Хуже, чем просто смерть
Зоран не мог знать о тех событиях, которые стали причиной совершенного чародейкой предательства. Точнее того, что Зоран считал предательством.
Малли фон Кройс неспешно прогуливался по улицам центральных районов Хикона.
«До чего же скучно».
За последнее время избалованному маркизу успели опостылеть все виды развлечений и удовольствий, которые он к своим двадцати пяти годам вкусил не то чтобы в достаточном количестве, а, скорее, в избытке. Малли был не единственным советником короля и занимался при этом не делами государственной важности, как остальные его коллеги, а выполнением личных поручений его величества. Проще говоря, интригами. И хоть таковых Лютер Третий плел немало, служба маркизу фон Кройсу давалась вовсе не с великим трудом и оставляла много свободного времени, которое надо было чем-то занимать.
Обычно, Малли либо ходил на скачки, где проигрывал крупные суммы, либо в казино, где играл с переменным успехом, либо в дорогие бордели, где куртизанки подняли эго маркиза до небес, хитрым образом внушив ему, что он – великий любовник. Но сейчас юному дворянину не хотелось совсем ничего. Он просто бродил по столице, в которой вовсю кипела и бушевала всеми возможными красками жизнь, и ощущал себя старцем в теле молодого человека.
Он медленно, держа правильную осанку, проходил между суетящихся подобно муравьям людей, вечно куда-то спешащих, кричащих, спорящих друг с другом, и презрительно смотрел на них.
«Хорошо вам, простолюдины. Всегда найдете, чем себя занять».
Малли уже намеревался идти домой, как вдруг его внимание привлекла к себе одна весьма заметная особа, которая выделялась из общей массы и направлялась в сторону то ли площади Владык, то ли Бархатной аллеи. Маркиз так и не успел близко познакомиться с этой женщиной, но ему этого очень хотелось.
* * *
Адела вернулась в столицу из Ланта, где находилась во время карнавальной недели. Чародейка была бы в прекрасном настроении, так как усилиями Тэи воссоединилась с Зораном из Норэграда, если бы ее сердце не тяготила тревога и предчувствие чего-то плохого.
«Два года я потеряла. Два года могла быть с ним. А вместо этого сбежала после первой встречи. И теперь неизвестно, сколько нам осталось. Его могут убить в любой момент».
Когда Адела начинала думать о том, что Зорана ежечасно преследуют, и в любую минуту его может не остаться в живых, ей сразу же становилось дурно. Она старалась не углубляться в эти тревожные думы, однако, едва ли это получалось. Поэтому помощь подоспела как нельзя кстати. Бархатный баритон прозвучал прямо над правым ухом идущей к себе домой чародейки, прерывая течение ее мыслей:
– Госпожа Морелли! Какая радостная встреча!
Адела повернулась к обратившемуся к ней человеку и увидела мило улыбающегося маркиза Малли фон Кройса. Он был причесан, его щегольской костюм опрятен и чист, а взгляд безупречно высокомерен, как и подобает истинным дворянам, по мнению некоторых из них. Он смотрел на чародейку немного сверху вниз, но все же с явной симпатией и с долей смущения: на бледном смазливом лице молодого мужчины появился легкий румянец.
– Здравствуйте, Малли. Встреча и впрямь радостная. – кривя душой, заметила чародейка, отдавай дань вежливости.
– Давно ли вы в Хиконе? Мне казалось, вы из другого города. Кажется из… из…
– Из Хайгерфорта, маркиз.
– Точно, из Хайгерфорта, как же я мог забыть? Наверное, дают о себе знать упущения в изучении географии. В юности этот предмет казался мне скучным.
– Понимаю, маркиз, понимаю.
– А какими же судьбами вы оказались в столице?
– Я решила переехать. Маленькие уютные города мне больше не прельщают.
– Хм. Довольно странно, что приезд такой прекрасной особы, да и к тому же чародейки, остался незамеченным.
– Я решила его не афишировать. Не люблю привлекать к себе внимание без лишней на то необходимости.
– И, тем не менее, вам это удается. Поверьте, вы притягиваете к себе взгляд более чем успешно.
– Спасибо за комплимент, маркиз. И знаете, вы правы, пожалуй. Чем дольше я стою здесь, посреди улицы, тем больше обращаю на себя взор прохожих. А мне, как я уже говорила, совсем этого не нужно. – произнесла Адела, которой разговор с Малли уже порядком надоел. Маркиз, тем не менее, намек понял не правильно, будучи излишне уверенным в своей исключительной привлекательности:
– Тогда позвольте пригласить вас, Адела, в самое лучшее заведение во всем Хиконе, в «Четыре пиона». Место это совершенно элитарное, кого попало, туда не пускают. Оно как нельзя лучше подходит для того, чтобы скрыться от посторонних глаз. Только вы, я и романтичный полумрак, что скажете?
