Глава вторая
Мысли, слова, чувства

Слово «стресс» звучит несколько затасканно, однако его истинное значение до сих пор не до конца ясно.

Чтобы прояснить его смысл, мы примем модель, выработанную психиатрами Гленом Эллиотом (Glen Elliott) и Карлом Эйсдорфером (Carl Eisdorfer), выделяющими пять категорий факторов стресса, которые в основном сводятся к формам острого, или хронического, стресса.

Первый тип включает краткие или немногочисленные события, вызывающие затруднение или тревогу, такие, как неожиданная и повышенная квитанция за газ, необходимость публичного выступления, сдача экзамена или собеседование на работе и т. д.

В этих случаях человек сознает, что беспокойство уляжется и ситуация, раньше или позже, нормализуется. Возьмем для примера самый обычный случай — тревога, предшествующая защите диплома, вступительным экзаменам или отбор при приеме на работу.

Пример того, каким образом такой тип стресса влияет на здоровье, был продемонстрирован медиками Дженис Киколт-Глейзер (Janice Kiecolt-Glaser) и Рональдом Глейзером (Ronald Glaser), исследователями из Государственного университета Огайо, сделавшими анализ крови в группе студентов-медиков за месяц до защиты дипломов.

Результаты проведенного эксперимента показали, что дипломники перенесли значительное снижение уровня лимфоцитов NK, клеток T (в которых содержится память о патогенных агентах, с которыми организм вступает в контакт) и интерферона (белка, поддерживающего и стимулирующего функционирование иммунитета).

Именно сокращение этих ресурсов объясняет, почему студенты университета, страдавшие «боязнью экзаменов», часто заболевали.

К случаям острого стресса относятся также драматические и неожиданные события, такие, как постановка диагноза тяжелого заболевания, потеря супруга, любовная драма, автомобильная авария, природная катастрофа.

Команда шведских ученых под руководством медика Эммы Карлссон (Emma Carlsson) отобрала группу из 26 детей 5-летнего возраста из проблемных семей (горе, развод и т. д.) и контрольную группу, состоявшую из 52 детей такого же возраста из благополучных семей.

Чтобы стимулировать реакцию нервной системы, ученые ввели всем участникам противостолбнячную вакцину и аутоантигены, применяемые при диабете.

В результате оказалось, что дети, находившиеся в трудных жизненных условиях, показали более слабый ответ иммунной системы и повышенную реакцию на токсин столбняка и антиген диабета и, кроме того, высокий уровень кортизола.

Эти результаты продемонстрировали, что травмы и повторяющийся негативный опыт могут привести к снижению иммунной реакции, чувствительности к воспалениям и повышению уровня инсулина, предрасполагающему к развитию диабета.

Хронический стресс, напротив, относится к ситуациям, растянутым во времени, таким, как страдания, связанные с тяжелой инвалидностью вследствие аварии или несчастного случая, необходимостью ухаживать за тяжелобольным родственником, потеря и бесплодные поиски работы, переезд или необходимость покинуть свою страну, переживание утраты, неуверенность в себе, эмаргинация и иммиграция.

Профессиональная самореализация и стабильность играют главную роль в нашем обществе, так что в среднем время, проводимое нами в офисе, кабинете, предприятии и т. д., намного превышает время, проводимое в семье.

Неудивительно, следовательно, что безработица, конфликты на работе, особые риски, связанные с деятельностью и условиями окружающей среды, в которой она протекает, могут вызвать хронический или продолжительный стресс.

Итальянские исследования показали, например, что боязнь утраты работы в гораздо большей степени, чем неудовлетворенность ею, определяет сниженную активность клеток NK.

Работники с временными или срочными контрактами более подвержены стрессу, они чаще жалуются на усталость, боли в мышцах и в спине и чаще уходят на больничный по сравнению с теми, кто имеет постоянную работу.

Напряжение, неудовлетворенность, дурное настроение, чрезмерные нагрузки на работе, очереди, кроме того, что они вызывают разлад и ссоры в семье, также приводят к ухудшению состояния здоровья, депрессии, тревожности, бессоннице и проблемам с пищеварением.

