Глава 33
Коварное и неспокойное море
Восемь изголодавшихся охотников выстроились в одну линию на узком перешейке, вооруженные винтовками и дробовиками, и вместе пошли на юг. Они заметили олениху с олененком и теперь шагали по болотистой косе – или, как выразился Делонг, «по тропе войны», – уверенные, что рано или поздно сумеют выследить добычу.
Рано утром 10 сентября моряки Делонга пристали к дикому берегу острова Семеновский в сотне миль к северо-востоку от сибирского побережья. Делонг высадил охотников на северной оконечности острова и условился через несколько часов встретиться с ними на южной. Это была последняя островная остановка – отплыв от Семеновского, они собирались выйти в открытое море и отправиться в опасное плавание к сибирскому берегу.
Семеновский сложно было назвать настоящим островом. Несколько миль в длину и всего одну восьмую мили в ширину, он представлял собой пустынный, невысокий клочок земли, наполовину поглощенный морем Лаптевых. На нем не было никаких следов человека. Остров так быстро разрушался, что доктор Эмблер предсказал, что эта «жалкая полоска земли», вероятно, «через несколько лет и вовсе исчезнет и превратится в цепочку малюсеньких островков». Он был прав: в течение следующих пятидесяти лет Семеновский постепенно размывало, пока к началу 1960-х годов он не исчез вовсе. Сегодня он представляет собой подводную косу, которая известна своим коварством. Делонга поразила скорость эрозии. «Южная оконечность этого острова словно ножом срезана, – написал он. – Огромные массы породы грудами лежат на пляже. Видны глубокие трещины, которые приведут к новым оползням».
Остров Семеновский был открыт в 1770 году русским купцом, который шел по следам мигрирующих оленей, ведущим его с сибирского побережья по паку. Олениха с олененком, которых выслеживали матросы Делонга, возможно, были далекими потомками тех мигрирующих оленей. Моряки предположили, что олениха родила слишком поздно, чтобы успеть перейти по ледовому мосту на Большую землю, а потому вместе с олененком осталась на острове на все лето.
Обнаружив оленей, охотники сделали несколько выстрелов. Хотя олененок убежал, олениха покачнулась и в конце концов пала от меткого выстрела Нороса. Моряки дотащили тушу до края утеса и спустили на пляж. Делонг приказал всем сойти на берег, разделать добычу, разжечь костер и приготовить мясо. Оленину зажарили, и через час от туши не осталось ничего, кроме костей и рогов, которые решили пустить в суп. Перепало даже Лодырю. «Олениха весила около ста двадцати фунтов, – написал Мелвилл, – и каждому из нас досталось около фунта сладковатого мяса, сдобренного квартой чая, – кушанье было поистине королевским».
Один из моряков нашел заболоченный пруд, откуда они набрали пресной воды. Хотя соли в ней не было, по свидетельству Мелвилла, вода была «бесцветной и неприятной на вкус, отдавала болотом, из которого ее набрали, и пестрела микроорганизмами и красными личинками». Но моряки так радовались теплу потрескивающего костра и чудесному ужину, что это их совсем не заботило. Мелвилл писал: «Когда пришло время ложиться спать, мы лишь немного посетовали на промокшие спальники, ведь нас переполняло приятное и почти забытое ощущение сытости и довольства после вкусного ужина, а в голове вертелась мысль о том, что назавтра нам удастся отведать отменного супа».
Вскоре они заснули и проспали целую ночь. «Наши невзгоды, – написал Делонг, – отошли на второй план, когда мы оказались в тепле и безопасности острова Семеновский».
На следующий день, 11 сентября, олененка заметили у границы лагеря. Очевидно, он искал свою маму. Алексей и несколько других охотников пустились в погоню и преследовали его до другого конца острова, однако так и не смогли его подстрелить. На землистых холмах моряки увидели следы крупного хищника – возможно, волка или медведя – и решили, что олененок пал его жертвой.
Остальные тем временем занимались другими делами. Эмблер отправился на геологическую вылазку и нашел, как ему показалось, окаменелый зуб мастодонта, а Ньюкомб ушел на долгую прогулку, надеясь встретить птиц. Другие моряки разбрелись по острову, пытаясь выяснить, не высаживалась ли на острове спасательная команда, искавшая команду «Жаннетты». Но большинство моряков весь день ремонтировали лодки и готовились к испытаниям грядущего плавания. Был тихий, туманный день; температура колебалась в районе нуля. Делонг планировал отплыть следующим утром. Моряки оживленно обсуждали, как лодки поведут себя при многодневном плавании по высоким волнам. Опыт последних недель показывал Делонгу, что их мореходные характеристики существенно различаются.
Лодка Делонга, первый катер, была, пожалуй, самой устойчивой из всех, но он собирался взять на борт самое большое число людей – четырнадцать, включая его самого, – и самое большое количество провизии, а также все документы, судовые журналы и научные образцы экспедиции. С Делонгом должен был отправиться и Лодырь. Катер Делонга был двадцать футов и четыре дюйма длиной от носа до транцевой кормы, а его ширина достигала шести футов. Как и остальные лодки, он был обшит край на край – то есть планки обшивки находили друг на друга, как в обшивке дощатого дома. Он был заклепан медью, снабжен шестью веслами и тяжелым дубовым килем. Хотя первый катер шел медленно – «весьма вяло», по словам Мелвилла, – он был «прекрасным судном, которое отлично справлялось со своей задачей».