Глядя на убежденного в своей неотразимости и явно страдающего нарциссизмом маркиза, Адела едва не рассмеялась. Подавленный хохот, однако, тут же уступил место плохо скрываемой антипатии:
– Вы маркиз, кавалер, конечно, каких мало. Но все же не тратьте мое время. Вы не в моем вкусе. – она смотрела маркизу прямо в глаза и видела, как он, будучи не привыкшим к таким категоричным отказам, ищет, но не находит слов, чтобы возразить. – До свидания. – закончила тогда Адела, не дожидаясь, когда Малли снова что-нибудь скажет своим мягким, не совсем похожим на мужской голосом. И пошла дальше в сторону Бархатной аллеи.
Маркиз фон Кройс был не в восторге от такого обращения. Являясь, несмотря на свою внешнюю инертность, довольно настойчивым в амурных делах человеком, он решил, игнорируя сказанное ему «нет», во что бы то ни стало добиться расположения Аделы. Эта затея была заведомо обречена на провал, но Малли теперь хотя бы было чем заняться.
* * *
Разослав слуг по всему городу, маркиз быстро узнал, где же все-таки остановилась Адела Морелли. И уже вечером, с иголочки одетый, с пышным букетом гортензий, он стоял возле освещенного луной дома чародейки, расположенного на Бархатной аллее.
Малли уже собирался подойти к входной двери и постучаться, как вдруг заметил, что к нему сбоку приближается какой-то горбатый старик.
«Что за нищенка бродит по району для богачей»?
– Вы потеряли свой кошель, господин! – неприятным скрипучим голосом вдруг заговорил незнакомец.
Малли лениво, как бы делая одолжение, немного повернул голову к пожилому человеку.
– Вы мне? – спросил маркиз.
– Вам, вам. Здесь больше никого нет.
Малли огляделся. Действительно, никого не было.
– Похоже, вы меня с кем-то перепутали. Идите своей дорогой и не мешайтесь, иначе я позову стражу.
– Как жаль, как жаль! Благородные намерения нынче не в чести! И все же я настаиваю, чтобы вы проверили свои карманы. Ибо будет весьма печально, если кошель окажется утерян. Тогда его обязательно подберет какая-нибудь нищенка.
Малли нахмурился, услышав, как старик вслух произнес слово, которое минуту назад маркиз и сам мысленно озвучил.
«Какой надоедливый».
Фон Кройс осмотрел карманы и с удивлением заметил, что кошель действительно отсутствует. Как будто просто взял и исчез, ведь выпасть он не мог – карманы были глубокие.
«Чертовщина».
– Что вы там сказали про кошель? Я его выронил, по-вашему?
– Да! Совершенно точно! Вон в том переулке, через который, очевидно, вы решили срезать путь. Вы уж простите, так совпало, что я шел прямиком за вами. К вашему счастью, между прочим.
– Так давайте его скорее, раз подобрали. – нетерпеливо произнес Малли.
– О нет! Что вы? Я же сказал, будет весьма жаль, если его кто-то подберет. Руки такого, как я, не достойны касаться благородных материалов, из которых ваш кошель пошит.
«Какой сообразительный для простолюдина. Прямо с языка снял».
– Он там! Лежит себе, вас дожидается. – продолжил незнакомец. – Пойдемте за мной, маркиз.
«Откуда он знает, что я – маркиз»?
Малли шел за стариком, который, повернулся к маркизу чудовищных размеров горбом.
Они свернули в темный переулок и прошли по нему около пяти метров, после чего старик остановился.
– Вот он. – указал на землю уродливым пальцем, торчащим из рукава похожего на монашеское одеяния.
Малли нагнулся, чтобы подобрать свой кошель, как вдруг услышал голос стоявшего у него за спиной незнакомца:
– Пока Адела с Зораном, она никого к себе не подпустит. Ты ему и в подметки не годишься.
Маркиз в недоумении повернулся к загадочному наглецу:
– Простите, что?
– Я говорю, ты, сопляк, не имеешь никаких шансов, пока Адела с Зораном из Норэграда.
– Да как ты смеешь, да ты знаешь, кто я та… – внезапно фон Кройс прервал свою полную праведного гнева речь, застыв на месте от того, что увидел.
