Против: Оружие убивает и разделяет
Дмитрий Казаков
История одного выстрела
Влад увидел ее на танцполе «Голого пистолета» и сразу понял – Она.
Гибкая, невысокая, с длинными темными волосами и обычным вроде бы лицом, на котором выделялись лишь глаза. Но когда она улыбалась – очень часто – лицо преображалось, становилось невероятно красивым.
Влад никогда не был смел с девчонками, но тут понял, что деваться некуда. Пробормотал «пожелайтемнеудачи» и, не обращая внимания на удивленные и насмешливые возгласы друзей, пошел к цели.
Ноги дрожали, перед глазами плыло, сердце лупило чаще музыки.
Оттер в сторону прыгавшего рядом с Ней крепкого пацана в белоснежных кроссовках. И не отвел взгляда, когда тот вызывающе задрал подбородок и сузил глаза, полные опасного блеска.
Через минуту Влад перестал замечать чувака в белых кроссовках, поскольку Она снова улыбнулась.
Улыбнулась ему.
А еще через полчаса они сидели за столиком на втором этаже и разговаривали. Точнее, говорила в основном девушка, Влад же больше сражался с непослушным от волнения языком и трясся от страха по поводу того, что Она примет его за косноязычного идиота. От ее улыбки его бросало в дрожь, он краснел так, что наверняка разгонял сумрак ночного клуба, отчего злился еще больше.
Но Инга – имя шло ей потрясающе, звучало как всплеск ночного ветра в кронах – понимала все. Она не смеялась, только смотрела лукаво, когда он мучился со словами, и терпеливо ждала.
Влад потихоньку смелел, голос слушался лучше и лучше, он даже почти не запинался.
– Хорошо, – сказала Инга, когда до закрытия «Голого пистолета» остался час. – Влааад…
Она растянула его имя так, что холодок побежал по спине, а сердце встало.
– Да? – выдохнул он, ожидая, что она скажет «чмоки, дружочек, будь здоров» или «увидимся, пацанчик», после чего встанет и исчезнет, растворится в сумраке ночного клуба, пропадет навсегда.
О да, такое с ним бывало пару раз, но никогда он не чувствовал настолько сильного, как гравитация, притяжения к девушке, и если это повторится, то он не переживет, просто не переживет.
Третий курс, пора заводить серьезные отношения…
– Ты же хочешь увидеть меня еще раз? – Инга выложила на стол смартфон. – Коннекться.
Он счастья Влад едва не взлетел, ликующий крик цапнул за хвост прямо в горле, так что наружу вырвалось сдавленное курлыканье. Услышав этот звук, она улыбнулась, но мягко и нежно, без насмешки или презрения.
Дрожащей рукой он вытащил свой аппарат, положил рядом.
Инга вытянула шею, глаза ее блеснули любопытством, розовый кончик языка прошелся по губам.
– Ого, физтех, – сказала она, глядя на экран, где отобразился его профиль. – Офигенно…
Влад понял, что в сотый, наверное, раз за ночь краснеет: обычно девушки считали, что он задрот-ботаник из самого скучного универа в городе, на километр ниже какого-нибудь информа, юридического и даже музыкального училища.
Он на смартфон не смотрел, оттягивал удовольствие.
Вот вернется в общагу, спать все равно не сможет – как после такого спать? – полистает фоточки, наставит лайки и узнает о ней все-все, и где она учится, и чем занимается… а потом они увидятся, сегодня же вечером, и пойдут в кино или в кафе, туда, где не орет музыка, где будут только они вдвоем, и он скажет ей все, что хочет…
– А сейчас ты можешь проводить меня, – мелодичный голос Инги вернул Влада с небес на землю.
Ну да, скоро закрытие, «Голый пистолет» пустеет, и начали ходить автобусы.
– Да, конечно, – он торопливо вскочил, едва не опрокинув стол.
Они спустились к выходу и остановились рядом с оружейной, куда стояла небольшая очередь. Инга протянула номерок охраннику, крепкому дядьке под сорок, тот исчез и через мгновение вернулся с кобурой, розовой, блестящей, со стикерами и серебристой прошивкой.
