Глава 3
ПРОВЕРКА НА ВЫЖИВАЕМОСТЬ

Это я пишу, Мудреный. Реальный пацан.

Наш союз с Кувалдой и Сутулым сформировался не случайно. Мы жили в одном дворе, в школе учились в одном классе. Мы всегда были вместе, помогали и защищали друг друга. Такая простая, но эффективная тактика помогала нам годами, и со временем мы завоевали уважение старших ребят. Потом – завод и будничная жизнь обыкновенных провинциальных трутяг. Немудреная работа, которая помимо небольшого заработка не приносила ничего, лишь скуку и непрерывное желание напиться после смены. Потом на нас обратили внимание местные авторитеты, но пойти к ним в качестве «быков» – нет уж, увольте, это не входило в наши планы.

Наша неразлучная троица развлекалась, как только могла. В летние вечера мы предавались излюбленному занятию – распитию пива на скамейке в единственном на весь городок сквере. Там, не отрываясь от приятного процесса, мы намечали будущую жертву. Потом разделялись: двое оставались дожидаться, когда какой-нибудь пьяненький одиночка прошкандыбает мимо скамейки домой. А дальше – наша стихия. Умора, ща оцените! Помню, как-то мы с Сутулым – ну, друг мой, сам-то я заслужил кличку Мудреный – пьяно пошатываясь (конечно же, ради куража и маскировки!), неторопливо направились за одним ботаником. Тот хоть и бухой был, а ведь сообразил, что мы не зря за ним следуем. Идем мы за ним, значит, а навстречу наш дружок Кувалда двигается целеустремленной походкой семьянина, который спешит домой к любимой семье. Наша жертва, конечно же, постоянно оборачивается на нас, а мы его, постепенно ускоряя шаг, нагоняем. Нагнали. Он свои кулачки поднимает и испуганно мяучет:

– Что?!

– Ничего, брат! – Сутулый подходит к нему с распростертыми объятиями и бьет ногой в пах. Тот ойкает от боли, закономерно брякается на колени, начинает скулить, а мы мутузим его ногами и, самое главное, чего мы добиваемся: вот он, момент! Наша жертва вспоминает про Кувалду – он ведь, типа, положительный персонаж, обязан вмешаться в безобразие!

– Помогите! – пищит ботаник сдавленным голосом.

Кувалда, конечно же, спешит на помощь.

Подбежал – да как даст тому ногой по ребрам со всей дури, а тот-то не в курсе, что все мы трое заодно, и курлычет истерично – мол, вы не того бьете! Нет, ну вы видели такое?! Умора же!

Или еще вот у нас какое занятие было. Сутулый любил косить под недалекого малого. Ну, подсядет к дяде умному какому-нибудь на лавочку в скверике. Ему, дяде, дома надо свой коньячок дорогой пить, а он после успешной сделки выпил на презентации, и его там нахвалили выше потолка, вот и думает он, что весь мир теперь у него в кармане. Сутулый коньячок пьет, когда через раз нальют, и с глупым видом проклятого всем миром неудачника хвастовство упакованного дядьки слушает. Тот его, конечно, покровительственно жалеет, что он недотепой таким родился, а Сутулый ручки под подбородком сложит и сопит.

Мы с Кувалдой в это время пиво глушим в кустах и прыскаем, еле сдерживаясь от хохота. Видел бы дядька этот, повелитель мира, как Сутулый своими длинными ручищами на ринге работает! Так-то он мастер спорта по боксу, частенько в Одинцово на бои за деньги выезжает! Сутулый же как бабло зарабатывает? Скажут – ложись в третьем раунде, он и ляжет. Да еще такой бой в первых двух раундах покажет, что просто кино можно снимать! Кувалда – парень габаритный, косая сажень, и бьет с огромной силой, но в реальном спарринге ему ни за что не выстоять против Сутулого. Они ростом одинаковые, и наш общий друг действительно не производит впечатления супермена, но в кулачном бою ему нет равных по силе и тактике.

Про себя я не могу сказать ничего интересного. О таких парнях, как я, надгробная табличка может проинформировать исчерпывающе: жил, трудился, умер от нехватки средств на операцию по пересадке головного мозга (шучу).

Свою кличку я заслужил не зря: я всегда отличался от большинства своих друзей и одноклассников и мог дать прекрасный совет при плохом раскладе сил.

Мы продолжали бы и дальше работать на производстве, попутно вдыхая и впитывая кожей разнообразные вредные примеси, но случилась история, которая чрезвычайно разнообразила наш досуг: в северо-западной части Подмосковья образовалась Зона. СМИ всего мира только и рассказывали о грандиозной катастрофе, крупными заголовками пестрели первые полосы всех приличных газет. Журналюгам было чрезвычайно вкусно пережевывать, насколько у нас тут все плохо. Толерантная Европа, стыдливо закрывая глаза на то, как ее устойчивый мир насилуют и подрывают мигранты, принялась, чуть ли не плача, нас жалеть…

…Это я теперь пишу, Сутулый. Настал наш «час икс».

Мудреный предложил нам приобрести автомат на троих. Годная идея. Этот парень далеко пойдет, коль его не пристрелят.

У меня и у Кувалды деньги были, но в момент разговора – в совершенно небольшом количестве. И вообще накоплений, в отличие от запасливого Мудреного, у нас отродясь не водилось. Мудреный, скрепя сердце, вложил свои средства, не забыв напомнить, что с первой же добычи мы должны будем вернуть его инвестиции. Первая же ходка на окраины Зоны принесла нам приличный заработок. Ну, может, и не такой уж приличный, но в сравнении с зарплатой в долбанном цеху – короче, сами понимаете.

Мы быстро вычислили пути возвращения сталкеров. Устроим где-нибудь на возвышенности засаду, обоснуемся основательно – а там уж вопрос времени. Двое в карты перекидываются, третий через бинокль по окрестностям шарит. Затем меняемся. Тихо, спокойно, никакой радиации, как на самой запретной территории. Чтобы запахом дыма не выдавать засаду, мы спиртовкой пользовались. Первый раз два дня безо всякого толка просидели, на третий, уже не стесняясь, в открытую Мудреного костерили почем зря. Он хмурился, покусывал губы, но молчал, а потом, ближе к обеду, тихо произнес:

– Есть контакт!

