Чудеса во сне и наяву
- Свят, свят, свят! – закрестилась Марья Ильинична, с испугом в глазах глядя на пистолет в руке Женьки. – Девочка моя, откуда у тебя такая гадость?
- Там уже больше нет, слава богу, – улыбнулась девушка. – Так, Марья Ильинична, Вы сидите здесь и ждёте меня. Если через полчаса я не вернусь - звоните в полицию ещё раз. Понятно?
- А если…
- Никаких если! – Женька добавила в голос металлические нотки. – Всё, помолитесь за меня!
Обернувшись к своему дому, она прикинула диспозицию. С подъездных окон скамейку, возле которой она беседовала с соседкой, видно не было, но идти по привычной дорожке мимо детской площадки было нельзя. Если ее действительно ждут, глядя в подъездное окно, то она фактически просемафорит о своём прибытии.
«Может стоит позвонить Ровнину или Нифонтову?» – мелькнула в голове здравая мысль, но Женька ее тут же отбросила. Во-первых, долго, а во-вторых, девушка не была уверена в том, что соседка не ошиблась. Если даже коллеги с местного РОВД уже не реагируют на ее звонки, то значит фантазия у бабушки работает на полную катушку. Женька не хотела выглядеть глупо в глазах коллег, а вероятность этого была достаточно высока.
Ну а вообще, она же не малышка какая-нибудь с Института благородных девиц, она лейтенант Мезенцева - гроза преступности и мира Ночи. Ну, по крайней мере, именно так иногда говорила себе сама Женька, позируя перед зеркалом.
Но подстраховаться все-таки стоило, поэтому Женька не пошла напрямик к подъезду, а по большой дуге направилась сначала к углу дома, а потом, не торопясь, вдоль стеночки подкралась ко входной двери. Порадовавшись тому, что дверь не снабжена никакими домофонными или запирающими устройствами, способными выдать ее, девушка тихо зашла в внутрь и медленно, стараясь не дышать, начала подниматься по лестнице. Лампочки на лестничных клетках горели тускло, плафоны, если и мылись, то крайне нерегулярно, но сейчас Женьку это вполне устраивало. Через пару минут она услышала над головой шебуршание и звуки плевков, видимо, семечки у неизвестного гражданина пока не закончились.
Выставив перед собой пистолет, девушка продолжила свое восхождение по ступенькам. Еще одна, еще… Женька увидела на фоне окна силуэт молодого человека, стоящего к ней спиной и с любопытством разглядывающего дворовый пейзаж: детей, играющих на детской площадке, пенсионеров, что-то степенно обсуждающих на лавочках под раскидистой липой, автолюбителя, при свете уличного фонаря копающегося в чреве своего стального коня. На подоконнике перед ним стоял пакет семечек, а в левой руке парень держал сигаретную пачку, в которую аккуратно сплевывал кожуру.
- Эй, юноша! – Женька широко расставила ноги и, держа пистолет двумя руками, направила его в голову неизвестного. – Руки подними!
Рука с семечкой замерла на полпути, и молодой человек попытался повернуться.
- Я сказала - руки! – гаркнула Женька.
- Говорила мне мама, опасно подкатывать к девушкам в форме, – со смехом произнес знакомый голос. – Но если Вам, прекрасная Евгения, это настолько противно, то я могу удалиться.
- Карась? – изумленно воскликнула Мезенцева. Молодой человек повернулся, и Женька поняла, что это действительно был подручный Свища с площади Трех вокзалов, который сопровождал их в расположение цыганского табора к шувани. – Ты что здесь делаешь?
- Тебя дожидаюсь, – ухмыльнулся парень. – Нет, я, конечно, предполагал, что не снюсь тебе по ночам, но волыной-то зачем сразу тыкать? А побазарить сначала, дать мне шанс?
- Карасик, ты нормальный? – Женька устало опустилась прямо на ступеньки. День и так был суматошный, а тут еще и этот герой из сказки нарисовался. – А если бы я тебя пристрелила?
- За что? – изумился парень. – Здесь запретная зона или к тебе запрещено приближаться? Стою смирненько, не пью, не курю, даже семечки и то в кулек сплевываю. Или ты всегда сначала стреляешь, а потом здороваешься?
- Нет, – с легким удивлением девушка поняла, что ей становится стыдно. – Работа нервная. И бабка Марья эта еще с ее причитаниями: «бандитская рожа», «киллер».
