ДВА
18 МАЯ 2078 ГОДА. РЕЙКЬЯВИК, ИСЛАНДИЯ, БОЛЬНИЦА СВ. ИЗАБЕЛЛ.
64°09′ С.Ш., 21º56' З.Д., 0 М НАД УРОВНЕМ МОРЯ.
— Где я?
— В больнице.
После месяца комы солдата О'Коннора трудно было узнать: тонкое исхудавшее лицо с черными кругами под большими измученными глазами. Горло и руки были утыканы наконечниками капельницы и сенсорными датчиками, через которые врачи ежесекундно наблюдали за ним с момента несчастного случая.
— А доктор Максвелл? Как он?
— Умер, — вздохнула Лили. — Десять дней назад.
— Десять дней? — О'Коннор смотрел на нее затуманенным взглядом человека, припоминающего какой-то кошмар. — Но… сколько дней я был… Какое сегодня число?
— 18 мая.
Лили отвернулась, чтобы не видеть, как по впалым щекам солдата стекали две большие слезы.
В тот вечер, снова и снова возвращаясь мыслями к О'Коннору, Лили вспомнила разговор с Леонардом Гройбекером 7 мая, за день до смерти Максвелла. Леонард, помешанный на безопасности высокий седовласый мужчина лет пятидесяти, был инженером-программистом, отвечавшим за все компьютерные установки на базе Проекта.
Войдя к ней в комнату, он плотно закрыл за собой дверь, потом положил на пол металлический шар чуть больше теннисного мячика и улыбнулся: «Девиатор импульсов. Теперь эта комната в полной безопасности».
— Есть новости? — спросила Лили.
— Еще какие! Они закончили сравнительный анализ ДНК Кати и двух пострадавших.
После неудачного эксперимента в бомбатроне «пострадавшими» на базе называли Максвелла и О'Коннора.
Лили лично сняла пробы ДНК у Кати незадолго до того, как морская свинка оказалась в бомбатроне, а после несчастного случая настояла на незамедлительном проведении нового анализа ДНК и Кати, и обоих мужчин, чтобы сравнить их с результатами, хранившимися в архиве.
— Там не могло быть генетических изменений! Все произошло слишком быстро!
На длинном лице Леонарда нарисовалась ухмылка:
— И тем не менее они нашли именно генетическую мутацию.
— Какого типа? Что они обнаружили?
— Друг мой, я всего лишь бедный инженер. Я знаю только, что Вальтер, тип из лаборатории, который занимается этим делом, уже дал ей имя: «мутация Джек». «Типа Джека-потрошителя», как он сам мне сказал с довольной улыбкой.
Лили посмотрела на Леонарда и сжала руки в кулак:
— Ты должен раздобыть мне копию этих данных. Любой ценой.
— Это будет очень трудно… Но попробовать можно.
Чем бы ни была эта «мутация Джек», Максвелл пострадал сильнее О'Коннора. А может быть, его менее тренированное тело просто не смогло так же хорошо сопротивляться болезни.
Смерть доктора, которую Лили восприняла как личную неудачу, вызвала в ней жгучую боль, но именно благодаря смерти Максвелла ей удалось убедить Ньюмана перевести Марка О'Коннора в настоящую больницу.
Глава проекта велел оккупировать всю больницу Св. Изабелл, разместив в ней целый гарнизон солдат. Врачи один за другим прошли строжайшую проверку и официально обязались хранить в тайне как информацию о своем пациенте, так и его клинические данные.
Хорошего во всем этом было мало, но Марку требовалась более квалифицированная помощь, чем та, которую ему могли оказать в госпитале на базе.
— Это ведь ты в любую свободную минуту проходила всю полосу препятствий, лишь бы выйти на свежий воздух, да?
Лили улыбнулась, толкая перед собой кресло солдата.
С тех пор как Кимор потрудился над тем, чтобы ее отстранили от участия в проекте, она жила запертой в подземелье почти под арестом. Но она заметила, что, после того как Марк вышел из комы, ей стало спокойнее. Этот веселый молодой человек с готовой шуткой на все случаи жизни сейчас прилагал все усилия, чтобы поскорее пойти на поправку.