Мы, отталкивая друг друга, за бинокль начали хвататься, а Мудреный нас успокаивает:

– Да не торопитесь вы, он с таким тяжелым грузом через полчаса только мимо нас проходить будет.

И правда – я, как завладел биноклем после могучих лап Кувалды, сам в этом удостоверился. Мужик, годков этак сорока, продвигался прямо в нашу сторону, сгибаясь под тяжестью рюкзака. И деваться ему было совершенно некуда, кроме как мимо нас пройти. Тут рельеф местности такой, высоты характерные, словно когда-то земля волной катилась, а потом по неизвестным причинам застыла. Раньше этой землей совхоз заведовал, а как разорился, так тут все бурьяном заросло.

– Ну, кто первый прольет кровь? – улыбнулся Мудреный, довольный собой.

Мы с Кувалдой в первый раз в жизни чуть ли не по-настоящему поссорились за право первого выстрела. Мудреный – вот ведь правда природа парню на мозги не поскупилась! – улыбнулся снисходительно, ценя наше усердие.

– Ладно вам ссориться-то, вон какая удача нам подвернулась, а вы собачитесь, – укорил нас он. – Кинем монетку. Кому выпадет удача, тот и стреляет.

Удача выпала Кувалде и, к моему удивлению, этот лапоть, мало что в жизни соображающий, продемонстрировал терпение и основательность. Как только одинокий сталкер, сопя от усталости и тяжелого груза, появился на тропе в зоне нашей видимости, Кувалда не стал палить сразу, а проявил выдержку. Устал сталкер, расслабился, считал, что после Периметра ему сам черт не брат, автомат за спину самонадеянно закинул. Когда осталось до нас два десятка метров, парень что-то почуял, вскинул голову и за автомат схватился, да только поздно: Кувалда сразу без промедления – бац! – и всадил ему в грудь короткую очередь. Тот так и повалился на землю без звука. Готов!

Подошли мы к нему, неторопливо по сторонам поглядывая, выпотрошили рюкзак, всякие интересные вещи себе забрали. Потом контейнеры вскрыли, а там артефакты, да не один, а несколько! Труп мы, конечно, подальше от места нашей засады унесли и в овраг закинули – пускай валяется. Может, одичавшие собаки погрызут. Артефакты мы потом продали, разумеется. Из одежды и личных вещей ничего брать не стали – не побрезговали, конечно, а просто больно уж личные вещи приметны. Так все в рюкзак покидали и бросили рядом с трупом в густом кустарнике, где никто из людей не ходит. Автомат нам достался АК-47, в хорошем состоянии. Как потом в дальнейшем выяснилось, в боевом столкновении бил четко и без осечек. Еще достался нам пистолет да пара гранат.

Так мы и приноровились выгодным делом заниматься. Со временем каждый из нас оружием обзавелся. Одно плохо: деньги имеют свойство заканчиваться. Тогда мы, не мудрствуя лукаво, опять на промысел уходили и всегда с добычей возвращались. На запретную территорию внутрь Периметра мы соваться побаивались, уж больно мутанты для нервов вредны. А из засады нападать – самое милое дело. Вот и сейчас мы новое местечко облюбовали. Только ночью выплеск какой-то дряни в Зоне был, и хоть никакие мы даже близко не сталкеры, да только все равно почувствовали, что произошло нечто серьезное и неординарное. Первым проявил признаки беспокойства – кто бы вы подумали? Мудреный? Нет, не угадали. Кувалда, как ни странно. Вертел он все по сторонам своей непомерно большой головой, которую, по моим наблюдениям, уж очень редко посещали здравые мысли. Мне даже пришлось укором его к карточной игре вернуть, а потом он возьми да брякни:

– Братцы, вы ничего не чуете?

Мудреный, который с малолетства обладал здравым смыслом, заметил:

– Собак что-то много в округе стало.

Кувалда бросил карты на траву, а я чуть не вцепился в него – там ведь верный выигрыш мой был. Взял он бинокль и стал окрестности разглядывать и про себя бормотать что-то едва слышное, а потом сказал:

– У меня для вас две новости – хорошая и плохая.

Так как мы молчали и лишь таращились на него во все глаза, он с плохо скрываемым удовольствием в голосе сообщил:

– Можете мне не верить, да только я сейчас тварей видел, которые, по рассказам сталкеров, только в Зоне прежде обитали.

– Я так понимаю, ты сообщил нам плохую новость, – предположил Мудреный.

– А хорошая новость состоит в том, что в нашу сторону от города парень с девкой продвигаются.

Засиделись мы что-то на одном месте без работы, даже заскучали. Почувствовав в душе азарт, я взял бинокль и стал смотреть в указанном мне Кувалдой направлении. На небольшой открытой полянке резвились какие-то твари гуманоидного типа, только они на четырех конечностях передвигались. Я замер в волнении, нервно сглотнул: мутанты! Как я это определил, если в Зоне никогда не бывал? Да просто: жить рядом с Зоной и не представлять, как выглядят мутанты, – это уж ни в какие ворота не лезет. Вот только как они за Периметром оказались?

Мудреный не стал проверять утверждения Кувалды, на слово поверил. Он лишь спросил у него:

– Ну, а парень с девкой где?

Кувалда показал нам своей ручищей в другом направлении. Далековато. Стали мы совет держать.

– Они из города идут, значит, нам и поживиться нечем, – сказал Мудреный.

– Зато у него автомат выглядит новеньким, да еще и с прицелом, – высказал свое мнение Кувалда и, маслянисто сверкнув глазами, добавил: – а девку по кругу пустим.

Я только руками развел в полном согласии и добавил удовлетворенно:

– Я первый!

И стали мы ждать, когда они к нам подойдут.

– Так значит, ты никогда раньше не была в Зоне? – спросил я. – Тогда смотри: видишь, над полянкой листья крутит, будто вихрь поднялся небольшой?

– Воздух там вроде искажается, – слегка пожав плечами, неуверенным голосом предположила девушка.

– А ты молодец! – похвалил я ее. – Из тебя выйдет толковый сталкер.

– Спасибо, – польщено улыбнулась Вера.