Существует также «стресс прошлого», продолжающий оказывать влияние на настоящее, как, например, в случае сексуального насилия, перенесенного в раннем возрасте, утраты родителей, воспоминаний, связанных с травмирующими впечатлениями, переживаний прямой угрозы жизни, ситуаций, повлекших чью-то смерть (например, автомобильных аварий).

Естественно, подверженность стрессу зависит от нашей способности к адаптации, от более или менее оптимистического взгляда на жизнь и в целом от отношения к самим себе, осознания своей ценности и оценки своих сил.

Стресс питается не только драмами, травмами и неприятными неожиданностями. Сожаления, копание в себе, гнетущие мысли оказывают такое же влияние на эмоциональный интеллект.

Соответствующий эксперимент, проведенный психиатром Нэнси Айзенберг (Nancy Eisenberg) вместе с другими коллегами, состоял в том, что его участники видели на мониторе компьютера нейтральные и негативные слова (такие, как «смерть», «упадок», «подозрение» и т. д.), в то время как их миндалевидная железа исследовалась с помощью ФМРТ (функциональной магнитно-резонансной томографии), техники, позволяющей наблюдать объем и направление притока крови в мозге.

Проведенное исследование показало, что эта мозговая структура значительно активизировалась при неблагоприятных внешних условиях.

В ходе похожего эксперимента бельгийский психолог Жюли Бертельс (Julie Bertels) вместе с другими исследователями просил участников отличать одного говорящего от другого на основе серии слов, услышанных через наушники: речь там шла о смеси из нейтральных, непристойных, негативных, позитивных и эмоциональных выражений.

Выяснилось, что слушатели оказывались гораздо более нерешительными в случаях, когда говорящие произносили негативное или вульгарное слово, по сравнению с тем, когда они использовали нейтральные выражения.

Причиной такого затруднения стало наложение «эмоционального шума», спровоцированное звучанием слов, вызывающих замешательство или оскорбляющих чувство стыда.

В сходном исследовании Элизабет Кенсингер (Elizabeth Kensinger) и Сюзанна Коркин (Suzanne Corkin) продемонстрировали, что слова с негативным значением производят более сильное впечатление, поскольку они оказывают более значительное влияние на ось миндалевидного тела, гиппокамп, ту область мозга, где хранятся долговечные воспоминания.

Эти исследования показали, что пребывание в среде, где оскорбления, сквернословие и вульгарность считаются в порядке вещей, служит тяжелым испытанием для нашей нервной системы.

Еще хуже бывает, когда нецензурные слова становятся частью нашего лексикона или когда наши мысли приобретают негативный характер (как, например, мысли о самоубийстве, причинении зла кому-нибудь, тяжелые воспоминания или чувство вины).

Стресс и вред физическому здоровью, вызываемые мрачными, мучительными, пугающими или беспокойными мыслями, оказываются ничуть не меньше, чем причиняемые реальными событиями.

Исследование, проведенное Дорте Кьеркегор Томсон (Dorthe Kirkegaard Thomsen), пролило свет на тенденцию руминации, сопровождаемую изменениями в процессе клеточного митоза (размножения путем деления) белых кровяных телец, определяющего пролиферацию слабых и незрелых лимфоцитов.

Кроме того, другие исследования подтвердили, что со временем ментальная руминация может привести к появлению боли в сердце.

Беспокойство может вызвать такой же эффект, как, например, когда мы строим догадки относительно медицинского заключения после биопсии, или боимся быть уволенными, или боимся провалиться на университетском экзамене.

Характер, понимаемый как совокупность определенных черт индивида, также служит фактором, оказывающим положительное или отрицательное влияние на состояние здоровья и продолжительность жизни.

Известно, к примеру, что злопамятные, амбициозные и жестокие люди более предрасположены к сердечно-сосудистым заболеваниям и подвержены более высокому риску инфаркта. Однако не всегда вывод столь очевиден: исследование показало, например, что люди с веселым и легким характером с более высокой вероятностью могут умереть молодыми.