- Эта такая противная старушонка? – уточнил Карась. – Шныряла тут вокруг меня, я все думал, сейчас документы предъявить попросит. У нее у самой рожа почище любого прокурорского будет.
Женька судорожно пыталась вспомнить, как зовут стоящего напротив нее парня. Или он вообще ей не представлялся? Почему-то этот момент совсем вылетел из ее головы. И все-таки, как он здесь оказался?
- Кстати, это тебе, – молодой человек открыл ранее незамеченную девушкой большую коробку, стоящую у него за спиной, и извлек оттуда букет алых роз.
- Чего это? – мозг Женьки отказался дальше анализировать происходящее и попросил до завтра его не беспокоить. – Ты зачем цветы принес?
- Нууу, так это, – Карась неожиданно смутился. – Тебе типа… На!
- А зачем? – Женька тупо смотрела снизу вверх на восхитительно пахнущие розы. Мозг, зараза такая, все-таки ушел спать, поэтому девушка уже окончательно потеряла связь с реальностью.
- Ну так… – парень явно не встречал еще подобной реакции на подаренные цветы, и поэтому соображал еще меньше. – Ты девочка, я мальчик, поэтому вот розы, чтобы, значит, ты улыбалась.
- Ааа, – протянула Женька, беря все-таки букет в руки. – Так ты ко мне типа подкатить решил?
- Ну, типа, да! – расплылся в широченной улыбке парень.
- А как узнал, где я живу? – всколыхнулось в Мезенцевой подозрение подвоха. – Я тебе ни адреса, ни телефона не говорила.
- Не говорила, – согласился Карась. – Так мы и сами с усами. Малой наш, Шкет, тебя у Вашего отдела встретил вечером и до этого подъезда довел. Помнишь пацаненка этого?
Женька прекрасно помнила наглого мальчишку, желание стукнуть которого возникло у нее на второй минуте знакомства. Следили, значит, кавалеры смекалистые. Ладно-ладно, посмотрим, чьи в лесу шишки.
- Понятно, – вздохнула девушка, вставая со ступеньки. – Вторжение в частную жизнь, незаконная слежка, посягательство на жизнь сотрудника правоохранительных органов. Лет десять тебе светит, родненький, и это в лучшем случае.
- Чего? – оторопел Карась. – Я ни на что не посягал.
- Ну это ты так думаешь, – расхохоталась Женька. – А бабка Марья подтвердит, что ты и меня, и ее расчленить обещал, причем прилюдно. А если ей еще грамоту пообещать от Управления МВД…
Она продолжала смеяться, и, глядя на нее, парень тоже расхохотался. Смех действительно лучшее лекарство от стресса, и Женька испытала даже какое-то чувство нежности к этому молодому человеку, который при всей своей самоуверенности и приблатненности сейчас застенчиво смотрел на нее и улыбался.
- Слушай, а как тебя все-таки зовут? – спросила девушка, продолжая смеяться. – А то правда неудобно, Карась да Карась.
- Максим я, – продолжая смущаться, ответил парень. – Правда я уже и сам забыл, когда меня так называли. Наверное, очень давно, ещё воспитательница в детском доме. А как на вокзал попал, так всё - теперь Карась.
- Понятно, – Женька внимательно смотрела на молодого человека и прикидывала, что же ей теперь в этой ситуации делать. Все произошло как-то очень неожиданно и … некстати, что ли. Она как-то не планировала заводить отношения, тем более, явно не рассматривала на эту роль человека подобного Карасю.
- Максим, – начала Женька, аккуратно подбирая слова. – Врать не буду, твое появление, как и твое предложение очень неожиданные. Поэтому дай мне свой номер телефона, а я подумаю, когда и в каком формате мы сможем увидеться. Идет?
- А есть варианты? – усмехнулся парень.
- Конечно, – кивнула Женька. – Мы идем ко мне, выпиваем шампанского, потом бурная ночь любви с задушевными разговорами и душещипательными признаниями. Вполне реальный вариант, правда, с одним нюансом.
- Каким? – немедленно оживился Максим.
- Утром мне обязательно станет стыдно, – хищно улыбнулась девушка. – И чтобы не чувствовать себя падшей женщиной, мне придется тебя пристрелить. Устраивает? Если да, то пойдем, а то времени уже много, а мне вставать рано.
- Не-не-не, – замахал руками Карась и достал из кармана джинсов смартфон. – Я готов записать номер и исчезнуть.