– Вот он, мой Бенечка, – сказала она ласково, поглаживая рукоятку, где красовался трезубец в круге. – «Мини-Кугуар» на десять патронов, изящный, но такой мощный… Офигенно…
Влад в этот момент завидовал пистолету в кобуре и даже ревновал.
– А ты почему свой не забираешь? – темные глаза Инги удивленно расширились.
Влад отвел глаза: он ждал и боялся этого вопроса, и в то же время надеялся, что его не последует.
Что волшебство этой ночи сохранится.
Он мог бы рассказать, что даже в детстве не играл с оружием, и когда вырос, его куда больше интересовали книги, что «Начала» Ньютона он прочел в двенадцать, а сборник работ Эйнштейна открыл в четырнадцать. Мог вспомнить, как четыре года назад, сразу после того, как разрешили короткоствол, отца по пьянке застрелил сосед, да, его посадили, но мама все равно не может видеть оружие даже по телевизору, а самому ему неприятны пистолеты, револьверы и созданный вокруг них культ.
Но Влад понимал, что сейчас не время и не место, ведь они едва знакомы.
– Ну… я – выдавил он вновь костенеющим языком. – У меня… у меня нет…
Признание было как прыжок в прорубь.
Да, в восемнадцать он, как все, сделал разрешение на оружие, но ни разу его не использовал. Да, одногруппники сначала над ним посмеивались, называли «лохом безоружным», но к концу первого курса привыкли… да, иногда он ловил на улице настороженные и удивленные взгляды – как же, человек без кобуры, не иначе как псих или преступник.
Но никогда он не чувствовал себя таким ущербным, как в этот момент, в фойе «Голого пистолета», рядом с самой красивой девушкой на свете.
– Нет? – Инга в первый момент, похоже, не поверила словам Влада, глаза ее стали еще больше, брови поднялись, губы изогнулись в слабом намеке на недоуменную улыбку. – Нет… Не могу представить… Даже без смартфона парней видела, но чтобы вот так…
Она повернулась к зеркалу и застегнула ремень с кобурой на талии, поправила волосы, черные, блестящие.
– Я… – начал Влад, не очень понимая, что хочет сказать. – Так получилось…
Инга глянула на него искоса, и этот взгляд ожег как плеть.
– Мы еще увидимся? – отчаянно спросил он, цепляясь даже не за соломинку, а за соринку на поверхности бурлящего моря.
– Теперь я в этом не уверена, – отчеканила Инга. – Не провожай меня.
И она вышла из клуба, в теплое майское утро, а Влад остался в фойе, с лютой, морозной зимой в сердце.
Вывеска над салоном гласила «Товарищ Маузер», и Влад взирал на нее со страхом и стыдом.
– Пойдем же, – повторила Инга, и в ласковом голосе ее обозначился упрек.
– А как же мама? – спросил он, понимая, что этот вопрос они обсуждали трижды.
– Ну как же так! – она всплеснула руками. – Никто не заставит тебя ей сказать. Когда будешь с ней видеться, то просто не возьмешь с собой или спрячешь в рюкзак. Пойдем. Это же офигенно… – и она погладила выпирающую из кобуры рукоять Бенечки.
Влад вздохнул.
Они встречались месяц, виделись чуть ли не ежедневно, и все было почти идеально. Отвратительное «почти» возникало всякий раз, когда речь заходила об оружии, о том, что стыдно ходить без него, словно малому ребенку, что вообще это круто и мало ли, вдруг бухие гопники в темном переулке, а тебе их нечем и встретить, и как ты собираешься защищать свою девушку, если чего?
Он мучился, терпел, и наконец дал себя уговорить.
Они дошли до салона.
– Ну… ладно, пойдем, – выдавил Влад и на костенеющих ногах двинулся к «Товарищу Маузеру».
Брякнул колокольчик, и на них звучной лавиной обрушился толстяк-продавец – фирменный серо-зеленый френч и портупея, высокие сапоги, такие блестящие, что в них наверняка можно смотреться, как в зеркало.
