ГЛАВА 25
Инстинкт требовал от Иден броситься на помощь Сейн — ее подчиненной. Товарищу по оружию. Подруге. Четверо против шестерых, причем Пиикоу не ахти какой боец. Они могли бы расправиться с партизанами и спасти разведчицу. Возможно, когда с «Мечтателями» будет покончено, отряд «Инферно» сумеет отыскать среди их вещей носитель с информацией, за которой его послали.
Возможно.
Но в остальном задание будет полностью провалено. Иден знала своего отца; в отличие от ситуации на станции «Теллик-4», на этот раз он не согласится дать им еще один шанс. Это будет конец. Все их старания пойдут насмарку.
Марана поставила операцию под угрозу. Она наломала дров, дала себя раскрыть. И если допрашивать ее будет не Наставник, Иден прекрасно понимала, что «допрос» станет лишь благозвучной заменой слова «пытка». Сейн сломается. Как и любой на ее месте. Иден и остальные совсем недавно стали свидетелями тому, как мужчина вдвое старше ее, опытный имперский агент, раскололся под пытками «Мечтателей». Сейн — зеленый новичок в этом деле, даже более зеленый, чем Иден подозревала, — продержится сколько сможет. Но в конце концов они ее сломают и узнают все, а потом убьют остальных членов отряда «Инферно».
Нет. Иден не могла этого допустить. Как и Дел, и Хаск...
И Сейн.
Все эти мысли пронеслись в ее голове менее чем за секунду.
Стейвен повернулся к Иден и бросил ей нож. Она мгновенно вернулась в реальность и схватила жужжащий клинок за рукоять.
— Вот что: убьем двух пташек одним камнем, — объявил Стейвен. — Ты под подозрением с первого дня, Версио. Давай внесем некоторую ясность. Допрашивать девчонку будешь ты, а мы посмотрим. Это не трудно. Мы показали тебе, как это делается.
Все повернулись к Иден. И Версио осознала, что вибронож у нее в руках был единственным оружием на весь отряд «Инферно». Понятно, что все они умели расправляться с противником голыми руками, — этому их учили.
Но «Мечтатели» уже успели достать оружие. Возможно, Иден и остальным удастся завалить парочку, прежде чем убьют их самих. Но что кого-то они прикончат, это факт.
Иден покрепче сжала нож и посмотрела прямо на Сейн. «Прочитай в моих глазах», — беззвучно взмолилась она, затем перевела взгляд на партизан и своих товарищей. Те еле заметно кивнули.
Марана была членом отряда «Инферно». Их товарищем. Они будут вместе до конца.
Если все атакуют одновременно, шансы будут выше.
Иден расправила плечи и приготовилась повернуться к Сейн. Но в тот миг, когда она начала двигаться, что-то промелькнуло сбоку и раздался жуткий вой, полный ярости.
«Мечтатели» их опередили.
«Нет!» Иден вихрем развернулась и ударила блестящим клинком, пронзив...
Сейн.
Темные глаза девушки расширились, рот беззвучно раскрылся буквой «О». Какой-то миг, растянувшийся на целую вечность, обе смотрели друг на друга. Губы Сейн шевельнулись, неслышно прошептав одно-единственное слово.
«Да».
Затем она хрипло прошептала вызывающим, но быстро слабеющим голосом: «За Империю!» К ужасу Иден, Сейн воткнула нож еще глубже. Напряжение покинуло ее стройное тело, она охнула и опустилась на землю.
«Сейн...»
Иден с чавкающим звуком извлекла лезвие. Внезапно разъярившись неведомо на кого или на что, она закричала: «Лживая предательница!» С трудом оторвав глаза от ужасного зрелища, она обнаружила перед собой Стейвена.
— Извиняюсь, — сказала она. — Сама не ожидала такой вспышки.
Слова пришли легко, свободно — она даже удивилась.
Стейвен вопросительно посмотрел ей в глаза и поджал губы, так что рот превратился в щелочку. Он сжимал и разжимал кулаки — ему явно хотелось схватить ее и хорошенько встряхнуть, но он понимал, что это плохая затея.
— Отдай нож Халии и пошли со мной, — приказал он, развернулся и зашагал в темноту. Иден послушно вернула оружие владелице. Взор Халии был холодным и тяжелым как камень. Иден чувствовала, что все буравят ее взглядами.
— Стейвен... — окликнул Наставник.
Стейвен остановился, посмотрел на пожилого человека и предостерегающе поднял руку:
— Моя группа. Мои правила.
Наставник ничего не мог поделать. «Мечтатели» называли своим лидером Стейвена. Иден не сомневалась, что таинственный дипломат при необходимости сможет постоять за себя; он был стройным и мускулистым, лишь седина на висках и морщины на лице выдавали его возраст. Но Стейвен был прав. Наставник посмотрел на Иден и попытался ободрить ее улыбкой. Не получилось.