И он правда исчез, оставив после себя запах кожаной куртки и шикарный букет алых роз. Женька улыбнулась и пошла к себе домой. Поставив цветы вазу, она включила электрочайник, с наслаждением подумав о горячем душе и чашке горячего шоколада, но настойчивый звонок в дверь разрушил все предвкушения.
- Ну Карась неугомонный, – зло бормотала Женька, открывая входную дверь и собираясь спустить наглого парня с лестницы.
Не спустила, потому что Карася там не оказалось, зато оказались участковый и бабка Марья.
- Вот! – обличительно ткнула в Женьку пальцем соседка. – Я же говорю, притон! Этот бандюга из подъезда счастливый такой выскочил, и эта теперь тоже улыбается. Я же говорю, банда, особо опасная, с автоматами.
Участковый, он же старший лейтенант Кириллов, Женьку знал. Поэтому, увидев улыбающуюся девушку, он только покачал головой и развел руками:
- Домой ко мне прибежала, кричит, сама не поймет что. То ли соседку убили, то ли она всех перестреляла, – и повернувшись к ошарашенной Марье Ильиничне уже строгим голосом добавил. – А Вас, гражданка, все-таки пора штрафовать начать за ложные вызовы правоохранительных органов.
Соседка ошарашено хлопала глазами, переводя взгляд с девушки на участкового, поэтому Кириллов только вздохнул и сказал Женьке:
- Извините, пожалуйста, за беспокойство, доброй ночи! – и повернувшись опять к бабке Марье добавил. – А с Вами, гражданочка, мы сейчас еще немного побеседуем.
Такой веселый вечер поднял настроение Женьки на седьмое небо, поэтому уже через полчаса она, умытая и шоколадом умиротворенная, готовилась упасть в объятия Морфея. Тренькнул телефон. На экране высветилось короткое сообщение: «Я тут подумал… Ты мне так нравишься, что надо было соглашаться на ночь любви и расстрел поутру». Девушка улыбнулась и уснула.
Женька открыла глаза и с изумлением поняла, что находится уже совсем не в своей кровати, а где-то посреди абсолютно пустынной улицы. Горели фонари, моргали неоновые вывески, но девушка не видела больше ни одного человека. И это в Москве, где даже ночью машины ездят одна за одной. И куда опять ее занесло? Судя по зданиям вокруг, она оказалась где-то на Комсомольской площади, вон и названия вокзалов виднеются наверху.
Только вот что она здесь делает и как ее сюда занесло? Или это опять подсознание шутит с ней, и поэтому ей снятся такие реалистичные сны?
Она осмотрела себя, домашние спортивные штаны, футболка с забавным зайцем и босые ноги. Конечно, это всё сон. Вон, вокруг лужи, ветки деревьев колышутся от осеннего ветра, а ей абсолютно не холодно. На улице темно, а ещё какой-то полупрозрачный туман, ползающий вокруг и делающий все объекты вокруг размытыми и какими-то иллюзорными. Женька опустила взгляд и увидела, что туман словно принюхивается к ее ногам, не приближаясь к ним до конца. Живой туман, офигеть, наяву такой бред даже привидеться не может.
Вдруг Женька увидела женскую фигуру, стоящую не очень далеко от неё. В ней было что-то знакомое, но туман мешал различить детали и поэтому девушка никак не могла понять, кто это.
Женщина подняла руку в приветствии, и, скорее по разноцветной с множеством бус и украшений одежде, чем по лицу, Женька поняла, кто это. Шувани, цыганская колдунья, с которой она вместе с Валентиной познакомилась две недели назад, выясняя, что встревожило призрак генерала Кусовникова.
- Ээээй, - крикнула Женька. - Здравствуйте!
Женщина помахала ей рукой, то ли подзывая, то ли снова приветствуя. Женька сделала несколько шагов по направлению к ней, но фигура шувани не приближалась. Да и движения были какие-то скованные, казалось, что она пытается идти сквозь вату. Колдунья помахала рукой ещё раз, но каждый раз, когда Женька начинала двигаться к ней, расстояние между ними не сокращалось. Этот туман, казалось, был против их встречи и отодвигал женщину от неё.
Но шувани явно хочет ей что-то сказать, она опять машет руками, делает какие-то знаки, вот только что? Что же делать?
