Глава пятнадцатая

Когда я возвращаюсь к Гринвудам, на дворе уже темно. На крыльце горит свет, и Мэгги оставила дверь незапертой для меня. Я ступаю тихо: на кухне темно, а из общей комнаты доносится бормотание. Мэгги и Рик. Я иду наверх.

Дверь в комнату Кэлли закрыта. Ноги ноют от велосипеда, и мне не терпится прилечь. Утром расскажу ей о жене Джо Фейбера.

Когда снова просыпаюсь, на улице еще темно. Я приподнимаюсь на локте и хватаю телефон с ночного столика. Без четверти час.

Окно гостевой комнаты открыто, снаружи скрипит крыльцо. Там кто-то есть. Наверное, кошка, говорю я себе, проглатывая комок в горле. Я встаю и крадусь к окну. Кто-то в толстовке с накинутым на голову капюшоном крадется по подъездной дорожке. От света фонаря на крыльце из-под капюшона видны светлые завитки волос.

Кэлли.

Я стучу по оконному стеклу. Частый стук сверху заставляет Кэлли остановиться. Я стучу снова.

Она поднимает голову к окну, словно крыса в клетке. Я машу рукой. Она прячется за минивэн Мэгги, и через несколько секунд телефон коротко вибрирует: сообщение с незнакомого номера с кодом города Фейетта. Должно быть, Мэгги дала Кэлли мой номер.

«Иди спать», – написано в сообщении.

Ну да, как же. Неужели Кэлли настолько тупая, чтобы сбегать ради пятиминутного секса с Райаном, когда у нее серьезные неприятности с Мэгги? Если ее поймают, Рик с Мэгги могут в качестве наказания отправить меня домой. Я пишу ей ответ.

Тонкий серп луны светит достаточно, чтобы я разглядела свои кроссовки. Я срываю толстовку с кресла-качалки, на котором ее вчера оставила. Ничего себе, кто-то аккуратно сложил ее. Я принюхиваюсь – еще и стираная. Вспоминаю, что Мэгги сказала обо мне прошлым вечером: будто бы я пыталась убедить Кэлли, что мы поступили неправильно, – и задумываюсь, не из жалости ли эта ласка.

Однако эти мысли никуда меня не приведут. Я натягиваю на себя одежду и открываю дверь комнаты так осторожно, будто она сделана из стекла.

Я останавливаюсь, прислушиваясь, не разбудила ли их, но за дверью спальни Мэгги и Рика слышен только шум кондиционера. Я спускаю рукава и крадусь вниз.

Кэлли уже в машине, на водительском сиденье. Она отпирает пассажирскую дверь и глядит на меня.

– У меня на это нет времени. Папа проснется через несколько часов.

Я прыскаю от смеха.

– Райану требуется больше, чем несколько минут?

Губы Кэлли раскрываются.

– Ты понятия не имеешь, о чем говоришь. – Ее пальцы тянутся к пробору на голове. Они трясутся.

– Кэлли, что происходит?

– Ник, – отвечает она. – Он в мотеле на автостраде 95. Прислал мне сообщение с просьбой помочь.

Эмили говорила, что Кэлли мало общается с Ником. Тогда какого черта она сейчас бросает все и убегает к нему посреди ночи?

– Помочь?

– Просто деньгами, едой и прочим, – отвечает Кэлли. – Пока полиция не расследует, кто это сделал на самом деле, чтобы он смог отправиться домой.

Другими словами, это помощь потенциальному подозреваемому в убийстве.

– Хреновая идея. А что если твоя мама узнает?

– Я не вылезу из минивэна. – Кэлли хватается за руль. Костяшки ее пальцев белеют.

Я демонстративно пристегиваю ремень.

– Тогда поехали.

– Тесса…

– Нет. – Я в ужасе от того, как резко это прозвучало. – Ты не поедешь в захудалый мотель на встречу с каким-то парнем одна. Неважно, насколько ты ему доверяешь, ты все равно его не знаешь.

Я уверена, что Кэлли начнет препираться, но она замолкает и заводит мотор.

Она продолжает молчать, пока мы выезжаем на подъездную дорогу к шоссе и направляемся на заправку.

Кэлли тормозит и поворачивается ко мне.

– Ты идешь?

Я расстегиваю ремень и иду за ней в магазин. В голове крутится вопрос: что же мы здесь делаем? Внутри Кэлли берет восемьдесят долларов из банкомата и пропадает между рядами супермаркета. Я останавливаюсь у стойки с журналами, разглядывая вчерашнюю газету. На главной странице статья о том, что поймали какого-то важного талиба.