— Обидно! В первый раз гуляем вместе, а я в этой штуковине на колесах. Но что поделать? Как видишь, я превратился в дряхлого старичка.
— Скоро мы выбросим это кресло и пойдем в ближайший паб пить пиво за твое здоровье.
— Очень на это рассчитываю, — подмигнул ей Марк.
Лили пересекла длинный пустынный коридор с зелеными стенами, пропитанными запахом дезинфицирующего средства, и вызвала лифт. За раскрывшимися металлическими дверьми обнаружилось два вооруженных до зубов солдата с пустыми невидящими глазами и автоматами наперевес.
— Привет, ребята, — поприветствовал их Марк. Видя, что они никак не реагируют, он разразился издевательским смехом. — Да вы что? Еще месяц назад мы вместе коротали вечера, а теперь вы мне и слова не можете сказать? Вам что, приказали молчать?
— Кажется, именно так, — сказала Лили. — Ньюман велел охранять больницу. Последний этаж весь очистили, ты там — единственный пациент. А передвигаться по остальной территории больницы ты можешь только в сопровождении эскорта.
— С ума сойти! — выдохнул Марк. — Всегда знал, что я очень опасный тип, но в моем теперешнем состоянии я при всем желании не смог бы никому причинить зла.
На лице одного из солдат с очень светлой кожей и рыжеватыми ресницами появилось нечто похожее на улыбку.
Марк усмехнулся:
— О, Питер! Вот теперь я узнал тебя!
Лифт плавно спустился на семь этажей вниз, и когда его двери снова открылись на первом этаже больницы, перед коляской стояла поджидавшая их здесь другая пара солдат.
Если не считать вооруженного отряда и автоматов, выглядывавших из-за колонн и из-за кресел в холле, во всем остальном Св. Изабелл была самой обычной больницей со старичками в голубых пижамах, которые медленно перемещались вместе с капельницей на подставке, и медсестрами на высоких каблуках в белых колпаках с красным крестом. Лили повезла Марка более длинным путем. Они прошли перед кафетерием, где их обдало запахом жженого кофе, сгоревших булочек и древних круасанов, потом обогнули стойку регистратуры и, наконец, подъехали к главному входу.
Больница была построена на крохотном полуострове в северной части Рейкьявика, где до 2040 года находился городской порт. После пожара, уничтожившего гигантские постройки и машины для загрузки и разгрузки кораблей, порт решили построить южнее, а на руинах старого возвели больницу Св. Изабелл.
Лучшего места нельзя было и придумать: за корпусами лежал весь город, а перед ними — только море с редкими лысыми островками, названия которых Лили никак не могла запомнить. Справа вдалеке виднелся остров Видей. на котором возвышалась Peace Tower, башня мира, построенная больше семидесяти лет назад женщиной по имени Йоко Оно в память о своем муже, певце Джоне Ленноне.
— Жаль, что отсюда ее не видно, — вздохнул Марк.
— Сегодня пасмурно и слишком влажно, — сказала Лили. — Но вечером ты ее сразу заметишь: башня освещается мощнейшими лазерными лучами, которые, кажется, доходят до самых звезд.
— О! Я и не знал, что ты — поэт!
Лили покраснела, почувствовав себя глупо. Виной всему то, что она вдруг стала замечать, что ей нравится Исландия, особенно теперь, когда суровая зима была позади. Горы, скалы, высокое небо и неспокойное море. Ощущение было такое, будто на этой земле соединились все четыре элемента — земля, огонь, вода и воздух. Чем-то очень похожим на это место должна была быть вся планета в прошлом, до появления человека.
— О чем ты думаешь? — спросил ее Марк.
— Ни о чем.
— О чем-нибудь поэтическом наверняка.
Марк показал ей на усыпанную галькой дорожку слева, и Лили развернула коляску в ту сторону. Перед ними в северном море тянулась полоса белой волны, поднятой моторной лодкой.
