И появление движения по контролю рождаемости, и смягчение нравов большинства иудейских и христианских конфессий к середине XX века совпали с популяризацией нового взгляда на брак, который вызревал десятилетиями. Все больше американцев видело в браке не средство продолжить род, но союз, основанный на взаимной любви, уважении, наслаждении сексом, а общество в целом стало делать больший акцент на «потреблении, удовлетворении и наслаждении». Идея, что секса и сексуального удовольствия не нужно стыдиться и что сексом должны наслаждаться оба партнера, стала движущей силой в процессе движения к эгалитарному браку.

Американцы могли усваивать позитивное отношение к сексу из фильмов, художественной литературы и популярных научных трактатов. Этому способствовало и знакомство с трудами европейских авторов, например с работами Зигмунда Фрейда и Хэвлока Эллиса, которые считали главной причиной несчастья подавление сексуальных желаний. Если Фрейд соглашался со многими своими современниками в том, что женщина должна быть избавлена от стресса и работы вне дома, а ее долг состоит в том, чтобы заниматься семьей, то Эллис отстаивал женскую сексуальность и право женщины вращаться не только в семейном кругу, но и в обществе.

Но каким образом эти свежие теории и движения отразились на том, как американские жены осмысляли свою сексуальность, и на том, как они ее выражали? К сожалению, в женских письменных свидетельствах стремление к выражению сексуальных желаний не стало ярче по сравнению с викторианским периодом: по крайней мере, этого нельзя заметить в текстах, которые были предназначены для чужих глаз, таких как автобиографии, стихи и художественная литература. Женщины в англо-американском мире попросту не пишут о таких вещах вплоть до конца XX столетия. Да, конечно, были примечательные исключения – как, например, южанка Кейт Шопен и ее повесть «Пробуждение» (1899) или британка Рэдклифф Холл и ее «Колодец одиночества» (1928). Героиня Шопен чахнет в браке, ее жизнь отличается от жизни тех замужних женщин, которые «посвящают себя своим детям, поклоняются своим мужьям и уважаемы за то, что безупречно умеют держаться в тени». Холл писала о еще более шокирующем предмете – лесбийской любви. Эта тема считалась настолько табуированной, что ее книги были запрещены в Англии, хотя продавались во Франции и в Америке. Шопен писала об удушающем браке, который, безусловно, был знаком многим женщинам рубежа веков, а Холл рассказывала о новой сексуальной свободе зарождающегося века эмансипации. И хотя обе писательницы говорили об опыте, который разделяли многие женщины, они были далеки от мейнстрима.

Большинство американцев до сих пор были уверены в том, что женщина должна сохранять чистоту до брака, а после брака довольствоваться ролью жены и матери. Лишь редкие роковые женщины и коварные соблазнительницы – персонажи из раннего кинематографа – не подпадали под этот идеальный образ спутницы жизни. Если добропорядочная женщина находила удовольствие в супружеском сексе, как ей и полагалось, для нее по-прежнему считалось неприличным говорить или писать о секретах, которые хранила спальня.

Наиболее интересные сведения о женской сексуальности этого периода можно найти в свежих исследованиях, посвященных сексуальной тематике, например в напечатанных в 1929 году трудах Кэтрин Бемент Дэвис («Факторы сексуальной жизни у 2200 женщин») и Гилберта Гамильтона («Исследование брака»). Из этих работ можно сделать вывод, что сексуальная революция, которая произошла в 1960–1970‐е годы, подготавливалась уже тогда.

Если викторианцы считали, что сексом могут заниматься только супруги и что его главная цель – создание потомства, то американцы в период после I Мировой войны либеральнее относились к сексуальным отношениям, не направленным на зачатие. Хотя викторианцы полагали, будто мужчины гораздо более страстные, чем женщины, уже к 1920‐м годам распространилось мнение, что женщины тоже испытывают влечение, сравнимое по силе с мужским, даже равное ему. И если в исследовании Мошер, проведенном на рубеже веков, говорится о начале перехода от идеалов Викторианской эпохи, где секс видится как средство размножения, к новому идеалу секса между супругами без какой-либо «более высокой» причины, то в трактатах Дэвис и Гамильтона содержатся подтверждения того, что этот переход по сути уже совершился: секс начали широко признавать как благо для брака вне зависимости от того, приводил он к зачатию или нет.

При внимательном чтении исследования Дэвис можно заметить, что большинство жен занимались сексом каждую неделю, а 74 % использовали какое-либо средство контрацепции. Хотя четверть женщин сообщала, что их первый сексуальный опыт в замужестве не был приятным, более половины затем начинали получать удовольствие от секса по мере того, как укреплялись супружеские отношения. 30 % жен оценивали свое желание заниматься сексом как сравнимое с желанием их мужей.

Исследование Дэвис также сообщает нам интересные подробности о сексуальной активности вне брака: 7 % жен признавались, что занимались сексом до замужества, 40 % замужних женщин и 65 % одиноких женщин говорили, что занимаются мастурбацией, а многие незамужние выпускницы колледжа признавались в том, что имели гомосексуальный опыт. Информация, которую приводит Дэвис, свидетельствует о том, что теперь тема секса – даже в самых его «аморальных» и «противоестественных» формах – могла подниматься по крайней мере в научных исследованиях.