Мы снова встречаемся у кассы. Кэлли ставит перед собой пакет «читос», литр апельсиновой газировки, пачку вяленой говядины и шоколадный протеиновый батончик. Я хочу спросить, каков ее план, помимо очевидного намерения вызвать у Ника понос. Но Кэлли меня убьет, если я ляпну что-нибудь перед кассиром. Хватает одного взгляда на ее лицо.

Когда мы садимся в минивэн, Кэлли вводит адрес в навигатор на телефоне. Женский голос говорит нам перестроиться для выезда на шоссе. Кэлли смотрит прямо перед собой.

Я гляжу в окно.

– Почему ты так уверена, что он ее не убивал?

– Нику на это мозгов не хватило бы, – отвечает Кэлли, отчего становится ясно, что она над этим размышляла больше, чем я думала. – Подстроить сцену убийства так, чтобы было похоже на убийства «монстра»? Ник думал, что Владимир Путин – это персонаж «Сумерек».

В голосе Кэлли слышится почти нежность. Приходится задуматься, не строит ли Ник из себя милого дурачка нарочно, чтобы обманывать своих друзей.

GPS-навигатор велит нам ехать прямо по трассе I-95 десять миль.

Наконец мы прибываем в гостиницу «Дойл-Мотор». Неподалеку виднеется забегаловка «Деннис», там же – магазин для взрослых под названием «Бутик для игр». Ник в номере 112, под лестничным пролетом, рядом с автоматом со льдом, на котором висит табличка «Не работает».

Кэлли стучит в дверь. Я стою за ее спиной, играя молнией на толстовке и представляя, как Мэгги с Риком просыпаются и обнаруживают, что нас обеих нет дома.

Слышится звук шагов, наступает пауза. Звенит дверная цепочка. Ник открывает дверь. При виде меня его лицо мрачнеет.

– Ты кого-то с собой привела?

– Привет, – отвечаю я. – Я Тесса.

– Все нормально, – говорит Кэлли. – Просто пусти нас.

Ник отступает в сторону и запирает за нами дверь. Номер пропах сигаретами. По телевизору идет ситком с выключенным звуком. Ник его выключает.

– За вами кто-нибудь следил?

– Кто бы за мной поехал в час ночи? – резко возражает Кэлли.

Ник глазеет на меня, и я отворачиваюсь к двери, просто чтобы удостовериться, что у нас есть путь к отступлению, если это маленькое собрание пойдет наперекосяк.

Кэлли сбрасывает улов из магазина на одну из кроватей. Ник тут же тянется за вяленой говядиной и разрывает упаковку зубами. Кэлли садится, проводя рукой по покрывалу. Вид у нее очень встревоженный.

– Наверно, стоит позвонить Райану, – предлагает она, – спросить, может ли он поговорить с дядей…

– Кэлли, как ты думаешь, почему я тут торчу? – Судя по голосу, Ник испугался до чертиков. – Они больше не станут разговаривать. Они хотят упечь меня в тюрьму.

Ник отбрасывает пакет с вяленой говядиной в сторону и проводит руками по лицу.

– Полиция просила образец ДНК. Я запаниковал.

– Почему ты просто не согласился дать его им? – спрашиваю я. – Он бы снял с тебя подозрения.

Ник глядит на меня непонимающе, как будто хочет задать вопрос: «Ты кто вообще такая?».

– Почему? – резко спрашивает Кэлли, переводя внимание снова на себя.

Ник щелкает суставами пальцев.

– Потому что тем утром она приходила ко мне домой, и мы занимались сексом.

Из ноздрей Кэлли с шипением выходит воздух.

– Господи, ты – идиот. Почему ты не рассказал об этом копам?

– Ни фига. Я рассказал, – отрезает Ник. – Но тупая сестрица Ари сказала им, что она была с ней весь день. Их отец не хотел, чтобы Ари со мной встречалась, и Кэти думала, что ей от него попадет за то, что она прикрывает Ари.

Ник вскакивает на ноги и начинает ходить. Внезапно он останавливается и тыкает в Кэлли пальцем.

– С чего ты решила, что полиция мне поверит? Я не собираюсь сдавать им свои анализы ДНК, чтобы они сказали, будто я изнасиловал Ари или что-нибудь похлеще. Тем более после того, что случилось с моим компьютером.

– Компьютером? – Кэлли машет рукой перед лицом. Мимо нас пролетает муха и врезается в окно. Ее отбрасывает назад, но она стукается в окно снова: шлеп, шлеп.