Внезапно она услышала музыку, которая струилась, казалось бы, прямо из тумана. Женька увидела размытый силуэт, как будто плывший через туман ей навстречу. Она узнала и музыку, группа «Линкин парк», точно такая же мелодия стояла у неё на телефонном звонке. Фигура походила все ближе и становилась все отчетливее. Да это же Карась, причём ему туман абсолютно не мешал передвигаться в пространстве. Он уверенно шагал сквозь белую пелену с большой колонкой в руках прямо на Женьку, но складывалось ощущение, что не видел её. Музыка звучала все громче, заполняя все пространство вокруг и уже начинала давить на голову. Неожиданно Карась посмотрел прямо на нее и сказал:
- Ты телефон брать собираешься или нет?
И Женька проснулась.
Лежащий на прикроватной тумбочке телефон истошно заливался мелодией «Линкин парк» из сна. Женька схватила мобильник, нажала кнопку приема, мельком взглянув на часы - три часа ночи.
- Женя, – раздался из динамика встревоженный голос Нифонтова. – Бери такси и приезжай ко входу в зоопарк, у нас еще один демон.
Сборы и поездка по пустым улицам не заняли много времени, буквально через полчаса машина высадила девушку у входа в Московское царство зверей. Нифонтов уже был там, причем не один, а в компании Пал Палыча.
- Что случилось? – Спросила Женька, широко зевая. В такси вовсю работала печка, поэтому девушку немного разморило, и она даже успела недолго подремать.
- Да сами толком не в курсе, – ответил ей Пал Палыч. – Вон Олег Георгиевич идет, думаю как раз и расскажет в чем дело.
Ровнин подошел к ним быстрым шагом в компании двух женщин, одной из которых оказалась Агриппина.
- Всем доброй ночи, – озабоченно начал начальник отдела. – Времени мало, поэтому говорю коротко и по существу. Сторонницы Агриппины вчера организовали патрулирование вокруг всех сталинских высоток, и, судя по всему, сейчас вот в этом доме идет ритуал по призыву демона. Ситуация осложняется тем, что квартиру, в которой происходит сие действо, наверняка охраняют. Поэтому предельная внимательность и осторожность. Драки, скорей всего, не избежать, но я очень надеюсь, что никто из нас не пострадает. Вопросы есть?
- А Виктория с Валентиной? – спросил Нифонтов, ежившийся на холодном ветру и уже начинавший подпрыгивать. – Они будут?
- Нет, – отрицательно покачал головой Ровнин. – Ты сам видел, в каком они состоянии после призыва Брюса, от них сейчас здесь никакого толка. А Тетя Паша выработала ресурс своих активных похождений очень и очень надолго. Поэтому рассчитываем только на себя и на сторонниц уважаемой Агриппины.
Старая ведьма кивнула и добавила:
- Наши должны подъехать, но это будет в течение часа. Пока я успела только собрать всех, кто был рядом, но это буквально восемь человек.
- А там сколько? – спросила Женька. Восемь ведьм, в ее представлении, это маленькая армия, так чего тогда все так переживают?
- Мы видели шестерых, но это уже после того, как обряд начался, – ответила другая, неизвестная Женьке, ведьма. – Сколько там еще внутри - неизвестно, но рассчитывать лучше на самый худший расклад.
- Ладно, – сплюнул Пал Палыч. – Пойдемте, время уходит. Там на месте и выясним, что к чему, чего теперь гадать.
- Не забудьте выпить Викины зелья, – напомнил Ровнин и они двинулись плотной группой ко входу в здание. Николай пристроился к Женьке и протянул ей небольшой мешочек.
- Соль, – ответил он на ее вопросительный взгляд. – Если что, сыпь на ведьму, не жалея. И держись у меня за спиной.
Сначала девушка вскинулась возразить, но поняла, что коллега прав. С ее опытом и отсутствием пока серебряного ножа противопоставить ведьмам было просто нечего.
Двор дома совсем не напоминал тот уютный оазис внутри высотки на Красных воротах, по сути своей его здесь просто не было. Здание буквально нависало над людьми, придавливая своей мощью.
- Нам к центральному подъезду, – коротко бросила спутница Агриппины и уверенным шагом направилась к высотке. Остальные шли за ней, стараясь не отставать. Вдруг Женька увидела женскую фигуру, вынырнувшую из какой-то ниши в стене и присоединившуюся к их группе, затем вторую, появившуюся из-за кустов. Наверное, это и были те ведьмы, кого успела собрать Агриппина. Ко входу они подошли уже в составе небольшого отряда.