– Добро пожаловать! Добро пожаловать! Лучший выбор оружия в нашем городе! – заголосил он, улыбаясь шире лица. – Все оружие чипированное, полная легальность! Гарантия три года!
Что чипированное – это понятно, чтобы всегда можно было знать, кто, где и когда стрелял из каждого «ствола». А «стволов» на стеллажах красовались десятки, если не сотни – большие и маленькие, подчеркнуто брутальные и изящные, причудливо украшенные, черные, серебристые и разноцветные.
Влад разбирался в них немногим лучше, чем свинья в квантовой механике, и ощущал себя очень неловко.
– Отечественные производители, классические модели и новые поступления! Разнообразные аксессуары для ценителей! – продолжал насиловать горло продавец.
Инга оглядывалась, словно кошка, пробравшаяся на молокозавод, глаза ее пылали восторгом.
– Чего желаете? – толстяк, наконец, закончил спич.
– Ну… я… мне нужно оружие… – промямлил Влад.
Он понимал, что по его виду все ясно – помятые джинсы, обычная куртка, кроссовки из дешевых – и от этого злился еще больше, хотелось развернуться и сбежать.
– «Беретту», – добавила Инга, – к моему Бенечке, чтобы они тоже были парой.
И она похлопала по кобуре.
– Ага, все понятно! – воскликнул продавец и оглядел Влада с головы до ног. – Хотелось бы только понять, какими средств…
– Кредит, – выдавил тот. – Мы возьмем в кредит.
Ну да, большую сумму добыть негде, а если раскидать на год, то стипендии и подработок должно хватить.
– Ага, – улыбка продавца стала еще шире, вроде бы даже завернулась за уши. – Прошу за мной.
Через миг он оказался за прилавком, начал доставать пистолеты.
– Эм тридцать четыре, реплика модели времен Второй мировой, тип «Пума», – комментировал толстяк. – «Бантам Люкс» эм четыреста двадцать один, премиум-класс!
Инга томно вздохнула.
– Эм девятьсот пятьдесят один, «Джетфайр», с удлиненным стволом, ха-ха… Классика: эм семьдесят… эм восемьдесят четыре… эм восемьдесят шесть с откидным стволом… эм девяносто два, рекомендую… его укороченный вариант «Центурион»… Отличная штуковина!
Голова у Влада шла кругом.
Пистолеты лежали на прилавке и, казалось, издевательски смотрели на него.
– Берите-берите! – ободрил продавец. – Нужно примериться, как он в руке… Первый раз, что…
Он осекся, а Влад ощутил укол жгучего стыда.
Не глядя, он цапнул один из пистолетов, и беспокойство начало рассеиваться. Тяжелая, уверенная штуковина в ладони словно генерировала некое поле, теплое, приятное, создающее комфорт.
– Да он прямо смотрит на вас! – заявил продавец. – Удобная рукоятка! Спуск! Отличная кучность стрельбы! Надежный предохранитель!
– Офигенно, – Инга прижалась к Владу. – Но посмотри и другие.
Он положил оружие, взял другое, потом третье, четвертое, но ничего похожего не испытал.
– Ну, давайте первый, – сказал Влад. – Возьму…
– Замечательный выбор настоящего мужчины! – толстяк просиял, замахал руками. – Вот набор для чистки, сменные накладки на рукоятку, кобура… какая пожелаете… Захотите – можем нанести гравировку, это не так дорого, сейчас как раз акция, специальная скидка…
От гравировки Влад мужественно отбился, как и от сменных накладок, но кое-чего пришлось взять. Из «Товарища Маузера» он вышел со здоровенной коробкой в лапах и легким звоном в голове.
– Ну вот, ты молодец! – сказала Инга, когда они оказались на улице, и поцеловала его, обняв за шею.
И это было так здорово, так прекрасно, что он забыл о том, что теперь каждый месяц придется отдавать немалую сумму на погашение кредита, и о том, что нужно скрывать покупку от мамы, ведь если она узнает, что сын обзавелся пистолетом, то это будет катастрофа.
Ничего, он найдет способ ее убедить.
Обязательно.
Инструктор был высок, под два метра, и абсолютно лыс, Инге он кивнул как старой знакомой, на Влада посмотрел с доброжелательным любопытством.