Товарищи тоже ничем не могли помочь. Иден повернулась и последовала за Стейвеном.
Тот шагал молча. Уж лучше бы говорил. Поскольку ничто не отвлекало мозги, Иден боялась, что эмоции захлестнут ее. Она все еще видела перед собой смотрящие в потолок глаза Сейн, ужасную рану в ее груди.
Иден думала, что приняла решение от имени всего отряда. Но у Сейн были свои планы.
Когда они отошли настолько далеко, что вход в пещеру превратился в оранжевое пятнышко, Стейвен остановился и повернулся лицом к Иден. Их разделяло около метра.
Бластер Стейвена, который до этого покоился в кобуре, теперь оказался в его руке. «Интересно, переведен ли он в оглушающий режим, — подумала Иден. — Вряд ли».
— Убеди меня.
— Что?
Он пожал плечами:
— Убеди меня не убивать тебя прямо на месте. Я партизаню уже много лет, и вдруг у меня в отряде объявляются не один, а целых два имперских агента. О, прости — два имперских агента плюс одна якобы перебежчица. Нужно обладать богатой фантазией, чтобы поверить, что все трое никак не связаны друг с другом. Тебе не кажется?
Иден молчала.
— Итак. — Он пожал плечами, как будто они болтали о пустяках. — Вперед. Вот твой шанс. Убеди меня.
Иден вдруг почувствовала полную и абсолютную опустошенность. Как же она устала. Устала притворяться, устала от постоянных проверок, устала оттого, что ее все время подозревают и задвигают на второй план. Устала все время стремиться к цели и не достигать ее.
— С какой стати мне быть с ними заодно? Сейн одурачила всех, а Эйзен... он меня похитил, заковал в наручники и обыскал, когда я была без сознания!
«Лучшая ложь — та, в которой есть крупица правды».
— Так вы оба уверяли, — сказал Стейвен. — Почем мне знать, как было на самом деле. Подумай, на что пошла Империя, чтобы внедрить к нам Сейн: шрамы на теле, ошейник с замком. Огромная подготовка. Тебе всего-то нужно было немного приврать. А я знаю — и ты знаешь сама, — что врать имперцы любят и умеют. Я ни на минуту не поверил в историю о том, как Алдераан вдруг растопил твое холодное имперское сердце. Кейв как-то сказал мне, что верит, — и смотри, чем для него это обернулось.
— Я не имею никакого отношения к смерти Кейва и Нейдрин! — Неожиданно, по какой-то глупой причине, стало ужасно важно заставить его поверить, что уж это — правда. Уже тише она добавила: — Что бы я ни сказала, ты все равно не поверишь.
И, выговорив эти слова, Иден осознала, что это и есть голая, неприкрытая правда.
«Сейн. Прости меня. Ты погибла, чтобы операция продолжалась, а я даже не могу придумать, что ему ответить».
— Убеди меня! — хрипло и резко рявкнул Стейвен. Рука, державшая бластер, дрожала. Можно вырвать ствол и...
Провалить задание. Снова. Как обычно.
«Мы — Версио. А Версио не знают неудач».
У Иден вдруг заныло в груди, как от удара одного из огромных копытных животных, которые мигрировали следом за джеосинским закатом. Она охнула.
— Мой отец, — с трудом выговорила девушка. Она вся дрожала, как от сильного ветра, и вместо того, чтобы отобрать у Стейвена оружие, она обняла себя руками. Так мать держала ее в детстве.
Мать, которая теперь тоже считала ее разочарованием своей жизни.
Иден слабо застонала.
— Что насчет него? Что насчет твоего отца, Иден?
Он никогда не бил ее, зато бичевал словами. Перед глазами возник отец. Такой скупой на доброе слово, на похвалу. Неизменно придирчивый. Требовавший, чтобы она добилась успеха, превзошла ожидания, стала лучшей из лучших.
И она стала. Действительно стала лучшей из лучших.
Но и это его не удовлетворило. Адмирала Гаррика Версио ничто не могло удовлетворить.
«Лучшая ложь — та, в которой есть крупица правды».
Иден рухнула на колени, ударившись о твердый камень. Ее плечи поникли.
— Я его ненавижу, — прошептала она.
Молчание, пугающее и зловещее, повисло между этими двумя людьми — дочерью адмирала и лидером партизан.
— Я его ненавижу, — снова сказала Иден, а затем повторила еще раз. Она подняла глаза и посмотрела на Стейвена, который целился ей в голову. — Ты даже не представляешь, каково это. Просто не можешь. Для него всегда было мало, всегда. Мне хотелось причинить ему боль. И я сделала это.