Громадный горб старика внезапно стал распрямляться, а конечности увеличиваться в размерах. Уродливые обезвоженные руки удлинились, равно как и пальцы на них. Это был уже не человек, но нечестивое, дьявольское отродье. Он навис над испуганным маркизом подобно сгоревшему дереву и дико хохотал. Малли только сейчас заметил, насколько жуткое лицо у его странного собеседника: глаза уподобились двум громадным черным жемчужинам или даже безднам, из которых смотрит сама тьма, пожирая при этом душу осмелившегося в них заглянуть, а рот, длинный и неровный, напоминающий рваную рану, нанесенную не далее, чем мгновение назад, не переставал улыбаться.
– Тит-тулы… званийя… этто пузтотта. Оньи не помоугут тебьбе со мной. Я выш-ше.
Малли трясся от страха. От его дворянского достоинства не осталось и следа. Он просто стоял и дрожал перед кем-то или, скорее, чем-то, на что пару минут назад смотрел даже менее уважительно, чем на кучу навоза.
– Тыыы… – на этом слове демон коснулся своим длинным, как ветка, пальцем лица фон Кройса. Маркиз вздрогнул от чудовищного страха и обжигающего холода, который источала тронувшее его щеку конечность. – Сдделайешь что я скажуу теббе. Тоггда буддешь жить. Не сдделайешь – смердь.
Малли закивал головой, в знак согласия. Маркиз, охваченный первобытным ужасом, сделался безропотным и податливым как самый преданный слуга, а не как человек голубых кровей.
– Мнее нужно, чтоббы Зорран страдаль передд смердью. Чтоббы ссаммый близкий предаль. Аделла. Пусть уйдетт. Растопчетт его. Скажешшь королю. Уббедишь его. Емму понравится. Передд смерттью мучадь. Пусдь обманед Адделу. Шантажж. Илли Зорран умред. Илли она уйдетт.
– Я сделаю… все сделаю…пожалуйста. – маркиз закрыл глаза не в силах больше смотреть на своего собеседника, а когда снова открыл, демон стоял перед ним уже в облике старца.
– Конечно, сделаешь! И будешь себе с Аделой! – горбун захохотал как одержимый и пошел к выходу из переулка. Пройдя всего несколько шагов, он вдруг перестал смеяться, остановился и повернул голову на Малли. – А если не сделаешь, то я вернусь за тобой. – И снова продолжил путь, насвистывая какую-то жуткую мелодию.
* * *
– То есть ты предлагаешь мне сначала растоптать его, а только потом прикончить, да Малли? – король Лютер задумчиво тер подбородок, сидя в кресле, и сверлил взглядом своего советника, который, покорно склонив голову, стоял посреди кабинета.
– Да, Ваше Величество.
– А ты жесток, Малли. Скажи честно, зачем ты мне это предложил?
Маркиз не смог быстро ответить монарху на этот вопрос. Заметив замешательство своего советника, Лютер Третий снова заговорил:
– Раз Зоран так ее любит, может, лучше просто ее убить? Нет лучшего способа навредить человеку, чем лишить его близких жизни.
– Если позволите, Ваше Величество, то, по моему мнению, гораздо больнее чувствовать себя преданным. Тем более, Зоран уже проходил через боль утраты, судя по тому, что попал в Орден. К подобному ему не привыкать.
Король продолжал испытующе разглядывать фон Кройса. В какой-то момент он слегка улыбнулся. Так, словно ему в голову пришла некая догадка.
– Я понял, зачем тебе все это. Ты бы не был так жесток к моему врагу, ты слишком эгоистичен. Зоран, видимо, тоже твой враг. – Лютер Третий сделал паузу. Малли едва открыл рот, чтобы ответить королю, но не успел. – Или, точнее, конкурент. Адела тебе не безразлична, правда? Поэтому ты не хочешь просто убить ее? – завершил рассуждения монарх, все-таки не дав своему советнику вставить свое слово.
– Вы абсолютно правы, Ваше Величество. Осмелюсь заметить, что вы – сама проницательность. – убедившись, что король предоставляет ему возможность высказаться, произнес маркиз.
– Что ж, будь, по-твоему. Мне нравится твоя идея. Разыщи мне Конрата, я дам ему дополнительные указания. А потом пошли кого-нибудь за госпожой Морелли.
– Будет исполнено, Ваше Величество. – Малли поклонился и развернулся, чтобы уйти.
Но едва Маркиз прикоснулся к дверной ручке, как Лютер Третий обратился к нему снова:
– Забыл спросить, Малли, что это у тебя на щеке?
Фон Кройс потер щеку, на которой красовалось пятно от ожога, который оставил ему своим жутким холодным пальцем демон из переулка.
– Моя неуклюжая служанка пролила на меня кипяток.
