Часть 3
СМИ и информация

Контроль над СМИ и информацией – одна из главных опор любой диктатуры. И если верить научно-исследовательской организации Freedom House, в Северной Корее наименьшая свобода прессы по сравнению с любой страной мира. Вы просто никогда не услышите ничего критического в адрес государства от небольшого количества разрешенных источников новостей и информации в Северной Корее.

Но это не означает, что северные корейцы не имеют ни малейшего представления о том, что происходит. Многие слушают по коротковолновым радиоприемникам передачи из-за границы. Среди живущих рядом с границей между КНДР и Китаем есть те, кто тайно ловит южнокорейские программы, передаваемые по китайскому телевидению. Еще больше тех (вероятно, это бо2льшая часть населения), кто смотрит южнокорейские телешоу, привезенные через Китай на DVD-дисках или USB-накопителях.

Южнокорейские сериалы важнее, чем зарубежные новости, потому что они развлекательные. Как и у себя на родине, мыльные оперы популярней серьезных новостей. Но перебежчики часто рассказывают, что их сильно волновал вид богатых и сравнительно свободных южных корейцев, противоречащий тому, что им говорило государство.

Хотя эти обстоятельства подрывают государственный контроль над образом мыслей людей, не стоит поддаваться соблазну сделать вывод, что это приведет к значительным политическим переменам. Исходя из моего собственного опыта бесед с северокорейцами, кажется, что до сих пор лишь сравнительно немногие могут хотя бы представить падение режима. Более того, надежды на будущее часто выражаются словами «надеюсь, что правительство предпримет такую-то реформу». Это – продукт сочетания оставшегося уважения к Ким Ир Сену, страха, десятилетий пропаганды и притягательной власти монархии, которой Северная Корея сейчас определенно является.

Но все же растущее потребление зарубежных СМИ, наряду с растущей маркетизацией, означает более легкое отношение, даже со стороны тех, кто у власти. Кажется, появляется новый принцип: позволять все больше и больше свобод на нижнем уровне (например, в том, как люди одеваются), при этом продолжая агрессивно подавлять все, что действительно угрожает правительственному контролю.

Д.Т.: Это непростой вопрос, так как одной из главных движущих сил социальных преобразований в Северной Корее является тайный импорт южнокорейских и западных телешоу, фильмов и музыки. Это феномен, влияющий на то, как люди думают, говорят и одеваются.

В Северной Корее «западную культуру» часто называют «желтым ветром». Вероятно, вы не удивитесь, узнав, что в то время, когда я покинул Северную Корею (2005 год), власти называли зарубежные фильмы и музыку «империалистическим культурным вторжением» и безжалостно запрещали их. Соответственно, тех, кто был пойман за просмотром западных фильмов, часто либо публично казнили, либо приговаривали к тюремному сроку в политических концлагерях. Но несмотря на все усилия властей изгнать зарубежную культуру из Северной Кореи, они, разумеется, не могли следить за каждым.

Когда я оглядываюсь назад, то четко понимаю, что наслаждался западной и южнокорейской культурой с большим риском для своей жизни и моей семьи. Но, конечно, мое желание получить доступ к новой культуре также, вероятно, является причиной того, что сейчас я живу в Великобритании.

Понимаете, западная культура и стиль жизни, которые можно было увидеть на DVD-дисках и в телешоу в 2000-х годах, были особенно привлекательными для молодого поколения в Северной Корее, их содержание было для нас просто фантастическим. Поэтому в точности так же, как в других странах по всему миру, DVD-диски и фильмы, которые мы смотрели, оказали на нас влияние, а также часто вели к новым трендам в нашей закрытой северокорейской культуре.

Поначалу в Пхеньяне и других крупных городах Северной Кореи постепенно распространилась западная культура. Затем до больших городов добралась культура Китая и Гонконга. Потом начали появляться южнокорейские сериалы и музыка. Это оказало серьезное влияние на северокорейский народ.

Сегодня почти каждый в Северной Корее может спеть одну-две южнокорейские песни и помнит их текст. Теперь есть даже учителя танцев, которые учат хореографии южнокорейских поп-групп в Северной Корее.

Конечно, во многих северокорейских песнях поется о сумасшедшем обожествлении семьи Кимов и диктатуре. Вот почему людей так привлекают южнокорейские песни о любви, романтических отношениях и обычных человеческих чувствах.

Но насколько северные корейцы на самом деле любят южнокорейскую культуру? Возможно, следующие примеры помогут вам это понять.

В те времена, когда в Северной Корее случаются перебои с электричеством (и становится сложно смотреть южнокорейские телешоу или DVD-диски), солдаты разбирают аккумуляторы танков, чтобы обеспечить электричество, необходимое для того чтобы продолжать просмотр. Я также слышал, что даже некоторые охранники на границе между Северной Кореей и Китаем находят утешение в просмотре южнокорейских сериалов и фильмов.

Почему мы так сходим с ума по южнокорейской и западной культуре?

