Глава 20

«Разве так ведет себя осторожный Зверь из пустоши? Ты позоришь своих предков, если, даже не ставший новиком, ребенок видит твой след», — усмехнулся я, оглядывая вход в наши туннели. Мама ещё не подошла, ей, вернее, всем сборщикам, сюда бежать ещё не меньше часа. Потом она пройдется по своему наделу, проверяя, нет ли чего, что можно уже сорвать. Так что у меня есть два часа на проверку и сражение со вторым своим Зверем. Что я там говорил Дире? Осторожность и проверка противника.

Копьё — моя главная надежда в этих тоннелях. При их ширине Зверю будет очень нелегко достать меня за его защитой. Изначально оно было для меня великовато, ведь делалось под рост Паурита. И я уже начал обрабатывать, испытанную на перекатывании камней, ветку свинцового дерева, когда мне в очередной раз улыбнулась удача. Впрочем, не зря же я частенько старался прибежать к Черной горе пораньше. Эти несколько часов, пока я один у её подножья, я проводил, обходя заросшие холмы. Стройное, молодое деревце мопане словно ждало, когда же я его найду. Редкий гость в наших краях с ещё более прочной и упругой древесиной, чем у свинцового дерева. И почти идеально ровный ствол. В общем, только на днях заточенный топор, снова изрядно поработал.

Конечно, я использовал наконечник и кожаную оплетку с заклепками со старого копья, но, даже так, работа отняла у меня массу сил и времени. Однако оно того стоило! Я сделал его длиной на две ладони выше своей головы, на вырост. Древко пропитано соком, выжатым из толченых листьев, сорванных с этого же дерева, и орехов протуса. Не стоило, конечно, брать протус с его резким, отпугивающим запахом. Но ничего другого подходящего для моих целей я достать в деревне не мог. Сам я не буду ощущать этого запаха, а мои противники ожидаются не из пугливых.

Зато полученный тёмно-красный, в черноту цвет древка мне очень понравился. Сверху я старательно оплёл его узкими полосками дубленой кожи и закрепил их железными заклёпками. А затем обхватил всё это, для надежности, пятью браслетами из свежей сыромяти. Верхний браслет ещё и крепил собой широкий поперечник из рога. Обычно наши охотники не делают так. Но в одном из поселков у зверолова я видел такую штуку. Для меня будет очень полезно. Повторю — получилось просто отлично. Гораздо лучше, чем моё первое любимое оружие или ножны.

Я стянул чехол с полированного лезвия копья. Проверил, как выдергиваются из самодельных ножен рондель и нож, переживший схватку с пересмешниками. И ещё раз взглянул на следы. Примятая трава уже поднялась, а вот сорванная когтями до камня это уже сделать не может. Вообще, я, кажется, зря так волнуюсь. След совсем небольшой. Для Зверя — небольшой. Не больше обычного пересмешника. Я сделал первые осторожные шаги вглубь туннеля, чуть согнувшись и готовый в любую секунду ударить копьем.

Вот он. Всё, как и задумывалось. Идеальная смесь ловушки и приманки. Не знаю, как Звери ощущают скопление этих трав, но вот и первая жертва нашей пещеры. Да, он нашел место, что его манило. Но что дальше? А дальше — пройти невозможно. Мы вдвоём, с помощью рычагов закупорили приманку огромным камнем. Даже Монстр не сможет вывернуть валун, что перекрывает вход к высушенным травам. А уйти отсюда Зверю не даёт жадность, дорвавшегося до возвышения существа. В книгах, что продают в нулевом, пишут, будто звери не способны самостоятельно поглощать энергию. Именно для этого им нужны травы. И потому, этот бывший шакал скорее будет мучиться от голода в этой пещере, чем бросит свои попытки прокопать ход в нерушимом камне. Ловушка, попавший в которую, пленяет сам себя. Пока не придет охотник.

Копье или кинжал? Враг не выглядит так же опасно, как та глава стаи. Да, он стал крупнее почти в два раза от своей породы. А значит, съел больше трав, чем она, и должен быть сильнее. Но у него была слишком низкая позиция для начала возвышения. Я усмехнулся. Как у меня. Отброс среди хищников пустоши. Презренный падальщик, который предпочитает воровать добычу у других. Даже сейчас его когти меньше, чем у пересмешника. Он даже ещё не почуял меня. Слабак. Решено — кинжал! Я прислонил к стене копьё и, не таясь больше, шагнул под полукруглый свод пещеры.