* * *
Ей пришлось довольно долго идти до королевского замка. Путь от Бархатной Аллеи до Анкероша был не близким. Хождение по самому замку также оказалось весьма длительным и состояло из долгих подъемов по кривым лестницам и бесконечных шествий по длинным коридорам.
«Рыцарь-герольд решил вести меня самым длинным путем»?
На пути в королевский кабинет Адела, подводя итог собственным размышлениям, пришла к выводу о том, что Лютер Третий, скорее всего, вызвал ее лишь для того, чтобы предложить служить в замке, пополнив ряды других чародеев и чародеек, коими кишел Анкерош. На случай таких предложений, у Аделы уже давно была подготовлена речь. Беловолосую чародейку с завидной регулярностью заманивали на службу дворяне разной степени высокопоставленности, но вот уже на протяжении многих лет она ни на кого не работала. Просто ей это надоело. Просто она могла себе это позволить.
«Всему миру уже известно, что я никому не служу. До короля новости доходят в последнюю очередь? Позор его информаторам».
Но когда чародейка вошла в кабинет монарха, ее недовольство мгновенно сменилось тревогой. По правую руку развалившегося в кресле короля стоял огромный как кусок скалы светловолосый человек с хищным лицом, полностью одетый в черное. Точно так же, как Зоран. Адела догадалась, кто это.
«Так вот, кому они продались».
После предусмотренного этикетом поклона и сдержанного приветствия, Адела, пытаясь скрыть тревогу, принялась смотреть на короля, в ожидании разъяснения цели приглашения.
– Адела Морелли. Я представлял вас немного по-другому.
– А я по-другому представляла аудиенцию. – ответила она, переведя взгляд на мрачного великана.
– Ах, вы об этом. Знакомьтесь, это – магистр Конрат. Догадываетесь, почему я назвал его магистром?
– Догадываюсь.
– Как я и думал. Вам же не впервой сталкиваться с людьми подобного рода?
– Нет, не впервой. Но я стараюсь максимально ограничивать себя от таких столкновений.
Король усмехнулся.
– Неужели?
Адела промолчала.
– Давайте начистоту, госпожа Морелли. Тот, кого называют Зораном из Норэграда, навредил и мне лично, когда убил барона Друнвельда, который, да будет вам известно, является мне дальним родственником, и собственным соратникам. Он предал братьев по оружию. На войне это называется дезертирством.
Адела не сводила с короля взгляд. В глазах чародейки была холодная злоба, но ни одним жестом она не выдала эмоций, ни один мускул не дрогнул на ее лице.
– Вы позвали меня, чтобы уведомить об объявленной на малознакомого мне человека охоте? Я весьма польщена, конечно, но вы опоздали. И если это все, то я бы хотела уйти. Меня мало волнуют дворцовые интриги и, тем более, судьбы убийц.
– В первое я верю охотно. А вот во второе – очень слабо. Вы же понимаете, госпожа чародейка, что до Зорана рано или поздно доберутся?
– Все рано или поздно умрут.
– В случае с Зораном это будет скорее рано.
– Мне все равно. – ответила Адела. Актерская игра этой женщины была на высоте.
– Это неправда. Именно поэтому я вас и вызвал. Дело в том, что я хочу предложить вам альтернативу. Если бы вы могли повлиять на мое решение о заслуженном преследовании Зорана, вы бы повлияли, так ведь?
«Нет смысла отрицать. Король все знает. Но кто ему рассказал»?
– Да.
– Отлично. Тогда к сути. Я оставлю Зорана в живых. Его не будет преследовать ни Орден, ни я лично. Для этого я потребую от вас совсем не многого. Вам нужно будет… всего лишь отказаться от него. Но сделать это так, чтобы он не догадался, о том, что это произошло по договоренности. Это должно быть жестоко. Цинично. Также жестоко, как он убил барона Друнвельда. Также цинично, как он предал Орден.
Адела не верила не единому слову. Она все прекрасно поняла. Большинство королей, с которыми она сталкивалась, были именно такими, как Лютер. Даже убить по-человечески не могли. Им всегда нужно было растоптать врага перед этим. Теперь за ней буду следить, в независимости от того, согласится она на предложение монарха или нет. Во втором случае Зорана убьют сразу. А в первом она сможет выиграть время и что-нибудь придумать. Выбор чародейки был очевиден.
«Спасибо, что сообщил мне о своих планах, король. Прости меня, Зоран. Когда-нибудь ты узнаешь, что больно было не только тебе».
