Большая часть деятельности нашего мозга происходит за пределами сознания. То, что мы ощущаем и замечаем, касается всего лишь малой части всей непрерывной работы нейронов. Сложность и изощренность центральной нервной системы вполне позволяет нам не чувствовать того, что происходит внутри организма. Но человеку нелегко принять тот факт, что порой и его собственное поведение неосознанно – казалось бы, уж в этом-то точно наше сознание должно принимать участие, ведь все наши слова и действия происходят в буквальном смысле «у нас на глазах». И тем не менее весьма часто мы делаем что-то безотчетно.

Интерес к взаимоотношениям сознания и бессознательного возник после работ Зигмунда Фрейда, который начал свои исследования с области на стыке обеих сфер мозговой деятельности, но впоследствии сосредоточился на бессознательном. Это увело ученого из области строгих научных исследований. В этой книге речь пойдет именно о подсознательной активности мозга, где подсознание определяется на латыни как область, находящаяся sotto la soglia (за порогом) сознания, – с целью избежать ненаучной трактовки понятий.

Фрейд был убежден в том, что подсознательная деятельность мозга влияет на наше поведение непосредственно. Однако предложенные и использовавшиеся им методы психотерапии – копание в прошлом с выискиванием странных взаимоотношений с родственниками – сейчас выглядят по меньшей мере спорными. И не только потому, что научная обоснованность психоанализа вызывает сомнения (результаты зависят только от психотерапевта и пациента), но и потому, что между сознанием и подсознанием нет связи. В противоположность общепринятым представлениям в мозге нет области, отвечающей за действия, производимые подсознательно. Фрейд умер в 1939 году, за полвека до изобретения магнитно-резонансных методов сканирования, и не мог этого знать.

Классические представления о том, что все процессы в мозге доступны для его носителя, сегодня благополучно забыты и похоронены. И не надо далеко ходить за доказательствами. Мы привыкли считать, что то, что мы видим, – истинная картина мира, однако она может быть результатом множества разных оптических иллюзий [см. стр. 123]. Такая функция мозга, как память, во многом основана на процессах, происходящих подсознательно, с помощью памяти имплицитной (мы не задумываемся, как писать ручкой или ездить на велосипеде) [см. стр. 85].

Такая удивительная способность, как речь, стала для нас обыденностью, а ведь она работает благодаря тому, что две системы функционируют в тандеме, производя последовательность фонем без участия сознания, при этом их совместная деятельность проявляет себя как сознательные рассуждения, в виде вполне осознанных слов.

Сознание работает в последовательном режиме, производя действия одно за другим: все хорошо знают, что думать о нескольких вещах разом очень трудно. А подсознание, наоборот, может работать сразу с несколькими видами информации, от эмоций до воспоминаний, в параллельном режиме, объединяя все потоки в единое целое одновременно. Таким образом, две системы работают как единое целое, и именно это мы и ощущаем.

Важно понимать, что, когда вы собираетесь приобрести дом, продать квартиру или жениться, не следует опираться только на доводы разума, принимая важное решение. Можно и ошибиться – не стоит отмахиваться от смутного беспокойства.

Мы верим в существование сознания по двум причинам фундаментального характера:

Если бы хотя бы один из них, из всего уходящего корнями в глубокую древность генеалогического древа, не смог защититься от опасностей, найти питание и укрыться от холода или жара и в один прекрасный момент не вступил в сексуальные отношения, нас, пишущих и читающих эту книгу, просто не было бы.

Если вы испытываете удовольствие – значит, в вашем мозгу произошел выброс дофамина. Эта молекула спасала людей от различных рисков, помогала им находить пищу и побуждала заниматься сексом.

