Эпилог

- В общем, после этой вспышки обе пентаграммы исчезли! – Женька возбужденно махала руками, пересказывая коллегам события произошедшие в Московском университете, благо в благодарных слушателях недостатка не было. Сейчас в палате городской больницы недалеко от проспекта Вернадского собрался весь личный состав отдела. Ровнин договорился с врачами и в институте Склифосовского, и в госпитале МВД, поэтому Женьку, Николая, Валентину и Викторию не только не стали перевозить в ведомственное лечебное учреждение, но и наоборот, перевели сюда Тетю Пашу и Пал Палыча. Олег Георгиевич даже пошутил, что теперь вполне можно проводить утренние планерки в палате, благо лежат все не очень далеко друг друга. Евгению, правда, выписали уже на второй день, согласившись, что для ее темперамента лежание на больничной койке губительно, так что девушка теперь бодро ковыляла каждый день по маршруту дом-особняк на Сухаревской-больница, а затем в обратном направлении – домой через работу.

- Ой, Женька, тебя послушать, так с каждым разом история становится все более грандиозной! – С улыбкой махнула рукой Валентина. – Попробуй записать, в Голливуде с удовольствием снимут очередное кино про супергероев.

Валентине и Тете Паше потребовался курс интенсивной терапии, по словам врача, женщины потратили внутренние резервы практически до донышка, поэтому теперь им каждый день ставили капельницы и вдобавок кормили сложной смесью витаминов и микроэлементов. Но зато они обе перестали выглядеть бесплотными тенями, когда Женька увидела Тетю Пашу на следующий день после событий в гостинице Ленинградская, то ей показалось, что пожилая женщина похудела килограмм на двадцать. Она постоянно спала, не реагируя даже на просьбы медсестер покушать.

- Неинтересно, не слушайте! – Ответил Нифонтов. – Это Вы в курсе, а я то, получается, все самое интересное пропустил.

Николай действительно неделю пролежал в реанимации, у него помимо ран диагностировали множественные ушибы внутренних органов, и врачи всерьез опасались за его жизнь, поэтому ввели его в состояние искусственной комы. Четыре дня Женька выслушивала грустную фразу «Состояние тяжелое, но стабильное» пока в больницу ночью не проникли Ласка и Людмилы. Многочисленные посты охраны и дежурные медсестры не стали препятствием для двух опытных ведьм, поэтому об их визите знала только Виктория, которая как разведчица в стане врага указала, где именно находится Николай. На следующий день доктора собрали консилиум с темой «Как такое может быть, если такого не может быть никогда!» У Нифонтова внезапно исчезла добрая половина болячек, а сам он, несмотря на препараты, открыл глаза и, перепугав дежурную медсестру, попросил поесть, желательно котлету.

Насытив голод физический, он теперь питался информационно, расспрашивая об всем Женьку, которая с удовольствием купалась в центре всеобщего внимания. Сегодня все собрались в палате Николая, которая оказалась платной и одноместной. Пал Палыч, хмыкнув, первым делом обвинил коллегу в буржуйстве и полез инспектировать содержимое холодильника. Оправдания Нифонтова, что он вообще не в курсе, почему его сюда положили, были встречены дружным смехом и уверениями, что за пару килограммов апельсинов ему обязательно простят излишки роскоши.

- Я единственное не поняла, а что в итоге с Печкиным? – Спросила Виктория, внимательно оглядывая следы от уколов на локте. – Его судить-то собираются?

Ровнин, после событий в МГУ, казалось, перестал спать совсем и постоянно мотался по каким-то совещаниям, что-то согласовывая и чего-то добиваясь. Как поняла Евгения, он хотел максимально отвести внимание разных любопытных от Отдела 15-К, поэтому главными героями делал майора Волкова и коллег с Петровки. Впрочем, никто особо этому не сопротивлялся, дело с растерзанными телами получилось громкими и достаточно резонансным, поэтому упускать возможность попасть под раздачу сладких плюшек никто не хотел.

