Глава 15
Никакой уверенности в том, что поход для них двоих закончится благополучно, у Наты не наблюдалось. И даже напротив того, она была уверена в том, что они со Славой очень сильно рискуют. И сама Антонина внушала серьезные опасения. А еще больший страх внушали ее сообщники, к которым сыщики сейчас и направлялись.
Но Слава, с которым Ната поделилась своими страхами, лишь пожал плечами:
– А какой у нас с тобой выбор? Полицейским до сих пор неизвестно, где Аленушка. А этой мадам или ее сообщникам, похоже, удалось схватить бедняжку.
– Ну и зачем она нас к ним ведет?
– Уж ясно, что не для того, чтобы показать, а потом и вернуть нам Аленушку.
– А… а как же тогда?
– Поживем – увидим. Будем действовать по ситуации.
Все эти объяснения Славы нисколько не ободряли, а скорей даже угнетали. И был еще один момент, который не давал Нате покоя. Ведь если все свое имущество Валентин Петрович давно переписал на свою супругу, то и выданная Нате карточка на полмиллиона, наверное, привязана к счету, открытому на убитую? Но если счет был открыт на имя Елизаветы Николаевны, то его с минуты на минуту могут вовсе заблокировать! Так или не так? Нате казалось, что стоит банкирам пронюхать, что владелица счета мертва, как они тут же прекратят доступ к нему. И всякому, кто пожелает снять со счета немножко денежек, придется обломаться.
Нату этот момент изрядно тревожил. Не по чужим бы усадьбам ей шастать, а мчаться к ближайшему банкомату, проверять свою наличность. Но Слава был полон уверенности, что все у них получится просто отлично, хотя на чем она основывается, Ната взять в толк никак не могла.
Далеко идти не пришлось. Еще один дом. Пустой, ветхий и заброшенный. Дом был предназначен на снос.
И тем не менее Антонина сказала, указывая на него:
– Это здесь. Борис держит тут нашу Аленушку. Идите и отнимите у него девочку.
– А вы?
– Разумеется, я пойду с вами! Без меня он вам и не откроет.
Несмотря на заверения Антонины, что в дом не так-то просто попасть, у друзей никаких сложностей с этим не возникло. Они вошли следом за Антониной, которая шла впереди, то и дело выкликая:
– Борис! Боря! Это я! Где ты тут?
Внезапно она остановилась и указала рукой на закрытую дверь.
– Он там!
Какие-то шорохи из-за двери и впрямь раздавались. И Слава шагнул вперед. Не успела Ната пискнуть, чтобы он вел себя осторожно, как получила сильный толчок в спину и тоже полетела вперед. Она толкнула Славу, тот не удержался на ногах, и они упали на пол, который не выдержал двойной тяжести и с треском проломился. Какое-то время они пытались распутать конечности и выбраться из дыры, а когда у них это получилось, то они обнаружили прямо перед собой взъерошенного кота, который смотрел на них диким взглядом. Больше в комнате никого не было.
– Тут никого нету!
Ната оглянулась назад, но увидела лишь закрывающуюся дверь. И злорадный смех Антонины, который доносился с другой стороны.
– Эй, вы! Где Аленушка? Где Борис?
Но Антонина лишь хохотала. Все попытки открыть или выломать дверь не увенчались успехом. То же самое касалось и окон. Они были забиты досками снаружи. Прежние хозяева были люди основательные. Доски и гвозди они выбрали потолще, так что без специального инструмента вскрыть их было просто невозможно.
– Слава, что же нам делать?
– Что делать? Обманула она нас. Будем ждать.
– Чего?
– Когда нас выручат.
– Кто?
– Кто-нибудь. Рано или поздно нас начнут искать.
– Может, позвонить кому-нибудь?
– Кому, например?
– Следователю Бабурину.
– У тебя есть его номер? У меня, к примеру, нет.
И Слава сел на топчан, который стоял в углу. Немного помедлив, Ната устроилась рядом с ним. Кот расположился в углу. Он уже не так настороженно фыркал на чужаков, но к более близкому знакомству настроен не был. Сколько они так просидели, Ната сказать не могла. Внезапно она обнаружила, что кот начал как-то странно себя вести. Он бегал взад и вперед вдоль стены, мяукал и растерянно поглядывал на людей, словно призывая на помощь. Видя, что эта тактика не работает, он приблизился к ним, а потом сам и по доброй воле запрыгнул на топчан.