Это очевидное противоречие связано с тем фактом, что людям с таким темпераментом свойственно недооценивать риск, и, следовательно, в опасных ситуациях они могут пренебречь необходимыми предосторожностями.

Аналогично можно ожидать, что импульсивные люди в большей степени подвержены риску пострадать в несчастном случае; в действительности наибольшей опасностью для их здоровья является пептическая язва.

Исследователи из Финского института здоровья обследовали более 4000 человек и обнаружили, что у наиболее темпераментных из них возможность развития этого заболевания оказалась в 2,4 раза выше.

Это объясняется тем фактом, что люди с таким темпераментом более восприимчивы и их организм производит больше желудочного сока, что делает их предрасположенными к появлению язвы.

Ученые из Университета Уэльса обнаружили, что импульсивные люди обычно едят более быстро, что, в свою очередь, плохо сказывается на их пищеварении.

Как в хорошем, так и в плохом склад характера оказывает сильное влияние на функционирование иммунной системы. В одном из исследований, проведенном Игнасией Гонзалес-Куихано Диас (Ignacia González-Quijano Díaz) в Мадридском университете, ученые поставили целью выяснить, существует ли связь индивидуальной изменчивости, черт характера и уровня лимфоцитов T (тип белых кровяных телец, особенно важных для подавления вирусов) с веществом, которое стимулировало их пролиферацию: фитогемаглютинином.

Первые результаты оказались предсказуемыми: те, чья жизнь была отмечена переживанием горя, драм и страданий, показали умеренную восприимчивость к этому веществу.

Однако самым удивительным стало открытие того, что черты характера могут регулировать воздействие стресса на естественный иммунитет.

Люди, показавшие себя независимыми и нонконформистскими, несмотря на свое непростое прошлое, хорошо реагировали на введенный им препарат и имели высокий уровень белых кровяных телец.

С другой стороны, те, кто отличался тревожностью, вне зависимости от своего драматического прошлого более слабо реагировали на фитогемаглютинин и процент их лимфоцитов был гораздо ниже.

Кажется, что критерий «независимости/зависимости» играет важную роль в определении эффективности защитных сил организма.

В исследовании, проведенном австрийцем Ульрихом Кропьюниггом (Ulrich Kropiunigg), например, ученые поместили разнородную группу испытуемых в ситуацию умеренного стресса.

Сопоставив ответы участников с соответствующим уровнем лимфоцитов у них до и после испытания, медики выяснили, что у более зависимых респондентов, нуждавшихся в повышенной моральной поддержке, оказался значительно снижен уровень лимфоцитов T, в особенности относящихся к классу «помощников», то есть к «группе поддержки» при борьбе с инфекциями.

Чувство собственного достоинства — это основа силы и стабильности личности. На людей с высокой самооценкой также мало влияют сторонние суждения, они не склонны к конформизму и более упорно отстаивают собственные идеи и принципы, даже находясь под давлением общественного мнения.

Эффект от такой предрасположенности отражается также на состоянии иммунной системы.

Исследование Тимоти Стромана (Timothy Strauman), Андрена Лемье (Andrine Lemieux) и Кристофера Кое (Christopher Coe), результаты которого были опубликованы в Журнале личностной и социальной психологии, подтвердило, что у людей с пониженной самооценкой, подвергнутых негативной оценке, снижается уровень активности лимфоцитов NK.

Неприятие и предрассудки — это реальность, с которой вынуждены сталкиваться определенные категории людей, например гомосексуалисты или ВИЧ-позитивные.

Исследование психолога Гилберта Коула (Gilbert Cole) продемонстрировало, что у открытых геев иммунная система сильнее, чем у тех, кто скрывает свою нетрадиционную сексуальную ориентацию.

Их отношение к себе непосредственно влияет на снижение вирулентности ВИЧ и сдерживает развитие диагностированного заболевания СПИД, в то время как гомосексуалисты, в особенности чувствительные к общественному мнению, демонстрируют более быстрое снижение лимфоцитов «помощников» T (осуществляющих лизис повреждённых клеток) и меньшую резистентность к заболеванию.

