Глава 7
Узлы распутываются
Кон ухватил мертвого Гарика за одеревеневшие ноги. Сейчас он чувствовал себя последней мразью. А Жора, по прозвищу «Сковородка», уже держал покойника за руки. На подхвате. Малинин велел закинуть труп в «растворитель», что образовался после прошлой «зарядки» в сарайчике на соседнем дворе. Никаких обозначений. Никаких венков и крестов. Был человек – и нет его. Словно никогда и не было.
– Слушай, – рявкнул Жора. – Ты резче можешь?
– Прикопаем его?
– С хрена ли?
– Как? По-людски чтобы.
– Зачем нам париться и закапывать?
– Чтобы все по-людски было, говорю же!
– А в Зоне, – Жора остановился и медленно проговорил, – иначе нельзя, сдохнешь.
– По-людски нельзя? Гарик же был одним из нас. – Кон не собирался уступать. – Блин. Проявим хоть немного уважения?
– Насрать жмурику на твое уважение, он уже дохлый. Гниющая хрень, а не человек. Если хочешь – закапывай, но я помогать не буду.
– Я и не ждал, что поможешь. Ладно, в сарай, так в сарай.
Они подошли к сарайчику с настежь распахнутыми дверьми. Кона так и подмывало самому прыгнуть в «растворитель», чтобы прервать свою горестную жизнь. До того стало паскудно. А вот Жоре все было параллельно.
Напарники опустили труп в проплешину между мокрых, покрытых плесенью дров, сваленных у стены.
– Молодца. Секунду. – Сковородка легонько толкнул покойника в бок. – О как!
Мертвое тело покатилось по разъезжающимся бревнышкам, словно на включенном эскалаторе. Прямиком в смертельную, разрывающую любую материю, ловушку. Хлопнуло и шикнуло.
И осталось от Гарика одно кровавое тряпье.
– Ты уверен, что мы поступили правильно? – Кон открыл пачку сигарет и предложил Жоре: – Угостишься?
– Не. А что такое это дебильное «правильно»? Все в толк не возьму. Руководствуясь моральными принципами, значит, или что? Так не я их принимал. И не мне за них отвечать. Так что, парень, пойду я. Удачи тебе. Подумай пока.
Предатель остался наедине со своими мыслями. Простоял несколько минут, вглядываясь в кровавое тряпье.
Пусто стало внутри. Сжалось все. «Раньше ведь и в картишки перекидывались, и за артефактами ходили, даже охотились вместе. Никому парень зла не желал. Даже не убил никого, что в Зоне редкость. И нет больше Гарика. Даже хоронить некого».
Кон вышел из сарая на прохладный утренний воздух и замер. Легкий и приятный ветерок тормошил его длинные волосы и неумолимо сбивал текучие по его щекам слезы. Кон приложился к фляжке с водкой. Выпил все залпом. До дна. Глотку нещадно обожгло, он закашлялся, слезы покатились с утроенной силой…
…взгляд упал туда…
…где, за кромкой смешанного леса, он знал, находилась деревня новичков…
…его дом, отвергнутый им же.
Он же мог сделать все по-другому. Остаться с Лисом, объясниться, рассказать про рак. Тогда, возможно, командир бы его понял. Мог отдать свою долю, да и Сашка с Максом не остались бы в стороне. Но Кон испугался. Боялся, что ребята сочтут его лгуном, подумают, что он просто давит на жалость.
– Что со мной стало, Господи? – Кон задал риторический вопрос.
Фляга упала в траву.
– Что я наделал? Прости меня, прости…
Парень обхватил голову руками, пытаясь вспомнить, с чего все началось.
Не с Карьера…
А все началось с письма отца. Ничего удивительного, папаша знал, чем промышляет его сын. Знал, как с ним связаться. Кон тогда подвязался в институт, младшим научным сотрудником. Письмо пришло на рабочую почту. Текст сообщения просто выбил молодого человека из колеи.
Мать тяжело заболела. Денег на операцию, конечно, не хватало. Батя просил помочь и прислать хоть немного. Сколько наскребет. Кон заверил отца, что к концу недели семья получит всю сумму, а не жалкие копейки. Он помнил о том, что затеяла группа Лиса.
Но реальность спустила искателя с небес на землю. Он узнал от Лиса, сколько стоит артефакт, – и аж глаза заблестели. Однако главарь уточнил, что полученный гонорар придется делить на шестерых – и заоблачная сумма растаяла на глазах.
