Чуть позже полудня 13 сентября 1882 года принадлежащий компании «Кунард» лайнер «Парфия» сквозь пролив вошел в гавань Нью-Йорка. Стоял ясный осенний день: на синем небе не было ни облачка, вода искрилась в ярких солнечных лучах. В отдалении виднелись оборонительные валы Манхэттена. Мелвилл четыре года не видел своего родного города. Для него это был счастливейший миг долгожданного возвращения домой, но кое-что все же омрачало его радость – ровно год назад его вельбот разлучило с катерами Делонга и Чиппа в разгар шторма.

Большинство выживших моряков «Жаннетты» вернулись в Нью-Йорк в мае, вместе с группой Даненхауэра. Но имя Мелвилла было у всех на устах, и его возвращения давно ждали. Встречать его пришло несколько тысяч человек. В глазах общественности попытки Мелвилла разыскать погибших товарищей, без всякой надежды петляя по сибирским пустошам, стали демонстрацией великой преданности, которую воспели в песнях, стихах и журнальных статьях, не говоря уж о репортажах в нью-йоркском «Геральд». Если Делонга считали павшим героем экспедиции «Жаннетты», то Мелвилл был ее живым героем. Теперь им интересовался не только «Геральд», но и все остальные газеты.

Джеймса Гордона Беннетта в толпе встречающих не было. Издатель оплатил все счета «Жаннетты», как и обещал. Он получил что хотел: отправив нескольких репортеров в Сибирь, он обратил историю «Жаннетты» в деньги всеми возможными способами, во многом даже затмив репортажи Стэнли из Африки. Один из его корреспондентов, Уильям Генри Гилдер, доходил до Берингова пролива на борту корабля «Роджерс», отправленного на поиски «Жаннетты», однако был вынужден сойти на берег, когда пожар полностью уничтожил корабль. Затем один из офицеров с «Роджерса» Чарльз Путнэм остался на льдине, которая уплыла в открытое море, и пропал. Гилдер на собачьей упряжке проехал две тысячи миль на запад, пока не напал на след несчастной «Жаннетты». Перехватив запечатанный пакет с корреспонденцией Мелвилла, он отправил свою статью на телеграфную станцию в Иркутске и первым сообщил историю о гибели «Жаннетты» миру.

Другой репортер «Геральд» Джон Джексон обнаружил место упокоения отряда Делонга, ненадолго откопал тела, якобы чтобы забрать бумаги и личные вещи, но скорее всего, чтобы найти следы каннибализма или насильственной смерти (но ничего не обнаружил). Узнав об осквернении могилы мужа, Эмма Делонг сказала Беннетту, что это «самая горькая пилюля, которую ей пришлось проглотить в жизни». И все же сенсационные сообщения Джексона, как и репортажи Гилдера, расходились как горячие пирожки.

В тот день вместе с Мелвиллом на борту «Парфии» были еще два прославленных моряка «Жаннетты» – Найндеман и Норос. Кроме того, они везли с собой очень важный груз. В аккуратно упакованных коробках и ящиках находились все судовые журналы, карты, документы и научные образцы, собранные в ходе плавания «Жаннетты». Мелвилл также забрал все записи Делонга и небольшой дневник, который капитан вел во время долгого перехода по льду и дельте до самой своей смерти. Он забрал и личные вещи всех погибших моряков. Шесть месяцев он глаз не спускал с этих ценнейших ящиков.

Чтобы добраться до Нью-Йорка, Мелвилл, Найндеман и Норос преодолели 12 000 миль вокруг света: из дельты Лены по тундре до Якутска, затем по тайге до Иркутска, затем по степям на санях до железной дороги в Оренбурге, затем 9000 унылых миль на поезде до Москвы.

В Санкт-Петербурге император пригласил троих моряков в один из императорских дворцов в Петергофе. Троих американцев доставили туда на царском экипаже, угостили коньяком и сигарами и проводили в зал приемов.

Александр III, лысый, грубоватый, похожий на медведя человек с тяжелым взглядом, лично встретил Мелвилла и матросов. Император был полностью осведомлен об истории «Жаннетты» и хотел выразить американцам соболезнования от лица всей российской нации. «Я уверен, – сказал он, – что лишь суровость нашего климата, но не черствость моих подданных привела к гибели ваших товарищей». Императрица Мария Федоровна с нежностью осмотрела руки и пальцы Мелвилла, на которых по-прежнему оставались следы обморожения. «Надеюсь, – сказала она, – что вы больше не будете испытывать судьбу на морозном севере».