Оптимизм и пессимизм — это два других личностных аспекта, оказывающих значительное влияние на состояние иммунной системы. Группа исследователей из университета Лос-Анджелеса под руководством Сюзанны Сегерстром (Suzanne Segerstrom) выяснила, что оптимизму, как правило, соответствует высокий процент лимфоцитов «помощников» T и клеток NK.

Отчасти такое воздействие на иммунную систему объясняется тем, что оптимист, как правило, находится в хорошем настроении (служащим тонизирующим средством для здоровья), а также тем, что в определенной степени эффективность защитных сил организма связана с верой в себя и в свое будущее.

Другое исследование Сегерстрома продемонстрировало, что мнительность и боязливость оказывают негативное воздействие на белые кровяные тельца. У тех, кто постоянно беспокоится и переживает, действительно наблюдается пониженный уровень клеток NK.

Многочисленные исследования подтвердили, что оптимизм действительно способствует лучшему состояния здоровья, по сравнению с пессимизмом. Например, было установлено, что у мыслящих позитивно более низкое артериальное давление и лучше функционируют легкие; кроме того, те, кто верит в себя и в свое будущее, меньше жалуются на физические недомогания по сравнению с теми, кто всё видит в черном свете.

Установка видеть стакан «наполовину полным», как кажется, защищает здоровье от воздействия на него негативных событий.

Мика Кивимаки (Mika Kivimäki), Джусси Ватера (Jussi Vahtera), Марко Эловайнио (Marko Elovainio) и другие ученые обследовали 5007 человек и обнаружили, что оптимисты гораздо меньше рискуют заболеть, пережив драматический опыт, такой, как смерть или тяжелая, неизлечимая болезнь кого-либо из близких. Кроме того, оптимисты склонны вести более здоровый образ жизни: они, например, отличаются более высокой физической активностью и не подвержены вредным привычкам, таким, как курение или употребление алкоголя.

В одном из исследований группы пожилых людей обоего пола возрастом от 65 до 85 лет Эрик Гилти (Erik Giltay), Йоханна Гелейнзе (Johanna Geleijnse) и Франс Зитман (Frans Zitman) вместе со своими коллегами обнаружили, что оптимизм снижает риск смерти, в особенности при сердечно-сосудистых заболеваниях.

Другое исследование подтвердило, что в течение трех лет после наступления менопаузы артериосклероз сонных артерий (артерий, расположенных по обеим сторонам шеи) более медленно развивается у женщин, настроенных оптимистично, чем у пессимисток.

Наконец, черты характера играют большую роль в борьбе с раком. Одно из проведенных исследований, например, свидетельствует, что рак груди гораздо чаще заканчивается летальным исходом у женщин с низкой самооценкой, вне зависимости от возраста.

Исследование, проводившееся среди пациентов, страдающих СПИДом, продемонстрировало, что оптимистический настрой замедляет прогрессирование болезни.

Другой фактор, оказавшийся важным при реакции на антигены (генетически чужеродные вещества, которые при внедрении в организм способны стимулировать иммунный ответ), — это умение дать выход своей тревоге и беспокойству. Чтобы проверить влияние этой способности на иммунный ответ, была сделана прививка дезактивированного фрагмента вируса группе испытуемых, заранее идентифицированных как «открытые» или «закрытые» типы личности.

Впоследствии было подсчитано количество полученных антител. Таким образом, оказалось, что у тех, кто в наибольшей степени обладал способностью выражать свои эмоции, был обнаружен наиболее высокий уровень антител.

Участники, отличавшиеся сдержанностью, преобладанием рационального начала, холодностью и скованностью, были противоположностью более чувствительным, которые оказались более эмоциональными, гибкими, наделенными богатым воображением.

У первых, вне зависимости от того, насколько открыты они были, производство антител оказалось умеренным; у вторых сходная реакция наблюдалась только в тех случаях, когда встречались чрезмерно закрытые респонденты.

