Глава 29

– Жена и падчерица Константина не погибли в автобусе. Думаю, их лишили жизни и где-то похоронили. Аварию устроили для того, чтобы объявить их погибшими. Надо же как-то объяснить, куда Инга и Лиза делись. Ну, согласитесь, это странно! Супруга и девочка исчезают, а муж не беспокоится. Он должен бежать в милицию, нанимать частных детективов… А вот если случился взрыв и они его жертвы, то вопросов ни у кого не возникнет. Организовал убийство не очень опытный человек.

– Настоящий ас на ниве заказных убийств не допустит столь грубых ошибок, – заметил Сеня.

– Поэтому я и сказала: не опытный, – повторила я, – думаю, Алевтина Невзорова, бывшая прислуга, была в курсе задуманного. Она недолюбливала вздорную барыню и ее наглую дочь. А вот ко второму мужу хозяйки относилась с симпатией, хоть и старалась в беседе со мной это скрыть, ругала Сенина.

Дегтярев начал вертеть в пальцах фломастер.

– Полагаешь, Константин влип в какие-то неприятности?

– Возможно, – кивнула я, – например, занял большую сумму денег и не смог отдать.

– В начале девяностых главари ОПГ, дерзкие парни без башни, – стал рассуждать Собачкин, – сами с оружием по улицам бегали. Первое поколение бандитов постсоветской России быстро поубивало друг друга. На смену ему пришли другие люди, они сами ни в какие разборки не вмешивались. Для этого имелись рядовые члены банды – «быки». Срок их жизни исчислялся месяцами, редко кто прожил два-три года. Молодые, не особенно умные, из низов общества, они жаждали денег и роскошной жизни: большой дом, дорогие машины, вкусная еда. Всего этого у них не было в детстве, которое часто сопровождалось голодом и побоями. А во главе бандформирований середины девяностых стали появляться мужчины, для которых преступная деятельность – бизнес, он требовал правильной организации. К началу двухтысячных оформился институт профессиональных киллеров, сборщиков податей, произошло четкое разделение сфер интересов. Одни занимались делами, связанными с машинами, другие подмяли под себя продажу сигарет, алкоголя, ну и так далее. Кое-кто из главарей ОПГ стали уважаемыми членами общества, депутатами, владельцами крупного легального бизнеса, меценатами. Знаю одного неприятного мужика, который в приснопамятные девяностые творил такие дела, что кровь стыла в жилах, а нынче он восстанавливает храмы, получает награды за благотворительность.

– Отличная лекция, – остановил Сеню полковник, – спасибо тебе, я молодой, родился в конце двухтысячных, в девяностые не жил, в милиции не работал, ты мне сейчас просто глаза открыл. К чему твой доклад-то?

– А к тому, что бандиты поняли: убить должника очень просто, – процедил Собачкин, – секунда, и готово. Но деньги тогда с него точно не стребуешь. Намного выгоднее убрать семью неплательщика: мать, отца, жену, детей, любовницу. Надо лишь выяснить, кто ему особенно дорог. Отправить на тот свет, например, супругу и предупредить: «Не вернешь должок, следующий в очереди на кладбище твой сын». Знаю такие случаи. Почти все ломались и расплачивались. Ну а потом должнику по позвоночнику ломом стучали. Пусть живет инвалидом в назидание другим, чтобы помнили: взял бабки – верни в срок. Что у нас с Константином?

– Он инвалид, – вздохнула я. – Вроде в ДТП попал.

– Уточню, – пообещал Кузя, – поищу информацию об аварии.

– В том автобусе сидели люди. И Геннадий погиб, – напомнила я, – слишком много жертв получается.

– Посторонние в такой ситуации вообще никого не волнуют, – махнул рукой Сеня, – о них не думают. Но Геннадий вроде был не чужой Константину. Наверное, что-то пошло не так.

Кузя поднял руку с растопыренными пальцами.

– У меня есть пять вариантов.

– Многовато что-то, – хмыкнул Дегтярев, – докладывай.

