Глава 19
Едва я вошла в прихожую, как дверь, которая ведет в коридор, распахнулась, и показалась Нина.
– Только не смейтесь, – выпалила она и исчезла.
Ничего не понимая, я вошла в столовую и замерла. Там находились Дегтярев, Собачкин и Марина. Первые двое выглядели как обычно, а вот дама!
Сегодня жена полковника нарядилась в фиолетовое платье из бархата. Вырез декольте и обшлага рукавов были украшены пухом ядовито-желтого цвета. На груди сверкал «рубин» размером с голову младенца, запястья слепили глаз радугой разноцветных браслетов. И по всей комнате плыл аромат сирени, которая вышла замуж за жасмин и родила мешок корицы.
Я чихнула и села. Мое зрение и обоняние были нокаутированы. Полковник и Сеня, похоже, пребывали в том же состоянии. Я увидела, что стол заставлен невиданными яствами.
– Дашенька, вы так устали, – защебетала Марина, – бледненькая, худенькая. Попробуйте для начала закусочку!
Передо мной появилось блюдо. Я прищурилась.
– Поросенок? Но он выглядит необычно.
– Всем привет, – сказал Маневин, усаживаясь рядом со мной. – У нас на ужин поросенок? О! Сегодня Новый год? Или у кого-то день рождения?
– Он приготовлен по секретному рецепту моей соседки бабы Вали, – пояснила Марина, – она ни с кем кулинарными достижениями не делится. Но мне удалось заполучить точный состав блюда. Этот поросенок из селедочки!
– Почему он розовый? – нарушил молчание Сеня.
– Особо таинственная поливочка-глазурька, – прошептала Марина. – Тсс! Никому ни слова! Вам, членам моей семьи, намекну: поливочка из свеколочки. Дашенька, вам, как сестре мужа, предлагаю отведать первой.
Ко мне на тарелку упал кусок чего-то серо-коричневого цвета в розовой обертке.
– Сейчас супругу дорогому положу лучшую часть селедочного поросенка, – пропела Марина.
Полковник посмотрел на меня.
– Неприлично лопать вкуснятину до того, как женщина к еде приступила. Подожду, пока Дашуня начнет.
Я чуть не расхохоталась. Толстяк боится даже понюхать непонятно что, он, как обычно, решил спрятаться за меня.
Феликс взял вилку.
– Извини, Саша. Я не так хорошо воспитан, очень проголодался, простите, господа.
Мою душу затопило море благодарности. Маневин понял, в каком затруднительном положении я оказалась, и живо пришел мне на помощь. Большинство мужчин восклицает: «Да я за жену жизнь отдам!» Это просто слова, не факт, что его жизнь понадобится. Ты лучше выручи свою супругу, съешь за нее гадость, которую ей подсунули. Вот он, подвиг!
Маневин аккуратно отковырнул кусочек от селедочного поросенка, положил в рот и замер.
Я зажмурилась, похоже, «деликатес» на редкость отвратителен. Послышался стук, мои глаза приоткрылись, и я увидела: Феликс слопал все, что лежало на тарелке. Он воскликнул:
– Никогда не ел ничего вкуснее! Дайте добавки.
Марина взвизгнула.
– Угодила! Волновалась, как невеста перед свадьбой! Вы такой умный, интеллигентный, вдруг только салатец из лопуха с киноа и каплей соуса из трюфелей предпочитаете. А тут я, вся от сохи, с селедочным поросенком!
Дегтярев вцепился в вилку, Сеня последовал его примеру, я хотела попробовать яство и увидела пустую тарелку, а муж быстро доедал мою порцию.
– Ой! Нинушечка! – всплеснула руками Марина. – А тебе-то!
Жена Дегтярева кинулась на кухню с тарелкой.
– Шедевр! – выпалил Александр Михайлович.
– Ваще слов нет, – простонал Сеня.
– Грандиозно, – закричала Нина, – нет ли еще кусочка? Из чего это сделано?
Марина вернулась в столовую.
– Из селедочки. Ее надо уметь выбирать, не всякая подойдет. Несколько кусочков черствого хлеба без корки. Мягкий ни-ни! Лук репчатый, сливочное маслице натуральное! Упаси бог маргарин даже рядом положить. Чуток подсолнечного и…
Марина поднесла к губам указательный палец.
– Тсс! Некоторые хозяйки для придания пикантности подливают уксус! О! Это убийство селедочного поросенка! Его смерть! Вместо кислоты надо добавить…
Супруга полковника закрыла ладонью рот, растопырила пальцы и прошептала:
– …кашицу из антоновского яблока. Потом все перемешиваем, и соды на кончике ножа туда. Взбиваем. Ну и глазурька. Я вам тут неполный рецепт сообщила. Есть масса нюансов! Теперь отведайте паштетик из кролячей печени.