Держись подальше или хватай! Принимай или отвергай! Человечество эволюционировало благодаря этим автоматическим командам, встроенным в мозг на подсознательном уровне и служащим для банального выживания: найти еду и держаться подальше от опасности, драться или бежать. Эта система получила название система вознаграждения, поскольку она производит церебральные стимулы, которые «вознаграждают» человека за определенные действия и, наоборот, подавляют нежелательные поступки. Эта система работает в тандеме с системой обучения [см. стр. 179] (это позволяет укрепить мотивацию и закрепить последовательность действий) или с системой памяти [см. стр. 83] (чтобы запомнить урок на будущее). Все это продолжает быть актуальным и сегодня, ибо без системы вознаграждения гамбургер с картошкой, оргазм, компьютерные и азартные игры, шоппинг не имели бы значения.

Система вознаграждения использует в качестве главной своей валюты дофамин [см. стр. 41]. От среднего мозга, точнее – от вентральной области покрышки [см. стр. 59], аксоны дофаминергических нейронов тянутся до группы нейронов, называющихся прилежащим ядром, в полосатом теле [см. стр. 68] (мезолимбический путь от среднего мозга к лимбической системе) и достигают префронтальной коры (мезокортикальный путь). Эти клетки называются дофаминергическими, поскольку способны направить дофамин в синапсы. По другим путям из вентральной области покрышки дофамин поступает также в миндалевидное тело (эмоции) [см. стр. 63], в гиппокамп (память о событиях) [см. стр. 64], в стриатум (обучение) [см. стр. 68]. Существуют также и другие пути, которые ведут от среднего мозга в черную субстанцию [см. стр. 58].

Теперь, когда вы немного разобрались в этом хаосе электрохимических реакций, вы понимаете, что, когда дофаминергические нейроны возбуждаются, человек испытывает удовольствие, которое побуждает его повторить вызвавшие приток дофамина действия. В памяти остается эмоциональная зарубка и более или менее осознанное впечатление. Но если вы решите понюхать испорченную еду, ваша вентральная область покрышки отметит, что было что-то неприятное, что от этой вещи лучше держаться подальше, и пошлет сигнал в прилежащее ядро, приказывающий выработать чувство отвращения, а также предупредит гиппокамп, что приближаться к еде синеватого цвета не надо никогда.

Доказательства того, что без дофамина система не смогла бы работать подобным образом, были получены с помощью несчастных лабораторных мышей (они обладают на 97,5 % тем же генетическим кодом, что и Homines sapientes). Когда мышкам вводят вещество, блокирующее рецепторы дофамина, они прекращают есть и могут умереть от голода. Если же в процессе эксперимента рецепторы вновь активизируются, животные начинают питаться как ни в чем не бывало.

А эксперименты над шимпанзе (98,8 % генома совпадает с человеческим) обнаружили, что называть дофамин «молекулой удовольствия» не совсем корректно. Многочисленные лабораторные исследования продемонстрировали вопреки прежним представлениям, что нейронное вознаграждение активизируется не в конце информационной цепочки, а, наоборот, еще до того, как действие будет совершено [см. стр. 39]. Или даже так: дофамин поступает в мозг еще до того, как крыса поймет, что именно троекратное нажатие на рычаг заставляет небеса послать ей удовольствие. А когда она понимает, что нужно делать, нейротрансмиттеры наводняют ее мозг, побуждая ее к действию ex-ante (до того), а вовсе не вознаграждая за действия ex-post (задним числом). Новая гипотеза заключается в том, что дофамин не вознаграждает, он скорее побуждает.

Эксперименты над шимпанзе, макаками и другими приматами добавили новых деталей в головоломку системы вознаграждения. Научившись некоему трюку, животные со временем привыкали к удовольствию, получаемому по желанию, а лишившись его (в ходе эксперимента одного ученого-садиста), начинали нервничать. Они демонстрировали симптомы вожделения и зависимости; таким образом, активация дофаминового пути может стать привычкой.

Привычки – повторяющиеся действия, которые весьма полезны для повседневной жизни. К примеру, человек внимательно учится заводить двигатель и совершать последовательность операций, требуемых для вождения автомобиля, чтобы потом совершать эти действия автоматически, не замечая. Привычки служат также и мотором экономики. Регулярно заходя в один и тот же магазинчик и покупая там сливочный рожок, мы запускаем механизм привычки и подсознательную систему вознаграждения. Именно на этой системе зиждется реклама, маркетинг и методы привлечения покупателей, принявшие уже планетарные масштабы и задействовавшие огромный денежный оборот. Вентральная область покрышки покупательницы активируется, когда она видит определенную марку зубной пасты, про которую реклама в телевизоре ей рассказала столько удивительного.