– Первое, – оживился компьютерный волшебник, – Галина сказала Даше, будто Геннадий Михайлович чем-то заболел. В связи с этим у меня есть предположение: шоферу элементарно стало плохо, он остановился на обочине, выпил лекарство, пару минут не двигался. Потом поехал, потерял сознание и вмазался в злополучную маршрутку. А у Константина где-то закопаны трупы Инги и Лизы. Он узнал о трагедии и стал врать, что его семья сгорела.

– Не самая дурная версия, – неожиданно проявил благосклонность полковник, – жаль, проверить ее трудно, и сумка с вещами никак сюда не вписывается.

– Второе. Геннадий верный раб хозяина рынка. После смерти Михаила водитель стал помогать Косте, он любил племянника бывшего начальника, был готов ради него на все.

– Даже сгореть в бензовозе? – не выдержала я. – Извини, это уже какая-то патология.

– Ты не дослушала, – укорил меня докладчик, – Геннадий болен, знает: вот-вот умрет в мучениях. А тут Костя с просьбой ему помочь. Владимиров за немалую сумму соглашается въехать в маршрутку. Все равно ему хана, а так хоть деньги вдова получит. Ведь кому-то достались деньги Михаила, почему не его племяннику? Может, он прикидывался нищим?

– Не уникальный случай, – кивнул полковник, – знаю о таких. Но ты молодец.

Кузя похлопал себя по груди.

– Александр Михайлович, ваши добрые слова прямо как орден мне. Третье. У бензовоза отказали тормоза. Тупо. Но вполне возможно. Четвертое. Константин рассказал правду. Инга закатила скандал, Лиза повисла на полке, последняя упала – два трупа на диване. Сенин перепугался, решил их похоронить и подбросил тела в пылающий автобус.

– Это из области фантастики, – отрезал полковник, – но учитывать надо и самые невероятные версии.

– Пятое, – продолжил Кузя, – Костя решил избавиться от жены и Лизы. Надоели они ему. И есть завещание, где Инга сделала супруга единственным наследником, забыв про Андрея. Пара вечером разругалась насмерть. Жена решила вместе с дочкой поехать на автобусе утром в заповедник. Это объясняет наличие сумки. Ну да, туфли Лизе малы, мать нервничала, перепутала обувь.

– Остановись! – взмолился Сеня.

– Версии в основном интересные, – подвел итог Дегтярев. – Кузя, выясни, что случилось у Константина с ногами.

– Ковер, – протянула я, – ковер. Какова его роль в этой истории? Почему Константин его убрал? И что еще интереснее, почему он мне все рассказал? По какой причине сообщил про полку и отправку тел в огонь?

– А что такого особенного Костя тебе сообщил? – прищурился Сеня. – Произошел несчастный случай. Не убийство. Ну да, Костя струсил, поступил глупо, но в чем его можно обвинить? В глумлении над трупами? Спустя много лет за это не привлекут.

– С Константином произошел банальный несчастный случай, – сказал Кузя, глядя в ноутбук, – вдовец пошел в магазин, а там только что вымыли пол. Поскользнулся, неудачно упал, сломал позвоночник.

Дегтярев бросил фломастер на стол.

– Не верю. Его толкнули или ударили, он про падение в больнице соврал.

– А мне рассказал про ДТП, – напомнила я.

Кузя показал на ноутбук.

– В документах указано так. Магазин «Отшельник фэшн». Кто-нибудь знает, что это за лавка?

Я подняла руку.

– Безбожно дорогой бутик. Цены во много раз выше, чем в других магазинах. Торгует только изделиями лучших модельеров. Платье, костюм там всегда представлены в единичном экземпляре. На самом деле «Отшельник фэшн» – сток.

– Сток? – изумился Кузя. – Я влез к ним на сайт. Платье. Размер сорок восемь на рост метр шестьдесят девять. Италия. Альберто Манчини. В комплекте к нему: туфли, сумка. Цена – два миллиона. И это сток? Дашута, очнись! В магазине, куда сбрасывают непроданные, никому не нужные товары, пасутся люди с тощими кошельками.

– Два миллиона за шмотку, – вытаращил глаза Сеня, – м-да.