– Кто такой кроляч? – спросил Сеня.
– Да какая разница, – ажитировался мой муж, – если это так же вкусно, как селедочный поросенок, мне все равно, из чего его готовили.
– Это не кроляч, Сенечка, а кролик, – поправила Марина, – весь фокус в том, как выбрать тушку.
– Всем здрасти, – сказала Манюня, входя в столовую. – Ух ты! У нас праздник? Юрец, смотри, прямо пир.
Дегтярев быстро схватил ложку, которая лежала около хрустальной вазочки с паштетом.
– Тут немного, боюсь, всем не хватит!
– Можно я сделаю видео? – попросила Марина. – Лиц не покажу. У меня кулинарный блог. Зарабатываю на рекламе мастер-классами.
– Конечно, снимайте, – с полным ртом разрешила Маша.
– Можете назвать свой аккаунт? – спросил Юрец. – Посмотреть охота.
Марина дала мужу Манюни свой телефон.
– Вот, там сверху.
– Спасибо, – поблагодарил Юрец.
– Божечки! – всплеснула руками Марина. – Сюрпризик забыла в холодильнике.
Супруга полковника унеслась на кухню.
– Ох и ничего себе! – подпрыгнул Юра.
– Что там? – полюбопытствовала Манюня.
Юра показал ей телефон.
– У Марины миллион подписчиков, – сказала Маша.
– Саша, – тихо произнес Феликс, – мне безразлично, сколько у твоей жены фанатов ее интернет-блога. Но если ты разведешься с Мариной, то…
– Мы ее никуда не отпустим! – хором воскликнули Манюня и Юра. – Никогда.
– А вот и сюрпризик, – пропела жена Дегтярева, внося в столовую блюдо, на котором бушевало пламя, – салат в огне!
Ужин завершился не скоро. Слопав десерт, Сеня воскликнул:
– Александр Михайлович, почему ты столько лет прятал супругу? Почему ее нам не показывал?
– А сколько лет? – полюбопытствовала Нина, выглядывая в столовую. – Я думала, вы молодожены!
– Они расписались, когда Манюня еще не родилась! – брякнул Собачкин.
– Ничего не понимаю! – изумился Юрец.
Марина села за стол.
– Я приехала в Москву из деревни Жабкино, в институт хотела поступать. Жила у родственницы. У нее была соседка Надя, та в своей трешке две комнаты сдавала, одну снимал Дегтярев, мы с ним подружились. Никаких отношений, просто я готовить люблю. Суп сварю, Надюша и Саша съедят. У Саши что-то дома случилось. Он, хоть и москвич, оказался без жилья. И вдруг ему на работе предлагают квартиру. Но было условие: получить ее можно только женатому. Так, Саша?
Толстяк кивнул и заговорил:
– А если супруга беременна, то дадут трехкомнатную. Я в милиции служил, а в те годы нас государство здорово поддерживало. Марине нужна была прописка, я замучился по чужим углам ютиться. Мы с ней договорились, пошли в загс, расписались. Потом один гинеколог, которого я из очень большой беды выручил, дал Маринке справку, что она ждет ребенка. И нам отвалились хоромы, правда, двухкомнатные. Но и это было счастье.
Марина прописалась на новом месте, а я был зарегистрирован в квартире, где еще жили люди, о которых даже вспоминать не хочу. Там по документам одна комната, в ней числилось пять человек. Подробности сообщать не стану: почему столько, по какой причине я, москвич, уехал оттуда и жилье снимал. Давнее дело, теперь неинтересное. И вдруг четверо лиц из коммуналки уезжают на Дальний Восток за длинным рублем и выписываются. И что получилось? У меня моя однушка, у Маринки двушка. Никто не ожидал, что так здорово получится. И повезло, что семья из квартиры, где я был прописан, смылась уже после того, как жилье нам дали. По закону я должен был выписаться из бывшей коммуналки, но у меня друзей много, помогли. Я остался жить по месту старой регистрации. Мы с Маришкой решили годик подождать, а потом развестись без шума. Ну и… вот… как-то…
Александр Михайлович развел руками.
– Забыли. Правда, нет-нет да и вспоминал я, что женат. Загранпаспорт когда получал, подумал: «Надо найти Марину и развестись». Да все некогда личной проблемой было заняться.
– Саша, тебе просто лень было, – вздохнул Маневин. – Неужели не мог кому-то из своих сотрудников велеть найти Марину?
– Занят был очень, – разозлился толстяк, – а теперь Маришка глупостей натворила.