Иногда привычки берут верх над волей и становятся приоритетным фактором. «Хочу» превращается в настоятельную необходимость, настолько мощную, что она может разрушить здоровье, репутацию, карьеру, семью. На этой стадии привычка становится зависимостью [см. стр. 212]. Гамбургер с картошкой, оргазм, интернет, игры, кокаин, шопинг становятся в жизни главным. Обратная сторона пластичности мозга – зависимость от жирной пищи, порнофильмов, компьютерных игр, рулетки, алкоголя, или безудержного накопления, или траты денег, с самыми неприятными последствиями.

Биологи пытаются понять, почему некоторые люди склонны к зависимости: в настоящее время проводятся исследования индивидуальных психологических и нейропластичных путей возникновения зависимостей. В будущем, возможно, они помогут людям избавиться даже от самых невинных, но ненужных зависимостей [см. стр. 212].

В одном из недавних исследований показано, что внутренняя система вознаграждения представляет собой сложный комплекс прошлых опытов, наложенных на сегодняшние переживания, а также на память о прошлом. Эти опыты проецируются в будущее, чтобы принять, как кажется человеку, сознательное и обдуманное решение. Однако на самом деле, к сожалению, именно подсознание влияет на наши действия в значительной степени.

Недавно, вместо того чтобы читать электронную почту, вы взяли в руки книгу. Пролистали несколько страниц и решили закрыть ее (а может быть, взять другую книгу). Возможно, вы потянулись к телевизору, но вместо этого все-таки дочитали эту книгу до страницы, на которой вы сейчас находитесь.

Жизнь человека кажется последовательностью действий, сводящихся к свободному выбору. Однако, по мнению многочисленных философов и ученых, вся эта свобода выбора не более чем иллюзия. Свободы воли не существует. Читая эту книгу и эти конкретные слова, вы следуете уже существующему сценарию.

Это заявление идет вразрез с нашим повседневным опытом. Допуская, что этот опыт может быть иллюзорным, все же довольно трудно представить себе, что причинно-следственные связи, которым мы привыкли доверять, иллюзорны, как и поставить под сомнение концепцию ответственности человека за его деяния, лежащую в основе всех гражданских и уголовных кодексов мира. Многие мировые религиозные доктрины в своих заповедях и запретах базируются на достаточно широко трактуемом понятии свободы воли. Эта же проблема закономерным образом мучила и мучает выдающиеся умы человечества.

Теперь, когда и вы задались этим вопросом, следует разобрать его детально. Успокоить гормоны стресса, бродящие в мозгу после неприятных открытий, можно, сказав себе, что, во-первых, речь идет о вопросе, на который нет до сих пор ясного и научно обоснованного ответа. Во-вторых, решение в значительной степени зависит от того, насколько точной будет постановка задачи. И, в-третьих, наличие некоторой степени свободы воли все-таки у человека предположить следует. Но все по порядку.

В истории философии не было ни одного мыслителя, от Аристотеля до Канта, кто не задавался бы вопросом о свободе воли. Идеи, циркулировавшие в умах философов эпохи Просвещения, были чрезвычайно сложны и всеобъемлющи. Максимально упрощая, можно определить суть философских дискуссий как борьбу концепций свободной воли и детерминизма (в его основе лежат представления о том, что у каждого события существует причина, следствием которой является именно это конкретное событие). Детерминизм уходит корнями в античную Грецию, однако был возрожден к жизни после открытий Исаака Ньютона, доказавшего, что Вселенная изменяется в соответствии с законами физики, не имеющими обратного действия.

Человеческое тело (включая и мозг) состоит из атомов: они же служат строительным материалом для Вселенной, в которой человек обитает.