Кон не решился заговорить с Лисом о своих проблемах. Боялся, что тот не поверит, подумает, будто парень хочет всех кинуть и обманом разбогатеть. Да и Никита, который Кона на дух не переносил, навряд ли бы согласился отдать свой кусок пирога.
Пришлось брать в долг. Знакомых – мало. Богатых знакомых – еще меньше. Малинин Александр Николаевич, майор группировки «Удар», – единственный, к кому мог обратиться Кон.
Мужчина не церемонился. Сказал, что и рад бы подсобить, да нечем. Тем более тогда он уже попрощался с «Ударом» и перебрался в Край вечного лета.
Кон отчаялся, но Малинин предложил пареньку самому забрать артефакт и продать ученым. Майор обещал поддержку: двадцать наемников будут ждать в условном месте, месте встречи с покупателями. А сам будущий торговец хотел самую малость: тридцать процентов от выручки. За посредничество. Кон прикинул, что так лучше, чем делить на шестерых. Согласился.
Горько же он пожалел о своем решении! Да, деньги получил, Малинин не обманул, но воспользоваться добычей искатель не успел. Когда бывший майор выплатил за «шар» его долю, доллары превратились в бесполезные бумажки, и Кон потерял все, чего добивался с большим трудом.
Просто не хватило времени.
Мама уже умерла.
* * *
Михаил выскользнул из зыбкого омута беспамятства, словно арканом затянувшегося на его шее и увлекавшего все глубже и глубже за часы, проведенные в блаженной неге сна.
Пробуждение произошло не сразу. Изначально он долго не мог разлепить налившиеся свинцом веки, сквозь которые пробивалось слабое мерцание света. Преодолев себя, Миша распахнул глаза, поморгал, привыкая, после чего внимательно осмотрелся. Лежал он, как оказалось, на столе в маленькой тесной комнатке. Мебель в этой комнате, вернее, та ее часть, что находилась рядом с пробудившимся искателем, была покрыта тонким слоем пыли. То ли чулан, то ли подсобка.
Приподнявшись, Михаил почувствовал, как закружилась голова, и он едва не свалился с импровизированной лежанки. Ко всему прочему, еще и все тело саднило, будто за время, что он провел в отключке, какой-то сорванец непрестанно охаживал его ногами, обутыми в тяжелые сапоги.
Воспоминания возвращались запоздало. В сознании опрометью промчались разнообразные картинки. Самые яркие – пересечение Периметра, крещение огнем и первое животное Зоны, едва не прервавшее жизнь проводника. Встреча с Валерьевичем, когда Михаил, унижаясь, просил экипировку. Поход к элеватору, где он успел хлебнуть лиха на всю оставшуюся жизнь. Бандитская засада, которая окончилась побоями и грабежом. Бойня во дворе мастерской, реки крови и запах горелого мяса. Завтрак вместе с Лисом и другими сталкерами, когда он поступил невежливо. Все это произошло за одни только первые сутки! А после… Уже и вспоминать не хотелось.
Говорят, перед смертью человек видит самые значимые эпизоды своего бытия. Михаил в это не верил, но сейчас в подкорку закралась именно такая аналогия.
«А где я нахожусь?» – Он, поежившись от холода, тщательно осмотрел себя.
Сказать, что он выглядел непрезентабельно – ничего не сказать. Кожа на ногах и руках покрылась ожогами, волосы на груди спутались, скрепившись запекшейся кровью; тело было расцвечено ужасного вида синяками, кое-где даже успевшими пожелтеть.
Соскочив со столешницы, Миша почувствовал, как по спине пробежали мурашки. Нет, что-то реально пробежало по спине. Стряхнув с себя диковинные пупырышки зеленоватого цвета, парень поискал взглядом какую-нибудь одежду. Удивительно, но нашел. Чистая майка, свитер, джинсы и носки аккуратно лежали на комоде. Пока Мельников одевался, он услышал звуки какой-то возни.
Кое-как напялив штаны и майку, Миша осторожно приоткрыл дверь и вышел в соседнее помещение.
И сразу увидел то, от чего внутренне содрогнулся.
Кровь!
Пол был густо заляпан кровью, и ее терпкий запах сразу ударил в нос.