«Ты предала не только Империю и Императора. Ты предала своего отца. Предала меня».
— Я облила грязью его драгоценную Империю. Выразила сочувствие мятежникам. Опозорила его имя, которым он так кичится. И присоединилась к партизанам — самым кровавым, жестоким и мстительным из всех повстанцев. — Глаза туманили слезы, но Иден сморгнула их. Она Версио, а Версио не плачут. — Ты прав, Стейвен. Мне плевать на вашу борьбу. Но не плевать, что ему не плевать. Потому-то я здесь.
Стейвен застыл как вкопанный. Он слушал, распахнув глаза и учащенно дыша.
Иден, как пружина, вскочила на ноги, схватила бластер за дуло и приставила к своей голове. Она вперила горящий взгляд в глаза Стейвена:
— Хочешь меня убить? Вперед. Но если нет, не смей больше сомневаться во мне. Понятно?
Его губы медленно расползлись в улыбке. Стейвен убрал бластер и развел руками, как бы говоря: «Будь по-твоему».
— Понятно, — ответил он и отступил на шаг, разглядывая Иден с каким-то странным выражением на лице.
Девушка не могла поверить в случившееся.
— Почему? Почему вдруг теперь?
— Наставник считает, что восстания живут надеждой, но я в это не верю. Всякое восстание живет ненавистью, Иден Версио. И теперь я знаю, что уж чего-чего, а ненависти тебе не занимать. Пошли. Пора возвращаться к остальным. Кое-кто, может, даже обрадуется, увидев тебя живой.
Ее отряд — или то, что осталось от отряда, — действительно обрадовался.
В отсутствие Иден и Стейвена партизаны убрали труп Сейн. Иден не стала ни о чем спрашивать; позже узнает у кого-нибудь из своих. Она заставила себя смеяться и отпускать шуточки, злорадствовать и осыпать недобрыми словами предательницу Сейн. Сейн, фактически сгубившую Садори — мальчишку, который не сделал ничего дурного, а всего лишь запал не на ту девчонку.
Эти ужасные часы тянулись бесконечно, но наконец Иден и ее сослуживцы смогли удалиться под благовидными предлогами, чтобы поговорить по комлинкам. Все это время в голове Иден билась одна-единственная мысль, пульсировавшая с каждым ударом опаленного сердца. Мысль о том, чего она страшилась и старалась избежать любой ценой; мысль, от которой она просыпалась по ночам, дрожа и вся в поту, — стала реальностью.
Она ошиблась, и за эту ошибку заплатили другие.
Хотелось увидеть товарищей воочию, посмотреть им в глаза, прочитать на лицах то, что не выражали слова, но пришлось довольствоваться дистанционными переговорами.
— Что с телом Сейн? — первым делом спросила Иден.
— Мы... они... мы отправились... — Дел сделал глубокий вдох. — В обычное место. Каги отвезли ее на спидере. Недалеко. Мы с Пиикоу и Дейной пошли за ними.
Казалось, будто желудок сдавила невидимая рука, но спросить было нужно.
— Ее... похоронили?
— Нет. — На этот раз ответил Гидеон, его обычно жизнерадостный голос был угрюм. — Они оттащили ее и просто швырнули в...
— Достаточно, Хаск, — бросила Иден. Хрипло, жестко. — Оплакивать ее еще не время. Нужно довести дело до конца. Сейн отдала свою жизнь, чтобы мы могли это сделать. Чтобы спасти нас. А мы...
Иден стиснула комлинк с такой силой, что костяшки пальцев побелели. Она сделала глубокий вдох.
— Я подвела ее. Подвела всю команду.
— Иден, не вини... — начал Дел, но она оборвала его:
— Я не виню. Я принимаю ответственность за свою ошибку, за то, что подвела и ее, и всех вас. Нужно было лучше координировать свои действия. Нужно было присматривать друг за другом. Она в этом ремесле была новичком. А нас в трудную минуту не оказалось рядом. Мы занимались своими делами, сосредоточившись лишь на своих персональных заданиях, тогда как нужно было поддержать ее, чтобы не допустить промашки. Это был мой недосмотр. Следовательно, я и несу ответственность.
Это было ужасное, очищающее, холодное и жестокое признание, и Иден выпила эту чашу до дна.
— Больше это не повторится. Мы команда, мы будем действовать как команда, мы отыщем источник информации и запустим процесс, который неминуемо приведет к ликвидации этой группировки, чтобы она больше не могла представлять никакой опасности для Империи. Больше никаких долгих игр. Мы приступим прямо сейчас, приступим быстро, решительно и в полной координации. Близится начало конца.