Примерно сто лет назад физики совершили открытие – они доказали, что внутри микровселенной атома правила игры могут внезапно и непредсказуемо меняться. В микроскопическом мире, в котором действуют законы квантовой механики (атом водорода имеет в диаметре около 25 пикометров, то есть 25 трилионных метра), «обитают» микрочастицы, такие, к примеру, как фотоны и электроны, обладающие одновременно свойствами волны и частицы. И не только: ими управляют законы относительности, то есть на субатомном уровне детерминизм больше не действует, его заменяет вероятность.

Только в 1985 году психолог Бенджамен Либе придумал эксперимент, позволивший измерить время, которое проходит между волевым актом и действием. Он подсоединил испытуемых к электроэнцефалографу, который измерял церебральную активность, и к электромиографу, измерявшему активность мышечную. Либе попросил участников эксперимента делать движение запястьем точно в момент, когда они решат действовать. Открылась удивительная вещь: в области передней коры, отвечающей за подготовку движения, активность (так называемый потенциал двигательной готовности) регистрировалась за 350 миллисекунд до того, как испытуемый объявлял о своем желании действовать. В этой ситуации для свободы воли места нет.

Под нажимом биологических выводов можно было бы снять этические ограничения в определении вины [см. стр. 222], однако отсутствие понятия свободы воли самым жутким образом могло бы сказаться на всей цивилизации, базирующейся на понятиях гражданской ответственности и наказания за нарушения закона. Это может привести по-настоящему к жутким последствиям. В психологическом исследовании 2008 года двум группам добровольцев зачитали цитаты из трудов знаменитого ученого: первая группа прослушала текст про общие представления о сознании, в то время как другая узнала о полном отсутствии свободы воли. А затем исследователи организовали игру с денежными вознаграждениями. Игра была построена таким образом, что обмануть соперника было очень легко, и оказалось, что те, кто прослушал лекцию об отсутствии свободы воли, совершили на 45 % больше жульничеств, чем контрольная группа.

К счастью, среди смешения теорий детерминистов, либертарианцев и ревизионистов встречаются также и инкомпатибилисты. Они полагают, что в нашем детерминированном мире, несмотря ни на что, есть все-таки пространство для свободы воли.

Английский физик Роджер Пенроуз предположил, что квантовая механика, определяющая поведение материи на субатомном уровне, может объяснить как существование сознания, так и наличие свободы воли. Ученые, не согласные с этой гипотезой (они утверждают, к примеру, что она противоречит уровню температуры мозга), называют просто фантазией его теорию «квантового сознания» [см. стр. 229].

Философ Даниэль Деннет, автор книги «L’evoluzione della libertà» («Эволюция свободы»), считает, что мы просто «более свободны, чем отдельные органы, из которых мы состоим, и не надо наводить таинственность» и разница в степени свободы обоснована не физикой, а биологией. Миллиарды лет назад на Земле не существовало никакой свободы воли, но потом постепенно эволюция добавляла живым организмам все больше способностей и знаний. Вид Homo sapiens произвел революцию, став вершиной животного мира со своей способностью предвидеть последствия поступков. Эта его способность и стала основой для морали и социальной жизни.

Тут надо хорошенько подумать. Если кто-то задает вопрос «почему вы это сделали?», вы в состоянии ответить точно и разумно. Мозг подает команды действовать по причинам, которые ему понятны на сознательном уровне, хотя влияние на принятие решений оказывает и подсознание. Возможно, что граница между этими уровнями мозговой деятельности может сдвигаться. Например, когда вы учите иностранный язык, вы часто совершаете сознательные усилия, чтобы найти правильное спряжение глагола для того, чтобы выразить мысль; а на родном языке все это происходит в подсознании. Или, к примеру, для профессионального саксофониста импровизация на тему известной песни не составляет труда, хотя он должен принять от пяти до десяти «решений» в секунду. Если бы он делал это сознательно, это не вылилось бы в мелодию, поскольку на каждую ноту уходило бы слишком много времени. Руками и дыханием саксофониста управляет не волшебство, а весь его мозг целиком, видимая и невидимая его части, действующие в этой ситуации идеально, как единое целое.