Парень едва поморщился, обнаружив источник непонятного шума. Из-за массивного кресла показался крепко сбитый дядька, одетый в армейский камуфляж. Этот солдат шустро елозил по деревянному полу тряпкой, аккуратно собирая в нее бурую густую жидкость. Рядом стоял таз с водой, где этот человек и ополаскивал кусок темной, местами драной ветоши.
– Проснулся? – Дядька поднял голову. – Никогда крови не видел? Привыкай. После тебя я тоже убирал, – хмыкнул он, тряхнув ежиком седых волос. – Каждый день кто-то приходит весь в крови. Или приносят, как, вон, тебя…
– Э…
– Интересно, а ты что подумал, парень? Что попал в логово коварного людоеда? Не, не кровопийцы мы. Нормальные люди. Хорошо, что ты очнулся… А зовут меня Александр Николаевич Малинин. Хотя предпочитаю сокращенно – Малинин.
– Здравствуйте. – Михаил даже подивился, как четко он это выговорил, учитывая, что раньше всегда чувствовал растерянность, когда оставался один на один с незнакомыми людьми. – Я – Михаил или просто Миша. – Он протянул ладонь для рукопожатия. – Простите, а где я?
– В моей посудной лавке, – улыбнулся Малинин. – Я – торговец, сейчас ты в том секторе Зоны, что среди бродяг зовется «Долиной». Мой дом – единственное безопасное место в ближайших окрестностях.
– Что-то я не вижу охраны.
– Хорошую охрану и не должно быть видно. Да, вся местность от топей и Озера до базы «Удара» принадлежит мне. Мои права кончаются там, где начинаются владения Валерьевича.
– Знаю я этого алчного гада. Редкая скотина. – В спине что-то резко стрельнуло, и Михаил вскрикнул.
– Эй, что с тобой?
– Ничего, все в полном порядке, – отмахнулся парень, с упоением чувствуя, как боль отпускает. – О чем я говорил? А, о том, что этот жадный жирдяй задолжал мне по-крупному.
– И чем же? Или это тайна, помеченная грифом особой важности? – Малинин кивнул своим мыслям. – Лис притащил тебя в приличном комбинезоне, автомат твой совсем неплох, понятно, что куплен у Валерьевича. Кстати, и такой комбинезон – эксклюзив. Хотя и стоит недорого, но надежен, как «ЗИЛ» советского производства. Искатели через половину Зоны прут за подобными шмотками.
– А где Лис? – вдруг спросил Мельников, поняв, что, конечно, он не своими ногами сюда забрел.
– Не переживай, Миш. Лис пошел выполнять мое поручение, чтобы выторговать твое лечение. Не обессудь, но здесь ничто не дается даром. Не знаю, когда вернется, но ему совсем недалеко сбегать.
– И какое ты дал ему поручение?
– Я вообще мог бы и не говорить. Коммерческая тайна, понимаешь. Ну, ладно, все одно ж скоро узнаешь. А задание простое: добыть лапки кабанчиков, – ответил Малинин, скребя ногтями подбородок. – Научно-исследовательскому институту очень нужно. Заказ от них пришел, любят «головастики» ковыряться в образцах местной фауны. Никак не поймут, что наше зверье ничем не отличается от обитателей Большой Земли.
– Теперь понятно.
– Так что с Валерьевичем? Почему он тебе задолжал?
– Да отправил на «простенькую работенку»: мол, сбегай туда, забери то… А я в итоге конкретно получил по роже, всей снаряги лишился да чуть не погиб. Все из-за этого жирного козла. Взамен, конечно, торгаш дал снаряжение, что я просил… Но я сильно…
– Погоди, Миша, погоди… За задание он заплатил вещами. Это справедливо. Значит, он ничего тебе не должен. Но в одном ты, безусловно, прав: Валерьевич – жадный козел, и когда-нибудь он спросит что-то еще за снарягу. А что ты конкретно для него сделал?
– Сходил схрон проверить.
– Ну, это точно не тянет на такую оплату. А твои побои абсолютно никого не волнуют. Ибо сам небось и виноват. Так что, по-нашему, получается, не он, а ты ему еще должен остался. Ясно?
– Спасибо, что предупредил.
– А если приглядеться, то получается, что и я такая же сволочь, как и Валерьевич. Я же отправил Лиса в ходку за лапками?
– Нет, конечно, нет.