- Я иду первой, – безапелляционно заявила Агриппина. – Ласка и Варвара, прикрываете сотрудников отдела. Остальные следят за мной, в случае драки начинать с боков, со мной в центре Клара.
- Насколько разумно Вам рисковать собой? – начал было мягко Ровнин, но старая ведьма жестко оборвала его:
- Это мои люди, Олег Георгиевич! Все до единой. Даже предав меня и наши устои, они остались моими людьми. Поэтому им в глаза я должна посмотреть первой.
В ее глазах плескалась такая яростная решимость, что начальник отдела не стал возражать, а только коротко кивнул. И Агриппина решительно открыла дверь.
Первый заслон ждал их уже в просторном холле перед лифтами, причем диалога как такового не получилось. Группа из трех женщин и четырех мужчин переговаривалась между собой очень тихо, поэтому они сразу услышали вошедших. Одна из обернувшихся ко входу ведьм испуганно вскрикнула, после чего мужчины, как по команде, начали стрелять по прибывшим из пистолетов. Оперативники немедленно залегли, и Женька даже потянула свой пистолет из кобуры, но не успела.
- Убить их! – рванулась к заслону Агриппина, и все ее сторонницы немедленно рванулись за ней. Пал Палыч как-то рассказывал Женьке, что при желании ведьмы могут двигаться очень быстро, но такого девушка совсем не ожидала. Казалось, что время остановилось, и все вокруг замерло, кроме стремительного серого водоворота. Взгляд не успевал за перемещениями ведьм, и они превращались в размазанные тени, кружившиеся в танце смерти. Брызнула кровь, раздались крики и круг распался. На полу осталось лежать четыре мужских и пять женских тел.
- Твари! – тяжело дыша, с ненавистью выплюнула Агриппина с широким двойным порезом через всю щеку. – Они еще и стрелять в нас вздумали.
- Какой этаж? – спросил Пал Палыч, не обращая внимания на то, как длинные когти ведьм превращаются обратно ухоженные маникюром ногти, а их обладательницы стирают с одежды кровь, пытаясь понять, где своя, а где чужая.
- Тринадцатый, – усмехнулась одна из них. – Позеры несчастные.
- Высоковато, – заметил Ровнин, видимо догадавшийся, о чем думает его подчиненный. – Но в лифт нам и правда нельзя, в нем нас и похоронят.
- Вот-вот, – поддакнул Пал Палыч и развел руками. – Но выбирать не приходится. Побежали!
И первым рванул к лестнице. За ним рванули и Нифонтов с Ровниным, а следом две ведьмы, назначенные им в прикрытие. Чуть отставшая Женька успела заметить, как Агриппина ткнула пальцем в троих из своих подруг и приказала:
- А вы езжайте на лифте! Задержите их до нашего появления. По одной в каждом лифте, ты двенадцатый, ты тринадцатый, а ты четырнадцатый этажи! Давай девочки, я на вас надеюсь.
Этаже на седьмом Женька подумала, что, наверное, стоит записаться в спортзал. Ступеньки казались все более высокими, а пот насквозь промочил футболку под курткой. Она остановилась сделать глубокий вздох, и именно в этот момент на них сверху через лестничный пролет прыгнули две ведьмы. Ровнин кубарем покатился вниз по ступенькам, увлекая за собой Агриппину и ее подруг, а ведьма уже налетела на Пал Палыча с Николаем, успешно тесня их к стене. Вторая повалила Женьку и разинув рот в каком-то утробном крике взмахнула рукой. Девушка барахталась под ведьмой, чудом увернувшись от первого удара когтями, которые высекли крошку из ступенек лестницы рядом с ее головой. Не понимая, что можно сделать в такой ситуации, Женька рефлекторно ткнула в лицо сидящей на ней противницы и та резко замолчала. Только сейчас Евгения поняла, что все это время продолжала сжимать в руке мешочек с солью от Николая, который сейчас засунула прямо в глотку ведьмы, поцарапав руку об ее зубы. Та непроизвольно сделала глотательное движение, мотнула головой и, разодрав Женьке ладонь, порвала мешочек, из которого прямо ей в горло начала сыпаться зачарованная соль.
