Дмитрий уехал в Персию. Мария Павловна работала в госпитале во Пскове, Павел Александрович и Ольга Валериановна жили в Царском Селе, и на короткое время они оказались в стороне от эпицентра февральских событий. Ольга Валериановна пишет в мемуарах: «В понедельник, 27-го, полное отсутствие газет заставило нас опасаться худшего. В Царском мы не нуждались ни в чем, но в Петербурге не хватало хлеба. Я повторяю, что все это было устроено революционерами. Дочери из города телефонировали мне, что стрельба все усиливается и полки начинают переходить на сторону мятежников. Около двух часов приезжает из Петрограда письмоводитель нашего нотариуса, очень умный, храбрый, честолюбивый, но беспринципный молодой человек. Я знала его благодаря работе в комитете помощи нашим военнопленным, где я была председателем, а он – моим заместителем… Он приехал, чтобы сообщить нам о важных событиях текущего момента и чтобы покорнейше просить великого князя настаивать на возможно скорейшем возвращении государя из Могилева. „Еще не все потеряно, – сказал он, – если бы государь захотел сесть у Нарвских ворот на белую лошадь и произвести торжественный въезд в город, положение будет спасено. Как можете вы оставаться здесь спокойными?“ В эту минуту вошел кн. Михаил Путятин, управляющий Царскосельским дворцом, и мы с общего согласия решили, что государь, конечно, в курсе дела, что он знает, что ему следует предпринять, и что лучше всего предоставить ему самостоятельность в его действиях. Увы, увы, не были ли мы правы? Снова раздался звонок телефона. Мятежники только что взяли штурмом Арсенал. В этот момент мы почувствовали, что почва действительно качается у нас под ногами…».

Манифест об отречении

Николай находился в ставке в Могилеве. 1 марта в 8 часов утра Павел Александрович должен был встретить на вокзале в Царском Селе императорский поезд. Но поезд так и не пришел! Павел возвращается домой, и вместе с начальником Царскосельского дворцового управления Михаилом Сергеевичем Путятиным они начинают составлять манифест о даровании императором конституции. Им кажется, что только таким путем еще можно удержать царскую власть в России. Они просят у Александры Федоровны, которая с детьми живет в Царском Селе, подписать манифест, но она категорически отказывается. Тогда манифест подписывает Павел, а вслед за ним, уже в Петрограде, свои подписи ставят великие князья Михаил Александрович и Кирилл Владимирович. Манифест отвозят в Думу, но остановить революционные события уже невозможно. Из Петербурга приходят известия о том, что по дороге в столицу, в поезде, Николай подписал отречение от престола. Великого князя и его жену разбудили среди ночи, чтобы доставить им эту депешу.

«Великий князь и я были ошеломлены, – пишет Ольга Валериановна. – Очнувшись, я вся дрожала, и зубы у меня стучали. Как мы ни предугадывали это крушение всего нам дорогого, теперь мы не могли этому поверить. Однако листок пергамента был перед глазами и огненными буквами говорил нам об ужасной истине. После ухода полковника мы даже не подумали о том, чтобы снова лечь спать. Падение империи, – так как мы великолепно понимали, что это было именно падение, – предстало перед нами во всем своем ужасе».

В ожидании приезда Николая великий князь делал все возможное, чтобы обеспечить безопасность Александры Федоровны и болевших корью царевен и царевича. Обратившись к охранникам дворца, он сказал им: «И теперь во дворце, который вы сторожите, – ни царицы, ни царевича, а только мать с больными детьми. Так обещайте ж мне, бывшему своему командиру, беречь их как зеницу ока, не шуметь, не кричать, помнить, что дети очень еще больны. Обещаете?». Солдаты закричали: «Ура!».

Наконец 10 (23) марта в Царское Село вернулся император. Всю весну и половину лета царская семья провела в своем дворце под арестом. 1 августа по распоряжению Керенского их увезли в Тобольск. Великий князь Павел и Ольга Валериановна остались в своем дворце под домашним арестом.

Николай II в Царском Селе вместе со своими детьми и племянниками после отречения от престола

В августе 1918 г. большевики арестовали Павла Александровича вместе с великими князьями Дмитрием Константиновичем, Николаем Михайловичем и его братом Георгием Михайловичем. Сменив несколько тюрем, великие князья оказались в Петропавловской крепости. Теперь, после покушения на Ленина и убийства Моисея Урицкого, «бывшие великие князья» объявлены заложниками, «которые, – как писали газеты, – будут расстреляны в случае, если будет убит кто-либо из советских работников». После того как в Германии арестовали Карла Либкнехта и Розу Люксембург, вынесли приговор петропавловским узникам: их расстреляли 20 января 1919 г. в Петропавловской крепости.

Владимир, сын Павла Александровича и Ольги Валериановны, арестован и отправлен в Сибирь, погиб в Алапаевске. Ольга и две ее дочери бежали в Финляндию и оттуда переехали в Париж. Мария Павловна 6 (19) сентября 1917 г. вышла замуж за Сергея Михайловича Путятина, сына Михаила Путятина, и уехала с мужем в Румынию, а затем в Париж, где работала фотографом в доме моделей, познакомилась с Коко Шанель, позже открыла мастерскую вышивания «Китмир». Дмитрий Павлович после Октябрьской революции перешел на английскую службу, затем эмигрировал в Лондон, оттуда – в Америку и снова в Европу, во Францию, где жила его сестра. Он женился на дочери миллионера Джона Джошуа Эмери Одиль, у них родился сын Павел, получивший фамилию Романов-Ильинский. Дмитрий умер в 1942 г. от туберкулеза. Мария Павловна также уезжала в Америку, жила одно время в Аргентине, потом вернулась в Европу и последние дни своей жизни провела в Швейцарии, в имении на острове Майнау в Боденском озере. Здесь они с Дмитрием и похоронены.