– Они просили меня все им показать, вот я и показал, – говорит Ник. – Тогда они и нашли объявление Ари на «Связи». Они спросили, что я об этом подумал. Все твердили, что я, мол, наверное, вышел из себя, когда узнал, что моя девушка зарабатывала по пятьсот баксов в неделю, трахаясь с другими парнями.

Ник подходит к столу возле стены, берет телефонный справочник и хлопает им по окну, оставляя желтое пятно на месте мухи. От хлопка я подпрыгиваю на месте. Ник глядит на меня, моргает, будто до сих пор не понимает, зачем я пришла, и качает головой.

– Я знал, чем занималась Ари, – говорит он, не обращаясь конкретно ни ко мне, ни к Кэлли. – Она показала мне этот сайт несколько месяцев назад.

– Она показала тебе, – спрашиваю я, – когда вы еще встречались?

– Начнем с того, – отвечает Ник, – что мы сходились и расходились. Я не указывал ей, что делать. Она там за час работы получала раз в пять больше, чем когда сидела с детьми.

От того, как он произносит «работа», у меня сводит живот, будто Ари жарила картошку в «Макдоналдсе», а не обслуживала мужчин в машинах на шоссе I-95.

– Прошлой осенью она отправила свою фотографию на сайт с моделями, – говорит Ник. – Вот только потом выяснила, что он не для моделей. Чтобы получать деньги, надо было созваниваться по «скайпу» с парнями и, ну, понимаете, делать на камеру разное. Какое-то время она таким занималась – вы ведь знаете, она готова была почти на все, лишь бы на нее обращали внимание и называли красивой.

Мне от этого становится очень грустно. Я смотрю на Кэлли – она уставилась на покрывало. В свое время Ари встречалась с парнем, который, как она знала, нравился Кэлли. Она предпочла общению с лучшей подругой внимание какого-то парня. А потом какой-то парень лишил ее жизни.

Ник отхлебывает газировку из бутылки.

– Ари нравились деньги, но она ненавидела мужчин. Ей попадались извращенцы. Потом на том же сайте она начала общаться с какой-то девчонкой, которая знакомилась с мужчинами на сайте «Крейгслист», пока там не закрыли раздел для взрослых. Та ей сказала, что за личные встречи мужчины платят гораздо больше. Мол, если сидишь за экраном, то не так охотно что-то говоришь или делаешь. Эта девчонка рассказала ей о «Связи» и помогла там освоиться. Ари приходила ко мне домой и пользовалась компьютером, чтобы обновлять информацию на странице, потому что не хотела, чтобы папа ее поймал. Полицейские прошерстили историю моего браузера и увидели, как часто этот сайт открывался с моего компа. Не успел я и глазом моргнуть, как они притащились ко мне домой и пять часов пытались заставить меня признаться, что это я заходил к ней на страницу. Как будто я следил за ней и все это время планировал убийство.

Ник прекращает ходить по комнате и падает на стул возле стола.

– Если бы у них был ее телефон, они бы увидели всех извращенцев, которые встречались с ней через сайт… Но его забрал убийца, вместе с браслетом, который я ей подарил.

Сердце забилось быстрее.

– С браслетом?

Ник от нас отворачивается и вытирает рукой лицо.

– Он был из обычных бусинок. Я его нашел среди маминых вещей, но он понравился Ари, и я сказал, что она может оставить его себе.

– Как ты узнал, что его забрал убийца? – спрашиваю я. – Это полиция сказала, что ее ограбили?

– Наверно. – Ник вытирает глаза. – В смысле, меня спрашивали, что обычно было на ней надето, и, когда я описал телефон с браслетом, мне сказали, что ничего этого при ней не нашли.

Я смотрю на Кэлли. Она смотрит на меня приоткрыв рот.

– «Монстр» тоже грабил девушек, – говорю я.

Взгляд Ника приковывается ко мне.

– Что еще за «монстр»?

– Уайатт Стоукс, серийный убийца, – отвечаю я. – Убил четырех женщин в районе Фейетта десять лет назад. Как ты можешь о нем не знать?!

– Я переехал сюда всего четыре года назад, – говорит Ник. – Как это связано с Ари?

Кэлли смотрит на меня, на ее лице явно написано то, о чем думаю и я: если Ник врет, то за такую игру он заслуживает «Оскара».

– Ари убили похожим образом, – осторожно рассказывает Кэлли.

– Тогда почему они привязались ко мне? – допытывается Ник. – Если это серийный убийца, разве они не должны искать его?

Мы с Кэлли молчим. Наконец из нас двоих заговаривает она.