– Алекс, – Влад пожал широкую твердую ладонь и несмело улыбнулся.
Неделю после покупки Берты он чувствовал себя на небесах: друзья по универу удивленно цокали языками, прозвище «лох безоружный» осталось в прошлом, как и недоуменные взгляды на улицах. Пистолет тяжело оттягивал ремень, но это с каждым днем беспокоило все меньше, тяжесть становилась привычной, и без нее Влад даже ощущал дискомфорт.
Но вчера Инга сказала, что пора отправиться в тир, а когда он спросил «зачем?», посмотрела как на идиота. Потом он узнал, что пушка – это модно и красиво, но ей надо уметь пользоваться, а для того, чтобы научиться, люди посещают специальные места. Покраснел он тогда так, что едва не поджег щекой бумажный стаканчик с кофе, за что его тут же обняли и пожалели.
И как с ней спорить, с самой красивой девушкой на свете?
– Это Влад, мой молодой человек, – сказала Инга. – Он… ну, совсем неопытный. Первый раз…
– Ого, – Алекс не показал ни удивления, ни презрения. – Все сделаем как надо. Давай сначала на тебя посмотрим…
Наушники мягко прижали уши, Инга вытащила пистолет.
Стреляла она изящно, как делала все в этой жизни, небрежно и легко, и улыбка не сходила с ее лица, только колыхались туда-сюда черные блестящие пряди на плечах. Инструктор наблюдал с одобрением, поглаживал голую макушку.
– Неплохо, – сказал он, когда все сняли наушники.
– Неплохо? – с деланным возмущением заявила Инга, глядя на мишень. – Десять! Три девятки! Три восьмерки! Три семерки!
– Пусть будет хорошо, – согласился Алекс, и перевел взгляд на Влада. – Так… Теперь ты.
Ноги задрожали, как тогда, в ночном клубе, когда шел к девушке на танцполе. Берта, к которой привык, стала вдруг очень тяжелой, словно не хотела выбираться из кобуры, не желала плеваться смертоносными кусочками металла.
– Сначала посмотрим, в каком состоянии оружие, потом разберемся со сменой магазинов и их снаряжением, и лишь потом будем стрелять, – Алекс говорил спокойно, видно было, что повидал он всяких клиентов, в том числе таких, которые собственного пистолета боятся.
Влад чистил и смазывал пистолет регулярно, тут вопросов не возникло, а вот магазин у него перекосило, так что он даже вспотел, пытаясь исправить ситуацию. Наушники на этот раз показались не такими комфортными, а последние слова инструктора вытеснили остальные мысли.
«Не дергай палец и помни об отдаче».
Он напряг чуть ли не все мышцы тела, и только благодаря этому удержал оружие. Ствол вильнул, потом вроде бы вернулся на место, в основании ладони хрустнуло, полетела вбок гильза, за ней вторая, третья, четвертая.
Влад нажимал на спусковой крючок, давил и давил, и не сразу понял, что ничего не происходит, магазин пуст.
– Все-все, – сказали в самое ухо, и он понял, что наушники съехали.
Повернув голову, обнаружил бесстрастное лицо Алекса и нахмурившуюся Ингу.
– Ну как? – спросил Влад, и собственный голос показался жалким и тихим после грохота выстрелов.
Мишень на экране продемонстрировала три попадания, одно в шестерку и два еще хуже, остальные пули ушли в «молоко».
– Ну, не очень, – дипломатично проговорил Алекс. – Сейчас попробуем еще.
– У тебя все получится! – подбодрила Инга, и Влад уныло кивнул.
Он выслушал объяснения инструктора, зарядил пистолет и вернул наушники на место. Вновь отдача сотрясла тело, и вроде бы пули пошли куда надо, но результат оказался вряд ли лучше: четыре попадания, лучшее в пятерку.
Третий подход оказался даже менее успешным, и Влад не то что загрустил, он впал в отчаяние.
– Приходите еще, – сказал Алекс. – Нужно практиковаться, и все получится.