Из России отряд Мелвилла отправился в Берлин, а затем ненадолго заехал в родные края Найндемана – на остров Рюген в Балтийском море. Там немца встречали всей деревней. «Деревенские девушки, – писала одна газета, – принесли цветы и венки».

Затем моряки добрались до Англии, где в Ливерпуле сели на «Парфию», на которой и пересекли Атлантику. На подходе к Нью-Йорку корабль встретила частная яхта «Океанская жемчужина», на борту которой были городские чиновники, флотские офицеры и родственники моряков. Когда моряки поднялись на борт «Океанской жемчужины», их тотчас окружили доброжелатели. Мелвилла встречали брат, две сестры и племянница. Невеста Найндемана, мисс Ньюман, смиренно ждала его на палубе. Репортер «Геральд» отметил, что влюбленные «говорили одними глазами, и на их лицах отражалось такое счастье, что они источали улыбку за улыбкой».

На борту «Океанской жемчужины» также был отец Эммы Делонг, капитан Джеймс Уоттон. Он сделал шаг вперед и приветствовал выживших в качестве представителя семьи Делонга. Когда Уоттон подошел к Мелвиллу, он не смог сдержать слез. «Боже! – воскликнул Мелвилл, тоже расплакавшись. – Вы потеряли сына, а я – друга!»

Несмотря на долгие испытания, Мелвилл был полон жизни. Один из его родственников даже счел, что он «выглядит почти обычно, только немного похудел». Его глаза, как заметил репортер «Геральд», «лучились прежним ласковым светом». Однако за этим светом скрывалась и печаль, ведь Мелвилл узнал, что во время экспедиции его жена Гетти совсем лишилась рассудка и чуть не убила себя выпивкой. Соседи видели, как Гетти ходила по городку Шерон-Хилл в Пенсильвании и толкала перед собой пустую коляску, разговаривая с воображаемым ребенком. К великому облегчению Мелвилла, Гетти не приехала в Нью-Йорк, но механик понимал, что ему придется столкнуться с ней уже через несколько дней, по возвращении домой.

«Океанская жемчужина» пристала к пирсу на Двадцать третьей улице. В сопровождении двух длинных колонн одетых в парадную форму моряков исследователи покинули пристань и подошли к ожидающим их экипажам. Мелвиллу предстоял долгий день, полный официальных встреч и речей. Но прежде всего он должен был отправиться в верхнюю часть города, чтобы отвезти коробки с бумагами и личными вещами Эмме Делонг.

Получив подтверждение гибели мужа, Эмма ненадолго впала в ступор. В те дни она была в Берлингтоне, в Айове, вдали от мира, вдали от газет восточного побережья и неусыпного контроля общества. Ей почти удалось воспринять трагические новости так, словно это абстракция, донесение из другого мира. «Казалось, меня поглотило море, – сказала она. – Я жаждала спокойствия и одиночества. Я хотела, чтобы меня оставили в покое, чтобы мне не нужно было ни с кем говорить и ничего делать».

Но затем она поняла, что ей придется представлять экспедицию «Жаннетты», изучать бумаги мужа, редактировать и издавать его журналы, оберегать его наследие и наследие других моряков, участвовавших в плавании, как живых, так и мертвых. При гибели судна американского флота в обязательном порядке созывалась комиссия по расследованию происшествия, и Эмме предстояло содействовать следствию и давать показания. Ей предстояло утешать всех близких погибших и выбивать медали, благодарности и пенсии. Хотела она того или нет, Эмма понимала, что теперь она – лицо экспедиции «Жаннетты». Возможно, весь остаток жизни ей суждено было играть роль жены путешественника.

Она снова и снова спрашивала себя, стоила ли экспедиция «Жаннетты» всех страданий, всех мучений, всех потерянных жизней, ведь в итоге она лишь немного продвинула человечество на пути к арктическому Граалю. «Неужели слишком высока оказалась цена, которую пришлось заплатить за эти сведения? – писала она. – Но не так оцениваются людские начинания. Жертва благороднее покоя; бескорыстную жизнь обрывает одинокая смерть, и мир обогащается даром страдания».