На берегу было хорошо, если забыть о присутствии вооруженных и страшно серьезных солдат. Лили знала, что, вернувшись на базу Проекта, в подземелье, она снова почувствует, как задыхается.
— Смотри, — сказал вдруг Марк, — там впереди скамейка прямо на солнце. Пойдем туда?
Называть это «прямо на солнце» было некоторым преувеличением, но казалось, что над больницей и в самом деле рассеялась масса облаков, чтобы подарить им немного весны.
Лили остановила коляску у скамейки и села рядом.
— Ребята, — попросила она солдат, — вы не могли бы отойти на пару шагов? Вы заслоняете мне солнце.
Все равно что разговаривать со стеной.
— Ну и ладно, и так хорошо. Правда, Марк?… Марк?
Что-то случилось. Лили почувствовала это еще раньше, чем увидела собственными глазами. Она резко повернулась. Марк не сидел в кресле прямо, как обычно, он весь изогнулся, как будто его спина вдруг обмякла. Голова запрокинута вбок, к солнцу, открытый рот, учащенное дыхание. Что с ним происходит?
— Марк! — закричала Лили. — Ребята, его надо завезти обратно! Позовите врача!
Она вскочила и взяла его руку, чтобы нащупать пульс.
Точнее, попыталась взять его руку.
Едва коснувшись кожи Марка, Лили потеряла сознание.
Она очнулась в постели и через секунду поняла, что лежит в четырех стенах абсолютно голая, между двумя простынями. Это тюрьма? Нет, она узнала свою комнату. Свою прежнюю комнату на базе. Кто ее сюда перенес?
Еще через долю секунды Лили поняла, что она не одна. Профессор Кимор наблюдал за ней с полузлой-полувеселой улыбкой.
Лили машинально подтянула простыню, чтобы прикрыть, грудь. Не то чтобы она была особенно стыдлива, но этот липкий взгляд Кимора…
— Как я сюда попала?
— Дорогая Лили, выяснилось, что вы абсолютно потеряны для жизни не только как экологиня, но и как медицинская сестра. Вашему подопечному О'Коннору стали плохо, и вы не придумали ничего лучшего, как упасть в обморок.
Лили покачала головой. Она потеряла сознание оттого, что ее ударило током. Едва она коснулась Марка, ее пронзил мощнейший электрический разряд, словно солдат был пропитан энергией. Но откуда она взялась? Наверное, не меньше двухсот двадцати вольт, черт возьми.
— О'Коннор мертв, я полагаю.
Ей было больно произносить эти слова, но у нее не оставалось ни малейших сомнений. Если она потеряла сознание, просто прикоснувшись к нему, значит, у Марка шанса выжить не было.
— Откуда вы это знаете? — поднял бровь Кимор.
— Это всего лишь предположение. Почему меня доставили сюда?
— Вы, наверное, будете рады узнать, что следственная комиссия закончила свою работу. Никакой преступной халатности с вашей стороны не выявлено, поэтому вы не предстанете ни перед военным судом, ни перед гражданским трибуналом. Уже только поэтому вы должны быть счастливы.
Кимор улыбался. У него явно были для нее плохие новости. Не могли же они уволить ее! Лили чувствовала себя потерянной и немного отупевшей. Сколько времени она не приходила в себя? Довольно много, если они успели доставить ее на базу и провести дезинфекцию. А Марк, о господи! Марк был мертв!
— Тем не менее, — спокойно продолжал Кимор, — научный комитет единогласно признал, что вы не справились с порученной вам работой. Вам мешают чрезмерная эмоциональность, отсутствие практичности и неспособность адекватно реагировать на непредвиденные обстоятельства… случай с О'Коннором лишний раз это доказывает.
Лили не верила своим ушам.
— Хотите сказать, что вы меня увольняете?
— Я бы не стал называть это такими словами. Ньюман полагает, что вы, коллега, еще сможете быть полезны науке, работая над другим проектом. Он уже подыскал вам подходящий: в Германии, в Шварцвальде. У тамошних деревьев, говорят, наблюдаются какие-то странные мутации. Может быть, среди них вы сможете проявить все свои познания как экологиня.