– Только помни, редкий сталкер долго живет…

И в этот миг, словно сама судьба-злодейка решила подтвердить мои слова, я получил в грудь сокрушительный удар, который отбросил меня на пару метров и заставил плюхнуться на землю навзничь. Немного придя в себя, я пробормотал, а точнее, простонал что-то нецензурное. Ясно, как божий день, что я заполучил в грудную клетку пулю. Не вставая с земли, попытался оглядеться вокруг. Вера затаилась в высокой траве неподалеку. К своему удивлению, я обнаружил в ее руках пистолет. Надо же, а я был уверен, что она не вооружена. Интересно, где она его прятала, да еще так грамотно, что я даже не заметил?

Превозмогая боль, я ободряюще подмигнул, довольный, что она не бросилась ко мне оказывать помощь, иначе вторая пуля могла бы достаться ей. В отличие от меня, на ней не было бронежилета, и для нее все могло бы закончиться гораздо плачевнее.

В кустах неподалеку раздался едва уловимый хруст ветки, заставив меня насторожиться. Высокая, пожухлая, слегка колышущаяся трава сильно ограничивала мне видимость. Радовало только, что и стрелок лишь примерно знал мое местоположение. Возможно, моя неподвижность убедила его, что я мертв или тяжело ранен. Стараясь не шевелиться, я скосил глаза в ту сторону, где находилась Вера. А ее и не было нигде видно, и я даже немного запаниковал. Пытаясь не производить даже легкого шума, я с величайшей осторожностью подтянул к себе за ремешок автомат.

Шорох раздался совсем рядом – там, где еще недавно я видел Веру. Я слегка повернул голову и подосадовал, как неудачно все сложилось: ствол моего автомата был направлен в противоположную сторону. Чувствуя, как по виску покатилась капелька пота, я начал медленно поворачивать оружие, а потом над травой приподнялась голова – и я встретился глазами со своим возможным убийцей. Когда мужик оценил мое незавидное положение, его невзрачное щетинистое лицо исказила ухмылка. В поле зрения появился ствол автомата, и на сей раз он был нацелен мне в лоб. Я глядел в его черный зрачок и понимал, что ни по каким раскладам не успеваю выстрелить первым.

Краем глаза я заметил, как среди высокой травы мелькнуло светлое размытое пятно. Девушка очень удачно спряталась, и человеку, что целился в меня, была не видна. Что ж, если мужик один – у нее есть шанс остаться незамеченной и уцелеть. Главное, не начала бы вытворять глупости…

Однако у Веры были другие планы. Она слегка приподнялась и, удерживая пистолет двумя руками, прицелилась. Раздался одиночный хлопок. Не теряя времени, Вера переместила ствол чуть правее и сделала подряд еще два выстрела. Потом, уже не скрываясь, встала в полный рост, и ствол ее пистолета покинули еще три пули.

После первого же ее выстрела я привстал на одно колено, подхватил автомат и стал выискивать цель, но никого не было видно. В кого же она стреляла?!

Вера вновь скрылась в траве, подползла ко мне, активно виляя попкой. Ее тело била дрожь, а зубы выстукивали дробь. Едва справляясь с волнением, она сипло прошептала:

– Не ранен?

– Нет, броник спас. Но ребра еще долго болеть будут. Повезло, что в тебя они стрелять не стали. Возможно, думали, что ты безоружная. Я, кстати, тоже так думал, пока ты…

После пережитого стресса слова так и лились из меня. Сосредоточься, сталкер! Что ты истеришь, как баба?

– Их трое было, – сообщила Вера и хлюпнула носом. – Двоих я зацепила, третий скрылся.

– Если есть запасная обойма – поменяй, – посоветовал я уже спокойным тоном. – Потом пойдем смотреть, кто на нас напал. Поодиночке будем двигаться: один идет – другой прикрывает.

Говорил я нарочито буднично, стараясь не обращать внимания на грозящие вот-вот хлынуть женские слезы. Бедная девочка! Представляю, как ей сейчас хреново, как хочется, чтобы кто-нибудь обнял, пожалел, успокоил! Но стоит мне дать ей понять, что эпизод закончился, – и заставить ее собраться станет практически невозможно.

Вера вставила в рукоять полную обойму, и я, кряхтя, поднялся. Больно-то как, зар-рраза! Но хотя бы дышать могу.

Первое тело мы нашли достаточно быстро. Ишь ты, зацепила… Нехило ты так «зацепила», девочка! Точняком в лобешник. Я присел рядом с трупом и перевел взгляд на Веру, оставшуюся в отдалении. Теперь, помимо слез, в ее глазах плескался ужас.

– Я первый раз в жизни убила человека…

– Всегда что-то бывает впервые, – философски заметил я.

– Я не убийца! Я не хочу становиться убийцей! – с какой-то детской обидой в голосе пожаловалась она.

– Вот дурында! Да если бы не ты – нас обоих положили бы здесь!

Я обнял ее, прижал к себе. М-да, ненадолго же хватило моей педагогики. Однако Вера не разрыдалась, чего я более всего опасался, а только пошмыгала носом, кулачками повозила по мокрым глазам и, мягко отстранившись, посмотрела на меня:

– Страшно. Стрелять в человека – страшно.

– Мне всегда бывало плохо… потом, после, – честно ответил я ей. А что еще можно сказать, какие слова подобрать? – К счастью, такое случается редко. Сталкер – он же как шпион, как резидент иностранной разведки. Задача у сталкера, как и у какого-нибудь тайного агента, прийти и уйти тихонько, незаметно. Желательно, не с пустыми руками. Если ты начал стрелять – значит, тебя обнаружили и твоя миссия провалена. Так что не думай, будто тебе придется привыкать к амплуа киллера. Это совсем не наш метод. Но готовым нужно быть ко всему. Ферштейн? – Я протянул Вере старенький потертый автомат с коротким стволом и складным металлическим прикладом, сопроводив передачу коротким комментарием: – Забирай свой первый трофей, подруга. С пистолетом много не навоюешь.

Мне понравилось, как Вера, не колеблясь, уверенно взяла в свои руки автомат; словно заправский боец, отсоединила от него магазин, выщелкнула патрон из патронника, а затем несколько раз передернула затвор, не забывая нажимать на курок. Удовлетворившись слаженной работой механизма, она проверила, сколько патронов осталось, а я забрал у убитого все магазины. Правда, немного было тех магазинов – три всего. Похоже, не настраивался он на длительный бой.

Хм… А девчонка растет в моих глазах! Даже не ожидал, что в ней скрыт такой потенциал.