Эмма переехала в квартиру своих родителей в Нью-Йорке, куда в тот сентябрьский день прямиком из гавани и приехал Мелвилл. Он хотел выразить ей свое почтение и передать бумаги, дневники и личные вещи Делонга. Но еще он хотел заверить Эмму в своей бесконечной преданности, почти как средневековый рыцарь. Он извинился перед ней за свою жену Гетти – «несчастную женщину, на которой я женился», как выразился он сам, – которая писала Эмме странные письма и давала истеричные комментарии прессе. «Семнадцать лет я страдал, – впоследствии написал он Эмме, имея в виду свою домашнюю жизнь. – И нет мне спасения, пока смерть не устранит препятствие».

Мелвилл сказал Эмме, что остается целиком и полностью преданным экспедиции «Жаннетты». Он невероятно гордился своим участием в ней. Он предупредил Эмму, что в грядущие годы экспедицию неизбежно будут критиковать: писатели примутся сочинять противоречивые истории, позеры попытаются получить личную выгоду. Мелвилл хотел, чтобы Эмма знала, что он будет всеми силами оберегать память ее мужа – его любимого капитана.

«Я останусь предан вам и Делонгу, – сказал он, – пока не растает весь лед».

Той ночью руководство Нью-Йорка закатило в честь Мелвилла, Найндемана и Нороса банкет в «Дельмонико», который, пожалуй, был лучшим рестораном Манхэттена. Чествовать выживших собралось более 150 человек, одетых в вечерние костюмы.

За ужином слово брали многие чиновники – федеральный судья, сенатор, главный инженер ВМС и многие другие. После печального тоста в память погибших Мелвилла попросили подняться и сказать несколько слов. Он был предельно краток. «Джентльмены, – начал он своим низким голосом, – от имени самого себя и двух моих товарищей я хочу лишь сказать, что мы выполнили свой долг и сделали все возможное, а если бы мы не попытались так поступить, мы не были бы мужчинами».

Самый красноречивый тост произнес мэр Нью-Йорка Уильям Рассел Грейс. Смотря на Найндемана и Нороса, он пересказал историю их прощания с Делонгом и его голодающим отрядом. «В момент прощания, – сказал Грейс, – когда на берегах Лены, стоя по колено в снегу, моряки прокричали ура вслед товарищам, которые отправлялись вперед, чтобы привести помощь, последние слова из закрывающейся могилы были таковы: «Когда доберетесь до Нью-Йорка, не забудьте обо мне». И мы о них не забудем. Мы не забудем их смелость дерзать и смелость терпеть. Их история навсегда останется в наших сердцах. Этот город и страна с радостью приветствуют троих джентльменов, вернувшихся домой, и эта радость омрачается лишь мыслью о погибших смельчаках, которые домой уже не вернутся».

После банкета Мелвилла и его товарищей провезли на экипажах по городу. Проезжая по Бродвею, моряки не могли поверить своим глазам. Вся улица сияла огнями – недавно установленная система ярких дуговых ламп превратила нью-йоркскую ночь в ясный день.

В 1883 году останки Джорджа Делонга и его товарищей подняли из могилы возле горы Америка-Хая и перевезли в Соединенные Штаты. Длинная и сложная погребальная процессия была организована совместными усилиями американского флота и российского правительства. Военно-морской министр США назвал Делонга и его отряд «жертвами во имя науки». После погребальной церемонии на Манхэттене, которую посетили тысячи скорбящих, Делонга и пятерых его товарищей похоронили на кладбище Вудлоун в Бронксе. В тот же год были опубликованы отредактированные Эммой Делонг журналы экспедиции. Хотя по итогам экспедиции «Жаннетты» пришлось созвать морскую комиссию по расследованию происшествия, а слушание в конгрессе вызвало значительные разногласия, оба суда подтвердили правильность действий Делонга. В 1884 году Нью-Йорк выделил участок земли на берегу Ист-Ривер на устройство парка имени «Жаннетты», который сейчас называется Мемориалом ветеранов Вьетнама. Шесть лет спустя копии монумента и креста, возвигнутых Мелвиллом в дельте Лены, были установлены на территории Военно-морской академии в Аннаполисе на берегу реки Северн. В честь Делонга назвали горный хребет на северо-западе Аляски, а также два корабля. В России открытые им острова – Жаннетты, Генриетты и Беннетта – известны под общим названием остров Де-Лонга.

Более века с момента смерти Августа Петермана его работа оставалась значительной движущей силой картографии. «Географические известия Петермана» издавались почти 150 лет, пока в 2004 году компания не остановила печатные станки и не закрыла двери навсегда. Память о географе живет в десятках географических названий по всему миру, включая хребет Петермана в Австралии, остров Петермана у берегов Антарктиды и ледник Петермана в Гренландии, который относится к числу крупнейших в мире. Его имя обессмертили даже в космосе – географический объект в северном полярном регионе Луны называется кратером Петермана. Сегодня карты Петермана считаются редкостью, нередко продаются на аукционах за тысячи долларов и являются предметом вожделения коллекционеров со всего мира.