— Эй! — сообщил Зверю, что он уже не один здесь.

Шакал с испуганным визгом, поджав пушистый хвост, отскочил к стене. Серый, с ярким рыжим оттенком он ничем не отличался от своих сородичей. Я внимательно оглядел его. Какой-то неудачник. Где огромные клыки, зачатки костяной брони или ядовитых шипов? Разве из тебя вырастет какой-нибудь Шипастый шакал или Рыжеяд ночной? Насколько ты силён? Я поднял руку и отправил в него печать. Сработало. Шакал сразу упал на брюхо, не в силах держать тело на ослабевших лапах. Даже так? Значит, ты слабее погибшего пересмешника. Хорошо, нужно и из такого противника выжать всю выгоду. Я стёр печать и потянулся к кинжалу.

Ошибка! Это была огромная ошибка — недооценить врага, обманувшись его внешним видом, и даже не достать оружия заранее. Зачем ему нужны будут шипы, когда он даже сейчас, не став Монстром, так быстр? Я не успел даже взяться за рондель, как, снова ощутивший свои силы, шакал бросился в атаку. Мне пришлось забыть о кинжале и вскинуть руку, защищая горло. Забыл, что он не только падальщик, но и «погибель птиц». Он настолько ловок и быстр, что хватает птицу на лету и выхватывает мясо из самой пасти пересмешника. Куда только делся поджатый хвост и трусливое поскуливание? Сейчас мне в руку вцепился яростно хрипящий лютый зверь, который пытался вырвать из меня кусок, и лишь напряжение всех моих сил не позволило ему опрокинуть меня.

Я не успел даже испугаться, тело начало действовать само. Пользуясь преимуществом в опоре и силе, попытался перекинуть его через себя и ударить о каменный пол. Шакал отпустил руку, ловко отскочил в сторону и тут же снова прыгнул на меня. На этот раз, целясь в ногу. И я опять не успел отреагировать, лишь дернулся назад. Он для меня почти исчез со своего места и появился, уже сжав челюсти на бедре. Ногу резануло болью, а шакал уже вновь стоял в двух шагах от меня, скаля зубы и рыча. Ошибка с его стороны. Он дал мне время на ответ. Отличный момент сделать его беспомощным, но меня начала душить злость. Конечно, я тоже выиграл свой прошлый бой благодаря скорости, но чтобы меня победила жалкая шавка? Пусть она даже быстрее меня. Пусть даже тяжелее меня. И что? Я восьмая звезда!

Я даже не стал вытаскивать кинжал. Моей силы достаточно, чтобы превратить шакала в мешок, набитый сломанными костями. Главное, чтобы я сумел попасть своим ударом. Я должен стать быстрее для этого! Я чуть пригнулся и выставил сжатые в кулаки руки. «Энергия небес! Ты вокруг меня! Ты вливаешься непрерывным потоком в моё тело!». Я привычно представил вокруг себя свечение нитей силы, моё тело засияло схемой меридианов. Слегка прищурился, напряженно ловя каждое движение идущего по кругу противника. Тот продолжал скалить клыки, окрашенные моей кровью и утробно рычать, припадая на передние лапы. Сейчас, с поднятой дыбом густой шерстью, он действительно был размером с пересмешника и уже не вызывал презрения. «Я быстрый! Я становлюсь быстрее! Вся впитываемая энергия ускоряет меня! Ещё быстрее!». Я успел уловить миг прыжка. Сейчас! И ударил кулаком навстречу стремительной серой молнии.

Сидя и осматривая места, куда вцепился шакал, я с благодарностью вспоминал злопамятного квартика, который не простил мне переселения на другой берег реки. После своей поимки он стал невероятно осторожным. Никто во всей деревне его не видел и так и не узнал, что у них под боком появился такой необычный Зверь. А ведь он охотится днём и даже так остался незамеченным. Эта усатая сволочь показывалась только мне. Что там показывалась! Он нападал на меня! Столько мне только оказаться одному за пределами деревни. Первый раз, я оказался весь исполосован до крови его когтями. Он сполна воспользовался мигом моего ошеломления. И тут же удрал в нору. Второй раз, я пострадал лишь чуть меньше, а он ещё успел напоследок цапнуть меня своими жуткими зубами за икру. Неделю хромал. А вот затем я стал осторожнее и больше не давал застать себя врасплох. Третья его попытка стала и последней. Ох, и знатно он у меня тогда полетел! С тех пор он лишь злобно стрекотал, когда я проходил через его территорию.