– Котик! – растрогалась Ната. – Ты с нами подружился. Кис-кис-кис!
Но кот продолжал волноваться. Он не позволял себя гладить, скакал взад и вперед, а его мяуканье делалось все более истошным.
– Тебе не кажется, что дымком тянет?
Ната принюхалась.
– Да, попахивает. Кто-то из соседей затопил баню?
– Баню, – мрачно произнес Слава. – Такую баню, после которой выживают далеко не все.
Только тут до Наты дошло, что пытался объяснить им кот.
– Пожар! – завопила она. – Горим!
Кот взглянул на нее со смесью презрения и жалости. Дошло, мол, наконец? Ну, теперь делай что-нибудь! А то ведь и впрямь сгорим все вместе.
Но сделать друзья по большому счету ничего не могли. Кашляя, они стали звонить пожарным. Те обещали приехать, но не стали скрывать, что это может случиться не в один момент.
– Начните тушить пожар своими силами.
Тогда друзья попытались взломать дверь, но ничего не получалось. Разбить окна тоже, потому что они были закрыты плотными ставнями, через которые не проникал ни единый лучик. Как жалела теперь Ната, что они сразу же не позвонили кому-нибудь. Ну хоть кто-то пришел бы к ним на выручку. А теперь было уже слишком поздно. Все знакомые Наты находились слишком далеко, чтобы успеть спасти ее. Слава сказал, что дым теплей обычного воздуха, поэтому собирается наверху. И им надо лечь на пол. Они и легли. И вначале казалось, что это помогает, но затем и внизу дышать стало трудно.
– Неужели мы так и погибнем? Славка, как не хочется, если бы ты знал!
Но Слава смотрел на нее со странным выражением.
А потом сказал:
– Ната, раз уж такое дело, что мы можем больше не увидеться, то я хочу, чтобы ты знала. Останься мы живы, я бы все отдал, чтобы весь остаток жизни провести рядом с тобой.
Глаза у Наты широко открылись.
– Ты классная девчонка. Мне такие раньше просто не встречались. Ты и красивая. И умная. И, самое главное, ты надежная. Со мной вот пошла, хотя и знала, что это опасно.
– Ну я как-то…
Ната хотела сказать, что пошла она со Славой потому, что просто не подумала о том, что это опасно. Хотела, но вовремя спохватилась. Пусть уж лучше Слава считает ее умной и отважной, чем просто тупой и недалекой. Даже умирая, Нате хотелось выглядеть в глазах симпатичного ей мужчины как можно более привлекательной.
Внезапно телефон Наты зазвонил. Взглянув на экран, она увидела, что это звонит Генка. Наверное, в другой момент Ната не стала бы отвечать, но сейчас почему бы и не попрощаться по-человечески? В конце концов, Генка был неплохим товарищем, ревнивый только оказался, а так совсем неплохой.
– Да, Гена. Я тебя слушаю. Чего хочешь?
– Я в Александровской, – отрапортовал ей Гена. – В «Двух кленах» тебя нету. Ты где?
– Я по соседству. Клубы дыма видишь?
– Вижу.
– Вот это наш дом как раз и горит.
– Ваш? – разволновался Генка, но совсем не тому, чему надо было. – Чей это ваш? Ты там что, не одна?
– Мы тут со Славой.
– С каким это еще Славой?
По тону Генки было слышно, что присутствие некоего Славы рядом с Натой даже во время пожара он совсем не одобряет.
– Так уж получилось, что мы со Славой оказались вдвоем в горящем доме и…
– Никуда не уходи! – предупредил ее Генка и повесил трубку.
А через несколько минут снаружи донесся топот ног, потом дверь распахнулась, и в нее ворвался весь испачканный в саже и окутанный клубами дыма Генка.
– Геночка! Родной!
Ната так умилилась, что почти простила Генке все его выходки. Тем более что за спиной Генки уже вовсю поднимались языки пламени. Генка схватил Нату на руки, Славка вскочил сам. Кот тоже сообразил, что пришла пора проявить кротость, и вскочил Славе на загривок. И так все вместе они покинули полыхающий дом. Когда все четверо уже отдыхали в сторонке, пытаясь надышаться сладким утренним воздухом, и все никак не могли им насладиться, к дому с воем и мигалками подъехала пожарная машина. Пожарные развернули шланги, и в огонь полетели тугие струи воды. Но дом полыхал уже так основательно, что всем собравшимся вокруг зевакам было ясно – спасти его не удастся. Максимум пожарные смогут отстоять соседние строения, не дадут огню перекинуться дальше.