Мелвилл правил вельботом, который немного отличался от катера. У него были заостренные нос и корма, которые позволяли ему развивать большую скорость и быстро маневрировать, что было большим подспорьем при охоте на китов. Двадцать четыре фута и четыре дюйма длиной, вельбот был самым длинным из судов и самым быстрым на всех парусах. Даненхауэр вспоминал, что шлюпочный мастер на верфи Мар-Айленд однажды сказал ему, что «это один из лучших укрепленных вельботов, которые он видел, и это подтвердилось в действительности, поскольку при путешествии по льдам ему пришлось подвергнуться невероятным испытаниям». Вельбот приходилось постоянно латать, но его корпус был весьма крепок, и Мелвилл не сомневался, что он его не подведет.
Больше всего проблем доставляла лодка Чиппа, второй катер. Она уже зарекомендовала себя самой медленной из крошечной флотилии Делонга. Самый маленький из судов (всего шестнадцать футов и три дюйма от носа до кормы), второй катер был крепко сбит, но на высоких волнах ему приходилось нелегко. Делонг попытался компенсировать его недостатки, гораздо сильнее нагрузив другие лодки. Второй катер должен был взять на борт всего восемь пассажиров.
Несмотря на все недостатки второго катера, некоторым морякам он нравился по той простой причине, что был потрепан меньше остальных. Пока они шли по льду, небольшое судно Чиппа удобно стояло на санях, не выставляясь ни с одной из сторон, благодаря чему почти не пострадало при переходах. Кроме того, на катере Чиппа оказались одни из лучших и опытнейших моряков экспедиции, включая Данбара, Суитмана и самого Чиппа. Если кто-то и мог с ним справиться, так это они.
Тем не менее Делонг переживал из-за второго катера, и Чипп тоже забеспокоился. Мелвилл писал: «Чипп впервые пожаловался на свое судно. До этого момента оно было его любимым и считалось крепким и проворным». Даненхауэр, который считал второй катер «очень плохим судном», тотчас начал вторить опасениям Чиппа. Хотя он почти ничего не видел, они с Чиппом в тот день отправились охотиться на куропаток, и штурман отметил, что Чипп «лучше, чем обычно, себя чувствовал и был в прекрасном расположении духа», но «выражал огромное недовольство положением вещей».
В тот день, в воскресенье, Делонг пребывал в задумчивости, но в целом с оптимизмом смотрел в будущее. Он долго читал Библию и заметил, что настал «девяносто первый день с момента кораблекрушения, когда они оказались выброшенными на лед». После всех лишений, после более чем пятисот миль изматывающего марша по льду (и нескольких тысяч миль, если считать все возвращения), они почти достигли российских берегов, не потеряв ни одного человека. Делонга беспокоили проблемы с сердцем Данбара и глаз Даненхауэра, но в целом все они пребывали в добром здравии. При благоприятной погоде они должны были отплыть рано утром.
Уверенный в успехе и довольный ходом приготовлений, Делонг описал их высадку на остров и надежно спрятал записку под утесом возле двадцатифутовой жерди, надежно вкопанной в землю.
Остров Семеновский,
Северный Ледовитый океан
Воскресенье,
11 сентября 1881 года
Оставляю настоящее описание нашей высадки на остров и планируемого отплытия, на случай если, прежде чем мы сумеем связаться с домом, на наши поиски будет отправлена спасательная экспедиция. «Жаннетта» две зимы дрейфовала во льдах, после чего потерпела крушение и затонула… на 77 градусах 15 минутах с. ш. и 155 градусах в. д. Вчера днем тридцать три человека, составляющие ее команду, включая всех офицеров и матросов, достигли этого острова. Завтра утром мы намереваемся на трех наших лодках выйти в сторону устья реки Лены. Мы все пребываем в добром здравии, не страдаем от цинги и надеемся с божьей помощью на следующей неделе добраться до поселений на Лене. У нас осталось продуктов примерно на семь дней.
Джордж В. Делонг,
командующий американской арктической экспедицией
На следующее утро они проснулись в пять, позавтракали в шесть и отплыли в половине восьмого. Погода казалась благоприятной – спокойное море было свободно ото льда, с северо-востока дул сильный ветер, температура колебалась в районе нуля. Делонг велел Мелвиллу и Чиппу не отставать и идти, как он выразился, «на расстоянии крика». Все утро они действительно плыли аккуратной группой и довольно быстро продвигались вперед. Шестнадцать миль они прошли без инцидентов. В какой-то момент Мелвилл дал понять, что у него возникли проблемы, и все три лодки остановились возле небольшой льдины. Вельбот Мелвилла, очевидно, налетел на крупную подводную льдину, которая выбила фрагмент обшивки правого борта. Однако мастеровитый Мелвилл быстро справился с поломкой и залатал вельбот.