Ведьма взревела от боли и, оттолкнув Женьку, с разбега влетела головой в стену. Не останавливаясь, она прыгнула и, толкнув по дороге свою напарницу, побежала по лестнице вверх. Вторая ведьма, потеряв равновесие, повернулась боком к Пал Палычу, чем тот немедленно и воспользовался, вогнав в ее тело свой серебряный нож. Ведьма взвыла точно также, как ее подруга секундой ранее, но крик оборвался бульканьем, потому что с другой стороны Нифонтов резанул ее ножом по горлу.
Женька тяжело встала, прислушиваясь к себе и пытаясь понять, все ли кости целы. Нестерпимо болела ладонь и даже начинало подергивать. Подбежавший Ровнин плеснул ей на рану из какого-то пузырька и перетянул руку носовым платком.
- Нормально? – спросил он у Женьки и, дождавшись ее кивка, сказал. – Тогда идем дальше.
Двумя пролетами выше на площадке между этажами лежал труп Женькиной соперницы. Вид у нее был такой, как будто ведьму насквозь прожигали кислотой. Половина груди отсутствовала в принципе, что делало и без того неприятное зрелище абсолютно отвратительным.
- Вот поэтому, Женечка, ведьмы и не любят Аникушкину соль, – усмехнулся Пал Палыч, аккуратно носком ботинка трогая мертвое тело. – Для них это хуже любой отравы.
Евгению до сих пор немного потряхивало, и вид ведьминых останков совсем не прибавил ей настроения. Внезапно сверху раздались выстрелы и шум драки.
- Быстрее, – буквально простонала Агриппина. – У них же тоже откат, их сейчас растерзают без нашей помощи.
Коридор тринадцатого этажа к моменту их появления напоминал помещение бойни крупного рогатого скота. Кровавые кляксы висели не только на стенах и потолке, но и густо устилали пол. Какие-то ошметки одежды и даже, кажется, плоти разлетались в стороны от серого смерча, кружащегося рядом с дверями лифтов. Три или четыре тела уже лежали на полу без движения и, приглядевшись, Женька поняла, что битву продолжает лишь одна их сторонница, из последних сил отбиваясь от трех наседавших соперниц.
Чуть позади этой драки, спиной к поднявшимся, стояли двое мужчин, один из которых держал в руках массивный арбалет. Он как раз заканчивал прилаживать короткую серебряную стрелу в ложе, когда его голова легко отделилась от тела. Его забрызганный фонтаном крови товарищ открыл рот для крика, но видимо отрезанной голове для этого очень не хватает воздуха. По крайней мере, издать какой-то звук он тоже не успел.
Агриппина перехватила арбалет, вываливавшийся из рук оседающего безголового тела, и протянула его Пал Палычу:
- Дарю! В знак моей безграничной и искренней любви.
Из уст старой женщины в разорванном платье с рваной раной на лице это звучало как-то совсем не игриво, да и капли крови на руках и одежде совсем не добавляли романтики. Но Палыч неожиданно ухмыльнулся, и шустро цапнул протянутый арбалет из рук Агриппины.
Ведьмы рванулись на помощь своей подруге, и буквально через пару минут все было кончено. Растерзанные тела ведьм и два безголовых человека составляли поражающий своим ужасом пейзаж.
- Мне кажется, что кто-то уже наверняка вызвал полицию, – заметила Женька, радуясь тому, что из-за внезапного звонка ничего не ела. Зрелище вызывало дурноту, и девушка старалась не кидать взгляд на мертвые тела, но получалось очень плохо, потому что буквально все вокруг было заляпано кровью.
- Скорей всего, – согласился с ней Ровнин. – Шума от нас много, и здесь, и внизу в холле. Но об этом подумаем после. Агриппина, Вы можете сказать, в какой именно квартире проводится ритуал?
- В этой, – ткнула ведьма пальцем в одну из дверей. – Но, если честно, какие-то странные эманации. Такое ощущение, что-то мешает проведению призыва.
- Ломать придется или она открыта? – задумчиво спросил Нифонтов, подходя к указанной квартире, и вдруг в этот момент дверь как будто взорвалась. Ее снесло с петель, погребя под собой Николая, и в коридор вылетело женское тело, ударившееся об стену.
- Это Авдотья, – удивленно вскрикнула одна из помощниц Агриппины.
- И что это значит? – недоуменно спросил Пал Палыч, шагнув к дверному проему, но немедленно отпрыгнул назад. Из дверного проема на него вылетела еще одна ведьма, занося для удара руку с отросшими когтями, но вместо удара взвыла, отброшенная ударом серебряного арбалетного болта.