– Гена, спасибо тебе огромное, – сидя на травке, сказала Ната.
Славка тоже протянул Гене руку:
– Ты нас спас!
А кот мяукнул и потерся пропахшей гарью головой о Генкину коленку. Все трое понимали, что Генка появился как нельзя более кстати. Еще немного – и они бы сгорели вместе со старым домом, который коварная Антонина собиралась превратить в огненный склеп для двух друзей. Сидеть так, привалившись к спасителю, и чувствовать исходящее от Генки ровное тепло было очень приятно.
Но тут Ната кое-что для себя припомнила и спросила у Генки:
– Слушай, а зачем ты приехал?
– К тебе… Вернее, за тобой. Соскучился, одним словом.
– А как там поживает твоя Виолетта?
– Хорошо поживает, – невозмутимо ответил Генка. – Обжилась уже, освоилась. Корма ей только сегодня надо купить. И клетку новую.
– Клетку?
– Ну да. Та, в которой я ее с рынка принес, маловата ей будет. Приедешь – я тебя с ней познакомлю. Она забавная. И старые хозяева ее разным трюкам научили. Она и кувыркаться умеет, и клювом щелкать по приказу, а уж болтает сколько всякого! И все разными голосами.
– Так Виолетта… Это птица?
– Ага, – кивнул головой Генка. – Попугаиха. А ты чего подумала?
– Да так…
И Ната вновь прислонилась к сильному Генкиному плечу.
– Что же мы сидим! – воскликнул Славка, внезапно вскакивая на ноги и пугая Нату. – Надо бежать! Антонина должна ответить за свои преступления! Надо задержать негодяйку!
Но оказалось, что это уже сделали за них полицейские. Не один Слава сумел вычислить истинную виновницу трагедий, произошедших в «Двух кленах». Следователь Бабурин тоже был не лыком шит. Он установил взаимосвязь между Антониной и убитыми Клавдией и Елизаветой Николаевной. Сопоставил, кому могло быть выгодно подставить Валентина Петровича, и сделал далеко идущие выводы.
– Так что мы за ней следили и видели, как Антонина повела вас в старый дом. Видели, как она вышла оттуда одна, и поняли, что она каким-то образом заперла вас внутри.
– И ушли? Оставили нас там одних?
– Но мы никак не ожидали, что преступница решится поджечь за собой дом. Думали, что она заперла вас там, и решили, что время терпит, выпустим вас потом.
Всей правды следователь друзьям не сказал. Ему было ужасно стыдно. Дело в том, что он лично приказал до поры до времени не выпускать Славу с Натой из старого дома. Следователь хотел проучить их немного за самодеятельность. Ведь вместо того, чтобы явиться лично к Бабурину с докладом, Слава с Натой затеяли собственное расследование. И следователь не мог этого так просто оставить. Но посидеть взаперти пару часиков и сгореть заживо в горящем доме – это вещи несоразмерные. И Бабурин теперь клялся самому себе, что пойдет в церковь и поставит там самую большую свечку за то, что не пришлось взять невольный грех на душу.
И поэтому, желая сменить тему, он поспешно произнес:
– Так что Антонина прямиком привела нас к Аленушке.
– Она все-таки была у нее!
– Да. Связанная, спеленутая по рукам и ногам и запуганная до крайности. Но теперь бедняжка в безопасности под присмотром опытных врачей. Они говорят, что приступы буйства у больной были спровоцированы одним лекарством, следы которого еще остаются в крови у Аленушки.
Слава важно кивнул головой.
– А что я говорил! Антонина специально давала Аленушке эту дрянь, чтобы спровоцировать приступы буйства у больной и убедить всех окружающих, что Аленушка опасна для них.
– Но приступы начались еще до приезда Антонины.
– Подумаешь! При ее-то ловкости разве трудно найти врача, который станет давать Аленушке запретный препарат? Уверен, что, если расспросить врачей, которые наблюдали Аленушку, кто-нибудь из них признается в содеянном.
– Или сама Антонина сдаст своего сообщника.
– И такое тоже возможно.
– Но напуганный поведением дочери Валентин Петрович заставил жену запереть больную. Аленушке грозило весь остаток жизни проходить с клеймом буйнопомешанной. Ведь отдать дочь в больницу, где быстро бы разобрались, что к чему, Елизавета Николаевна не согласилась бы даже под страхом смерти.