— Эколог, а не экологиня! — выйдя из себя, закричала Лили.
Ее отправляли изучать деревья, когда у нее под рукой была какая-то новая смертельная мутация. А что, если «мутация Джек» возникала под воздействием энергии АЛЬФА-12? Утверждать что-либо с точностью пока рано, но гипотеза вполне правдоподобная. Разумеется, говори и. об этом с Кимором она не могла: это было бы предательством по отношению к Леонарду, который поделился с ней своим открытием.
Лили встала и, стараясь не дрожать, быстро надела одежду, лежавшую в ногах кровати.
— Вы не сделаете этого. — Она смотрела на Кимора испепеляющим взглядом. — И потом, вы не боитесь, что я могу рассказать, чем вы тут занимаетесь? Сначала вы курам на смех обставляете меня военными, а теперь просто так отпускаете?
Кимор перестал обращаться к ней на «вы» и заговорил усталым голосом:
— Не думай, что ты — большая шишка, Лили. Твоя и академическая репутация сильно скомпрометирована. Мнение твоих коллег здесь на базе негативно, твоя эмоциональность…
Лили тут же все поняла: эмоциональность. Вот на что упирал Кимор.
— Если я заговорю, вы объявите меня сумасшедшей. Таков ваш план, да?
— Нет, нет, нет. Ты не заговоришь, потому что ты ничегошеньки не знаешь, потому что у тебя нет ни доказательств, ни даже каких-либо предположений. Ты отправишься в Шварцвальд и будешь делать то, что тебе скажет Ньюман. И, кстати, будет лучше, если ты попытаешься доказать, что ты какой-никакой, а все же ученый. Иначе тебе придется подыскать другую работу.
Кимор встал и направился к двери.
— Куда вы идете? — Лили, все еще с трудом соображая, попыталась задержать его.
— Я ухожу. Нам не о чем больше разговаривать. Через двадцать шесть часов тебя выпроводят отсюда, поэтому у тебя не так много времени, чтобы собраться и подписать кое-какие бумаги. Билет в Германию у тебя уже есть. Я лично забронировал. Вряд ли ты оценишь подобную любезность с моей стороны, но в любом случае можешь лететь в Шварцвальд. А можешь проваливать куда хочешь… хоть к черту. Мне все равно.
Кимор вышел, хлопнув дверью, и Лили представила себе, какое наслаждение доставил ему этот простой жест.
С другой стороны, он имел полное право радоваться: ему удалось ее уничтожить. Отправить в нокаут, не оставив даже возможности подняться, чтобы продолжить бой.
20 МЕССИДОРА 2251 ГОДА. КИОТО-17.
35°00′ С.Ш., 135°48′ В.Д., 40 М НАД НУЛЕВЫМ УРОВНЕМ.
Над садом-террасой ВИЦ и над рабочими, которые безжалостно топтали английский газон и цветочные клумбы, блистало солнце.
Валери, Хироки и Аито наблюдали за работой, сидя по-турецки и держа на коленях ноутбуки. Они присматривали за тем, чтобы инженер и его бригада четко исполняли все инструкции.
Их водная сеть начинала обретать форму: это была обычная с виду металлическая сетка, квадратная, со стороной семь с половиной метров, сейчас она лежала на земле, пока рабочие аккуратно затягивали на ней каждый узел. Еще одна группа людей подготавливала рулон из пластикового листа, который должен будет накрыть сеть сверху, образовав что-то вроде большого паруса для сбора воды.
— Эй, ты! — Валери резко вскочила на ноги. — Можно узнать, что ты делаешь?
Сопровождаемая удивленными взглядами Хироки и Аито, она подошла к одному из мужчин, работавших с сеткой.
— Ты не видишь, что петли здесь слишком узкие? Сеть в этом месте может разорваться, и ты испортишь нам к черту весь эксперимент!