Ну, тот новый мир, с которым мы знакомились через эти зарубежные сериалы и фильмы, был намного более богатым и свободным, чем мы представляли. Уверенность в себе, стиль поведения и настоящая любовь, которую демонстрировали актеры, были тем, чем мы не могли обладать в Северной Корее, или просто тем, что не так часто можно было увидеть в общественных местах.

Нам казалось, что когда люди в этих фильмах любили, они не боялись продемонстрировать это. Они свободно выражали свои мнения. Они не жили в тоталитарном обществе, где мы вынуждены были подчиняться правилам. Они были богатыми, а их мода и города, в которых они жили, были потрясающими. Их мир казался нам раем, нам, жившим в обществе, которое, кажется, контролировало каждый человеческий инстинкт. В таких условиях люди вроде меня восхищались внешним миром благодаря фильмам и телевидению. В то время, когда у нас не было почти ничего, у иностранцев было почти все.

После отъезда я понял, что это вполне закономерно, что северокорейское правительство боится свободного притока западной культуры, культуры, которая не подавляет либерализм или человеческие инстинкты. Вкратце, руководство из Пхеньяна знает, что западная культура может довести практически до краха диктатуры, которую они строили столько десятилетий.

Но их контроль не тотален, и западные DVD-диски и фильмы продолжают проникать в Северную Корею. Сегодня я даже не могу представить, сколько молодых северных корейцев наслаждаются дикой и энергичной поп-культурой Южной Кореи.

Свобода – нечто упоительное и радостное для всех, особенно тех, кто вырос при диктатуре, как в Северной Корее. Теперь северокорейцы находятся в процессе нового обретения основных человеческих инстинктов, которые так долго отрицались. Надеюсь, что для моих сограждан, некоторые из которых живут с меньшим чувством собственного достоинства, чем животные, появятся ростки демократии и свободы.

Д.Т.: Если вы прочтете северокорейскую газету или посмотрите северокорейские теленовости, то скорей всего увидите многое о Ким Чен Ыне, его отце и его деде. Вы увидите позитивные новости о внутренних делах и, иногда, немного зарубежных новостей. Но ничего такого, что могло бы заставить вас подумать, что везде жизнь лучше или что правительство КНДР могло бы работать лучше.

Думаю, большинство северных корейцев не знает о новостях, о которых не сообщают в северокорейских СМИ. В такой изолированной стране из внешнего мира поступает очень мало информации.

Ограниченное число северокорейцев находит эту информацию. Это те, кто часто посещает Китай во время деловых поездок, или те, кто тайно провозит товары через границу между Китаем и Северной Кореей. Есть и другие, которые узнают те новости, которые не сообщают в северокорейских СМИ, тайно слушая южнокорейское радио.

Итак, слышали ли они такие новости, как акции продемократического «Движения зонтиков» в Гонконге? У обычных северных корейцев очень мало шансов узнать о событиях такого рода, если о них не рассказывают в северокорейских СМИ. Единственный способ узнать о протестах против китайского правительства в Гонконге – тайно слушать южнокорейское радио.

Северокорейское правительство почти никогда не сообщает об антиправительственных выступлениях в других странах, так как боится, что это может побудить людей устроить подобные антиправительственные протесты, чтобы положить конец диктатуре.

Но могут ли люди передавать новости из уст в уста на чжанмадане (рынке)? Мой ответ – нет. Для обычных северных корейцев невозможно разговаривать друг с другом о новостях, которые не были официально сообщены правительством. Так как на чжанмадане присутствуют осведомители, вас могут отправить прямо в Министерство охраны безопасности государства, если подслушают, что вы говорите о таких вещах.

Поэтому северные корейцы слишком боятся открыто говорить о неофициальных новостях в общественных местах, таких как чжанмадан. И даже если они говорят об этом, то только с членами своей семьи дома, они никогда не говорят об этом на улице.

Но как некоторые северокорейцы узнают, что внешний мир другой? По моему личному мнению, большинство северных корейцев уже знает, что внешний мир другой. Они узнали, что другие страны отличаются, благодаря просмотру фильмов из Южной Кореи, Америки и Европы после того, как в начале 2000-х годов такие фильмы хлынули в страну. До третьего года обучения в старшей школе я верил, что Северная Корея не очень-то отличается от других стран и что в некоторых отношениях Северная Корея превосходит их.

На четвертом году обучения это изменилось. Когда в 2002 году я впервые посмотрел южнокорейские сериалы, то был совершенно шокирован, потому что Южная Корея была совсем не похожа на ту страну, какой я ее всегда считал. С тех пор я начал интересоваться внешним миром и гадать, на что похожа жизнь в других странах. День за днем мое желание побывать в других странах росло.

Думаю, что и другие северокорейцы узнали, что внешний мир другой, смотря фильмы и видеоматериалы. Я также думаю, что они надеются на то, что Северная Корея станет такой же, как эти другие страны.