Сам я тем временем проверил на пригодность «Глок», обнаруженный мною у мертвого бандита. Кстати, этот превосходный по своим качествам пистолет состоит на вооружении натовской армии, и совсем уж непостижимо, как он оказался во владении непримечательного бандита. Патронов к нему маловато, но пока пригодится и этот. Легкий такой пистолетик. И в руке удобно лежит. У меня в тайнике в крохотной заброшенной деревеньке хранился ТТ и изрядный боекомплект к нему. Пистолет против мутантов, конечно, слабое оружие. Сойдет разве что застрелиться, когда в автомате закончились патроны, а разъяренная стая собирается растерзать еще живого тебя. Но против людей – вполне.

– Пойдем, покажешь мне, где второй труп валяется, – предложил я, настороженно оглядываясь по сторонам.

Мы немного прошлись по кустам и бурьяну, а потом все же наткнулись на второе тело. Две аккуратные дырочки со следами крови поместились на его груди. Я оценил расстояние и мысленно присвистнул: уважуха отцу, который научил дочку так метко стрелять. Из пистолета с трех десятков метров – да вон как кучно положила обе пули! Даже в спокойной обстановке тира не каждый заправский ганфайтер сподобится так четко поразить мишень.

Рядом с трупом валялся автомат. Мы поделили патроны, а пару гранат, обнаруженных у бандитов, я забрал себе. Вера прикасаться к мертвым телам наотрез отказалась. Я, мягко говоря, тоже чувствовал себя не в своей тарелке, а потому не стал обшаривать внутренние карманы в поисках документов. От запаха крови слегка мутило. Немного поразмышляв о действиях девушки, я все же спросил:

– Первого ты сняла выстрелом в голову, а второму стреляла в грудь. Почему?

– В первого я тщательно целилась, а во второго стреляла, как получится, и в голову могла бы не попасть. Надо было действовать наверняка.

Я зашагал дальше, размышляя о том, что я ведь ее, в сущности, совершенно не знаю. Откуда такое хладнокровие? Откуда такая рассудочность в нестандартной ситуации? Научить дочку крепко держать в руках оружие, не пугаться отдачи и попадать при этом в яблочко – наверное, реально. Но можно ли научить молниеносно оценивать площадь поражения живой мишени, которая готова в любой момент огрызнуться огнем? Хотелось бы ошибиться, но такое, кажется, приходит лишь с опытом. Я с сомнением скосил глаза в сторону девушки.

– Если я буду представлять для тебя опасность, ты и меня без сомнений положишь?

– Ты никогда не будешь представлять для меня опасности, – ответила Вера без тени улыбки.

Хоть стой – хоть падай! Это намек, что ли? Дескать, такие лохи, как ты, нам, спецназовкам-суперниндзя, не опасны? Или она всего лишь имеет в виду, что доверяет мне и даже не допускает мысли, будто я способен угрожать ее жизни или благополучию?

– Девочка, – с театральной усталостью вздохнул я, – есть масса ситуаций, в которых ты вынуждена будешь без сожаления пристрелить меня.

– Каких еще ситуаций? – Вера даже остановилась, глядя на меня широко распахнутыми глазами.

– Например, я буду тяжело ранен, а у тебя не будет никакой возможности спасти меня. Я могу превратиться в зомби, или мое сознание подчинит какой-нибудь мутант с телепатическими способностями… Передохнем немного?

Вера присела на бугорок земли, поросший зеленой травой, прислонилась спиной к еще совсем юной березке, о чем-то крепко задумалась, сжав в руках автомат. Я не стал ей мешать осваивать информацию и примостился рядом, стараясь контролировать окружающую обстановку. Но размышления девушки длились не более десяти секунд.

– В первом случае опасность будет угрожать не мне, а тебе. Я же не смогу оставить тебя, раненого, на растерзание псам или еще какой-нибудь нечисти? И избавить товарища в такой ситуации от мучений – это не убийство, а милосердие. А во втором случае – это уже будешь не ты. Так что – да, пристрелю. Не без сомнений и сожалений, но пристрелю.

От неожиданности я поперхнулся и долго не мог откашляться. Вот тебе и девочка-припевочка, вот тебе и симпотная попутчица! Да ну на фиг, надо заканчивать с психологическими тестами, а то такими темпами я вообще разучусь смотреть на нее как на объект потенциальной страсти!

Встряхнувшись, я решил заняться делом, а потому снял бронежилет, разделся по пояс, начал осторожно ощупывать место удара. Все же я настоящий счастливчик, раз отделался всего лишь обширной синевой на груди. Вера отвлеклась от своих дум и ахнула:

– Чем это тебя так?

– Повезло, что пуля прошлась по касательной, иначе перелом ребер был бы гарантирован. А на такие случаи я всегда ношу с собой артефакты.

– Артефакты? – Вера недоверчиво улыбнулась. – Ты шутишь, что ли?

Я расстегнул рюкзак и достал из его глубин контейнер, таящий в своих недрах предметы с таинственными свойствами. Извлек из контейнера сверток и протянул его Вере со словами:

– Возьми, не бойся.

Девушка неуверенно протянула руки, а потом отдернула их и высказала свои сомнения:

– А он не радиоактивный?

– Некоторое время его можно держать в руках, не испытывая опасений получить облучение. Для лечения я использую его в связке с другим артефактом, но он сейчас спрятан в тайнике.

Вера как зачарованная крутила в руках предмет из органики – непонятно каким способом спаянный комок из частей растений: коры, веток, листьев, хвои.

– Это невероятно, – восхищенно прошептала она. – Какая интересная штука.

– Такими вещами Зона и заманивает нас. Иногда сталкер измотан и изранен, ему хочется спокойной жизни, да только нет сил, чтобы вернуться в нормальный мир. А задействуешь подобную штуковину – и уже полон сил, здоров и готов к приключениям. И когда сталкиваешься с такими чудесными артефактами и тайнами Зоны, становится тупо жаль людей, которые никогда тут не были.

Вера кивнула и поинтересовалась:

– А как артефакты лечат?

– Да шут его знает. Ботаники говорят что-то про направленное излучение. Только мне кажется, что они и сами до сих пор мало в этом соображают, просто прикидываются. Ну, и пользуются кое-чем, конечно.

Вера рассеянно кивнула, а потом вдруг заинтересованно осмотрела мой торс и с некоторым смущением выдала:

– А ты довольно-таки мускулистый, а пока в одежде – даже и не догадаешься, что у тебя такие мышцы. – Ее взгляд опустился к животу и уперся в накачанные кубики пресса. – Ого!