Рабочий был джинсеем лет шестидесяти: загорелое лицо, покрытое морщинами, и белые пряди в волосах. Он испуганно посмотрел на Валери.
— Простите, госпожа, но…
Девушка чувствовала, как она свирепеет, напитываясь солнечной энергией, и пыталась держать себя в руках.
— Затяжная пара петель — это самое главное! Два килограмм-метра! У тебя что, нет динамометрического ключа?
Валери заметила инструмент, лежавший на земле радом с рабочим: нечто похожее на большую отвертку с маленьким механическим квадрантом внизу, рядом с ручкой. Она наклонилась и, подняв ключ, наставила его рабочему прямо в лицо, как пистолет.
— Конечно есть! Только тебя не научили им пользоваться, да? Смотри сюда! Надо сжимать вот так и проверять, чтобы в каждой петле было два килограмм-метра, ни больше ни меньше! Понял?
Рабочий испуганно кивнул.
— Валери, успокойся, — подошли к девушке Хироки и Аито. — Ты уже направляешь энергию.
Она отступила на шаг назад и вздохнула:
— Да, вы правы. Этот эксперимент так важен, что…
— Мы знаем, но это не повод пугать до смерти рабочих. — Аито улыбнулся и добавил: — А времени-то почти двенадцать! Может, пойдем в столовую? Не думаю, что за те полчаса, что нас не будет, здесь произойдет какая-нибудь катастрофа.
Они направились в другую часть сада к металлической двери, которая вела внутрь главного здания.
В тот же самый момент открылась дверь, и из нее показалась тележка с обедом для рабочих.
— Видишь? — сказал Хироки. — Они тоже будут есть.
Валери кивнула и замерла. Тележку толкали две прислужницы джинсей: женщина средних лет с волосами, спрятанными под бумажный колпак, и та девушка. «Как она сказала, ее зовут? Леони? Да, кажется, что-то в этом духе».
Девушка заметила Валери и тут же опустила глаза к тележке, продолжая подталкивать ее к центру газона. Рабочие, увидев двух женщин, прервали работу и стали звать друг друга свистом и криками:
— Обед! Народ, поторопись! У нас всего пятнадцать минут!
Женщина в колпаке открыла дверцу в задней стенке тележки и начала доставать оттуда пластиковые контейнеры, из-под крышек которых шел густой пар.
— Что сегодня?
— Гидрированный бульон, — сказала Леони, протягивая первому рабочему его тарелку, — только что с огня.
— Вкуснятина!
Рабочие выстроились в очередь, и Леони принялась раздавать, порции, которые ее напарница вынимала из тележки.
— Осторожнее! Подходите по очереди! — прикрикнула женщина в колпаке на напиравших рабочих.
И в этот момент произошла маленькая катастрофа. Достав из тележки два контейнера, женщина протянула емкости Леони, но та не смогла их удержать. Контейнеры подлетели в воздух, на них открылись крышки, и содержавшийся внутри горячий суп пролился розоватым водопадом на двух рабочих в синих комбинезонах.
— Внимательней, раззява! — закричала женщина. — Смотри, что ты натворила!
Один из рабочих отошел в сторону, крича от боли и стряхивая жир с рук, а другой выскочил вперед и схватил Леони за плечи.
— Идиотка! Смена белья придет только в начале следующей недели! И все это время от меня будет нести твоим вонючим супом!
Мужчина был раза в два выше Леони, его огромные руки тяжело легли на плечи девушке, почти сжав ей горло. Подняв одну из них, он занес ее назад и размахнулся, собираясь ударить Леони по лицу. Она закрыла глаза и сжала челюсти, приготовившись к удару.
Но удара не последовало.
Мужчина отлетел назад к своим товарищам, все еще стоявшим в очереди, а Леони рикошетом отнесло в противоположную сторону. Перед Валери, окруженной голубым свечением энергии, выросли Хироки и Аито.
— Ты что наделала?
— С ума сошла?