Алан Кристенсен (Alan Christensen) вместе с коллегами из Университета штата Айовы углубили эту тему: их исследование еще раз подтвердило, что умение открыться кому-то и поделиться своими чувствами делает организм более устойчивым к инфекциям. И не только! Было экспериментально доказано, что чувство гнева сильнее всего влияет на иммунную систему.

Тот, кто привык подавлять свои чувства, в частности вспышки гнева, оказывается в большей степени предрасположенным к развитию рака. Это заболевание оказалось связанно именно с неэффективностью иммунной системы. Данные, полученные в результате анализа психологических аспектов одного из видов онкологических заболеваний, в особенности распространенных среди женщин, — рака груди, позволили составить психологический портрет личности, находящейся в группе риска.

Женщины, в наибольшей степени предрасположенные к этой форме рака, кажутся несколько интровертными, вялыми, апатичными, подчеркнуто стремящимися к поддержанию чистоты и порядка.

Другая проблема состоит в идентификации со своим полом: у женщин, отрицающих свою собственную сексуальную идентичность или воплощающих в избыточной степени стереотипы женственности — пассивность, покорность или податливость, — существует более высокая вероятность развития этого вида рака.

Нам всем приходится размышлять над тем, что с нами происходит: одни убеждены в том, что от них ничего не зависит, другие, напротив, полагают, что сами управляют ходом событий. Считается, что первые представляют собой случай внешнего контроля; вторые, соответственно, демонстрируют случай внутреннего контроля.

Эти две установки также могут оказывать влияние на состояние иммунной системы.

Кристина Рейнер (Christine Reynaert), Ив Либер (Yves Libert) и Паскаль Жанн (Pascal Jann) из Левенского католического университета в Бельгии провели исследование, чтобы установить, каким образом эти две установки влияют на защитные силы организма.

Результаты эксперимента свидетельствуют о том, что чем более фаталистически настроен человек, тем слабее будет его иммунный ответ на инфекцию.

Аналогичное исследование, проведенное в группе женщин, продемонстрировало, что вера в неотвратимость судьбы делает женщин более предрасположенными к риску появления новообразований.

Существует другой аспект, оказывающий влияние на иммунную систему, который мы не перестаем подчеркивать, когда говорим о ком-то, и который тем не менее имеет мало общего с типом личности, — разум.

Ум считается желательным качеством, однако это не всегда преимущество!

Вовсе не обязательно, с позиции иммунитета. Джеймс Холлис (James Hollis) вместе со своими сотрудниками опубликовал в Американском журнале умственной отсталости результаты исследования, в котором был измерен уровень антител в трех группах испытуемых: первая с глубокой умственной отсталостью — вторая с незначительной задержкой в развитии, третья, — со средним уровнем интеллекта.

Удивительно, но у тех, кто страдал тяжелой умственной отсталостью, было повышенное количество иммуноглобулина. Последние в этой классификации оказались самыми «бодрыми».

В западном обществе самой распространенной причиной смерти или инвалидности (как, например, гемипарез, вызванный геморрагическим инсультом, или недостаточным кровоснабжением мозга) у людей среднего или старшего возраста являются сердечно-сосудистые заболевания.

Продолжительный стресс играет определенную роль в развитии этих патологий.

Различные исследования действительно продемонстрировали, что у страдающих депрессией может случиться инфаркт или острый сердечный приступ от двух до четырех раз чаще, чем у тех, кто не подвержен аффективным расстройствам.

К другим факторам риска, связанным с эмоциональной сферой, относятся тяжелые фобии, панические атаки, общая тревожность и, наконец, такие чувства как гнев и возмущение.

Кроме того, недавние исследования показали, что враждебные чувства оказывают двойное воздействие, иначе говоря, они способствуют повышению уровня серотонина в кровяных пластинках и в то же самое время понижают его уровень в мозге; избыток серотонина, высвобождающегося из кровяных пластинок, вызывает повышение кровяного давления и сужение кровеносных сосудов, в то время как его недостаток в мозге служит причиной депрессивных состояний.