Знают ли северные корейцы, что в некоторых других странах существуют свобода, воля, права человека и демократия? Думаю, большинство северокорейцев не знают, что в других местах существуют эти ценности. Они просто узнали, что жизнь в других странах свободней и комфортней, чем в Северной Корее. Они не знают, что люди могут быть абсолютно свободными, а их права могут уважаться.

Обычные северные корейцы могут тайно слушать иностранное радио, но думаю, что это делает меньшинство. Я представляю, как они следят за международными новостями, каждую ночь тайно слушая зарубежное радио.

Но даже если они это делают, они не могут говорить об этом открыто, когда выходят из дома. Вот почему информации о внешнем мире очень непросто дойти до большого количества людей в Северной Корее. Кроме того, некоторые слишком боятся слушать из-за риска быть пойманными правительством. Если вас поймают, вы будете отправлены прямиком в Министерство охраны безопасности государства или политический концлагерь.

Больший доступ к новостям может в определенной степени помочь обычным северным корейцам. Но это необязательно принесет в Северную Корею демократические перемены. Для изменений в Северной Корее сначала должна измениться элита, а не обычные люди. Даже если в Северной Корее будут сообщать больше международных новостей, это не обязательно приведет к демократизации. И это не сможет одним махом изменить условия жизни северокорейцев.

Д.Т.: Сегодня молодежь во всем мире читает все меньше и меньше, это следствие новых развлечений, таких как Интернет и смартфон. В Северной Корее таких развлечений меньше, так что чтение там так же популярно, как раньше. Разнообразие доступных материалов для чтения очень ограничено из-за цензуры, но это не обязательно означает, что те романы, нон-фикшн и комиксы, которые доступны людям, кажутся им скучными.

Что касается литературы, в Северной Корее все подчиняется цензуре и идеологии. Конечно, у нас много разных видов книг, но все тщательно проверяются на политическую корректность. Но если книга соответствует этим стандартам, это не всегда означает, что она скучная.

Когда я была маленькой, то, как и многие другие дети, читала собрание книг под названием «Воспоминания». Это было длинное сказание о рождении, детстве и смерти нашего первого руководителя, Ким Ир Сена. Оно состояло из восьми томов, и я с увлечением прочла каждую страницу, несмотря на идеалогическое содержание.

Когда я читала эти книги, меня очень впечатляла героиня Ким Чен Сук, первая жена Ким Ир Сена. Она была изображена самоотверженной женщиной, всегда жертвующей ради руководителя, и я помню, как она сушила мокрую одежду Ким Ир Сена собственным телом и даже делала стельки для его ботинок из собственных волос, чтобы защитить его ноги. Я так гордилась, читая эти рассказы о Великом руководителе, так хотела поступать так же, как Ким Чен Сук. Подобные книги, вместе с «Полным собранием сочинений Ким Ир Сена» и «Бессмертным руководством», научили нас восхвалять революционную историю и великую деятельность Ким Ир Сена и Ким Чен Ира.

Это может прозвучать странно для вас, но подобные книги были очень популярными и их трудно было взять без долгого ожидания в библиотеке. Несмотря на то что это были абсолютно политические произведения, я думаю, по большому счету они были хорошим чтением.

Если сравнивать с Южной Кореей и Америкой, содержание наших романов не очень-то отличается, это правда, но я помню захватывающие истории о солдатах-героях или военнопленных, возвращенных в страну. Некоторые могут сказать, что нам промывали мозги, но это хотя бы делалось увлекательно.

Единственными популярными книгами без всякой политической идеологии были народные сказки. Я помню такие книги, как «Лим Ккун Чжун» и «Чун Хян Чжён», которые были очень популярны.

Если говорить о художественной литературе, одни из лучших произведений для детей были импортированы из зарубежных стран. Мне особенно нравились «Длинноногий дядюшка» и «Золушка». Истории и картинки в этих книгах восхищали нас потому, что отражали менталитет другого мира, хотя для нас это в любом случае была лишь фантазия, думаю, поэтому они считались политически безопасными.

Но надо было иметь настойчивость, чтобы взять эти книги в руки. Я всегда стояла в больших очередях и была в длинных листах ожидания, чтобы взять книги в местной библиотеке. Когда я получала желаемую книгу, я могла держать ее у себя одну неделю. После столь долгого ожидания я не теряла ни секунды, читая ее. Для многих северных корейцев чтение – настоящее удовольствие. С другой стороны, многие вообще не умеют читать.

Помимо детских книг у нас был доступ к иностранной технической литературе и даже нескольким переведенным романам, хотя это было в основном импортировано из Китая и России. Но что бы ни привозилось из-за границы, это обычно сильно перередактировалось и становилось мало похожим на оригинал.

Перед изданием книги в Северной Корее она подвергается серьезной цензуре властей. В результате никто не пишет политические книги. Книги или рукописи с «неправильными» мыслями могут закончиться тем, что читатель столкнется с серьезным расследованием, если его застанут за их чтением. Теперь я живу в Южной Корее и так счастлива, что могу читать любые книги, какие захочу.