– Ты прячешься, – отвечает она. – А после всего, что полиция нашла на твоем компьютере, положение хуже некуда.

– Поверьте, это был не я, – говорит Ник. – Тем более, если бы это совершил я, зачем я оставил бы ее на трассе, где ее кто-нибудь обязательно заметил бы? Мой дом стоит на четырех акрах земли. Я мог бы похоронить ее под амбаром.

Я начинаю понимать, почему полицейские сосредоточили свое внимание на Нике.

– Возможно, о таком говорить полиции не стоит, – предлагаю я.

Кэлли глядит на телефон.

– Нам пора ехать обратно. – Она вручает Нику восемьдесят долларов. – Никуда не выходи и ни с кем не разговаривай, пока мы с Тессой не разберемся кое с чем. Ты – мой должник.

– Я тебе жизнью обязан, – говорит Ник, провожая нас до двери.

Лицо Кэлли выглядит мрачным в свете оранжевых уличных фонарей.

– Будем надеяться, что нет.

Как только мы выходим из мотеля, у меня в голове разом возникает миллион вопросов, которые я не успела задать Нику. Если Ариэль рассказала ему о клиентах, возможно, она упоминала кого-нибудь конкретного, от которого ей стало жутко. Может, тем утром она даже говорила о встрече, запланированной на ту ночь, когда ее убили, о какой-нибудь зацепке, детали, из которой можно было бы понять, кто он такой.

Веки Кэлли начинают опускаться через десять минут езды. До конца поездки еще минут двадцать. Я трясу ее за руку.

– Я кое-что нашла в старом выпуске «Ведомостей», – говорю я. – В статье, которая вышла после смерти Лори… Там говорилось, что ее похоронили в именном ожерелье.

– Ну да, – Кэлли включает дворники. – Она всегда его носила.

– Она его снимала перед сном? – спрашиваю я.

Кэлли на мгновение задумывается.

– Нет. Она его никогда не снимала, потому что очень боялась его потерять.

– Значит, во время убийства оно было на ней.

– Да. То есть было бы странно, если бы его не было.

– Он не снял с нее ожерелья, – говорю я. – Он снимал трофеи со всех девушек, у каждой забирал по украшению, но оставил на Лори ожерелье с ее именем.

Дождь отбивает на лобовом стекле барабанную дробь.

– Откуда… – Кэлли замирает с открытым ртом, – как полиция упустила такую важную деталь?

– Они не упустили, – тихонько говорю я.

Кэлли молча слушает, пока я ей рассказываю о матери Рей Фелис – как она годы спустя призналась в том, что на Рей не было кулона. Когда я заканчиваю, на ее лице появляется изумление.

– Обалдеть. – Она поднимает скорость на дворниках и глядит прямо перед собой, еще сильнее схватившись за руль. – Обалдеть.

– Было ведь непонятно, почему Стоукс выбрал Лори, – говорю я. – Кто бы ее ни убил… сделал он это по личным причинам.

– Но зачем? – шепчет Кэлли. – Кто ее настолько сильно ненавидел?

Одна деталь способна перевернуть всю историю с ног на голову. Теперь я это понимаю. Ожерелье. Телефонный звонок. Самые незначительные мелочи могут оказаться вопросом жизни и смерти.

Не мне решать, какие из них имеют значение, а какие – нет. Теперь я это понимаю.

– Джослин. – Я заставляю себя выговорить ее имя. – Той ночью они с Лори разговаривали по телефону. Они спорили, не знаю, о чем. Я их подслушала, когда ходила в туалет. Лори все повторяла: «Держись от меня подальше». Потом, когда она повесила трубку, я перезвонила по тому же номеру – и услышала автоответчик из моего дома.

Кэлли молчит. Перед нами вдруг резко останавливается другой автомобиль. Кэлли ударяет по тормозам. Нас кидает вперед. Я ударяюсь затылком о подголовник и думаю: она обо всем расскажет Мэгги, и все будет кончено.

– Полиция допрашивала Джос, – продолжаю я. – Она не рассказала им о телефонном звонке. Я испугалась, что если на нее наябедничаю, то ее посадят в тюрьму за вранье. Чем старше я становилась, тем непонятнее казалась та ночь… Она могла соврать, потому что она это сделала – убила Лори.

Кэлли вся оцепенела; у нее был такой вид, как будто она заблудилась где-то. Наконец она открывает рот:

– Почему ты не рассказала мне?