– Понимаешь… – Я на мгновение замолчал, подыскивая нужные слова. – В рейде ведь можно выиграть бой не только с помощью умелого использования оружия. Часто нужна обычная физическая сила. Я один раз целые сутки на своем загривке товарища нес.

– Выжил?

– Я-то? Выжил! – хохотнул я. – Да и товарищ, вроде, поправился. – Я помолчал, вспоминая Крюка, который с тех пор внутрь Периметра – ни ногой; вспоминая обстоятельства, которые привели к ситуации, когда я вынужден был переть его на себе. – Никому в Зоне до конца не доверяй, подруга.

– А тебе?

– Мне можно. На запретную территорию приходит много новичков. Вначале все они просятся в обучение к опытным сталкерам. Срок жизни таких новичков зависит от чистоты намерений наставника, который взял их под свое крыло.

– Но ведь каждый новичок сам выбирает себе ведущего?

– Да, сам, – подтвердил я, заинтересованно глядя на нее. – Каждый новичок выбирает себе учителя в соответствии со своими внутренними потребностями. Новички-идеалисты сразу тянутся к порядочным людям. Те, кто по жизни привык не обращать внимания на угрызения совести, ищут себе подобных и быстро примыкают к какой-нибудь шайке. Беда только в том, что даже самому честному сталкеру иногда приходится действовать, закрывая глаза на угрызения совести.

– Как это? – Вера с недоумением посмотрела на меня.

– Когда угроза жизни очевидна и неминуема, даже вполне честный сталкер может послать новичка на верную смерть, прикрыться им от пуль. Это рефлекс. Инстинкт самосохранения.

Вера помолчала некоторое время, осмысливая информацию, а потом вновь повернулась ко мне:

– Ты видел зомби?

– Мне даже приходилось стрелять в них, когда возникала необходимость. Зомби – это люди, имевшие несчастье повредить в Зоне рассудок до такой степени, что перестали быть людьми.

Интересно, а Штырь, прежде чем покинуть меня, оставался человеком? Или его разум, и ранее выдававший странные умозаключения, искорежило окончательно? Может, быть похищенным мутантами в такой ситуации – не самый плохой исход? Мне бы не хотелось убивать Штыря, даже если бы он превратился в зомби. Вера все еще смотрела на меня, и я встал, протянув ей ладонь, чтобы помочь подняться.

Дальнейший путь прошел почти без происшествий. Я дважды вовремя заметил стаи бесов, направлявшихся в сторону города, и нам удалось пройти мимо них, избежав стычки с непредсказуемыми последствиями. Чем ближе мы продвигались к блокпосту и, соответственно, к бывшему Периметру, тем чаще попадались аномалии. Странно было видеть их там, где еще неделю назад ходил беспрепятственно. Будто сорняки, вымахавшие на родном огороде за время твоего отсутствия и уже не поддающиеся прополке. Чувствуя себя учителем природоведения, который вывел пятиклашек в лес для знакомства с березками и кленами, я всю дорогу рассказывал Вере об опасных свойствах энергетических порождений Зоны. Она внимательно слушала, задавала вопросы, и у меня создалось впечатление, что, имея при себе шариковую ручку и тетрадь, она точно бы стала конспектировать мою лекцию: «Параграф первый. Виды кислотных аномалий…» и так далее.

Ощутив приятное покалывание за ушами и определив, что оно собою предвещает, я остановил девушку и указал ей на зарево над лесом, едва заметное на фоне хмурого неба Зоны.

– Видишь?

– Похоже на электрический свет, – неуверенно предположила Вера. – Так бывает, когда подъезжаешь в темноте к большому городу.

– Все правильно. Там – Волоколамск. Там свет горит постоянно, круглосуточно, причем во всех квартирах, конторах, в магазинах и на предприятиях.

– Но ведь Волоколамск – в самом сердце Зоны! Откуда же там электричество?!

Я пожал плечами:

– Никто не знает. Освещения там быть не может, это факт – но город сияет иллюминацией. Более того – за все эти годы не перегорела ни одна лампочка, не вышел из строя ни один уличный фонарь или прожектор. В Зоне совсем иные физические законы, Вер. И на каждом отдельно взятом участке они могут отличаться от констант соседнего района. Но не это самое интересное. Вот смотри! – Я взял ее за локоть, потянул, заставив сделать шаг вперед. – Что ты видишь теперь?

– Зарево исчезло!

– А вот и нет! – улыбнулся я. – Обернись.

Вера послушно оглянулась – за нашими спинами, над лесом, сияло все то же световое облако.

– Это как? – заволновалась Вера. – Это что? Еще один город?

– Нет, это все тот же Волоколамск. Сделаешь шаг назад – он вновь окажется на северо-западе, сделаешь шаг вперед – его зарево переместится на юго-восток, еще три шага вперед – все снова вернется на свои места. Не спрашивай, как это работает. Сам город, разумеется, никуда не перемещается. Но вот в этой точке… – Для убедительности я потопал по земле. – …в этой точке линия горизонта разворачивается на сто восемьдесят градусов. Мы смотрим вперед, а видим то, что у нас за спиной, и наоборот. – Мы сделали несколько шагов, покалывание за ушами ослабло, невидимый Волоколамск вернулся на надлежащее место. – И это, пожалуй, самая безопасная аномалия Зоны. Прикольно же, да, Вер?

На подходах к блокпосту слышался стрекот автоматов, который то надолго затихал, то вновь раздавался прямо по курсу. Пройдя еще с полкилометра по бурелому, мы залегли на склоне небольшого увала, поросшего соснами, и я сразу же достал бинокль. Бинокль был, конечно, так себе, и я давно уже лелеял мысль заменить его на более мощное средство наблюдения. Видел тут на барахолке один, с цайсовскими линзами… Ничего, накоплю – приобрету обязательно! В моем же резкости явно не хватало, чтобы разглядеть мелкие детали. Вера застыла рядом, терпеливо дожидаясь, когда я закончу осмотр. Вот молодец какая! А тыл контролировать кто будет? Не отводя окуляры от глаз, я попросил свою попутчицу:

– Ты поглядывай по сторонам-то, пока я за блокпостом наблюдаю.