Д.Т.: Технологии действительно переломили ситуацию в доступе северных корейцев к информации о внешнем мире. Некоторые счастливчики в приграничных регионах уже давно могли ловить телевизионные сигналы из Китая или Южной Кореи, но для большинства новый мир перед ними первыми открыли DVD/CD-диски, а потом USB-накопители. Но хотя эти изменения несомненно служат стимулом для побегов и меняют представления северных корейцев о внешнем мире, следует с осторожностью делать любые предположения о том, приведет ли это к политическим переменам, как объясняет Чжинхёк Парк.

Обычным северным корейцам потребовалась пара десятилетий, чтобы осознать, что южные корейцы и китайцы намного более развитые и состоятельные, чем они. Это объяснялось строгим запретом режима на внешнюю информацию: правительство Северной Кореи отчаянно желает не допустить внешнюю информацию до своего народа.

Многие обычные северокорейцы верят, что Корейская война была начата Соединенными Штатами, а не КНДР, и многие из них даже не знают генеалогию семьи Кимов, которую они вынуждены обожествлять.

Но в конце 1990-х годов внешняя информация начала проникать в Северную Корею. Во время голода в Северную Корею поступала не только гуманитарная помощь, состоявшая из еды и медикаментов, также контрабандой ввозились китайские товары и продукция.

Китайская экономика развивалась более быстрыми темпами, чем раньше, и наблюдая это, северные корейцы перестали смотреть сверху вниз на китайский народ. В начале 2000-х телесериалы, фильмы и музыка из Китая, Гонконга, Америки и Южной Кореи стали популярными по всей стране, значительно изменив восприятие людьми мира. Северные корейцы начали смотреть на внешний мир с восторгом, это было огромным изменением для людей, выросших с промытыми мозгами и делающих только то, что им сказал режим.

Несколько лет назад (когда я еще жил в Северной Корее) зарубежные фильмы и телевизионные программы распространялись на CD-дисках и USB-накопителях, ввезенных контрабандой. Северные корейцы, живущие на побережье и рядом с границей, могли слушать «Радио “Свободная Азия”», «Голос Америки» и даже иметь доступ к обычным южнокорейским телевизионным программам и направленному против Северной Кореи вещанию, транслируемому Южной Кореей.

Вскоре после этого режим начал преследовать тех, кто смотрит зарубежное телевидение в Пхеньяне, вынуждая людей на весь день настраиваться на один телевизионный канал или радиостанцию. Люди больше не могли смотреть каналы по своему выбору, но желание молодого поколения узнавать внешнюю информацию не утихало.

Когда я еще жил в Пхеньяне, южнокорейские кинохиты добирались до Северной Кореи как минимум через два или три года. Мои источники в Северной Корее говорят, что сейчас это занимает всего несколько дней. Люди, живущие в Кэсоне и Вонсане, записывают южнокорейские телепрограммы во время эфира и продают копии на черном рынке на следующий день.

Когда я еще жил в Северной Корее, я только время от времени смотрел южнокорейское телевидение, и просто из чистого любопытства. Но сегодня северные корейцы смотрят его почти каждый день. Я гадаю, что происходит в умах молодых северокорейцев, пока они получают образование при социалистической диктатуре и смотрят по ночам капиталистические СМИ и телепрограммы.

Я могу с уверенностью сказать одно: приток внешней информации сыграл роль в определении того, как северные корейцы воспринимают мир, а также в появлении желания сбежать от режима. Я тому пример. Когда я лучше познакомился с внешней информацией, общество, которое я видел в сериалах и фильмах, больше не казалось мне странным.

После просмотра сериалов и фильмов я понимал, что отчаянно хочу жить в том мире, который я видел. Это стало одной из основных причин того, что я покинул Северную Корею. Пока я находился в лагере для беженцев в Юго-Восточной Азии, большинство северокорейских перебежчиков, с которыми я познакомился, тоже уже обладали знаниями о южнокорейском обществе.

Финансовые трудности и голод не были причинами того, что эти люди покинули Северную Корею: они приняли решение бежать из Северной Кореи ради будущего своих детей и потому, что южнокорейское общество вызывало восхищение. Думаю, это было бы невозможно, если бы у них не было доступа к информации из внешнего мира.

В то же время я не думаю, что это вызовет крах северокорейского режима, и это не вызовет какие-либо массовые волнения или демонстрации против режима. Давайте объясню, почему.

Северные корейцы не умеют обрабатывать информацию, которую получают из внешнего мира. Они росли с такой промывкой мозгов режимом, что после этого часто не обладают способностью критически мыслить и быть творческими. Режим продолжает обладать огромной властью над народом благодаря террору.

Не имеет значения, что теперь северные корейцы понимают, насколько иррационален режим. Они не могут сделать абсолютно ничего. Даже если группа людей захочет собраться и устроить демонстрацию против режима, они должны будут провести собрание, чтобы разработать план, а это совершенно невозможно в северокорейском обществе.