Выдающийся биолог Джерри Койн полагает, что, возможно, правильным было бы считать свободу воли «иллюзией столь убедительной, что люди отказываются не верить в ее существование». Не веря в ее существование, как бы человек мог жить – под угрозой были бы и его жизнь, и здоровье, и вообще существование общества.

«Вы верите в свободу воли и независимую возможность выбора?» – такой вопрос задали однажды журналисту и писателю Кристоферу Хитченсу. И он мгновенно нашелся с ответом: «У меня нет иного выбора».

Самого счастливого человека в мире зовут Джордж, однако никто не знает ни кто он такой, ни где живет. В одном из научных исследований, опубликованных в 1983 году, можно прочесть, что Джордж решил покончить с собой. Ему было 19 лет, он был прекрасно успевающим студентом, но при этом отлично знал, что его диагноз не оставлял ему никаких шансов: его обсессивно-компульсивное расстройство [см. стр. 223] было причиной того, что вдобавок к другим страданиям он был вынужден мыть руки десятки раз в день. Он был практически одинок и сильно страдал. И однажды он взял пистолет и выстрелил себе в голову, но не умер, а попал на операционный стол. Джордж выжил, и повреждения, нанесенные выстрелом, полностью прекратили его страдания: пуля попала прямо в группу нейронов, пораженных болезнью. Он очнулся другим человеком.

Джордж стал намного счастливее, чем Финеас Гейдж, выживший после повреждения лобных долей коры головного мозга и ставший жертвой резкого изменения личности в худшую сторону [см. стр. 75]. Благодаря этому трагическому случаю ученые середины XIX века заподозрили, что между биологией и поведением существует прямая зависимость. Поведение является проявлением во времени и пространстве человеческой личности, будучи результатом взаимодействия сознания и подсознания. Личность также можно определить как неповторимый отпечаток человеческого разума, созданный из смеси ценностей, воспоминаний, социальных взаимоотношений, привычек, страстей, интересов. Психологи, изучающие поведенческие модели, создали уже множество различных классификаций, пытаясь найти и определить общие признаки в многообразии личностей, порожденных человеческой расой. Самый распространенный метод классификации делит мир на пять категорий, предполагая, что все личности можно внести в ту или иную из них согласно ряду признаков.

Открытость, к примеру, определяется по склонности ко всему новому. Человек может быть предрасположен отвергать любой более или менее новый опыт, интеллектуальный или чувственный. Или наоборот, хотеть из принципа сделать, увидеть, услышать, попробовать все на свете. Как правило, мозг того или иного человека находится в одной из точек на шкале между этими двумя крайностями.

Добросовестность – здесь имеются две крайности. Есть те, кто прописывает и тщательно организует в мельчайших деталях всю свою жизнь, избегая всех видов случайностей, так и те, кто действует исключительно по принципу «как бог пошлет», ничего не планирует и не соблюдает сроков. Конечно, мозг, который бы воплощал ту или иную абсолютную крайность, не существует: большинство имеют разную склонность к порядку.

Экстраверсия – пример самого яркого критерия, по которому можно классифицировать личности: это человеческое качество сразу бросается в глаза и носит весьма очевидный характер, его легко оценить. Экстраверт – это не тот, кто приходит первым на вечеринку или ужин в компании, но это тот, кто до самого последнего момента стремится быть в центре внимания. И наоборот, интроверт – это вовсе не тот, кто стоит в углу с бокалом на вечеринке или первый с нее сбегает. Это тот, кто вообще не приезжает на праздник.

Обаяние, наоборот, зависит от взаимоотношений с другими людьми и поэтому носит скорее субъективный и изменчивый характер. Его сила зависит от мозга, который делает либо все, чтобы его полюбили, либо, наоборот, все, чтобы его возненавидели.

И наконец, невротизм, самая сложная и трудноопределимая категория со всех точек зрения. Мозг, который можно назвать невротическим, испытывает всевозможные негативные эмоции, такие как беспокойство, страх, ярость, разочарование, ревность, чувство вины и тому подобное.