Ни слова не говоря, Вера приподнялась и стала добросовестно вертеть головой во все стороны, выполняя мою просьбу.

Удовлетворенный ее действиями, я сосредоточился на наблюдении. Моему взору открылось несколько строений: двухэтажный административный корпус, приземистая казарма, гаражи для техники и хозяйственные постройки. Вся эта группа зданий была плотно обнесена бетонными блоками, водруженными друг на друга. Я по очереди рассмотрел все четыре вышки, расположенные по периметру блокпоста. На двух ближайших царила тишина. На каждой находились по два бойца, которые в данный момент не расставались с биноклями. С двух дальних вышек автоматчики время от времени постреливали в сторону леса, но кого именно они там выцеливают, отсюда было не видать.

Что ж, блокпост жив, солдаты несут службу – и это не могло не радовать. Огорчало другое: пространство между бетонными блоками и нами было заполнено всевозможной нечистью. Здесь, буквально в ста шагах от нас, бродили целые своры бесов и перекатывались с места на место медлительные, словно черепахи на прогулке, шарообразные мутанты. Рядком сидели твари, неотличимые от тех, с которыми мы сегодня уже сталкивались на окраине городка. Человекоподобные монстры, среди которых попадались и двухголовые, и трехрукие, большой компанией столпились на поляне, словно после долгих поисков выбрали место для пикника и теперь прикидывали, где поставить палатки.

Не было никаких сомнений, что перед нами – самая настоящая осада. По отсутствию трупов возле блокпоста можно было догадаться, что на приступ эта орда еще ни разу не ходила. Разве что с противоположной стороны отдельные особи делали провокационные попытки прорваться – оттого-то и раздавались выстрелы с вышек.

Твою-то мать! Если такое дружное ожидание может означать что-то еще, кроме согласованных действий, если едва ли не все виды обитателей Зоны пришли сюда абсолютно случайно и каждый ради своей надобности, – то я петербургская прима-балерина. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы сообразить: всей этой ордой руководит некий мутант, довольно могущественный, способный удерживать в ментальном подчинении массу других.

Под силу ли одному мутанту решить такую грандиозную задачу? И почему именно здесь? И раз уж наш неизвестный обладает такими внушающими трепет возможностями, то отчего бы ему не обратить ментальное воздействие на защитников блокпоста? Ведь подчинить себе сознания сорока человек, ютящихся на ограниченном пространстве, наверное, проще, чем сознания четырех сотен жутких обитателей Зоны?

Значит, его явно интересует не кто-то или что-то, находящееся за бетонными блоками. Там не томится в плену его сородич, там не хранится в сейфе артефакт, без которого жизнь не мила. Коли дела обстояли бы именно так – мутант сейчас крошил бы в мелкий винегрет психику солдатиков на вышках, заставляя обратить оружие внутрь, на своих же сослуживцев. А раз этого не происходило, то…

Вывод напрашивался сам собой: блокпост используется как промежуточная цель, как объект для тренировки и отработки дальнейших действий. Полигон. Только с настоящими врагами и реальными жертвами.

Что случится, если тренировка пройдет успешно? Какова будет истинная цель нашего неизвестного?

Я на мгновение дольше, чем допустимо при наших сложных обстоятельствах, задержал свой взгляд на сосредоточенном лице своей спутницы, любуясь ее четким профилем, изящными бровками и прядью волос возле перепачканного землей розового ушка.

Вера вдруг порозовела и смущенно поинтересовалась:

– Что-то с лицом?

– С лицом все нормально, а вот с подходами к блокпосту все гораздо сложнее, – ответил я, быстро взяв себя в руки. – Там целые легионы нечисти. Нам через их полчища никак с двумя автоматами не пройти. Я бы и на бэ-тэ-эр не рискнул, честно говоря.

Вера внимательно выслушала меня, потом забрала бинокль и с минуту изучала все подступы к блокпосту, а затем предложила:

– Нужно дать сигнал ребятам на вышках, они нас пулеметами поддержат.

– Не получится. – Я с сомнением покачал головой. – Мутанты сразу нас обнаружат. Бегают со скоростью молнии, навалятся все вместе и растерзают нас еще до того, как парни развернут турели.

– И что ты предлагаешь? – Вера вновь прильнула к окулярам бинокля, а я вновь уставился на нее – точнее, на ее попку.

– Есть тут неподалеку деревенька заброшенная, там обитает парочка необычных мутантов. Вернее, один из них мутант, а второй остался человекам. Они вообще-то еще дети. Лет по десять-двенадцать на вид. Близнецы.

– Как это? – поразилась Вера.

– Очередная шутка запретной территории, – пожал я плечами. – Один подвергся мутации, а второй остался человеком. Самое интересное, что они почти перестали расти. Так вместе и держатся, и кроме них там теперь больше никого нет. Я, когда в Зону выбираюсь, обычно им одежду приношу, да и подкармливаю помаленьку городскими вкусняшками. Но сейчас я пустой, не предполагал, что доведется к ним в гости заглядывать.

– Дети? – Бровки Веры как уползли вверх, так и остались домиком. – Но как же они живут там, чем питаются?

Я развел руками. Доберемся до места – вот пусть и делает выводы о жизни братьев.

Нам пришлось совершить изрядный крюк, чтобы обойти осажденный мутантами блокпост. Времени потеряли много, и мысли мои постоянно возвращались к обстановке в городе. Прибыли ли военные и МЧС? Нашлась ли площадка для вертолетов? Началась ли эвакуация? Справляется ли полиция с натиском тварей? Если на все четыре вопроса ответы отрицательные, любое промедление с нашей стороны могло повлечь за собой множество смертей несчастных гражданских, среди которых было немало моих знакомых. Как там Настя? А Генкина семья? А дядя Миша, пожилой сосед с четвертого этажа? А этот парень, спасший меня в пригороде? Уговорила ли его жена Маша уехать как можно скорее?

Но что поделаешь, если справиться с поручением сию секунду не вышло?

Я уже некоторое время чувствовал где-то неподалеку присутствие мутанта. Был ли это тот самый, управляющий армией солдат из Преисподней? Или моего сознания касались невидимые щупальца совсем другого порождения Зоны? Ощущения неприятные, но не критичные. Идти вперед, во всяком случае, они мне не мешали.