В северокорейском обществе вы никогда не знаете, кто может работать секретным агентом режима. Если вас поймают на каких-нибудь действиях, которые им не нравятся, ваши родственники тоже будут отвечать за ваши грехи. Так что северные корейцы редко говорят о своих истинных чувствах с другими людьми. Они делают все возможное, чтобы казаться лояльными режиму.

Конечно, приток внешней информации лучше, чем ничего. Если информация будет бесперебойно распространяться по стране и восприятие северокорейцев изменится, возможно, появится надежда на демократизацию Северной Кореи.

Но сам факт того, что северные корейцы теперь могут смотреть южнокорейские сериалы и фильмы, недостаточен: создание атмосферы, побуждающей к переменам, было бы намного более важным и эффективным.

Д.Т.: Нет никаких сомнений в том, что «Интервью» – не веселый фильм. Но что сами северные корейцы думают о главной идее фильма, о попытке покушения на Ким Чен Ына? Это важный вопрос, так как ответ может рассказать нам кое-что о степени лояльности к режиму.

Во время просмотра «Интервью» я гадала, с какой целью был снят этот фильм. Я некоторое время обдумывала это, но так и не поняла зачем. Я видела много голливудских фильмов, даже когда жила в Северной Корее, но я впервые смотрела такое ужасное голливудское кино.

Этот фильм совершенно не считается со своими зрителями. Создать фильм, который стоит посмотреть, – это тот минимум, который кинопродюсер может сделать для зрителей, которые ему платят. Я уверена, что если бы они думали об этом, то никогда бы не сняли такой омерзительный, ужасный фильм.

До официального выхода «Интервью» вокруг этого фильма уже поднялась шумиха. Он привлек внимание всего мира, когда была взломана личная электронная почта руководителей Sony Pictures, а президент Обама сделал заявление, осуждающее хакерство, которое вроде бы было совершено Северной Кореей в ответ на высмеивание ее руководителя. Но я не уверена на 100 процентов, что за кибератаками на Sony Pictures действительно стояла Северная Корея.

Я решила посмотреть «Интервью», как только он вышел. Прежде всего, это был крупный голливудский фильм о Северной Корее, о плане убить Ким Чен Ына. Я хотела увидеть фильм своими глазами, и мне было любопытно узнать, как изображена в нем Северная Корея. Так что я посмотрела фильм, как только он стал доступен онлайн.

И сразу захотела вернуть себе потерянные два часа и деньги.

Я могу сформулировать свои мысли и мнение об «Интервью» так. Во-первых, он слишком несерьезный. Многие эпизоды в этом фильме очень отличаются от северокорейской реальности. Думаю, я не найду аргументов для тех, кто настаивает, что это всего лишь комедия, которую предполагается смотреть, жуя попкорн и сидя на диване, и что никто не ожидал, что «Интервью» будет серьезней, чем «Знакомство с родителями». Но так как это был первый крупный голливудский фильм, изображавший Северную Корею, я просто надеялась, что это будет чем-то получше второсортной комедии.

Во-вторых, что я думаю о кибератаках, если Северная Корея действительно провела их против Sony Pictures? Ну, начнем с того, что преждевременно обвинять Северную Корею в этих кибератаках. Никто из нас не знает точно, осуществила ли их Северная Корея. Но даже если за эти кибератаки отвечает Северная Корея, я думаю, что Sony Pictures получила то, что заслужила. Если они решили снять фильм о Верховном руководителе Северной Кореи, они должны были предвидеть, что за этим последует.

И, наконец, что подумали бы северные корейцы об этом фильме, если бы они смотрели его? Они почувствовали бы негодование по отношению к продюсерам этого фильма, а не критично отнеслись бы к Ким Чен Ыну и северокорейскому правительству. Северные корейцы не так преданы своему руководителю, как раньше, они мечтают о капитализме, будучи недовольными северокорейским правительством. Но они все еще ограничены территорией Северной Кореи, а Ким Чен Ын является Верховным руководителем, которого они всецело уважают.

Верховный руководитель – непререкаемый авторитет для всех северных корейцев. Так что его высмеивание и очернение в таком фильме, как этот, неминуемо приведет к пагубным последствиям. Например, даже если некоторые дети очень недовольны своими родителями, не стоит высмеивать родителей перед ними. Неважно, насколько никудышные ваши родители, они все равно ваши родители.

Этот фильм также изображает реальность, которая слишком отличается от того, каковы северокорейцы сегодня. Фильм только направит их гнев и возмущение от северокорейского правительства в сторону Соединенных Штатов.

Но, пожалуйста, имейте в виду, что все это – только мое личное мнение.

Д.Т.: Это очень сложная проблема, но, если коротко, некоторые верят, а некоторые нет. Исходя из моих собственных исследований, кажется, что живущие рядом с китайской границей или в больших городах и те, кто получает информацию из зарубежных СМИ, скорее всего, отвергают правительственную пропаганду. Пожилые люди и живущие в сельской местности обычно меньше подвергают ее сомнению.

Я бы сказала, что в Северной Корее есть два типа людей: те, кто не имеют ни малейших сомнений в том, что Северная Корея – центр мира, а ее лидер – сверхчеловек, и те, кто имеют. Но вы можете поинтересоваться, каков процент каждого из них.