Валери не слушала их. Окутанная Силой, она чувствовала себя так, будто находилась на расстоянии нескольких световых лет. Она медленно пошла через газон: вокруг нее шипел воздух, а от шагов из травы поднимался белый дым и запах горелого. Рабочие разбежались, бросив своего измазанного в супе приятеля, который все еще лежал на земле, корчась от боли.
— Не тронь ее!
«Что тебе от меня нужно? — говорили глаза рабочего. — Занимайся своими делами, бритая гадина».
— Не тронь ее! Она не нарочно. Оставь ее в покое!
Мужчина задыхался от ужаса, глядя на руки и пальцы Валери, окутанные шаром голубой энергии. Он знал, на что способны сейджины.
— Ваше превосходительство, — закивал он головой, — простите меня, ваше превосходительство. Больше не повторится.
— Вот и хорошо.
Валери отвернулась и отпустила солнечную энергию, с усилием закрыв глаза. Только теперь она заметила, что Леони исчезла, удрала, воспользовавшись переполохом. «Проклятая джинсей».
— Что на тебя нашло? — спросил Хироки. — Ты хоть знаешь эту девушку? Она твоя подруга?
— Не говори глупостей, — вмешался Аито. — Эта прислуга — «волосатая». Как она может быть ее подругой?
— Вот именно! — подтвердила Валерии. — Никакая она мне не подруга. Не знаю, что на меня нашло. — Она попыталась улыбнуться. — Видно, от голода… Я, когда голодная, ничего не соображаю.
— К счастью, никто не пострадал. Пойдемте. Обед стынет.
Они ушли. Глаза рабочих буравили их спины, но никто, конечно, даже не попытался их остановить.
Почему она чувствовала себя обязанной вступиться за эту девушку? Пощечина научила бы ее внимательней относиться к своей работе и быть более почтительной к старшим. Но Валери вмешалась и не раздумывая воспользовалась своей Силой.
Жоэль зашел к ней около полуночи, когда в библиотеке уже никого не было: все разбрелись кто куда — одни поболтать на балконе, другие — по своим комнатам спать.
— Ты все еще здесь? — спросил он. — Тебе бы надо выспаться, завтра будет тяжелый день.
— Я проверяю главное уравнение. Боюсь, что метеоусловия могут испортить нам результат. Взгляни на психрометрический график.
— М-м-м, — пробормотал Жоэль, — я надеялся, нам больше повезет. Относительная влажность немного ниже нормы.
— Вот именно, — кивнула Валери, — но, если наше уравнение верно, водная сеть все равно заработает. И для этого не понадобится ни йодид серебра, ни другие химические вещества.
Жоэль вдруг подошел и поцеловал ее в щеку. Звонкий братский поцелуй, но Валери все равно почувствовала, как все в ней затрепетало.
— Иди спать. Хватит, — сказал он. — Спокойной ночи.
Жоэль был хорошим и красивым юношей. Отличный товарищ по команде и превосходный ум. Валери в очередной раз прокляла строгое воспитание, полученное в Институте: в свои шестнадцать с половиной лет она еще ни разу не целовалась и даже не знала, как это делается. Жоэль мог бы и подбодрить ее как-нибудь…
Снова услышав звук шагов в давно опустевшей библиотеке, она подняла голову, уверенная, что встретится взглядом со светлыми улыбающимися ей глазами друга, но на нее смотрели темные и глубокие глаза Леони.
— Что ты тут делаешь? — От неожиданности Валери подпрыгнула за своим столом, едва не опрокинув лежавшую на нем груду книг.
Девушка джинсей подняла голову, словно собираясь ответить ей в тон, но потом снова опустила ее.
— Я искала тебя. Хотела поблагодарить за то, что ты сделала сегодня.
— Мне не нужна благодарность от джинсея. Я сделала это только потому… — Валери старалась придумать какую-нибудь причину. — Этот тип отвратительно вел себя весь день. Я хотела преподать ему урок и вовсе не собиралась помочь тебе.
В глазах Леони блеснул огонек гордости:
— Я и не сомневалась в этом. Не понимаю, зачем я трачу здесь время.
— Может, не хочешь работать. Такая же лентяйка, как все вы, джинсей.