Теперь впору благодарить этого злопамятного малыша. Если бы не его укусы, подстегнувшие мою закалку тела, то сейчас я бы так легко не отделался. Добив шакала, которого мой удар впечатал в стену и почти убил, я закатал порванную холстину, ожидая увидеть серьезную рану. Ещё удивлялся, почему боль несильная. И с удивлением обнаружил, что следы зубов есть. Этакие аккуратные проколы в посиневшей руке. А вот чего я опасался, вспоминая, как дёргало меня из стороны в сторону, нет. Разорванных мышц — нет. Здесь даже перевязывать нечего — кровь почти остановилась. Рана на ноге выглядела серьезнее. Странно. Ведь трепал её шакал меньше. Но тоже ничего не поправимого. Да там и штанина целее, в ней меньше дыр. А значит, и скрыть её в деревне будет легче. Жаль, от мамы спрятать не получится.

Хотя? Сейчас можно быстро разделать добычу. И сделать это в тоннеле, который по уговору с мамой я осматриваю и засаживаю травами сам, чтобы здесь оставить меньше крови и запахов. Затем выбросить тушу наружу, в кусты, да убежать на поиски растений, оставив остальную возню со шкурой на потом. Тогда до самого вечера я с мамой не встречусь. Нужно будет лишь вернуться домой раньше её. А там я уже себя в порядок приведу и сменю одежду. Она ничего и не узнает. Решено! У меня таких тряпок несколько. Пусть я и хожу в рванье, но терпеть ещё и запах нет никакого желания. Я просто вздрагиваю от мысли, что от меня и впрямь может вонять. Но для начала полчаса на возвышение. Мне кажется, я действительно стал быстрее. И этот успех нужно закрепить.

Всё же в моем плане было ещё одно допущение. Я рассчитывал, что не найду никакой травы. Это нечастая добыча для меня. Иногда можно целый день ходить по паутине ходов, но так ничего и не найти. Хотя мама редко завершает прогулки впустую. Но тут работает не удача, а знания. Все же мы не Звери, которые чуют траву, впитавшую энергию мира. Попробуй отличи простую шелковицу от превратившейся в шелковицу Костяного нароста. А мама может сделать это походя. Она наизусть выучила все травы, которые растут в пустошах. И с недавних пор мама заставила и меня каждый вечер запоминать по пять растений. Начав со списка тех, которые она встречала в Черной горе чаще всего. Вот и я стал, всё чаще и чаще, замечать знакомые листочки и цвета. Как сейчас.

Я ещё раз оглядел крохотный листик, убеждаясь, что серебристый пушок на нём мне не померещился. Вздохнул и потянул с пояса нож. Это именно она, шелковица Костяного нароста. Придется возвращаться на наш огород. Пройти мимо добычи не в моих правилах. Теперь остаётся надеяться лишь на то, что мы с мамой разминёмся. Ведь ей нужно найти два-три растения, потому как всё, собранное на деревенской плантации трав, почти всегда считается за одну долю. Исключение только когда вырывают окончательно созревшую траву. И которую Кари, заставляет маму восполнять самостоятельно. В одиночку. Сразу же на следующий день. Без помощи охотников, которые в конце месяца сопровождают группу в свободный поиск.

Зря я надеялся на их защиту и помощь, когда впервые услышал счастливый рассказ мамы о разговоре с Кардо. Именно в таких выходах охотники дважды сталкивались со Зверями лицом к лицу и погибали. А мама уже десятки раз углублялась в тоннели. Интересно, Кардо, вообще, приходит в голову мысль, что мама приносит больше любого другого свободного добытчика потому, что она знаток трав? Кари сообщает ему то разнообразие приносимых ей трав, которые даже она опознает лишь с каталогом? Видимо, нет. Будет забавно напомнить ему о чёрном грибе Замкнутого пути, когда я стану десяткой.