Кажется, что существует что-то вроде «клятвы на крови» между депрессией и сердечно-сосудистыми расстройствами.

Этой проблеме было посвящено исследование, проведенное Даниэлем Фордом (Daniel Ford) из Медицинской школы Джона Хопкинса.

В ходе этого эксперимента был проведен мониторинг довольно большой группы мужчин: 1190 человек наблюдались в течение 18 лет.

Результаты исследования показали, что 12 % участников, которым был поставлен диагноз «депрессия», в разные периоды их жизни грозила опасность развития сердечно-сосудистых заболеваний, в два раза более высокая, чем остальным.

Комментируя результаты эксперимента, Роберт Карни (Robert Carney), психолог из университета Сент-Луиса, утверждал, что даже наличие других факторов риска — высокого уровня холестерина, злоупотребления алкоголем, диабета, курения и т. п., — ухудшавших ситуацию, все равно не оказало заметного влияния на связь депрессии с инфарктом.

Наиболее вероятно, по мнению Карни, что депрессивное состояние каким-то образом вызывает повышенное склеивание кровяных пластинок, способствующее формированию бляшек, которые откладываются на стенках артерий, закупоривая их.

Другой ученый, Давид Собель (David Sobel), добавляет, что депрессия стимулирует симпатическую нервную систему, часть автономной нервной системы, связанной с активными состояниями, а также со стрессом. Продолжительное воздействие этого заболевания сопровождается повышением частоты сердечных сокращений, уплотнением и затвердеванием кровеносных сосудов и повышением артериального давления.

Первым, кто догадался о существовании связи между сердечно-сосудистыми заболеваниями и стрессом, был Уолтер Кеннон (Walter Cannon), физиолог из Гарвардской медицинской школы, который в 1942 г. опубликовал статью, наделавшую много шума: «Смерть Вуду».

В ней был представлен целый ряд историй, взятых по большей части из книг по антропологии, посвященных феномену «смерти от страха», чему позднее было дано научное объяснение, открывшее новые перспективы для изучения отношений между разумом и телом.

Документально засвидетельствованные случаи, происходившие в различных местах, обладали множеством сходных черт, таких, как слепое убеждение в том, что некая внешняя сила, колдун или шаман, например, может одним усилием воли вызвать смерть человека; кроме того, жертвы разделяли веру в то, что ничто не способно противостоять этому «проклятию».

Один из таких случаев произошел с женщиной из племени Маори, которая поела фруктов; узнав впоследствии, что они были взяты из запретного места, она умерла через день после своей последней трапезы.

Аналогичный эпизод случился с молодым африканцем, который поел курятины, но, узнав затем, что она была табу, внезапно умер. Подавленный чувством вины и бессилия, он был обнаружен на следующий день без признаков жизни.

Основываясь на этих данных, ученый предположил, что смерть могла быть вызвана чувством сильного страха, который, на нейрофизиологическом уровне, вызвал длительное и острое состояние активизации симпатической системы надпочечников (действующих в случаях опасности или стресса, чтобы позволить организму выживать в чрезвычайных ситуациях).

Кеннон полагал, что этот феномен был широко распространен в первобытных сообществах, основанных на предрассудках, невежестве и суевериях; тем не менее с тех пор были собраны многочисленные доказательства того, что случаи «смерти вуду» происходили не только в первобытных племенах.

На самом деле аналогичные эпизоды имели место в современном обществе, они помогли объяснить необъяснимые случаи неожиданной смерти.

Возьмем, к примеру, случай, описанный в 1992 г. в Южном медицинском журнале врачом-терапевтом Клифтоном Медором (Clifton Meador).

Хирург удалил опухоль пищевода; операция прошла успешно, однако эхография выявила метастазы в печени. Пациента, Сэма Шумана (Sam Shoeman), проинформировали о его состоянии: подозревая у него рак в терминальной стадии, медики полагали, что ему остается жить всего несколько месяцев.