— Покажи-ка мне свои руки, сейджин. Они, наверное, все в мозолях. Да ты ни дня в своей жизни не работала. Ты даже не понимаешь, что значит «работать».
Валери сжала кулаки и прошипела:
— Убирайся отсюда! Немедленно!
Леони отвернулась, зашумев одеждой, но Валери вдруг остановила ее, схватив за руку.
— А нет, постой! Ты мне еще не рассказала, откуда ты узнала о аэрокораблях, которые следят за Центром.
Леони расплылась в злой улыбке, села на соседний стол и стала размахивать ногами.
— В тот раз, когда мы впервые встретились, и ты назвала меня рабыней, я чуть не умерла от смеха. Просто невероятно, как вас легко надуть, вас, умников с бритыми головами.
— Еще одно оскорбление, и ты не доживешь до утра, я тебе это обещаю. И мне не потребуется даже моя Сила, я отлично борюсь.
— Правда в том, девочка моя, что вас и в самом деле отлично надули. Вы уверены, что находитесь, уж не знаю где, в какой-то суперлаборатории, и не замечаете, что это просто тюрьма строгого режима. Вы не можете и шага отсюда ступить. Ты спроси у Тибальда, что стало с теми ребятами, которые отказались остаться здесь, потому что не хотели подчиняться джинсею…
— Откуда ты знаешь имя Тибальда?
— Очнись! Тут все его знают, но он не главный здесь. Среди преподавателей есть агенты Сферы и чиновники, которые следят за его работой. Это они занялись теми ребятами-несогласными. Тибальд скорее всего ничего бы им не сделал. Жаль, ты не видишь, что происходит там, где я работаю. Ты бы сразу поняла, что это тюрьма. Мы, например, в обед готовим больше порций. Для кого? Для пилотов кораблей, которые кружат над этим местом. И каждое утро с Киото-17 поднимается вверх самолет, чтобы доставить им еду и пополнить запасы топлива.
Неужели это правда? Вполне возможно: в конце концов, если в небе есть аэрокорабли, следящие за Центром, значит, на земле для них должен быть какой-нибудь аппарат поддержки. Ничего удивительного.
— Это еще не все. Тут все время меняют обслуживающий персонал. Вчера двух моих коллег куда-то увезли, и вместо них прибыли двое других. Нам приказали не распаковывать чемоданы, потому что нас могут погнать отсюда в любой момент.
— Не велика важность, — буркнула Валери.
— Да ты вообще ничего не понимаешь! Они стараются держать это место в секрете и потому меняют персонал! Ты знала, что по всему Центру предусмотрены такие меры безопасности, что и в кино не увидишь? А на прошлом неделе прямо из Вашингтона-5 приехали какие-то специальные рабочие для проверки системы, и я слышала, как два инженера сейджин говорили…
— Ты шпионила за ними?
— А если и так? Только в этом не было необходимости. Вы же считаете нас, джинсеев, мусором. Эти инженеры даже не подумали говорить тише. Так вот, я слышала, как они говорили о бомбе с радиоуправлением. Все здания здесь заминированы. Достаточно какой-нибудь шишке в Вашингтоне-5 нажать на красную кнопочку и… Бамц! Мы все окажемся в ином мире.
Валери смотрела на Леони и вдруг почувствовала, что у нее закружилась голова и бешено забилось сердце.
— Я не верю ни одному твоему слову.
Леони прыжком соскочила со стола:
— Сегодня ты спасла меня от пощечины, и я этим разговором попыталась спасти тебя от больших проблем в будущем. Сама решай, верить мне или нет. Мне все равно: для меня мы — квиты.
На террасу ВИЦ высыпало море сейджинов, и они все прибывали, так что, в конце концов, пришлось закрыть входную дверь, чтобы толпа не помешала проведению эксперимента.
Утро 21 мессидора было ясным. В небе виднелось лишь несколько редких, словно сделанных из ваты облаков. «Высококучевые, — машинально отметила про себя Валери, — на высоте не меньше шести тысяч метров. Дождь из них пойдет».