Я уже почти вошёл в пещеру-перекресток, когда понял, что меня беспокоило весь путь от входа. Не только опасение встречи с мамой. Ещё и вот этот едва уловимый скрежет, к которому присоединилось тихое фырканье, раньше мне не слышное. Я снова, повторяя утро, осторожно выглянул из туннеля, прижимаясь к его стене. «Это теперь будет каждый день?», — с удивлением оценил я представшую картину. Красная антилопа. И, похоже, наша ловушка стала двойной. Иначе её поведение я объяснить не могу. Она пытается откатить рогами камень, который закрывал правый проход. Мамин огородик, где она высаживает свои излишки. Но эта щель, в которую засовывает рог антилопа, не могла появиться от ее усилий. А значит — мама откатила камень и зашла внутрь, а уж затем здесь появился этот Зверь. Точно. Я заметил, как в щели мелькнула некрашеная мамина рубаха, а антилопа ударила туда копытом, высекая искры из камня.

Видимо, аромат свежих трав манит этого рогатого гораздо сильнее, чем наша основная приманка. Вот антилопа и пытается залезть внутрь. Я, конечно, сейчас её убью. Но не слишком ли много — два Зверя за один день? Охотники на Черной горе отгоняют такого гостя всего раз в несколько месяцев. И этого копытного в живых не оставишь, как я обещал. Он сам пришел, и уходить вряд ли захочет. Здесь слишком плотная аура трав. В отличие от огорода деревни. Я даже не стал накладывать печать. Самоуверенно. Особенно если вспомнить свои раны. Но я не вижу опасности.

Это точно Зверь, но слишком слабый, чтобы послужить хорошей тренировкой для моих ограничений. Он даже не успел вырасти и совсем не отличается от сородичей. И я не стану предупреждать антилопу. Несколько огромных прыжков, легкий пинок по ляжке этой рогатой скотины и она направляет свое природное оружие на меня. Длинные, широко расставленные ребристые рога я пропустил мимо себя, сделав лишь один короткий шаг в сторону. Кинжал на этот раз я выпустил из руки сам, не надеясь удержать. Я ударил антилопу точно в середину лба, проломив осколком древнего камня толстую кость.

— Мама? — громко позвал я, возвращаясь за копьем. Мало ли? Этот день богат на неприятные события.

— Да, сейчас я.

В щель между стеной и импровизированной дверью протиснулась мама. Немного грязная, но вполне довольная жизнью. Я бросил на нее короткий взгляд, и было шагнул к туше антилопы. Но остановился, поняв, что мама странно держит правую руку — слегка на отлете.

— Что с рукой? — не дожидаясь ответа, я подскочил к ней и осторожно принялся задирать рукав.

— Успокойся, Леград! — мама недовольно попыталась отстраниться от меня. Кто бы её отпустил? — Немного ободрала руку.

— Ничего себе — немного! — я с беспокойством оглядел содранную до мяса кожу на предплечье.

— Узкая щель. Хотела схватить её за рог и прижать к земле, но та хитрая бестия сразу почуяла беду, — мама хихикнула, — Рванула на всех четырех копытах, едва я ее коснулась.

— Я сажал траву Заживления ран. В твоём тоннеле она есть?

— Нет, я сдала, — мотнула головой мама. — Только сухая. В мешках.

— Сейчас. Жди.

— Да уж никуда не денусь, — снова засмеялась мама.

Я сунул ей под бок копьё, огляделся и, не увидев рычага, побежал к разросшемуся свинорою у правой стены. Именно в гуще этой травы он обычно и лежит. Так и есть, мама вернула его на место. Через пять минут я уже был у мамы с фляжкой и пучком свежесорванных листьев. Хорошо, что они у этой травы большие и округлые. Удобно накладывать на раны. Это, конечно, не зелье, но простое название намекает, что и такое применение возможно. Для коленок детворы у Ормы берут порошок из толченых листьев, но в одиночку я не смог бы откатить тот большой камень.

— Как-то неудачно складывается наш первый день в качестве Звероловов, — заметил я, отправляясь к огромной туше Зверя. Красная антилопа — крупное животное. Удачно, что для атаки она наклоняет голову. Иначе я и не смог бы нанести этот удар. Мал я еще ростом.

— Ну, не скажи, — не согласилась мама. — В первый раз отделаться стёсанной рукой за шкуру Зверя? Мелочь.

— Ага, вот только, — тут я замолчал, поняв, что сам себя только что чуть не выдал, — её и Зверем то, еще рано считать. Интересно как часто они будут появляться.

— Ха-ха-ха, — засмеялась мама. — Ты очень вовремя озаботился этим вопросом.

