Руки

Зоран любил путешествовать из Скалы Воронов в Хикон. На пути из севера в столицу королевства, по удачному стечению обстоятельств, находились населенные пункты, в которых жили некоторые из его немногочисленных друзей: в Навии – Динкель со своей труппой, а в деревне Ситцы, что в двадцати пяти милях северо-западней Хикона – травник Йокса, человек выдающегося ума и больших странностей.

Жонглера Зоран уже успел повидать и осчастливил свое сердце воссоединением друга с любимой. Оставался лишь Йокса, до деревни которого самозваный детектив доберется уже завтра, после того как переночует в здешнем лесу, по которому он шел без особой радости, вспоминая о собственном убежище, Афрее, погубившем своими иллюзиями множество несчастных грибников и охотников.

Выбрав место для ночлега, Зоран разжег костер, что вызвало у него не малые трудности, так как после недавно прошедшего дождя было довольно сыро. Затем наемный убийца расстелил на земле свой длинный черный плащ и, усевшись на него, принялся жевать сухари, которые прихватил с собой в дорогу, запивая их вином из фляги.

На пламя огня можно смотреть бесконечно. Оно успокаивает. И даже Зорану, на котором одинокие посиделки сказывались довольно плохо из-за склонности к бесконечному самоанализу, при виде него становилось немного спокойней. До того момента, пока он не начинал вспоминать об Аделе.

Чародейка ураганом пронеслась по его жизни, разделив ее на то, что было до, и то, что стало после. Всего лишь два вечера они были вместе. Провели всего лишь несколько разговоров и подарили друг другу всего лишь несколько улыбок. Всего лишь один сумасшедший конкурс. Всего лишь одна наполненная страстью ночь в оказавшемся иллюзией доме. А Зоран уже знал о себе нечто, о чем ранее никогда не догадывался, и уже чувствовал то, над чем до встречи с Аделой мог лишь посмеяться, читая какой-нибудь дешевый любовный роман.

Всего лишь одно свидание. И целых полтора года и еще, вероятно, целая вечность разлуки.

Зоран отогнал от себя болезненные воспоминания. Судьбам некоторых людей суждено пересекаться лишь единожды, и ему пора бы уже это усвоить.

Однако с остающимся наедине с самим собой Зораном всегда все было не просто. Когда мнимый детектив в который раз убрал силуэт Аделы в самые дальние чертоги своего разума, на сцену сразу вышли совершенно другие и куда менее приятные его восприятию образы. Лица убитых им за всю его жизнь людей с укором смотрели на него, а рядом с ними плакали их близкие. Наниматели протягивали ему последние крохи, а он, не задумываясь, брал их снова и снова, оставаясь глухим всякий раз, когда они просили о чем-то еще. Кроме как убить.

«Прочь! Прочь я сказал»!

В голове снова стало тихо, когда Зоран усилием воли заставил себя перестать думать. Он потряс головой, после чего сделал несколько очень глубоких глотков вина, которое волной тепла разлилось по всему его телу. И стало легче. Костер немного расплывался перед взором, но его треск звучал по-прежнему успокаивающе. Мысли исчезли, и осталось лишь пьяное, наполненное необъяснимым теплом спокойствие.

«Пора спать».

Зоран лежал на спине и смотрел на полное звезд небо. Что там, в этой бесконечно черной пучине? И зачем ей столько звезд? Может это многочисленные глаза неведомых надзирателей, которые наблюдают за всеми живущими на этой земле? Может когда-нибудь каждому, осмелившемуся стать частью мироздания, придется держать ответ за свои поступки? Наверняка это так. Наверняка россказни астрономов о том, что звезды – это всего лишь небесные тела, всего лишь космические объекты, просто чушь. Это чьи-то глаза. Умные, внимательные и справедливые. И холодные.

«Такие же холодные, как ветки этого чертова куста, под которым я улегся».

Зоран движением руки смахнул с лица сухие ветки растения и продолжил наблюдать за ночным небом, предаваясь философским размышлениям, столь редко тревожащим его рассудок.

Он решил повернуться на бок и почувствовал, как его нога застряла в каком-то корне. Приподнявшись, чтобы оглядеться по сторонам и выбрать более удобное и ровное место для ночлега, Зоран замер от нахлынувшей на него волны ужаса.

Вокруг него из-под земли со всех сторон повылезали, словно пеньки, человеческие руки. И нога его вовсе не застряла в корне дерева. Ее сжимала чья-то торчащая из земли инеево-белая ладонь.

Руки были повсюду: они сгибались и разгибались в локтях, пытаясь коснуться Зорана, сжимали и разжимали пальцы, пытаясь схватить его за одежду мертвой хваткой. Они вылезали и вылезали из недр земли, и с каждой секундой их становилось все больше вокруг наемного убийцы, который бледнее мела сидел на своем плаще, раскрыв рот и вытаращив глаза.

– Нет… нет… отпустите. – просипел он.

А они были беззвучны. Более тихими, чем капля росы, стекающая с листа. Чем штиль. Чем дно мертвого озера. Более тихими, чем сама тишина, но от того не менее неотвратимыми. И у всех у них была лишь одна цель: тот, на чьей совести были их смерти. Зоран из Норэграда, ворон с горы Афрей.

Он заорал, что было сил. Но ждать помощи было неоткуда.

А руки убитых им людей продолжали хвататься за него: среди них были те, что принадлежат жестоким помещикам, издевающимся над слугами, продажным чиновникам, прощающим за взятки страшные преступления, работорговцам, насильникам и прочим мерзавцам, которых Зоран отправил на тот свет.

Но были руки и других. Тех, кому банально не посчастливилось встать на кровавом пути Зорана из Норэграда. Тех, без чьей смерти можно было обойтись…

И их было много, чертовски много. И каждая из них жаждала уцепиться хотя бы за крохотный кусочек плоти наемного убийцы. Они наваливались друг на друга и толкались между собой, пытаясь нащупать того, кого так сильно хотели заполучить.

Забрать к себе, под землю…

Упокоить в холодной, сырой почве.

Вот они схватили его уже со всех сторон, а он всё продолжал кричать и вырываться из стальных объятий, не желая осознавать, что любая попытка освободиться обречена на провал.

И в тот момент, когда буквально каждый сантиметр одежды оказался в плену, Зоран увидел, как к его горлу тянется небольшая, явно детская ладонь.

– Что ты здесь делаешь? – севшим голосом промолвил убийца.

Маленькая ладонь с силой, сравнимой разве что со смыкающейся челюстью бойцовской собаки, схватила Зорана за горло и принялась душить лжедетектива.

– Нет… Нет… Я не убивал тебя! Что ты здесь делаешь? Что ты здесь делаешь?!

– Ааа! Нет! – Зоран очнулся ото сна в холодном поту. Огляделся: вокруг не было никаких торчащих из земли рук.

«Кошмар. Мне просто приснился кошмар».

Он приподнялся и сел, уперевшись спиной в дерево. Костер уже догорал, и в лесу стало холодно. До рассвета было еще далеко, но Зоран решил больше не засыпать. Сегодняшняя ночь была явно не лучшей для сновидений. Взял в руку флягу – пусто, он все допил перед сном. Подбросил в костер заранее приготовленных сухих веток – пламя снова начало набирать силу. Посмотрел на небо, и, оказалось, на нем было не так много звезд, как в его сне. Оно было затянуто тучами. Зоран подумал, что неведомые надзиратели просто не хотят наблюдать за таким чудовищем, как он.

«Кто я? Я – Зоран из Норэграда. Я – раскаяние. Я – печаль».