В другом исследовании, которое датируется 1929 годом, доктор Гамильтон пытался проследить взаимосвязь между сексуальной удовлетворенностью и счастьем в браке. Подобно многим своим современникам, он считал, что секс укрепляет брак и что, напротив, сексуальная неудовлетворенность приводит к серьезным проблемам в браке. Следуя Фрейду, он интересовался в основном «недостатком оргазмов» среди женщин. Поскольку опросник был направлен на поиск проблем в браке, неудивительно, что их он и выявил. 35 % опрошенных замужних женщин с отвращением вспоминали первый коитус в браке. Многие из них никогда не испытывали оргазма, и пятая часть из них была «в серьезном психоневротическом расстройстве». Все они, за исключением тех, кто был бесплоден или желал забеременеть, пользовались средствами контрацепции.

Исследование Дэвис и Гамильтона в некоторых вопросах противоречат друг другу. Дэвис делает вывод, что жены преимущественно были удовлетворены своей сексуальной жизнью. Гамильтона же интересуют сексуальные проблемы, и вместе с другими медицинскими экспертами своего поколения он породил новую форму беспокойства по поводу женской сексуальности. В середине XIX века жены могли переживать из‐за того, что испытывали сильное влечение, так как общество внушало, что им не положено его испытывать. Век спустя жены переживали из‐за того, что они не испытывали влечения и удовлетворения. Гамильтон и другие последователи Фрейда допускали, что это может произойти только в случае «вагинального оргазма» и только с мужчиной. Исследования Дэвис и Гамильтона сходны в том, что подчеркивают важное место секса в супружеских отношениях и значимость использования контрацепции в браке.

Изменение сексуального поведения и взглядов в начале XX века следует рассматривать в контексте других важных трансформаций, которые произошли с женщинами. К 1920 году движение за женскую независимость добилось значительных успехов, все больше женщин получали высшее образование и находили работу, религия начинала прислушиваться к аргументам ученых, а образ «новой женщины» был широко распространен. Альфред Кинси, автор исследования женского и мужского сексуального поведения, о котором мы подробнее расскажем в десятой главе, считал «ревущие двадцатые» переломным периодом в истории американских взглядов на секс.

Новый подход к сексу транслировался через американские журнальные заметки, рекламу, книги и фильмы. Популярностью пользовалась книга «Гигиена брака» (1932) Милларда Эверетта из Центрального колледжа YMCA в Чикаго. Прямота, с которой он говорил о женских и мужских половых органах, венерических заболеваниях, деторождении и контроле рождаемости, соответствовала настроениям в либеральных кругах Америки. Секс с целью продолжения рода уступил место сексу ради секса, «одному из ключевых компонентов счастливой жизни». На этот счет Эверетт высказывался довольно бескомпромиссно: «Продолжение рода не единственная и не главная цель брака… ‹…› мы убедимся, что его главная цель – желание разделить сексуальное удовольствие».

Представления Эверетта об идеальном браке согласовывались с убеждениями респонденток в исследовании Мошер и с видением многих наших современниц. Эверетт признавал важность романтических чувств на ранней стадии отношений и считал их необходимыми для того, чтобы установить более доверительное взаимодействие в сексе. Кроме того, он выступал за равенство между мужьями и женами во всех сферах. Он рекомендовал мужчинам и женщинам «вступать в брак, имея равнозначный опыт во всех областях». Женщинам советовал «обрести финансовую независимость не только потому, что это поможет партнерам сблизиться ‹…› но также потому, что это сделает их более свободными и не позволит отношениям скатиться к неравенству и перевесу в сторону мужчины». Также он предлагал мужьям и женам, «если они не сделались рабами средневековых предрассудков» (так он называл католичество), принимать во внимание контрацепцию. И он ждал того дня, когда «мужчина и женщина смогут существовать на равных; когда женщина не будет лишь на том основании, что должна выносить ребенка, пропадать из мира и прекращать плодотворную, способствующую общему благу деятельность ‹…› и когда ни мужчина, ни женщина не будут „главой семьи“, но брак превратится в союз на равных».

Такая прекрасная картина равного брака, безусловно, не отвечала представлениям большинства американцев – современников Эверетта, однако примечательно, что он получил одобрение YMCA – организации, защищающей интересы белого протестантского населения среднего достатка. Женщины, принадлежавшие к этой части населения, отныне наделялись правом на сексуальное удовольствие; они верили, что работу, брак и заботу о детях можно совместить, и ждали, что вскоре наступит абсолютное равенство супругов.

Однако в последующие годы произошел откат с этих позиций. Такие проблемы, как свобода сексуальности, равенство супругов и работа, попросту потеряли свою значимость для замужних женщин перед лицом экономической депрессии. Большинство семей благодарили судьбу, если хотя бы один член семьи, как правило муж, устраивался на работу. Общественное мнение винило жен в том, что они отнимают работу у мужчин, и на законодательном уровне даже был принят ряд мер, ограничивающих замужних женщин в праве на труд. И те жены, что ходили на работу, и те, что занимались домашним хозяйством, как могли, старались уменьшить количество расходов и размеры своих семей.