– Вот оно че. – Малинин прищурился. – Видишь, как легко подменять понятия? Ладно, проехали. Слушай, вон там ванная комната. – Он указал на хлипкую дверь позади Михаила. – Иди, приведи себя в порядок, хорошо? Выглядишь хреново, право слово. Потом подходи на ужин. Мы все будем в соседней комнате. Найдешь. Приходи, познакомлю тебя со своим персоналом.
– Спасибо большое. А времени сейчас сколько?
– Двадцать пятнадцать, – ответил Малинин, глянув на циферблат наручных механических часов. – Все, давай, шуруй, хоть на человека станешь похож. Вода с ручья натаскана, но чистая, не переживай. Теплая, на печке грелась. А я пока какую-нибудь похлебку сварганю.
Поблагодарив, Михаил пошел в ванную, на ходу раздумывая, действительно ли новый приятель тот, за кого себя выдает, или же он просто искусный лицедей?
* * *
Ужин, по меркам Зоны, выглядел воистину королевским. На огромном столе, передвинутом в центр зала, Миша увидел неслыханное изобилие – настоящие фарфоровые тарелки с разнообразными деликатесами. Чего тут только не было! Настоящее украинское сало со слезой, домашняя грудинка, полукопченая краковская колбаса, аккуратно вскрытые рыбные консервы и даже немного красной икры. Аппетитно приманивала к себе сваренная с дымком картошечка, рядом – спагетти с сыром, малосольные огурчики, свежий чеснок, котлетки по-киевски и многое другое. Из напитков на столе возвышалась большая емкость с прозрачной жидкостью – по-видимому, самогоном. Рядом стояла бутыль поменьше – коньяк «Арарат». Мельников с грустью вспомнил завтрак у костра в компании Лиса: пластиковые стаканчики и общий котел, чай из термоса. Здесь же, окромя шикарной пищи, каждому полагалась настоящая тарелка, металлическая вилка и стеклянная рюмка.
Михаил опасливо посмотрел на Малинина, ибо уже понял, что за все в Зоне приходиться платить. И иногда – очень дорого.
– Не тушуйся, парень. Я угощаю. Сочтемся, – кивнул торговец, приглашая к столу.
– Сочтемся? – переспросил Миша. – Это как?
– Да не бойся, проговорился я. Но куском хлеба я тебя попрекать не собираюсь. Садись, ешь-пей, что хочешь. Не отдельно же тебе бурды намутить? Все вместе питаемся, таков порядок.
Михаил все равно решил сильно не наглеть. Положил себе в тарелку три картошины, огурчик, котлетку да ломтик сала. Нанизал на вилку парочку шпротин. Опасливо посмотрел на самогон и решил выпить коньяку. Налил неполную рюмку. Хороший аромат, приятный.
С сидящими за столом парнями Мельников уже успел познакомиться и был этому рад, потому что теперь он не так сильно зависел от Лиса. «Если расположить к себе этих сталкеров, то можно мотивировать их на вылазку, – рассуждал парень, поглядывая на новых приятелей. – Вон тот, с безразличным ко всему выражением лица, Жора Сковородка, личный телохранитель Малинина. А другой, совсем еще молодой, едва ли не мальчишка по внешнему виду, Кон – правая рука торговца. Человек, вроде, неплохой, но почему-то замкнутый».
– Слушай, Миша, – сказал Малинин, прожевав ломтик бекона. – Когда вы с Лисом ушли из деревни, кого он оставил за главного? Не Зверя?
– А чтоб я знал, – пожал плечами Михаил, поелозив вилкой в тарелке. – Я особо не интересовался, да и мы быстро ушли.
– Ясно. Извини за любопытство, но мне стало интересно. А ты сам, вообще, как тут? Давно? Откуда? Зачем пришел?
– Вторые сутки только, из Киева я, а пришел за тем же, что и все. За баблом, – солгал Мельников.
– Хорошо. – Торговец поднял рюмку. – Давайте тост за нашего нового знакомого, пусть у него все сложится просто отлично!
– Давайте, – пробурчал Кон.
Чокнулись и выпили залпом.
У Мельникова помутнело в глазах, появилось ощущение, что по глотке словно прошлись наждачной бумагой. Он едва не закашлялся, но все-таки смог продышаться и не опозориться. Схватил огурчик, захрустел.
– Ну ты даешь, парень! Это надо в кино снимать! Кто коньяк солеными огурцами закусывает? – съязвил, хохотнув, Жора. – Ты или вон самогон пей, или лимончик возьми.