Когда чародейка вышла, Лютер Третий произнес, погрузившись в воспоминания о своем старшем брате, Давене:
– Быть преданным, Конрат, воистину хуже, чему быть убитым. Насладитесь его болью. А только потом заберите жизнь.
* * *
С тех пор, как таверну «Арлекин», пользующуюся в Хиконе отличной репутацией, облюбовала группа одетых в черное сомнительных личностей, во главе со светловолосым, пугающего вида человеком-горой, ее с каждым днем стало посещать все меньше горожан. Это было понятно, ведь в «Арлекине» предпочитали проводить время более-менее достойные и состоятельные люди, не желающие делить помещение с разного рода наемниками. А особенно – с самыми опасными на вид.
Хозяин таверны, однако, мер никаких не принимал, так как наемники эти заняли самые дорогие комнаты, за которые немалая сумма была уплачена заранее. К тому же эти гости вели себя, вопреки своему облику, довольно тихо и культурно. Разговаривали негромко, а когда к ним подходил кто-то из обслуги, и вовсе замолкали.
За самым большим столом в таверне их сидело пятеро. До того момента, как к ним подошел шестой, чуть выше среднего роста, коренастый, с уродливым шрамом на нижней губе и явно чем-то недовольный.
– Садись, Бирг. – произнес огромных размеров вожак. – Почему ты один? Где Креспий?
Бирг уселся и произнес:
– Креспий больше не с нами. Он предал Орден так же, как это сделал ублюдок Зоран.
Лица убийц исказила злоба. Здоровяк Трэч даже ударил кулаком по столу. Один лишь Конрат, казалось, не был удивлен. Сохраняя ледяное спокойствие, магистр спросил:
– Как это случилось?
– В Навии мы нашли Динкеля. Мы следили за ним и его бабой несколько дней. В конце концов, мне надоела эта слежка, и мы с Креспием схватили обоих чертовых циркачей. Связали их в подвале собственного дома и начали задавать вопросы. Амулет на Динкеля не подействовал, и тогда я начал пытать. А потом наш впечатлительный Креспий вырубил меня сзади вазой и сбежал вместе с хромым и его рыжей сукой. Когда я проснулся, их уже не было.
– Я всегда знал, что Креспий – тряпка. – Высказался южанин Бенедикт.
– Зоран оказывал не него слишком дурное влияние. Не сказал бы, что он – тряпка. Скорее просто ведомый человек, вот и все. – предположил Кай.
– Уж не оправдываешь ли ты его, а Кай? – довольно злобно спросил Норман. После смерти своего брата он стал довольно агрессивным.
– Нисколько. – коротко ответил Кай.
– Бирг, скажи мне, Динкель рассказал хоть что-нибудь? – пробасил Трэч.
– Ничего. – недовольно бросил в ответ Бирг. Гнев ежесекундно пожирал его изнутри, ему не терпелось поскорее отправить ненавистного Зорана на тот свет. Бирг постоянно думал об этом, представлял, как оставляет на теле своего врага смертельные раны, а после выдавливает ему глазные яблоки. Как отрезает, в конце концов, нижнюю губу, наслаждаясь криками пощады. – А вам удалось напасть на след? – задал он вопрос.
– Нет. Но нам и не придется на него нападать. – неожиданно для всех сказал Конрат.
– То есть, как не придется? – поинтересовался Норман. Другие братья тоже всем своим видом демонстрировали недоумение.
– Мы что, прощаем его? – снова заговорил молчаливый обычно Трэч. Он хоть и не был глупцом, но все же был довольно наивным и прямолинейным по меркам Ордена. Конрат посмотрел на Трэча так, что взглядом дал понять ему, что тот сказал глупость. – Я имел в виду, что мы же не найдем его, если не будем пытаться. А это то же самое, что простить. – поправил Трэч сам себя.
Конрат заговорил:
– Сегодня я снова был у короля. Не знаю откуда, но ему точно известно, что Зоран рано или поздно сам придет в столицу. Королю кто-то сообщил, что Зорана стоит поджидать на бархатной аллее, у крайнего справа дома, если идти вверх по ней. С сегодняшнего дня мы будем по очереди поджидать его там. Но сразу убивать не нужно. Позже убьем.
Норман вдумался в сказанное магистром и, покачав головой, недовольно произнес:
– Не нужно? Конрат, я не ослышался? Может мне еще подойти и извиниться перед ним за саму мысль об этом?
Конрат загадочно улыбнулся. Его хищное лицо приняло коварное выражение, которое никогда не сулило его врагам ничего хорошего. Братья поняли: магистр знает, что делает.
– Быстрая смерть, Норман, это слишком гуманно для Зорана. А нам всем нужно насладиться местью.