Бабурин тем временем продолжал:
– Антонина была совсем не такой старой развалиной, какой стремилась для всех казаться. Она передвигалась очень резво. И сил у нее было предостаточно. Покидая дом через тайный лаз в кухне, она смогла справиться сначала с сестрой, потом с Анной Семеновной, а затем и с Клавдией, которую намеревалась выставить виновной во всех злодеяниях.
– А обвиняла она в них Клавдию и еще Аленушку. Но последняя больна, а Клавдия мертва. Отвечать за убийства никому бы не пришлось.
– Антонину выдала пуговица, которую она потеряла на месте убийства Елизаветы Николаевны. Вот где убийца прокололась.
– Но, кроме нас, на эту пуговицу никто внимания не обратил. Если бы все пошло по планам Антонины, то Валентин Петрович и впрямь лишился бы прав на наследство своей жены.
– В ближайших планах Антонины было заявить Аленушку наследницей Елизаветы Николаевны, взять опеку над больной девушкой и осуществлять управление всем имуществом от ее имени. Косвенно это подтверждают визитки с именем Аленушки, в которых она уже числится генеральным директором.
– Точно! – перебила его Ната. – Я их видела! Визитки с именем Елены Валентиновны Горемыко! А я-то еще тогда не сообразила, кто такая эта Елена Валентиновна. А это была Аленушка! И визитки были приготовлены для нее.
– И кто же теперь станет опекуном Аленушки?
– Ее отец, конечно. Все обвинения с Валентина Петровича, связанные со смертью его супруги, полностью сняты.
– Нет, так нельзя! – запротестовала Ната. – Валентин Петрович никогда не считал Аленушку своей дочкой. Он просто отдаст Аленушку в интернат!
– Не отдаст. Теперь точно не отдаст.
– Почему?
Бабурин улыбнулся:
– Хотите узнать, почему зайка беленький вдруг стал всем так необходим и нужен? Ну, для Аленушки – это понятное дело, была любимая игрушка, и ничего больше. Но Елизавета Николаевна вернулась в «Два клена» совсем не потому, что потакала капризам дочери. В зайке беленьком было спрятано нечто куда более ценное, чем все состояние Валентина Петровича.
– И что же? Что это было?
– Результаты четырех генетических экспертиз, проведенных одним независимым и в высшей степени уважаемым агентством. Его результаты невозможно поставить под сомнение. Так вот, судя по этим результатам, Валентин Петрович стал биологическим родителем всего лишь однажды в своей жизни.
– Но у него четверо детей.
– Светлана, Георгий, да и Роман не имеют к Валентину Петровичу никакого отношения. Да, он их вырастил, он по документам записан их отцом, но они не являются его биологическими отпрысками. И его единственным родным по крови ребенком является… Аленушка.
– У Валентина Петровича только один ребенок? Дочка? Аленушка?
– Именно. Представляете, как он рад? Все эти годы он вкладывал душу и средства в чужих детей, а свою единственную кровиночку позабыл, позабросил, а потом и вовсе, не разобравшись, велел запереть в четырех стенах. Вот ведь оно как бывает.
Что случилось с тремя другими детьми Валентина Петровича, удалось узнать лишь спустя неделю, когда Ната вновь заглянула в «Два клена». Когда она подходила к дому, мимо нее пронеслась настоящая кавалькада. Четыре маленьких пони старательно перебирали короткими ножками, неся на себе своих юных всадников. Два мальчика и две девочки соревновались, чей пони быстрее. Ната увидела развевающиеся розовые волосы Алиски, заметила рядом с ней Тому. Но дети не обратили на нее внимания.
Пони неслись галопом, а позади них неспешной рысцой трусил огромный черный фриз, с такой длинной и лохматой гривой, что она почти касалась земли. На лошади сидела темноволосая молодая женщина, с круглым добрым лицом. Та самая Аленушка, ради спасения которой сыщики и полиция потратили столько сил и здоровья. Ната помахала рукой. Аленушка помахала ей в ответ и продолжила понукать неторопливого скакуна, стремясь угнаться за своими маленькими племянниками и племянницами.
Да, по умственному развитию Аленушка как была, так и осталась маленьким ребенком. Так что сейчас в компании других детей она была совершенно своей и счастлива.