- Олег Георгиевич говорил, что самый справедливый в мире суд ему не светит! – Развела руками Женька. – Его определили в институт Сербского, ну туда же, куда герой-любовник Смирнов попал. Вот они теперь в соседних палатах и кукуют. Ой, Смирнов-то в результате нашел свое счастье! Ему купили мягкую игрушку бегемота, большую такую, метра два ростом, и он теперь живет счастливым браком.

- Фу, Евгения, – сморщила носик Виктория. – Избавьте нас от подобных подробностей, пусть живет как хочет, хоть с самим Печкиным, только подальше от честных людей.

Викторию изначально положили в травматологию, но теперь магичка курсировала по всем отделениям подряд, заявив, что пройти диспансеризацию впервые за последние десять лет – дело святое, тем более, что иначе она еще десять лет не соберется.

- Я думаю, что долго он и не проживет, этот Игорь Иванович, – прогудела от подоконника Тетя Паша. – Ведьмы – дамы изобретательные, пришлют к нему какую-нибудь гадость, чтобы жизнь медом не казалось. Через неделю сам в петлю залезет.

- Ладно, побегу я, – Женька встала со стула. Раненая нога уже почти не болела, лишь иногда отдавалась пульсирующей болью в ответ на неловкое движение. – Меня еще Аникушка и Тит Титыч ждут с новостями.

Выйдя на улицу, девушка с удовольствием вздохнула морозный воздух и не торопясь побрела в сторону метро. Обойдя вход в подземку, Женька оказалась в просторном парке, в котором давно обещали обновить дорожки и навести порядок с клумбами. Шел мягкий снег, людей в парке почти не было. Женька, непрестанно вертя головой из опасений заблудиться, свернула с дорожки в одну аллею, потом нырнула в узкий проход между двух заснеженных елей и оказалась перед женским бюстом.

Бюст был установлен совсем недавно, золотые буквы надписи еще не успели даже чуть-чуть потускнеть. Всего одно слово - «Спасибо».

- Позавчера установили, – раздался рядом с Евгенией женский голос. – От нее почти ничего не осталось, да и не хотела она никогда пышных похорон.

- Привет, Ласка! – Не оборачиваясь, поприветствовала ведьму Женька. – Здесь тоже неплохо, тихо и спокойно. Агриппине бы понравилось.

- Ну да, – согласилась Ласка. – Кто захочет, тот найдет. Агриппина всегда уважала тех, кто чего-то хочет и добивается этого.

- Я думаю, – Женька внимательно разглядывала искусно выполненный бюст. – Агриппина не желала, чтобы мы грустили о ней. Мне показалось, она была очень сильной женщиной и всегда точно знала, чего хочет.

- Она чувствовала, что не вернется из Университета, – грустно проговорила Ласка. – Наверное, поэтому и не захотела взять меня с собой, понимала, что я не допущу ее гибели.

- Я бы хотела поговорить с ней, - сказала Женька. – Поблагодарить за то, что спасла нас. Жаль, что это уже невозможно.

- Может и возможно, - задумчиво ответила Ласка. – Но для этого нужен ведьмак с особым талантом, ходящий близ смерти. А таких уже давно не появлялось, поэтому это только мечты.

Новая верховная ведьма достала откуда-то из рукава платья белоснежный платок и аккуратно промокнула глаза от набежавших слез.

- Не грусти, Ласка! – Женька развернулась и, ковыляя к аллее парка, добавила. – Все будет хорошо!

Очень надеюсь, что читатель благосклонно воспримет это творчество и поддержит его своими лайками и комментариями. Поскольку это мое первое большое произведение, то я буду рад любым отзывам, надеясь, что они позволят стать мне еще лучше, как писателю.

Еще мне бы хотелось выразить огромную благодарность тем людям, которые помогали мне в написании на протяжении всего пути: Алексе Богуновой, Жданову Павлу и Щепиной Ларисе. Без Вас этой книги бы не было.

Отдельное спасибо Алисе Строгановой, которая оказалась на одной волне со мной и сотворила прекраснейшую обложку.

Ну и, конечно, самая большая благодарность моей жене, которая терпеливо прощала меня все то время, которое я отрывал от семьи и бессовестно тратил на творчество. Без нее не было бы меня.

Искренне Ваш, Евгений Прядеев.