Узнав эту новость, пациент надеялся дотянуть хотя бы до Рождества, чтобы встретить праздник вместе с семьей.

После этого он прошел курс терапии, давшей положительный эффект, и был выписан из больницы в конце октября.

Сразу же после наступления Нового года он был вновь госпитализирован и скончался в течение суток.

Вызывает недоумение тот факт, что в действительности у Шумана не было рака в терминальной стадии: показания эхографии были неправильно проинтерпретированы, и то, что казалось метастазами, на самом деле было не более чем бугорком размером не более двух сантиметров!

В сущности, этот человек умер исключительно потому, что был убежден в том, что находится на смертном одре, к тому же окружавшие его люди думали так же.

Кроме того, он сам назначил себе срок — Рождество: дожив до этой даты и проведя праздник вместе со своими близкими, он испустил дух.

Об аналогичных случаях свидетельствует психиатр Леон Саул (Leon Saul). Например, происшествие, случившееся с человеком, потерявшем работу и жену: он проиграл все свои сбережения, и кредиторы угрожали убить его, однако он скончался после инфаркта, когда даже его мать отказалась дать ему денег, чтобы выплатить долги.

Настолько экстремальные ситуации предполагают не только сильнейший эмоциональный шок, но также убеждение самого человека в том, что всё кончено, а также, как в случае Шумана, смирение, покорность и безропотное подчинение своей участи.

Сильные негативные эмоции также способны нанести сильнейший удар в сердце, как это происходит при стрессовой кардиомиопатии, известной также как синдром такоцубо, от слова «цубо», означающего корзину, использовавшуюся японцами для ловли осьминога (тако), которая своей формой напоминает левый желудочек, когда он подвергается сильнейшему спазму эмоционального происхождения.

Этот феномен пристально изучал американский кардиолог Эйман Искандер (Ayman Iskander), проанализировавший более 50 случаев, произошедших с людьми, сраженными внезапным горем: сердце буквально «разрывается» под внезапным напором гормонов стресса, вызванных неожиданным всплеском сильных и неконтролируемых эмоций, в том числе гнева, возмущения и отчаяния.

Это очень напоминает симптомы при инфаркте: боль в груди, затрудненное дыхание и предобморочное состояние. Тем не менее такие эпизоды редко заканчиваются летальным исходом: если человек успокоится и попринимает аспирин в течение нескольких дней, то его состояние придет в норму без каких-либо последствий.

Когда у нас разрывается сердце из-за неразделенной любви, или после ухода любимого человека, мы испытываем не только душевные муки, но и настоящую физическую боль.

То, что мы переживаем при этом, фактически представляет собой смесь эмоционального стресса и физиологических изменений, связанных с этим состоянием, например, торакальный мышечный спазм, повышение частоты сердечных сокращений, желудочные спазмы и удушье.

Действительно, как уже было сказано, душевные страдания связаны с теми же зонами мозга, что и физическая боль, что позволяет нам предположить, что эти два опыта тесно связаны.

Наоми Эйзенбергер (Naomi Eisenberger), заведующая лабораторией социальной когнитивной неврологии при UCLA (Калифорнийский университет, Лос-Анджелес), впервые обнаружила экспериментальным путем, каким образом физическая и психологическая боль активирует одни и те же зоны мозга.

Физическая боль в действительности состоит из двух компонентов: сенсорного и эмоционального. Сенсорный компонент бывает по-разному представлен в мозге, в зависимости от того, какая часть тела болит или ранена, эмоциональный же компонент, напротив, в зависимости от того, как мозг воспринимает страдание, активизирует переднюю часть поясной извилины коры головного мозга и переднюю часть коры, зону, отвечающую за наше восприятие собственного тела, а также зону, где перерабатываются переживания утраты, отказа или уныния.

На передней части поясной извилины коры головного мозга расположены многочисленные рецепторы эндорфинов, на эту зону также воздействуют синтетические опиаты, такие, как героин и оксикодон (опиат вдвое или вчетверо эффективнее морфина).