- Помогите, Агриппина, прошу Вас! – прохрипела Авдотья, подняв израненную голову. – Они приносят в жертву ребенка.
Старая ведьма грязно выругалась и вбежала внутрь квартиры, ее соратницы последовали за ней.
- Палыч, следи за ней! – бросил Олег Георгиевич на бегу оперативнику. – И Николаю помоги.
- Почему я? – вскинулся запоздало Пал Палыч, но Женька с Ровниным уже не слышали его. Меж тем в достаточно просторной комнате застыла немая пантомима.
Люстра под потолком светила десятком ярких ламп. У дальней от входа стены стояли три ведьмы, и, не обращая внимания на вошедших, хором читали заклинание. У их ног проходила граница большой пентаграммы, которая была нарисована темно-бурой краской. Черные свечи стояли вперемешку с позолоченными, а в центре треугольником были аккуратно сложены…
Женьку все-таки затошнило. Она поняла, чем пользовались ведьмы для рисования ритуального чертежа, в центре которого сейчас лежали распоротые человеческие тела. С другой стороны рисунка стояли две молодых женщины, одна из которых требовательно подняла руку, призывая остановиться.
- Ты опоздала, Агриппина, – торжественно произнесла одна из них. – Заклятье произнесено, и сейчас в наш мир придет слуга Хозяина.
С этими словами пентаграмма действительно начала вспучиваться, а в центре ужасного треугольника появилось алое свечение.
- Он идет, – нараспев сказала вторая ведьма. – И он поможет нам установить истинный порядок.
Свечение усилилось, раздался треск, и по комнате пронеслась волна холода. Женщины обернулись к пентаграмме, и в этот момент Агриппина рванулась вперед и одновременным движением обеих рук снесла им головы с плеч. Тела рухнули на пол, заливая хлынувшей кровью пентаграмму и алое свечение превратилось в столб ярко-красного света, в центре которого крутился черный смерч.
- Нееет, – закричала Агриппина, но ничего уже не успела сделать. Смерч лопнул, разметав всех находившихся в комнате по разным углам. Женька ударилась в падении головой обо что-то мягкое и с недоумением поняла, что это было тело одной из ведьм. Она посмотрела в центр комнаты и увидела черную фигуру, похожую на человеческую, абсолютно голую и покрытую толстым слоем слизи. Ярко-красные глаза без зрачков были единственным ярким пятном на его фигуре, и сейчас он неторопливо оглядывался, видимо пытаясь понять, куда попал.
- Мы звали тебя, и ты пришел! – раздался голос одной из ведьм, читавших заклинание. Женька увидела, что они уже втроем стоят на коленях перед демоном и тянут к нему руки. Демон сделал неуверенный шаг вперед и вдруг схватил одну из них за волосы, рывком поднял ее тело на уровень глаз и впился ей в горло.
Ведьма закричала, но звук резко оборвался, и в этой тишине было слышно только чавканье твари, вгрызающейся в плоть жертвы, все еще бьющейся в конвульсиях. Ведьмы вскочили на ноги, но демон, не отрываясь от трапезы, сделал движение рукой, и одна из них повалилась ничком обратно на пол.
- Так не должно быть, – в голосе единственной оставшейся в живых слышалась истерика. Демон опять поднял руку, но быстрая смерть видимо не входила в планы ведьмы. Она с места прыгнула рыбкой в окно и вылетела наружу вместе со стеклом.
Этот звон прозвучал, как команда «Отомри» для Агриппины и Ровнина, потому что они синхронно начали раздавать указание своим подчиненным.
- Соль! – взревел начальник Отдела 15-К и метнул в демона мешочек зачарованной соли. Женьке кидать было уже нечего, и она только бессильно стиснула зубы.
- Круг! – прокричала Агриппина, и плеснула в демона зельем из большой темной склянки.
Гостю из Хаоса такой прием, видимо, очень не понравился, потому что он отбросил свой ранний завтрак и повернулся к новым противникам. Женька физически чувствовала тяжесть взгляда его красных глаз, которыми он оглядывал стоящих перед ним людей и ведьм.
- Получай, – Ровнин метнул еще одну порцию соли и достал серебряный нож. Демон шипел, судя по всему, соль и ведьмовское зелье причиняли ему боль, его взгляд сфокусировался на ноже, а глаза сощурились. Внезапно он повернулся и выпрыгнул в окно, выбитое ведьмой.