К сожалению, я не могу дать вам точные цифры. Это потому, что в Северной Корее очень трудно узнать, что на самом деле думают другие. Из-за строгих ограничений, касающихся высказываний, люди не могут открыто обмениваться мнениями с другими. Как бы там ни было, около 70–80 процентов северных корейцев, вероятно, относятся ко второй категории (по моему очень субъективному впечатлению).

Давайте расскажу, почему я так считаю.

До 1994 года, когда Северной Кореей управлял Ким Ир Сен, люди получали от правительства продовольственные пайки. В то время действительно не надо было особо беспокоиться о том, когда вы закончите всю положенную на день работу. Люди верили, что они живут самой счастливой жизнью на земле в обмен на стойкую преданность своему руководителю. В то время правительственная пропаганда, казалось, работала очень хорошо.

Но с тех пор ситуация изменилась. Сегодня речь не идет о регулярном получении продовольственных пайков, даже снабжение водой и электричеством ограничено. Людям приходится справляться самим при помощи рынков, а не надеяться на правительство, как когда-то. Более того, сейчас поступает очень много информации извне. Так что люди больше не верят всему, что им говорит правительство.

Но я считаю, что 20–30 процентов до сих пор принимают пропаганду за абсолютную правду. Я сама была живым подтверждением этому. Мой отец, который был офицером, растил своих детей как радикальных коммунистов. Так как в школе меня учили тому же, о чем говорил отец, у меня не было нужды подвергать что-либо сомнению.

Отец говорил мне, что северные корейцы были освобождены от японской колонизации и американской угрозы только благодаря тому, что люди так искренне почитали своего руководителя. Он говорил, что без нашего руководителя, Ким Ир Сена, нам пришлось бы жить убого, совсем как японцам или южным корейцам, которые, как человеческие существа, лишены всех основных достоинств.

Подрастая, я однажды услышала ужасную историю о корейской девочке, которая пришла в школу в ханбоке (традиционной корейской одежде), а ее одноклассники-японцы изрезали ее ханбок ножом. Я также слышала о южнокорейских детях, вынужденных чистить ботинки американским солдатам, чтобы заработать себе на учебу. Когда я слушала такие истории о своих сородичах-корейцах, мое маленькое сердце разрывалось, и я часто думала о возможных способах привезти всех этих людей в Северную Корею. Но отец говорил мне, что из-за южнокорейского правительства и США эти люди не могут приехать в Северную Корею, даже если хотят. Он делал вывод, что именно поэтому мы должны как можно быстрее изгнать американские войска с Корейского полуострова и воссоединить Корею. Он говорил, что это единственный путь для совместного процветания северокорейского и южнокорейского народов.

Когда я была ребенком, отец в моих глазах был по-настоящему великим человеком. Он всегда ставил счастье других людей выше своего и жил прежде всего для общины, общества и государства, которым принадлежал. Я гордилась своим отцом, человеком, который так отличался от других. Я часто думала, что хотела бы быть еще более великим человеком, чем он, и время от времени представляла себя партийным чиновником или высокопоставленным офицером, хотя была девочкой.

Вспоминаю, что я, благодаря образованию, данному мне отцом, любила размышлять о подлинной природе нашего общества, общины и государства и напряженно раздумывать, что означает жить осмысленной и добропорядочной жизнью. Я приходила к выводу, что должна быть преданной правительству. Уверена, что этот вывод сделал свой вклад в мое более позднее решение служить в армии.

Знаю, что это может прозвучать немного глупо, но мы (мне хотелось бы использовать «мы», говоря о северокорейской армии, чтобы подчеркнуть, что я чувствовала себя ее частью) получали удовольствие от того, что наша работа имела видимое влияние на отношение к нам южнокорейцев и американцев. Чтобы быть более точной, мне говорили, что когда у нас будет сильная позиция в разработке современнейшего ядерного оружия, США в ответ предложат вернуться к переговорам. А во время этих переговоров мы можем попросить американцев снабжать нас рисом или другими необходимыми ресурсами или вынудить их ослабить экономическую блокаду против нас. То же самое я читала в учебниках. Короче говоря, я узнала, что «смелость и отвага нашего руководителя покорила мир».

Я помню штабеля мешков с кукурузой, на которых было написано «Подарок из США». Позже я узнала, что эти мешки действительно были пожертвованы США, но на самом деле не были американской данью. Мне говорили, что американцы дают нам рис, потому что боятся нас! Тогда у меня не было ни малейшего представления о правде. Я просто гордилась быть частью армии в такой могучей стране, а когда иногда натыкалась на плакаты, на которых написано «Мир вращается вокруг Чосона», то очень гордилась собой и своей страной.

Читая о пропаганде и идеологическом обучении в Северной Корее, вы можете почувствовать себя немного сбитым с толку. Но на самом деле не стоит. Потому что все больше и больше северных корейцев осознает, что их страна не является нормальной. Просто посмотрите на меня – ту, что была по-настоящему предана правительству, но со временем уехала из Северной Кореи. Разве я не являюсь примером изменений в Северной Корее, происходящих в последнее время?