Но что-то в его ровном, профессиональном голосе намекало, что здесь никакая практика не поможет, что у этого увальня ствол так и будет плясать в руках, а пули разлетаться как испуганные воробьи.
– Не расстраивайся, все офигенно, – утешала Инга, когда они выходили из тира, но Влад все равно чувствовал себя так, словно его с головой макнули в дерьмо, и хотелось схватить проклятый пистолет, вышвырнуть в ближайший мусорный бак и забыть навсегда.
Когда лицо мамы перекосила гримаса отвращения, Влад сначала не понял, в чем дело: вроде бы они только что пили чай с вареньем, мирно болтали о погоде, о моде и прочей невинной ерунде.
– А еще мы собираемся… – Инга осеклась, тоже заметила, что не все в порядке.
Мама подняла глаза и проговорила, холодно и раздельно:
– Чтобы ноги этой женщины больше не было в моем доме.
– Что? – Влад даже отшатнулся. – Но почему?
Они полтора часа ехали на электричке, привезли дорогой торт и букет цветов – нужно же познакомить маму с девушкой, на которой он обязательно женится? – просидели чуть меньше часа, и вот тебе раз!
– Она опасна, – сказала мама, и глаза ее наполнились слезами. – Прочь. Вон. Неужели ты забыл, как погиб твой отец?
И тут Влад сообразил – пистолет, Бенечка!
Снимать его Инга не захотела, прикрыла кофточкой и чуть сдвинула, чтобы он не бросался в глаза. Но та чуть задралась, и рукоятка «Мини-Кугуара», накладки на которой сегодня были синими, в тон лаку на ногтях хозяйки, оказалась доступна всем взглядам.
– Но мама, все же их носят… – начал он.
– А если все будут носить на голове железные трубы, ты тоже ее наденешь? – блестящая капля поползла по щеке мамы.
Ну да, спор, достойный школы – если все прыгнут с крыши, то ты тоже?
– Пойдем, – сказала Инга; она выглядела не столько рассерженной, сколько озадаченной. – Ничего страшного… Извините, что мы вас побеспокоили… До свидания…
Она поднялась и направилась в прихожую.
А Влад подумал, что случилось бы, не сними он собственную «Беретту» с пояса: неужели мама отказалась бы считать его сыном, тоже выгнала бы из дома и запретила возвращаться?
Похоже на то.
– Но я ее люблю, – сказал он.
– Слышишь! – мама подняла руку, указывая на стену, из-за которой доносились выстрелы: – Раньше люди, когда ссорились, били посуду, теперь они хватаются за эту дрянь… Неужели без нее нельзя жить, обязательно нужно таскать с собой эти штуки? Уходите.
И она отвернулась.
Влад знал ее достаточно хорошо, чтобы понимать – сейчас спорить бесполезно. Позже, когда она остынет, то вновь станет доброй и мягкой, и послушает сына, и, может быть, даже с ним согласится.
– Тебя я тоже люблю. Созвонимся, – буркнул он, поднимаясь с дивана.
Они вышли на улицу, под яркое июньское солнце, и неспешно зашагали в сторону вокзала. Влад боялся, что Инга будет дуться, но она обняла, прижалась, как обычно, даже поцеловала в щеку, и на сердце у него полегчало.
– Ты извини, – пробормотал он, – что мама так… ну я тебе рассказывал…
– Родаки такие, – согласилась Инга. – Мои тоже сначала ворчали насчет оружия. Потом сами обзавелись, и все стало нормально, мы даже в тир вместе пару раз ходили. Ничего, она привыкнет… Поймет, что ты без меня жить не можешь, и все нам простит. Правда ведь, что ты без меня жить не можешь?
Она обхватила Влада за пояс, развернула к себе, глаза ее требовательно блеснули.
– Правда, не могу, – сказал он, понимая, что в это лицо может смотреть вечно, от свежего, весеннего запаха кружится голова, а сердце норовит выпрыгнуть из груди.
– Ну тогда поцелуй меня.
Он наклонился, ощутил вкус ее мягких, податливых губ.