Внезапно волна жара опалила мое лицо. Я безмолвно застыл, почувствовав по-настоящему тяжелый ментальный удар. Руки-ноги перестали слушаться, мысли перепуганными воробьями трепыхались внутри черепной коробки.

– Алгоритм! Ты сейчас сгоришь! – услышал я возглас, донесшийся до моих ушей, словно через толстый слой ваты.

Ощутил грубый толчок в плечо, развернулся. Передо мной стояла незнакомая девушка, ее намерения не оставляли сомнений в явной враждебности. Я поднял «Абакан», целясь ей в грудь.

– Сталкер, очнись!

Я нажал на спусковой крючок.

Эта шельма двигалась сверхъестественно быстро! Только сверхъестественными способностями можно объяснить то, что ей удалось упредить выстрел: отточенным движением девушка ударила по стволу, сдвигая его в сторону и вверх. Раздался грохот одиночного выстрела. Дьявол, мимо!!! Резко выкинув вперед правую руку, девица внутренней стороной ладони вмазала мне в точку между верхней губой и носом…

И я, вскрикнув от боли, мгновенно протрезвел. С недоумением взглянул на Веру, провел по лицу рукой и целое мгновение с изумлением смотрел на окровавленные пальцы.

Вера виртуозной подсечкой опрокинула меня на землю, змеей скользнула по мне, вцепилась в руку и потянула ее через себя и в сторону – взяла на излом.

– Да хорош уже!!! – взвыл я. – Отпустило меня, отпустило!

– Я вижу! – пропыхтела она с натугой, даже не думая выпускать из болевого захвата. – Перестраховываюсь. Вдруг оно снова вернется?

Секунд через двадцать я просипел сдавленным голосом:

– И сколько мы будем так лежать?

Она подумала и чуть ослабила давление на мой несчастный локтевой сустав. Потом всхлипнула:

– Не пугай меня так больше!

– А что было-то?

– Ты шел, как сомнамбула! – пожаловалась она. – Ме-ееедленно… Как будто спал на ходу с открытыми глазами. Я звала! А потом вдруг остановился. Прямо перед аномалией. Ведь это аномалия?

Я, насколько было возможно, скосил глаза. Ух ты, «жаровня»! В трех шагах от нас!

– Тебя ведь кто-то вел к ней, да? Захватил твой разум – и направил прямиком в аномалию?

– Боюсь, не все так просто, подруга… – Я помолчал. – Может, все-таки не станешь мне руку ломать и выпустишь наконец?

Она сжалилась, перекатилась в сторону. Шипя от боли, я потер многострадальный локоть, затем плечо, едва не вывихнутое моей прекрасной самбисткой (или в чем она там чемпионка-разрядница?), потом сел и подтянул поближе выпавший «Абакан».

– Если бы это… существо хотело направить меня в «жаровню», я бы сейчас с тобой не разговаривал, Вер. Ферштейн? Один из ста человек может сопротивляться давлению мутанта на психику, и у меня, говорят, феноменальная устойчивость к внушению. Но если эта тварь сумела пробить мою естественную психическую защиту, она сумела бы и довести дело до конца. – Я помолчал, формулируя следующую мысль. – Она не направила меня в аномалию. Наоборот, она меня остановила. Чудно́ это, правда?

Я еще некоторое время приводил себя и свои мысли в порядок. Неожиданный интерес мутанта к моей персоне реально тревожил. Когда-то я уже попадал под ментальный удар твари в человеческом обличии, и в том случае ментал пытался просто грубо подавить мою волю. В этот раз мутант, похоже, некоторое время вслушивался в меня, изучал мою психику, но так осторожно, что я даже не сразу понял, как попал под его влияние. Если я так сильно заинтересовал его (а иначе с чего бы он спасал меня, не давая шагнуть в аномалию?), то он не упустит возможности вновь встретиться со мной.

– Между прочим, мы уже внутри бывшего Периметра, – проинформировал я. – Здесь будет попроще, места-то знакомые, все серьезные аномалии нанесены на карту… хотя я и без карты помню их расположение. – Я достал из кармана детектор аномалий с встроенным в него счетчиком радиации и протянул девушке: – На, изучай, тренируйся. Эй, ты чего?

Только сейчас я заметил, насколько мрачной она стала после инцидента.

– А ты как думаешь? – с обидой вздернула она голову. – Ты ведь меня чуть не подстрелил! Хорошо, что я вплотную к тебе стояла, успела ударить по стволу. А если бы была в трех метрах?!

– Во-первых, тебя пытался подстрелить не я, а тот, кто управлял моим сознанием и телом. Но если хочешь, я могу извиниться. – Она вяло отмахнулась от предложения. – Во-вторых, ты же двигалась, как суперниндзя, как молния, как эсэмэска! Ну как бы я в тебя попал?!

Она не удержалась, прыснула, потом снова поджала губы и, явно передразнивая меня, произнесла:

– Во-первых, это не я двигалась, как эсэмэска, а ты – как «Почта России». Пока ты автомат поднимал, я всех родственников до пятого колена вспомнить успела, завещание мысленно написала и торжественно попрощалась с этим светом. Во-вторых, я о другом вообще-то. Получается, ты нужен этому порождению Зоны, поэтому оно тебя уберегло от гибели. А я? А как же я? Если ты не по своей воле направил на меня оружие, значит, оно не хочет, чтобы я сопровождала тебя. Я ему не нравлюсь. Или мешаю. И раз уж не удалось от меня избавиться сейчас, оно попробует снова. Понимаешь?

Я понял и прикусил язык. Действительно. Она права. Хреновая ситуация.

Писк детектора аномалий заставил меня выйти из глубокой задумчивости. Я поднял руку в остерегающем жесте:

– Стоп!

Сейчас мы находились совсем недалеко от деревеньки, где жили братья-близнецы, и я вдруг осознал, что последние пару километров пути я прошел, находясь в неадекватном состоянии. Самое интересное, что Вера уже минимум полчаса дисциплинированно молчала, полностью полагаясь то ли на детектор, то ли на мой опыт. Она-то, вероятно, думала, что я все это время держал ситуацию под контролем, а на самом деле я после ментального воздействия мутанта все еще не пришел в себя.

– Так, подруга, у меня к тебе будет просьба: пока мы идем – разговаривай со мной. Спрашивай о чем-нибудь и контролируй реакцию на свои вопросы.

– Опять началось? – Вера попятилась, снимая с плеча «ксюху».