Деление всех людей на пять категорий, называемых некоторыми учеными «Big Five» («Большая пятерка»), грозит утратой оттенков огромного богатства человеческих проявлений, хотя иногда они и помогают разобраться в крайне изменчивом море характеров.

Правильный вопрос таков: что определяет личность – природа или культура?

Как правило, один и тот же мозг в шестьдесят лет ведет себя не так, как вел себя в двадцать, часто сужая открытость к новому. Но даже в течение одного-единственного дня в зависимости от происходящего, окружающей атмосферы или гормональных выбросов степень экстраверсии или добросовестности может заметным образом меняться. Тем не менее, как всякий может убедиться на своем опыте, люди проявляют себя достаточно стабильно в том, что мы называем характером или темпераментом: мальчишка с ярко выраженным чувством юмора (важное качество, отсутствующее в «Большой пятерке») наверняка вырастет остроумным мужчиной. Причина противоречий в том, что личность зависит как от природы, то есть от генетической наследственности, так и от культуры, царящей в семейной среде, но часто не в равной степени.

ДНК и культурная среда влияют в пропорции пятьдесят на пятьдесят на развитие интеллекта, однако в ситуации с личностью все может быть иначе. Многочисленные неврологические и психологические исследования показывают, что степень экстраверсии или невротизма зависит больше от материнских хромосом, чем от того, что она говорит или делает. То есть «натура» влияет на личность больше, чем «культура».

Эта идея, высказанная и аргументированная психологом Джудит Рич Харрис, полностью опрокинула предшествующие теории, основывавшиеся на том предположении, что жестокая семья воспитывает жестокого сына: это предки-экстраверты порождают потомка-экстраверта.

Таким образом, можно прийти к следующему выводу: попытаться переформировать личность сына родителям вряд ли удастся. Это один из тех редких случаев, когда курица рождается раньше яйца. Если родители были спортивными людьми, их дети унаследуют спортивную фигуру и склонность к физкультуре. Если они любят читать, то и дети, скорее всего, полюбят книгу. Наклонности и способности будущего человека запечатлены в генах матери и отца – вот они и суммируются непредсказуемым образом, пятьдесят на пятьдесят, в новом геноме.

Эта гипотеза была подтверждена многочисленными исследованиями на однояйцевых близнецах, обладающих идентичным генетическим кодом. Весьма сложный эксперимент, поставленный в Дании, в ходе которого были обследованы 14 тысяч взрослых, усыновленных в детстве (исследователи сравнивали их биологических родителей с приемными, делая упор на судимости), показал, что склонность к криминальному поведению имеет скорее наследственный характер. Другое исследование, выполненное в 2015 году в университете Копенгагена совместно с университетами штатов Джорджия и Техас, было посвящено сравнению с помощью магнитного резонанса анатомии мозга 107 шимпанзе. Обезьян классифицировали по темпераментам, и оказалось, что особи с доминирующим темпераментом обладали большим количеством серого вещества в префронтальной коре правого полушария мозга; открытые экстраверты могли похвастаться обилием серого вещества в передней поясной коре обоих полушарий. И так далее.

Но волноваться не стоит – это не так уж плохо. Это значит, что никто посторонний – ни с помощью насилия, ни с помощью изоляции – не может повлиять на нашу личность. Но это не значит, что мы сами не можем приложить к ней усилия.

Конечно, тот, кто избегает праздников, вряд ли станет ведущим корпоративов. А тот, кому нравится брать на себя ответственность, решать проблемы, с трудом согласится на роль отшельника. Но тем не менее мозг, как уже известно, пластичен. Личность находится под влиянием системы вознаграждения, которая тоже может пластично видоизменяться. Не очень добросовестный человек может решить повысить свой градус надежности, столкнувшись с серьезными жизненными проблемами, поняв, что так ему будет лучше. Человек, пугающийся всякого куста (в том случае, если его страхи не перешли границу патологии), может поставить себе цель ослабить невротизм [см. стр. 167].

Но для этого надо понять, где у мозга «панель управления» и каковы ее основные функции.