Ребята из групп «Эхо» и «Фокстрот», собравшиеся у водной сети вместе с Тибальдом и другими преподавателями, смотрели в небо. Валери стояла рядом с Жоэлем и, несмотря на свежесть утра, чувствовала, как у нее раскраснелись щеки. Еще немного, и она сможет проверить, верна ее гипотеза или нет.
Водная сеть, устроенная в самом центре террасы, крепилась к земле большими шестами и стальными тросами. Накрывавший ее тонкий лист пластика надулся от ветра, образовав большой, хлопавший на ветру карман.
— Условия не идеальные, — пробормотал Тибальд. — Слишком сильный ветер, недостаточная влажность.
Он словно прочитал мысли в голове у Валери, и девушка вдруг почувствовала неожиданную симпатию к этому человеку, несмотря на то что он был джинсеем.
— Все равно попробуем, профессор.
Жоэль пожал ей руку, стараясь ободрить. Она никогда не думала, что будет так нервничать.
Все ждали, пока солнце в небе поднимется немного выше, потом ровно полчаса спустя Тибальд подал знак, и профессор Бримман громко закричал:
— Итак, начинаем. Сейджины, сосредоточиться.
Валери протянула Жоэлю руку и, чувствуя, как солнечная энергия переливается в нее бурным потоком, боролась с собой, чтобы не потерять контроль над своим телом. Рука друга была горячей, и из его пальцев струилась та же энергия.
Ей почему-то вспомнился их преподаватель теологии в Институте, священник Кардиш, и его уроки о Всеобъединяющем. Потом ее взгляд упал на профессора Тибальта, единственного человека рядом с ней, который не направлял энергию. С морщинами и следами усталости на лице он показался ей тусклым и темным.
Группой руководил Бримман, и Валери могла чувствовать, как он сплетал нити энергии, разгруппировывал и соединял их.
— Внимание, — сказал он. — Сейчас направляем вверх. Небо.
Голова Валери сильным рывком запрокинулась назад, а глаза сосредоточились на небесном своде. В атмосфере пролетел пучок энергии, шипевший от Силы.
В прозрачном воздухе Киото-17 носились рассеянные частицы влаги, отдельные молекулы Н2 0. Сила схватила их и уплотнила. Валери закрыла глаза и увидела воду. Она почувствовала, как часть ее стала божеством, способным моделировать природу по своему желанию.
Она приоткрыла глаза и на мгновение вспомнила о мираже, одном из видений Силы, о котором ее столько раз предупреждал Кардиш. Но нет, это был не мираж, это, без всякого сомнения, была туча. Не какое-нибудь банальное высококучевое облако, а самая настоящая туча, раздувшаяся и мягкая, она повисла на высоте нескольких десятков метров. Туча, полная воды, из каких обычно и проливаются летние грозы.
Едва она появилась в небе, ее обволокли щупальца Силы, сжали, подтянули вниз, и, сократив расстояние до земли до двух тысяч метров, снова сжали. Энергия росла, и воздух, разогревшийся словно в разгар лета, заряжался электричеством.
Из тучи вдруг блеснула молния. Она ударила в металлические шесты водной сети за спиной у Валери и ушла в землю по тросам, успев поджечь лист пластика.
Валери услышала крик и увидела, как Тибальд упал на землю, закрывая голову руками. Потом она уловила передвижение людей, которые разбегались и прибегали обратно с огнетушителями. Она не двинулась с места, никто из ее группы не сделал ни шага. Они объединились и сосредоточились на Силе.
И вдруг Валери ощутила на себе каплю. Тяжелую плотную каплю, которая упала ей на лоб, как благословение.
— Достаточно! — закричал Бримман. — Отпустите Силу!
Валери послушалась, сразу же почувствовав себя опустошенной и вялой. А потом на нее упала еще одна капля. На этот раз в угол рта. Потом еще. И еще.
— Дождь! — крикнул кто-то позади нее.
Валери улыбнулась: это была правда. Над Скайлендом шел дождь.