– Не, ну не настолько же! – переполошился я. Не хватало еще по Зоне под конвоем смазливой девчонки передвигаться! – Вот когда почуешь неладное, тогда начнешь затвор передергивать. Ферштейн?

Под внимательным взглядом Веры я достал из кармана болт с привязанной к нему перекрученной лентой грязного бинта. Рискованно, конечно, обучать новичка в обстановке, приближенной к боевой, проще самому быстро и без хлопот проделать работу. Но ведь шут его знает, как все повернется; может, позовет меня тот мутант – и исчезну я посреди ночи, как исчез когда-то Штырь, и останется она одна-одинешенька в десяти километрах от блокпоста и почти в тридцати – от окраин родного города. Как тут без сталкерских навыков вернуться?

Нахмурившись для обозначения важности момента, я поманил Веру.

– Попытайся пройти первой, проложить путь, – нарочито деловым тоном предложил я ей. – Детектор предупредил тебя о двух аномалиях в непосредственной близости, прямо по курсу. Поскольку ты еще не знаешь всех видов аномалий, ты не сможешь вычислить ни их мощности, ни, соответственно, площади, которую они покрывают. Тут, прежде чем двинуться дальше, придется границы болтом прощупать. – Вера потянулась к болту, но я отстранил ее руку. – Погоди, сперва я покажу, как это делается.

Я намотал конец бинта на кулак. При первом броске болт, едва соприкоснувшись с участком дрожащего воздуха, по кривой траектории метнулся обратно, да с таким ускорением, будто им выстрелили из огромной рогатки. Вера испуганно ойкнула, а я, готовый к такому повороту, пригнул ее голову, прижал к своей груди. Свистнуло возле уха, бинт ощутимо дернулся в кулаке, гася скорость импровизированного снаряда; почерневшая от частого применения лента вытянулась во всю длину – а затем болт упал на пожухлую траву.

– Ого! – бодро прокомментировал я, продолжая удерживать Веру в своих объятиях. – Не по той траектории бросил. Бывает. В таких случаях главное – не зевать.

Вера нахмурила бровки и неодобрительно посмотрела на меня исподлобья:

– Ты ведь это специально, да? Для наглядности?

Ишь, сердитая какая! Впрочем, не отстранилась – уже хорошо.

– Нет, что ты! Всё по-настоящему! И на старуху бывает проруха, – подмигнув, ответил я и протянул ей конец бинта. – Теперь ты.

Вера с сомнением посмотрела на меня, затем на сполохи растревоженных моим «неудачным» броском аномалий, а потом, изогнувшись, запустила болт, который очень удачно пролетел меж двух энергетических очагов и упал на землю. Я придержал рукой чуть не отпавшую от удивления челюсть, а Вера прокомментировала:

– Мы раньше так на реке плоские камешки кидали. Блинчиком. Я всегда у мальчишек выигрывала! – похвасталась она.

С одного броска проложить путь – это из разряда сказок. Новичкам везет только в азартные игры, а в Зоне их везение исчисляется количеством набитых шишек. То, что произошло сейчас – случайность, разумеется. Но какая эффектная случайность, а?! Такими темпами я вообще скоро останусь без авторитета!

Ишь ты, «блинчиком»!..

Час пути прошел в пустой болтовне – Вера старательно выполняла мою просьбу постоянно поддерживать разговор, следить за моей реакцией. Зачастил мелкий дождик, и мы с Верой натянули на головы капюшоны.

– О дождь, веселый спутник огорода, – пропел я. Вытянув из нагрудного кармана пластмассовую коробочку, я вскрыл находившийся там пакет с таблетками и попросил: – Фляжку с водой открой, таблетки надо будет запить.

– Что за таблетки? – Вера с сомнением разглядывала три белых кругляшка на моей ладони. – Я всякую непонятную химию пихать в себя не люблю.

– Хорошие таблетки, – успокоил я девушку и показал пример, приложившись к фляжке. – Обеспечивают выживаемость человеческого организма в девяноста процентах случаев при получении смертельной дозы облучения.

Вера как-то сразу поверила, что такими вещами не шутят, и уже безропотно приняла свою дозу.

Я инстинктивно присел, когда совсем неподалеку раздался грохот автоматных очередей и частые выстрелы из дробовиков. Вера при звуках стрельбы мгновенно плюхнулась на живот и уткнулась лицом в траву. Умница!

Стреляли явно не по нам. Мы нескольких шагов не дошли до высоких желтых камышей вокруг рукотворного пруда на окраине заброшенного, давно покинутого людьми поселка. Кто-то в свое время очень постарался, чтобы от его домиков и сараюшек не осталось практически ничего. И вот теперь уже совсем другие люди выбрали это место в качестве поля боя.

– Двигай за мной, – шепнул я, усиленно работая локтями и коленями, и мы стали отдаляться от поселка. – Хотел напрямик пройти, чтобы время сэкономить, да не получилось.

– Подожди, – прошептала Вера. Я обернулся – она умоляюще смотрела на меня. – Может, там бандиты сталкеров прижали. Может, им помочь надо!

– Никогда не суй свой любопытный нос в чужие разборки! – рассердился я. – Мы с тобой – не наемники, мы – сталкеры! Наша задача – бесшумно, незаметно и с наименьшими потерями проскользнуть мимо любой опасности, которая отделяет нас от цели. Ясно?

– Нет, не ясно! – прошипела Вера, сверля меня яростным взглядом.

Это что ж такое – бунт на корабле?

– Тебе напомнить, ради чего мы здесь? Тебе объяснить, чем чреваты такие благородные порывы? Ну, впишемся мы сейчас за каких-то незнакомцев – а если это не сталкеры? Может, там две банды отношения выясняют, территорию делят! Кто до блокпоста дойдет, если меня там положат или ранят? Можешь представить, что с тобой будет, когда ты останешься одна в толпе мужиков? Хуже того – можешь представить, что станет с городом, если мы не выполним контракт? Хочешь увидеть отца – молчи и ползи за мной.

– Жестокий чурбан! – с разочарованием и досадой выплюнула Вера, но при этом вновь активно заработала конечностями, быстренько отползая от камышей подальше.

От неожиданности я даже поперхнулся. Ну-ну! Погляжу я на тебя через годик-другой, девочка. Посмотрим, как изменятся твои приоритеты после десятой ходки в Зону.