Мне оставалось лишь смущенно пожать плечами. Мне в голову пришла идея. И я ей загорелся. Подобные мелочи, как количество гостей, меня не сильно волновали в тот момент. «Ну, будут появляться чаще, чем у деревенской плантации», — думал я. На это ведь и был расчёт. Я принялся снимать шкуру, стараясь быть повернутым к маме одним боком и не показывать свежие дыры в одежде.

— Нечасто, — мама решила меня успокоить. — У наших алхимиков был заключен договор с гильдией Звероловов. За поселком был построен укрепленный пост, где и хранились все их травы. Гильдия тренировала новичков и имела стабильный заработок, не тратя времени на поиск в пустошах. Хотя и без этого не обходилось. Я слышала, что не все Звери могут чуять травы.

— Как не все?

— Это я тебе не объясню, — мама пожала плечами. — Что слышала в разговорах, то и тебе пересказываю. Вот видишь — один молодой Зверь в месяц. Уже неплохо. Я и не ожидала. У них там немного чаще бывало. Ну, да и трав больше. А ты столько кричал в прошлом году, запрещая мне этот огородик.

«Ага. Один. За месяц, — я усмехнулся про себя, — Два за один день. Небеса решили сделать мне подарок?»

Но небеса не остановились на одном подарке. Больше двойного визита не случалось. Но я продолжал убивать одного-двух Зверей в неделю. Не обходилось и без новых ран. Радовало только то, что и нанести их мне им становилось всё труднее и случалось это все реже и реже. Девятая звезда, взятая мной на четвертом моём Звере, словно окрылила меня, подарив непрекращающееся чувство легкости и веру в свои силы, и намеченный путь её достижения. Звери приходили разные, но одно можно было сказать с уверенностью. Они становились всё сильнее. И это было явно ненормально. Так же, как и их количество.

Третий туннель мы так и не начали засаживать. Вместо этого, там получился склад шкур и завяленных ценных потрохов. И даже этот концентрированный запах смерти не заставлял развернуться из нашей ловушки новых жертв. Кстати, я получил изрядный нагоняй от мамы, когда она впервые увидела, как я начал обрабатывать шкуру той антилопы. И проверку состояния всех шкур. Половину пришлось выбросить. Оказалось, я нарушил все, что только можно. Ленился обрабатывать, растягивать, солить, рано и на слишком сильное солнце выставлял сушиться. Проще было перечислить, что я делал правильно. Снимал шкуру я правильно. И всё. Как будто она меня учила всему этому. Как будто нам было дело в путешествии до правильной обработки. Она же сама гнала меня к книге, когда я порывался помочь ей раньше с кожами!

— Мама, — в этот раз мне снова не удалось скрыть рану. Мама появилась в момент, когда я только начал промывать укус из фляги. — Это ненормально. Столько Зверей просто не могут жить вокруг Чёрной горы.

— Они могут чувствовать нужную им траву на невероятных расстояниях, — снова напомнила мне мама. — К нашим звероловам, бывало, приходили животные, которые живут чуть ли не за полкруга от Арройо.

— Хорошо, пусть так, — я махнул рукой, пытаясь объяснить точнее. — Что только они забыли в такой дали? Но почему их столько? Вернее, почему их столько у нас? При таком их количестве, хоть кто-то же должен был приходить к деревенским сборщикам? Или в саму деревню. Я знаю точно, что Звери могут заходить в пески. Мы ведь даже перестали сажать новые травы. Не так уж и много здесь их выходит. Почему слабые Звери не стали чаще появляться у плантации Кардо?

— Если только здесь нет того, что манит их в десятки раз сильнее, — пробормотала мама.

— Ты о чём? — уточнил я с недоумением.

— Не знаю, — мама помолчала. — Помнишь историю Орикола?

— Помню, — я потыкал пальцем в повязку и получил по этим самым пальцам. Было обидно. На мне всё отлично заживает. Без следа! Иначе мама давно бы прекратила мои сражения, узнав, сколько раз от меня пытались оторвать кусок мяса.

— Я думала над твоими словами об увеличивающихся силах Зверей. Вспомнила один слух, что гулял по Арройо во времена моей жизни в трущобах. Все сходится, только если мы нашли, как и он, какое-то безумно редкое растение и, не узнав его — посадили на огороде. И теперь оно растет, впитывает энергию мира и манит Зверей всё сильнее и всё дальше от их натоптанных тропинок.

— А мы сможем его опознать? — заинтересовался я диковинкой.

— Будем искать, — мама развела руками. — И листать мои книги. Разделы редких трав.