Сторожевые псы Бакс с Мухтаром встретили девушку как свою старую добрую знакомую. Обнюхали на предмет обнаружения у нее вкусняшек и с довольным видом зачавкали фаршем, который Ната стащила на кухне у мамы специально для собак. Совесть Нату не мучила. С тех пор как Петр Николаевич появился в маминой жизни, готовить мама стала из рук вон плохо. Так что чем меньше жутких паровых котлет или тефтелей удастся приготовить маме из этого фарша, тем лучше для них всех. Как советуют наши политики, жить надо впроголодь. Так оно для здоровья полезней.
Катерина оказалась на месте.
– А у нас такие перемены! Такие перемены! – радостно вещала она. – Как Антонину арестовали да вся эта грязь наружу выплыла, хозяин сперва Светланку с детьми и мужем, Георгия с его бутылками и даже Ромку от себя прогнал. Но потом охолонул маленько, понял, что не совсем уж чужие они ему, назад позвал. Да и Аленушка зла не помнила, просила отца, чтобы он Светлану с детьми и обоих братиков в дом вернул. И Алиску… Подумать только, Алиску тоже попросила вернуть. Вот ведь добрая душа наша Аленушка.
– И все вернулись?
– А куда бы они делись? Вернулись. Но только теперь-то все для них изменилось. Теперь-то хозяин тех троих своих деток то и дело строжит, а нашу бедняжку Аленушку на руках готов носить. Да и остальные тоже к ней переменились. Что Аленушка ни пожелает, все ей тут же несут.
Оно и понятно, дочь стала наследницей всего состояния Валентина Петровича. Она единственная могла распоряжаться финансовым благополучием всей семьи. Но кажется, дело было не только в этом. Отцовские чувства, которые Валентин Петрович долгие годы загонял глубоко внутрь самого себя, наконец-то дали всходы. Да и братья со Светланой поняли, что были несправедливо жестоки к Аленушке.
– Отец уже нанял Аленушке лучших гувернанток, подписал договоры с лучшими врачами, которые наблюдают Аленушку после ее выписки из больницы. Девочка и в больнице лежала в лучшей палате. Я к ней ездила, там шагу негде ступить было от воздушных шариков, мягких игрушек да цветов. А возле самой Аленушки постоянно суетились две сиделки, завтраки, обеды и ужины ей носили из ресторана. Конечно, дома тоже ее теперь все балуют. При таком внимании девчушка просто расцвела.
Что же, Ната рада была слышать о том, что судьба Аленушки волшебным образом переменилась. Да, она потеряла любящую мать, но зато взамен обрела еще более любящего отца, способного и желающего удовлетворить все капризы своего дитяти.
В жизни самой Наты тоже произошли перемены. И первые из них касались сферы ее деятельности, а вторые – личной жизни. Но сначала – главное для каждой молодой женщины, сватовство. Раскаявшийся в своем поведении Генка все-таки сделал Нате предложение. Сделал его по всей форме, с букетом цветов, брильянтовым кольцом, рестораном и коленопреклоненной просьбой руки невесты у ее матери. Предложение его не было принято, но и не было отклонено. Нате хотелось немножко помучить своего поклонника. А вот второе предложение Ната приняла легко и просто. Оно исходило от Славы и касалось возможности их совместной работы в дальнейшем.
– Будь моим компаньоном, – предложил он Нате. – Мне давно нужен напарник. Много денег не обещаю, но зато приключений будет в избытке.
– Денег у меня и у самой предостаточно.
Выданные Валентином Петровичем полмиллиона на расходы лежали сейчас у нее дома и только и дожидались, когда же хозяйка соизволит начать их тратить.
– А вот от приключений не откажусь.
И они со Славой ударили по рукам. Стараясь не думать о том, что скажет Генка, когда узнает о том, на кого и с кем она теперь будет работать, Ната поспешила к своим в кафе. Но, когда Ната сообщила в кафе, что уходит от них на новую работу, все опечалились. А буфетчица Марина просто рыдала от зависти. Угомонила всех Анна Семеновна, которая сегодня первый день вышла на работу. Да, выздоровление Анны Семеновны шло быстро, все врачи удивлялись, как скоро встала она вновь на ноги. А секрет, думается, тут был прост. Анне Семеновне было ради кого жить и работать. Вот она и поправилась в рекордно быстрые сроки, потому что долго болеть просто не могла себе позволить.