– Она – моя сестра, Кэлли. Если бы ты кому-нибудь проговорилась… неизвестно, что стало бы с ней. Знаю, я поступила ужасно. Если бы я сказала правду, начали бы искать других подозреваемых, не только Стоукса. Если Джос убила Лори, то в том, что она сбежала, виновата я…

– Тесса, – говорит вдруг Кэлли волевым голосом, – ты не сделала ничего плохого.

С сердца падает камень. Я и не догадывалась, насколько мне важно было услышать эти слова от Кэлли, пока она их не сказала.

– Но если ее убила Джос…

Кэлли поднимает руку.

– Ты не понимаешь. Этого никак не могло произойти.

– О чем ты говоришь?

– Об окне в гостевой комнате, – отвечает Кэлли. – Стоукс – в смысле, человек, убивший Лори, – разрезал сетку, чтобы попасть внутрь.

Я пытаюсь припомнить, читала ли где-нибудь об этой детали. Нет, про окно не говорилось ни в одном из протоколов судебного заседания, опубликованных в прессе. Я просматривала их все.

– Это точно?

– Да, нам пришлось ее заменить, перед тем как выставить дом на продажу, – говорит Кэлли. – Подумай: Джослин не стала бы резать сетку на окне Лори, чтобы попасть к ней в комнату.

– Потому что она знала, где вы хранили запасной ключ, – заканчиваю я за нее.

Гринвуды так и не успели сделать для Лори собственный ключ от дома, но она приходила и уходила, когда хотела, пользуясь ключом, который был спрятан под специальным камнем, раскрашенным Кэлли. И не сосчитать, сколько раз мы вчетвером вместе возвращались из бассейна к ужину, а потом, если Мэгги не было дома, стояли в полотенцах и ждали, пока Лори достанет ключ и впустит нас в дом.

– Если бы Джос хотела, она могла бы спокойно пройти через парадную дверь, чтобы попасть к нам в дом, – говорит Кэлли. – Так было бы логичнее.

Действительно: если сетка была разрезана, значит, в комнату к Лори, скорее всего, влез незнакомец.

– Почему Лори не закрыла окно? – спрашиваю я Кэлли. – Она ведь знала, что мы видели кого-то на улице… Почему она не заперла окно, раз легла спать на первом этаже?

– В свободной спальне не было кондиционера. – Кэлли накручивает локон на кончик пальца. – Наверное, было жарко. Или она просто не поверила, что снаружи кто-то был.

Мне в голову приходит мысль.

– А может, она кого-то ждала.

– В смысле, парня? – Кэлли хмурится. – У Лори был парень в колледже.

Я откидываюсь на подголовник и закрываю глаза.

– Возможно, все было не так. Она могла связаться с плохой компанией, пока была здесь.

Кэлли хмыкает.

– С торговцами наркотиками? Лори была не такой.

В конце предложения она оставляет место для «но». Но вот твоя сестра была.

Не знаю, принимала ли Джослин наркотики. Это бы точно пролило свет на ее поведение в последние месяцы перед тем, как она сбежала из города: тогда она постоянно была в плохом настроении, похудела и дома появлялась очень нерегулярно. Но она горевала по Лори. Джос что-то скрывала о той ночи, когда умерла Лори. Я никогда не брала в расчет ее личные переживания по этому поводу.

– Вероятно, Денни был дилером, – размышляю я вслух. – Мама ругала Джос из-за того, что та встречалась с ним, потому что он был недоучкой и еще неизвестно кем.

Кэлли молча это обдумывает, затем говорит:

– Если бы Лори узнала, что Денни – дилер, она бы взбесилась.

– Ту ночь Джос должна была провести с Денни, – говорю я. – Может, он угрожал Джос, чтобы она не рассказывала то, что знала об убийстве. А потом она сбежала из Фейетта, чтобы спрятаться от него.

Кэлли снова замолкает.

– Что? – спрашиваю я. – Думаешь, это нелогично?

– Не то чтобы нелогично, – отвечает она. – Если бы в этом были замешаны они оба, это многое объяснило бы. Но если это правда и мы найдем Денни… Если он просто не захочет с нами разговаривать, это будет наименьшей из наших проблем, понимаешь?

Понимаю. Но это не значит, что я сейчас дам задний ход. Если Денни – тот человек, от которого сестра бегает все эти годы, если это он убил Лори и я смогу это как-нибудь доказать, то ей больше не придется прятаться.

Моя сестра не убивала Лори. Я снова и снова прокручиваю это в голове. Впервые за много лет я хоть во что-то верю.

Мне изо всех сил хочется, чтобы это было правдой.

Моя сестра не убивала Лори.

Если я выясню, кто это сделал, она наконец-то сможет вернуться домой.