Теория открытого полярного моря погибла вместе с «Жаннеттой», хотя последние климатические прогнозы показывают, что к 2050 году существенная доля полярного льда будет полностью таять в летний период. После «Жаннетты» ни одна арктическая экспедиция не ставила своей целью выйти в открытое полярное море.

И все же один выдающийся исследователь, норвежец Фритьоф Нансен, специально заключил себя во льдах к северу от Сибири, чтобы попытаться воссоздать дрейф «Жаннетты». Он прочитал, что в 1885 году предмет сшитой из тюленьей шкуры одежды Джорджа Делонга обнаружили на побережье Гренландии, а это означало, что он медленно, но упорно четыре года дрейфовал по течению, преодолел 5000 миль и прошел через Северный полюс – или в непосредственной близости от него. Предположив, что обнаружение одежды указывает на господствующее направление дрейфа арктического льда, в 1893 году Нансен попытался воссоздать плавание «Жаннетты» на более хорошо оснащенном судне. Экспедиция Нансена почти достигла Северного полюса, и через три года его крепкое судно «Фрам» вышло из пака в Северную Атлантику, не достигнув успеха, но не потерпев и поражения.

Джордж Мелвилл так и не смог забыть о великом Севере. В 1884 году он вернулся в Арктику, чтобы разыскать выживших в другой катастрофической американской полярной экспедиции – экспедиции Грили, – и всю жизнь пропагандировал организацию новых экспедиций к Северному полюсу. Мелвилл развелся с Гетти, женился во второй раз и большую часть жизни провел в Вашингтоне. Продвигаясь по службе, он стал сначала начальником инженерных войск флота, а затем контр-адмиралом. Мелвилл возглавил значительную перестройку флота, во многом завершил переход от дерева к металлу и от ветровой тяги к паровой. Когда в 1903 году он ушел в отставку, американский флот считался одним из самых сильных модернизированных флотов мира. Мелвилл часто выступал с лекциями и написал популярную книгу об экспедиции «Жаннетты» под названием «В дельте Лены». Он до конца остался верен Делонгу. Мелвилл умер в Филадельфии в 1912 году. В его честь были названы два корабля – плавучая база эсминцев и океанографическое исследовательское судно. Сегодня медаль Джорджа Мелвилла считается высшей флотской наградой за достижения в морской инженерии.

Восстановившись после испытаний, выпавших на долю «Жаннетты», Джон Даненхауэр тоже давал лекции и стал известным критиком как экспедиции Делонга, так и вообще арктических исследований. «Пора положить конец исследованиям центрального полярного бассейна, – утверждал Даненхауэр. – Есть гораздо более важные сферы для демонстрации истинного мужества и героизма». Даненхауэр женился и стал отцом двух детей. Несколько лет он успешно – и, казалось бы, счастливо – служил офицером американского флота. Но в 1887 году вернулась его меланхолия. Будучи один в своей квартире в Аннаполисе, Даненхауэр выстрелил себе в голову из револьвера Смита и Вессона 32-го калибра.

Джон Мьюр больше ни разу не бывал в Арктике. После плавания на «Корвине» он увлекся словесными баталиями, которые в 1892 году привели его к основанию организации «Сьерра-Клаб». Сыграв немаловажную роль в создании Йосемитского национального парка, Мьюр был признан одним из отцов движения за охрану окружающей среды. Он умер в 1914 году. Посмертно опубликованная книга Мьюра «Плавание «Корвина», в которой рассказывается история поисков пропавшей «Жаннетты», теперь принадлежит к классике литературы об Арктике.

Получив медали и благодарности ВМС США, Чарльз Тонг-Синг увлекся азартными играми, пошел по наклонной и в итоге отсидел несколько сроков в тюрьме. Став главой влиятельного китайского преступного синдиката в Нью-Йорке, он был известен как Чарли со Шрамом – это прозвище он заработал из-за пятидюймового рубца, который остался у него на лице после несчастного случая на борту «Жаннетты». Считается, что на его совести как минимум шесть убийств. В 1883 году в «Нью-Йорк таймс» писали: «В Чайна-тауне он прославился своей жестокостью и физической силой, и недавно на него пало подозрение в нескольких серьезных и очень ловких ограблениях». Позже Чарли Тонг-Синг завязал с преступной деятельностью. По имеющимся сведениям, он управлял китайским рестораном в Лос-Анджелесе, работал переводчиком в суде и недолго служил полицейским в Портленде, в штате Орегон. Обстоятельства его смерти неизвестны.