– Вот теперь ты не даешь мне договорить, – усмехнулась я. – Сток – это не секонд-хенд. Если брюки от Дольче и Габанна попали в магазин товаров по скидке, сей факт не означает, что штаны никуда не годные, поэтому цена на них ниже плинтуса рухнула. Нет, просто закупщик коллекций ошибся с количеством товара, который приобретал у итальянцев. Байер предполагал, что сорок брюк легко улетят к летнему сезону, а магазин продал тридцать. Вот десять и уехали в сток, потому что мода быстро меняется, и негоже оставлять в зале летние вещи зимой. Ты удивишься, если узнаешь, какое количество очень богатых женщин бегает по таким лавкам, чтобы приобрести подешевле модную вещь. Но «Отшельник фэшн» – особый разговор. Все модные дома делают коллекции для широкого покупателя. Но есть клиенты, которые предпочитают эксклюзив и заказывают платье индивидуального пошива. С ними часто работает сам кутюрье. Понятное дело, цены на подобные изделия обычному человеку кажутся заоблачными. Но кое для кого два миллиона рублей – как для Кузи двадцать целковых. Порой случается, что ВИП-клиент по разным причинам не выкупает изделие. Тогда оно отправляется в сток, но не в общий, а, опять же, только для особых клиентов. Шмотка изготовлена по индивидуальной мерке, но если вы ее купите, то мастера «посадят» ее по вашей фигуре. Конечно, надо, чтобы объемы человека частично совпадали с размерами желаемой вещи. Наряды в «Отшельнике фэшн» могут висеть долго, но рано или поздно на каждый товар находится покупатель. Лавка себя никак не рекламирует, посетителя с улицы в нее не пустят, надо предварительно записаться. В зале нет толчеи, два посетителя никогда не встретятся, все сделано для того, чтобы ни одна живая душа не знала, что вы не заказывали эксклюзивную вещь, а приобрели ее по скидке. Мокрый пол в этом заведении? Это невозможно! «Скорая» прибыла прямо в бутик?

– Нет, – после короткой паузы сообщил Кузя, – Сенин приехал в больницу сам.

– За рулем? – засмеялся Собачкин. – Со сломанным позвоночником? Да он терминатор.

– Сообщаю то, что в документах указано, – буркнул Кузя. – «Пострадавший прибыл в приемный покой самостоятельно, сообщил о бытовой травме, падении в магазине «Отшельник фэшн».

– Наврал! – объявила я и посмотрела на полковника.

Тот молчал, вместо Дегтярева заговорил Собачкин:

– Сенин правды не расскажет. Алевтина Васильевна, которая, полагаю, от него материально зависит, тоже рта не раскроет. Странно, что Ирина разболталась, ей, по идее, тоже надо бы прикусить язык.

– Ирина… – повторила я.

– Что-то не нравится? – оживился Александр Михайлович.

– Во время нашего разговора на кладбище она упомянула, что прекрасно знает, как обстояли дела в семье Инги и Константина. Интересно, откуда у нее эти сведения? Еще интереснее, каким образом монетка-медальон, которую Андрей подарил Варе, оказалась брелоком на ключах женщины из кафе?

– Сколько им лет? – спросил Дегтярев.

– Ты имеешь в виду моих соседок в трактире? – уточнила я. – От тридцати до сорока.

Ответ не удовлетворил толстяка.

– А точнее?

– Нынче, чтобы понять, кто перед тобой: бабушка или внучка, надо заглянуть в паспорт, – ответил вместо меня Семен, – подтяжки, уколы, лазеры, макияж. Если от тридцати до сорока, то одна из них может быть Гореловой.

– Так Костя видел труп Вари, – осекла я Сеню.

– Надо съездить к Татьяне Ивановне, – предложил полковник. – Варя – ее приемная дочь. Константин видел, как Кирилл Петрович закапывал тело девочки. Но сам Горелов умер.

– Его смерть была естественной, – сказал Кузя.

– Похоже, в этой истории ничего естественного нет, – вздохнул Собачкин.

– Согласен, – кивнул Дегтярев. – И чуйка мне подсказывает, что убийство девочки как-то связано с гибелью Инги и Лизы.