в зонах свободной торговли. Но зато они крайне озабочены тем, что произойдет с Торговой Федерацией.

— Да, поскольку шелковые карманы мантий многих сенаторов набиты взятками от неймодианцев.

Валорум фыркнул:

— Снисходительное отношение к собственным слабостям нынче в порядке вещей.

— Вне всяких сомнений, это так, Верховный канцлер, — терпеливо продолжал Палпатин. — Однако это еще не повод позволять, чтобы подобная практика продолжалась и в дальнейшем.

— Конечно же нет, — согласился Валорум. — Оба моих срока в должности Верховного канцлера я стремился положить конец коррупции в Сенате и уничтожить круговую поруку, которая расстраивает все наши планы. Мы издаем законы, но не в состоянии претворить их в жизнь. Комитеты и подкомиссии плодятся, как вомп-крысы, и не поддаются никакому контролю. На то, чтобы принять решение об отделке коридоров в Галактическом сенате, требуется никак не меньше двадцати комитетов.

— Торговая Федерация достигла процветания именно за счет бюрократии, которую мы развели, — пожал плечами Палпатин. — Жалобы на Федерацию оседают в судах, пока комиссии до потери сознания обсуждают каждую мелочь. Ничего удивительного, что Дорвалла и многие другие миры, расположенные вдоль Римманского торгового пути, поддерживают террористические группировки вроде «Невидимого фронта».

— Но введение налогов вряд ли спасет положение, — заметил канцлер. — В действительности такой ход может подтолкнуть Торговую Федерацию вовсе покинуть отдаленные системы в пользу более выгодных рынков Центральных миров.

— Тем самым оставив Корусант и его соседей без важнейшего сырья и предметов роскоши, которые поставляют отдаленные системы, — вставил Палпатин таким тоном, будто повторял то, что уже сто раз слышал. — Конечно, неймодианцы будут рассматривать введение налогов как ход предательский и подлый, хотя бы потому, что Торговая Федерация знает гиперпространственные маршруты, связывающие Центральные миры с отдаленными системами, как свои пять пальцев. Не говоря уже о том, что многие из нас давно ждут случая взять эти прибыльные торговые маршруты под контроль Сената.

Валорум помолчал, обдумывая сказанное.

— Это может оказаться политическим самоубийством.

— О, я прекрасно понимаю этот момент, Верховный канцлер, — согласно кивнул Палпатин. — Сторонники введения налогов столкнутся с безжалостными нападками со стороны Гильдии коммерции и Техносоюза, а также всех объединений, занимающихся перевозками и имеющих разрешение на деятельность в зонах свободной торговли. Но это приемлемая цена.

Валорум медленно покачал головой, поднялся на ноги и снова подошел к окну:

— Ничто не забавляет меня так, как возможность прижать Торговую Федерацию.

— Тогда сейчас самое время этим заняться, — сказал Палпатин.

Валорум не отрываясь смотрел на далекие башни на горизонте:

— Могу я рассчитывать на вашу поддержку?

Палпатин тоже встал и присоединился к канцлеру в любовании урбанистическим пейзажем:

— Позвольте мне быть с вами откровенным. Мой статус представителя одного из внешних секторов ставит меня в неловкое положение. Поймите меня правильно, Верховный канцлер, я буду на вашей стороне в том, что касается установления централизованного контроля и налогообложения. Но Набу и другие отдаленные миры, несомненно, сделают вывод, что бремя налогов скажется и на них — в виде роста цен на услуги Торговой Федерации. — Он помолчал. — Я буду вынужден действовать с предельной осмотрительностью.

Валорум молча кивнул.

— Остается добавить, — поспешно продолжил Палпатин, — что я приложу все усилия, чтобы обеспечить проекту налогообложения поддержку в Сенате.

Валорум слегка повернул голову и тепло улыбнулся Палпатину:

— Как всегда, сенатор, я благодарен вам за совет. Особенно сейчас, когда ваша родная планета переживает тяжелые дни.

Палпатин многозначительно вздохнул:

— Печально, что король Веруна оказался втянутым в скандальную историю. Хотя мы с ним никогда не встречались с глазу на глаз, чтобы обсудить рост влияния Набу, меня беспокоит, что его затруднительное положение бросает тень не только на Набу, но и на множество соседних миров.

Валорум сцепил руки за спиной и прошагал в центр просторного кабинета. Когда он обернулся к Палпатину, по его лицу было ясно видно, что мысли канцлера вновь вернулись к больному вопросу.

— Вы считаете, что Торговая Федерация согласится платить налоги в обмен на ослабление ограничений, которые мы наложили на ее оборонительные меры?

Палпатин задумчиво сложил пальцы пирамидкой и поднес их к подбородку:

— Неймодианцы очень трепетно относятся к товару — любого рода. Постоянные налеты разбойников и пиратов на их корабли им как нож острый. Идею налогообложения они воспримут в штыки и поднимут крик, но в конце концов смирятся. Единственная наша альтернатива — это прямые действия против группировок, которые изводят их налетами, а я знаю, что вы против этого шага.

Валорум кивнул:

— В Республике уже на протяжении многих поколений нет регулярной армии, и мне определенно не хочется быть тем, кто восстановит этот институт. Корусант должен оставаться местом, куда приходят, чтобы разрешить конфликт мирным путем. — Он глубоко вздохнул. — Позволить Торговой Федерации иметь защиту, достаточную, чтобы противостоять террористам, представляется мне более правильным политическим ходом. В конце концов, Судебный департамент не может с достаточной долей уверенности сказать, что джедаи всецело посвятят себя решению проблем неймодианцев.

— Нет, — твердо сказал Палпатин. — У джедаев и Судебного департамента есть более важные задачи, чем охранять торговые пути.

— Хоть что-то остается неизменным, — задумчиво проговорил Валорум. — Только подумать, что было бы с нами без джедаев...

— Я могу только гадать.

Валорум сделал несколько шагов и положил руки на плечи Палпатину:

— Вы настоящий друг, сенатор.

Палпатин ответил ему тем же жестом:

— Интересы Республики — мои интересы, Верховный канцлер.