Уильям Найндеман был награжден медалью Почета. Как и планировалось, он женился на мисс Ньюман в Нью-Йорке, но вскоре овдовел и в одиночку воспитывал своего единственного сына Билли. Найндеман двадцать лет работал бок о бок с американским инженером ирландского происхождения Джоном Холландом, который считается отцом современной подводной лодки. Выполняя обязанности стрелка и оператора торпедной установки на прототипах Холланда, Найндеман доставил несколько новых подводных судов в Японию для использования в Русско-японской войне. В 1913 году, через год после того как его сын утонул при катании на лодке по Гудзону, Найндеман умер в Бруклине.

Джеймс Гордон Беннетт-младший до самой смерти оставался издателем газеты «Нью-Йорк геральд» и ее сестры, газеты «Париж Геральд» (предшественницы «Интернэшнл геральд трибьюн»). Он продолжил жить на широкую ногу – пожалуй, лучше всего его расточительность иллюстрирует постройка яхты мечты в 1901 году: 314-футовая «Лисистрата», помимо всего прочего, могла похвастать турецким хамамом, театром и удобным стойлом для молочных коров, которых возили с собой, чтобы каждое утро у Беннетта были свежие сливки. Интерес Беннетта к спорту с годами только усилился. Он провел первые регаты и автомобильные гонки, а в 1906 году профинансировал международную гонку на воздушных шарах – Кубок Гордона Беннетта, который проводится и по сей день. Большую часть жизни он оставался холостяком, но в конце концов в возрасте семидесяти трех лет женился на Мод Поттер, вдове Джорджа Рейтера, который принадлежал к семейству основателей новостного агентства «Рейтер».

Беннетт скончался в 1918 году на своей вилле во французском Больё в окружении любимых собак. Его похоронили в Париже, неподалеку от авеню Гордона Беннетта, в мавзолее, украшенном каменными совами. В 1924 году состоялось слияние «Геральд» с его извечным соперником, газетой «Нью-Йорк трибьюн». В дополнение к острову Беннетта в честь издателя был назван астероид (305) Гордония. Его имя также помнят и в Великобритании, где восклицание «Гордон Беннетт!» до сих пор порой используется для выражения абсолютной неправдоподобности.

Дольше всех из моряков «Жаннетты» прожил Герберт Лич, матрос из отряда Мелвилла, который едва не погиб от обморожения в дельте Лены. Лич родился в городе Пенобскот в штате Мэн и большую часть жизни работал на обувной фабрике в Массачусетсе. В 1928 году он присоединился к Эмме Делонг на открытии огромного гранитного памятника Джорджу Делонгу и остальным погибшим морякам «Жаннетты» на кладбище Вудлоун. Лич умер в 1933 году.

В 1909 году американские исследователи Роберт Пири и Мэтью Хенсон достигли Северного полюса, однако многие подробности их достижения с тех пор не раз подвергались сомнениям. Во время одной из ранних попыток достичь полюса Пири обнаружил написанное от руки письмо, которое Эмма Делонг отправила мужу в 1881 году. Письмо, по-прежнему запечатанное красным сургучом, каким-то образом добралось до одинокой гренландской хижины, где нетронутым пролежало двадцать лет. Так и не распечатав письмо, Пири вернул его Эмме.

В 1938 году Эмма Делонг, которой было уже сильно за восемьдесят, опубликовала книгу воспоминаний «Жена путешественника». В тот год интерес к «Жаннетте» был особенно высок, поскольку был опубликован также коммерчески успешный роман «Ад на льду», по мотивам которого Орсон Уэллс создал транслировавшуюся на всю страну радиопостановку. Эмма Делонг больше никогда не вышла замуж и последние годы жила одна – и по собственным словам, была счастлива – на купленной ею ферме в Нью-Джерси. «У меня осталась лишь память о муже», – говорила она. Она потеряла не только мужа, но и единственную дочь: Сильвия Делонг служила сестрой милосердия во время Первой мировой войны, затем вышла замуж, родила двух детей и в 1925 году умерла от мастоидной инфекции. Эмма Делонг скончалась в 1940 году в возрасте 91 года. Ее похоронили рядом с мужем на кладбище Вудлоун.