Они лежали, обнявшись, телевизор бубнил о банде, торговавшей нечипованным оружием в столице, но Влад особо не вслушивался. Сессия сдана, сосед по комнате уехал к себе в деревню, к нему пришла Инга, и они были вдвоем, купались в счастье и любви, как в теплом ласковом море.
– Что завтра будем делать? – спросил он одними губами, практически выдохнул в ее розовое ушко.
– Воскресенье? – уточнила она, теснее прижимаясь к нему. – Пойдем в тир?
Влад ощутил укол недовольства.
Нет, он не хочет возвращаться туда, где испытал такой позор.
– Ну, нет… может быть, в кино?
Инга отстранилась, посмотрела вопросительно.
– Тебе надо научиться стрелять, – сказала она твердо. – Ты поймешь, это офигенно. Подарю тебе на день рождения айшут, зарегишься в сети, чтобы все видели, как ты упражняешься.
– Ну я не хочу… ну зачем… – Влад тяжело вздохнул.
– Ты что, хочешь быть как те лохи, что таскают «Смит-Вессоны», но не спустят курок, даже если их будут грабить? – гладкий лоб Инги пересекли две уродливые складки.
Слово «лохи» болезненно укололо Влада в сердце, из памяти выплыли те случаи на первом курсе, когда его называли таким образом, и тыкали пальцем, и задирали, и подножки ставили…
Понятное дело, «лох безоружный», тот, кого нужно чморить по полной, ведь он сам нарывается!
– Я не пойду, – сказал он.
Она выпуталась из его объятий и села на кровати, темные глаза сузились.
– Не пойдешь? Но как я могу встречаться с парнем, если он не умеет стрелять?
– Зато я тебя люблю, я сделаю все для тебя, на все пойду… – начал Влад, но его не слышали.
– Что толку от пистолета, если ты не умеешь им пользоваться? Просто железо! – Инга увернулась от рук Влада и оказалась стоящей, руки ее поднялись к волосам, ткань майки обтянула тугую грудь. – Что толку от мужчины, если он не может постоять за себя?
– Я могу постоять на себя!
Теперь он злился по-настоящему: что она такое говорит, почему все упирается в дурацкий тир, ведь все было хорошо пять минут назад?!
– Я думаю, нам надо расстаться, – заявила Инга, собирая волосы, резинка перекочевала с ее проворных пальцев на хвостик, и тот закачался из стороны в сторону.
– Что? – Влад едва не задохнулся. – Подожди!
– Рохля! – выпалила она и схватила сумочку.
– Дура! – не выдержал он.
– Ну и проваливай! – Инга воткнула ноги в туфли и выскочила в коридор, хлопнула дверью с такой силой, что голос диктора ТВ на мгновение прервался.
Мгновение Влад кипел от гнева, потом ему стало страшно.
А если она и вправду уйдет? Нет, не может быть!
Он схватился за смартфон, набрал ее номер… сброс… еще раз… сброс… третий… Попытался соскочить с кровати, но запнулся и врезался коленом в угол стола так, что слезы брызнули из глаз.
Ему захотелось закричать «нет, нет, нет!», броситься за Ингой, поймать ее, остановить.
Еще один звонок… занято… неужели она внесла его в черный список?
Влад рухнул обратно на кровать, еще хранившую тепло ее тела, едва не задохнулся от боли, не от телесной, душевной. В грудь словно воткнули тупой нож с зазубринами, медленно поворачивали туда-сюда, а еще тот быстро нагревался: горячо, еще горячее.
Он не мог помириться с мамой неделю, она не звонила, а когда он набирал, отвечала сухо, одни «да» и «нет»… а теперь еще и это?
– Нет… нет… нет… – прошептал Влад, чувствуя, как что-то ломается внутри.
Зачем жить, если он не нужен Инге, если он стал противен собственной матери? Ради чего?
Взгляд упал на «Беретту», что лежала на тумбочке сытым котом.
Да, он не умеет стрелять и в мишень не попадет, даже если повесить ее на дверь. Но на один выстрел его хватит, на тот выстрел, что избавит от невыносимой боли… избавит навсегда.
Влад протянул руку, шершавые накладки пощекотали ладонь.
Ствол оказался холодным и горьким… теперь главное – не дергать палец…