Понимаете, сегодня многие северокорейцы критикуют свое правительство перед другими людьми.

Как-то я работала продавцом на рынке, торгуя кукурузой. Я помню слух, что в течение пары дней будут раздаваться продовольственные пайки в честь дня рождения Ким Чен Ира. Но когда другая рыночная торговка, пожилая дама, услышала это, она усмехнулась и сказала:

– О… Я не куплюсь на это. Неужели они ждут, что я поверю их словам после всех этих обманов? Сколько раз правительство одурачивало нас? Мы получим пайки только после того, как зерно будет раздроблено, приготовлено, съедено и переварено. Вот тогда я увижу, как голодные псы попытаются его съесть. Посмотри на деноминацию: кто всегда страдает, так это народ. Я больше ничему и никому не верю… а думая об этом, я так жалею твое поколение.

Я подумала, что ее всплеск эмоций был забавным и одновременно реалистичным, но в то же время ее слова заставили меня почувствовать уныние по поводу темного будущего, лежащего перед нашим поколением.

Я пишу это с тяжелым сердцем. Все эти воспоминания и душевные муки, через которые я прошла (даже после того, как решила уехать из Северной Кореи), снова возвращаются ко мне. Но говорят, что боль можно уменьшить, если разделить ее с другими, и я думаю, что это правда.

Д.Т.: Повсеместно распространена критика того, что КНДР тратит огромные деньги на свою ядерную программу, в то время как миллионы северных корейцев продолжают жить в крайней нищете. Возможно, вы удивитесь, узнав, что, несмотря на это, большинство северных корейцев, кажется, одобряет ядерную программу. Это не обязательно означает, что они поддерживают стоящее за ней правительство, скорее, они уверены, что обладание ядерным оружием защитит страну от нападок других.

Чтобы понять, как может существовать такое государство, как Северная Корея, вы должны понимать историю Кореи и ее самовосприятие как маленькой (и разделенной) страны, колонизированной японцами и прессуемой Китаем, США и Россией. Что люди думают о прошлых унижениях и боятся их повторения и как это подпитывается правительством КНДР.

Нет, насколько я знаю, большинство обычных северных корейцев не имеют отрицательного мнения о ядерной программе режима.

Когда я еще жила в Северной Корее, режим провел успешные ядерные испытания. Люди очень гордились этим. Однажды у нас было собрание общественности, где мои соседи говорили о том, что США больше не смогут нами командовать. Большинство северных корейцев прекрасно осознают тот факт, что другие страны смеются над Северной Кореей и смотрят на нее сверху вниз. Северокорейцы думают, что основная причина этого – наша бедность. Северокорейцы хорошо понимают, каков статус их страны в международном сообществе.

На самом деле, когда северные корейцы возвращаются, проведя некоторое время за границей, людям любопытно знать, как северных корейцев воспринимают в других странах. Эти северокорейцы говорят соседям, что на Северную Корею и ее народ обычно смотрят сверху вниз. Людям это очень интересно, и вести быстро распространяются среди народа.

В моем родном городе многие из моих соседей часто посещали Китай без разрешения правительства. Но они в итоге добровольно возвращались в Северную Корею, потому что в Китае чувствовали себя ущемленными. Когда ты – северный кореец в Китае, к тебе относятся так, словно ты все время голоден. Как только ты говоришь, что ты из Северной Кореи, тебе дают еду, приговаривая что-то вроде «Бедняжка, ты, должно быть, голоден! Вот еда!» Такие случаи заставляют северокорейцев чувствовать смущение.

По этой причине северные корейцы стали очень гордиться, когда узнали, что Северная Корея на деле стала ядерным государством. Когда северные корейцы слышат подобные новости, они думают: «Возможно, наша страна бедная. Но мы можем быть одним из самых могущественных и влиятельных государств, если речь идет об обороне».

В отличие от Южной Кореи, Северная Корея много вкладывает в историческое образование, особенно это касается японского империалистического правления и эпохи, следующей за получением независимости. Как знают многие, японцы совершали не имеющие прощения зверства по отношению к безоружным невинным корейцам. Северокорейское правительство подчеркивает эти жестокие действия и страдания, с которыми сталкиваются люди, когда теряют свою страну. Правительство Северной Кореи оправдывает ядерное оружие как средство защиты государства.

Жестокость японских и американских военных сил изображена в учебниках. Северные корейцы читают такие учебники еще с детского сада. Рисунки и граффити, на которых японские и американские солдаты совершают акты насилия, нарисованы на зданиях детских садов, школ и офисов в Северной Корее. Если ты растешь с промывкой мозгов и среди такого окружения с раннего детства и далее, какие у тебя могут быть чувства? Северные корейцы растут с осознанием важности защиты своей страны.