Это позволяет понять, почему люди, принимающие обезболивающие средства, производные от морфина, часто утверждают, что боль полностью не исчезает, но становится более переносимой.

Эйзенбергер выяснила, что также не опиумные анальгетики, такие, как парацетамол (тахипирин), способны облегчать душевную боль.

Опубликованные в 2010 г. результаты исследования, проведенного исследовательской группой под ее руководством, продемонстрировали, что люди, принимавшие тахипирин в течение трех недель, становились не только более равнодушными к общественному порицанию по сравнению с контрольной группой, но также, что у них в передней части поясной извилины коры головного мозга было зафиксировано значительное ослабление мозговой активности в ответ на отказ.

Команда исследователей из Университета Аризоны и Мериленда изучала восприятие торакальной боли в связи с переживанием разочарования в любви: в соответствии с исследованиями Эйзенбергер выяснилось, что когда эмоциональный опыт бывает слишком болезненным, то он регистрируется в передней части поясной извилины коры головного мозга, которая, в свою очередь, вызывает усиление активности блуждающего нерва. Когда этот нервный пучок перевозбужден, он может провоцировать судороги и спазмы, вызывающие острую боль и чувство тошноты.

Видимые физические последствия любовного разрыва могут быть даже более тяжелыми, их можно сравнить с кризисом и ломкой, которые испытывают наркозависимые: когда искренне влюбленный видит крушение всех своих надежд, то это может вызвать у него чувство тревоги, состояние прострации, рыдания, тремор, бессонницу, раздражительность, ощущение сильного холода и нарушение пищеварения. Ни дать ни взять наркоман, которому не удалось достать очередную дозу зелья.

Первыми, кто догадался о связи между любовной страстью и наркозависимостью, стали психолог Артур Арон (Arthur Aron), невролог Люси Браун (Lucy Brown) и антрополог Хелен Фишер (Helen Fisher). В своем исследовании, проведенном в 2005 г., они подвергли участников фМРТ, в то время как они рассматривали фотографии своих интимных партнеров: результат показал, что при этом мгновенно активизировалось хвостатое ядро, структура, представляющая собой основу так называемого «контура удовольствия», или «компенсации», а также что в собственно химическом обмене участвовал допамин, то есть та же самая молекула, которая высвобождается при использовании наркотических средств. Эффект от такого «прихода» по причине романтических переживаний ничем не отличается от наркотического транса, вызываемого героином и никотином: однажды вкусив от «запретного плода», человек будет хотеть еще и еще… Настоящая наркозависимость в чистом виде!

Та же исследовательская команда объединилась в 2010 г. для того, чтобы проанализировать процессы, протекающие в мозге того, кто только что пережил разочарование в любви. Для проведения эксперимента была отобрана группа из добровольцев, которых недавно бросили их любимые, которые продолжали постоянно думать о своих бывших партнерах и не желали заменить их кем-либо другим.

Этих «несчастных» также можно было узнать по их неосмотрительной манере вести себя: они обрывали телефоны своих «бывших», забрасывали их электронными письмами, СМС, неожиданно приходили к ним на работу, домой, в спортивный зал и обращались к ним с постоянными мольбами, объяснениями в любви и гневными обвинениями.

Этот эксперимент был повторен еще раз (хотя и с более «драматичным» сценарием): во время проведения фМРТ участникам показали фотографии их бывших партнеров.

Вновь их хвостатое ядро «воспламенилось»: нейроны этой зоны, предрасположенные к получению «компенсации» (допамина), очевидно, не получили желаемого. Исследователи пришли к заключению, что испытуемые оставались еще влюблены, более того, они были разочарованы и расстроены.

Последствиями этих обманутых ожиданий стали именно симптомы абстиненции и соответствующий ей тип поведения.

Этот эксперимент позволил исследователям узнать много нового о так называемых любовных страданиях: это не просто каприз, здесь не поможет совет «клин клином вышибить», или пойти развлечься, чтобы забыть свою любовь; это настоящая болезнь, и, как таковая, она требует принятия соответствующих контрмер.