Это ведет к оправданию обладания ядерным оружием. Северокорейское правительство не говорит своему народу о негативной стороне ядерной программы. Так что у обычных северных корейцев нет способа узнать, насколько опасным может быть ядерное оружие.

Я хотела бы, чтобы читатели имели в виду, что это исключительно мое мнение и впечатления от времени, проведенного в Северной Корее. Но учитывая то, что я видела, северные корейцы поддерживают ядерную программу своего правительства по одной причине: она предотвратит возвращение в то время, когда корейцы были вынуждены страдать от американской армии или японского империализма.

Д.Т.: Какое-то время определенные посольства в Пхеньяне оставляли wi-fi незапароленным, так что прохожие могли воспользоваться им. Правительство положило этому конец, так как попросту не хотело, чтобы его граждане обладали свободным доступом к информации. Доступ в Интернет строго контролируется, и, несмотря на постоянные слухи о либерализации, пока не произошло никакой конкретной реформы. Для северокорейских организаций обычное дело иметь один адрес электронной почты, которая просматривается одним определенным начальником. Если вы хотите связаться с кем-то по электронной почте, получение ответа может занять месяцы.

В Северной Корее использование Интернета очень ограничено. По крайней мере, в моем родном городе, где я родилась и выросла, люди вообще не знали, что такое Интернет. На самом деле Интернет в Северной Корее существует, но пользоваться им могут не все.

В других странах каждый может отправить электронное письмо одним кликом. До 2008 года все, что вы могли сделать при помощи Интернета в Северной Корее, – это войти на веб-сайт библиотеки или университетов, таких как престижный северокорейский университет имени Ким Ир Сена. Но иметь возможность сидеть в кресле и просматривать документы из Пхеньяна онлайн было невероятным опытом.

Больше всего северокорейское правительство боится объединения одинаково мыслящих людей, имеющих одно и то же мнение по социальным вопросам. Это потому, что оно не знает, когда люди могут решить инициировать восстание. Для предотвращения беспорядков в Северной Корее существуют законы, запрещающие сбор трех или более человек; конечно, этот закон, как и другие в Северной Корее, не всегда соблюдается. Но все же это правда, что Северная Корея не одобряет любые собрания, не инициированные правительством.

Все же правительство разрешило людям общаться друг с другом по мобильным телефонам в пределах внутренней сети. Думаю, оно сделало это по следующим причинам. Во-первых, до сих пор возможно блокировать общение с людьми, находящимися за пределами Северной Кореи, по телефонной сети. Во-вторых, хотя северокорейцам стало легче обмениваться мнениями, отправляя друг другу сообщения, большинство, по крайней мере сейчас, разделяет одинаковые убеждения и мнения по многим вопросам.

Северная Корея оказала своему народу большую милость, разрешив общаться по мобильным телефонам и связываться друг с другом внутри домашней сети. Но она мало чем рискует. Точно можно сказать одно: правительство продолжает следить за людьми.

Как бы там ни было, есть другие формы СМИ, благодаря которым северные корейцы могут знакомиться с внешним миром: радиопередачи, передаваемые из Южной Кореи, китайские телеканалы, DVD-диски (контрабандой ввезенные из внешнего мира, особенно южнокорейские и американские) и журналы. Конечно, все это проникает в Северную Корею через Китай. Халлю (волна южнокорейской поп-культуры) в Северной Корее и любовь северных корейцев к импортным товарам растет намного больше, чем думает внешний мир. Благодаря всему этому авторитаризм в Северной Корее постепенно день за днем слабеет.

Это также повлияло на разговорную речь в Северной Корее. Северные корейцы начали копировать южнокорейский акцент и заимствовали больше иностранных слов. Например, есть такая история. Однажды в северокорейском доме раздался телефонный звонок. Отец семьи поднял телефонную трубку и сказал: «Алло». Потом он сказал: «Сын, тебе кто-то звонит из Сеула».

Вы понимаете, что здесь произошло? Это была одноклассница его сына, которая позвонила и говорила с южнокорейским акцентом. Конечно, нельзя сказать, произошло ли это в реальности. Но подобные истории говорят о том, насколько популярна халлю среди молодого поколения северокорейцев.

Я могу дать вам еще один пример, и в этом случае я могу утверждать, что это действительно происходит в Северной Корее. В Северной Корее ванная комната называется уйсэнсил, а в Южной Корее – хвэчжансил. Сегодня, говоря о ванной комнате, молодежь в Северной Корее использует южнокорейское слово. Этот пример демонстрирует, что северокорейское общество меняется с культурной точки зрения намного быстрее, чем это может казаться внешнему миру. Северная Корея каждый день стремительно изменяется. Думаю, очень жаль, что люди во внешнем мире об этом не знают.

Кажется, что люди за пределами Северной Кореи до сих пор представляют себе ту страну, какой она была во время Великого голода 1990-х годов. И это затрудняет правильное понимание Северной Кореи. Если вы действительно хотите познакомиться с Северной Кореей, избавьтесь от стереотипов, которые создали в своей голове. Это первый шаг для понимания страны.