Около полудня они остановились у другой льдины, чтобы пообедать чаем с пеммиканом. Моряки пребывали в приподнятом настроении – по свидетельству Мелвилла, «все радовались и надеялись, что, если ветер не изменится и не усилится, сибирского берега удастся достичь за одну ночь». Пока матросы набирали питьевую воду и забивали трюмы снегом, Делонг, Мелвилл и Чипп шагали по льдине и обсуждали стратегию, ища способы держаться рядом, даже если усилится ветер.
Делонг хотел, чтобы они попытались доплыть до берега вместе. Они держали курс на дельту Лены, в частности, на место, которое на картах было обозначено как мыс Баркин. Три офицера стояли на льдине, изучая карту Петермана. Делонг сказал Мелвиллу и Чиппу, что мыс Баркин находится «в восьмидесяти или девяноста милях к юго-западу». От мыса Баркин, согласно плану Делонга, они должны были пойти по реке вглубь материка, пока не обнаружат какое-нибудь поселение. Судя по картам и заметкам, в дельте было множество деревень, и не предвиделось никаких проблем с установлением контакта с местными жителями. Делонг заверил офицеров, что там они будут спасены, поскольку в этих местах «и зимой, и летом живет множество аборигенов».
Но если по пути они разделятся, каждому из экипажей надлежало заботиться лишь о себе. Делонг велел командующим не беспокоиться об остальных отрядах, пока они не обеспечат собственную безопасность. В итоге они собирались встретиться в крупной деревне Булум на берегу Лены – судя по карте, до нее было около ста миль вверх по течению реки. «Не ждите меня, – сказал Делонг. – Найдите проводника из местных и как можно скорее поднимайтесь по реке в безопасное место. Не беспокойтесь о других, пока не удостоверитесь, что все ваши люди в порядке».
Пока что Делонга заботило предстоящее плавание по морю – и тревожили изменившиеся погодные условия. Ветер усиливался, поднимались волны. Казалось, погода им не благоприятствовала. Сверившись с приборами, Делонг выяснил, что давление существенно понизилось. Если они хотели достичь берега до начала шторма, нужно было торопиться.
Три офицера простились и пожелали друг другу удачи, а затем вышли в море, которое, по свидетельству Даненхауэра, уже казалось «коварным и неспокойным». Делонг еще раз велел всем держаться на расстоянии крика, и три лодки поплыли по волнам, держа курс на юго-запад.
Идти должны были в таком порядке: Делонг, затем Мелвилл, затем Чипп.
Делонг хотел, чтобы их построение напоминало гусыню с двумя гусятами, но погода становилась все хуже и вскоре сломала его план. Держаться на расстоянии крика оказалось невозможным – было сложно даже держаться на расстоянии видимости. Хотя Делонг шел на всех парусах, нагруженный катер давал такую осадку, что волны постоянно хлестали через борт, существенно замедляя ход судна и окатывая четырнадцать моряков, большая часть которых без остановки вычерпывала воду. Лежащий на палубе Лодырь вскоре стал походить на мокрую крысу. Эмблер, который плыл вместе с Делонгом, жаловался, что «волны захлестывают на корму и шканцы… одна волна чуть не поглотила лодку целиком».
Катер Чиппа, как и ожидалось, плелся далеко позади остальных и порой скрывался из виду. Волны безжалостно трепали маленькое суденышко. Оглядываясь назад, Делонг всякий раз видел, как Чипп, Данбар и остальные шесть матросов борются с трепещущими на ветру парусами и с трудом маневрируют среди пенных гребней. Днем волны стали еще выше, и катер Чиппа стал теряться за каждой из них. Большего испытания для Чиппа Делонг не мог и представить.
Вельбот Мелвилла тем временем шел так быстро, что ему было сложно держаться позади катера Делонга. Мелвилл приспустил паруса, но это не помогло. Ветер становился все сильнее, и в конце концов Мелвилл понял, что на таких волнах попытки замедлить ход представляют опасность. Обгоняя вельбот, волны снова и снова захлестывали на корму, заливая самого Мелвилла и десятерых матросов.
К вечеру волны стали невероятно огромными. Делонг понял, что начался настоящий шторм, который, казалось, с каждой минутой становился лишь сильнее. Матросы на первом катере работали засучив рукава, но им приходилось несколько легче, чем команде Мелвилла. На вельбот одна за другой обрушивались волны, и в конце концов Мелвилл дал Делонгу знак, на мгновение подошел ближе и крикнул: «Я должен идти, иначе потонем!» Делонг махнул ему рукой, и Мелвилл расправил паруса. Вельбот вдруг дернулся и устремился вперед. Делонг видел, что Мелвиллу по-прежнему приходится нелегко, но теперь он хотя бы развил хорошую скорость.
Но когда Делонг оглянулся назад, он не увидел второго катера. Тот пропал. В глубине души Делонг понимал, что Чипп обречен. Матросы Делонга тоже вглядывались в горизонт, и в какой-то момент им показалось, что они увидели перевернувшийся катер на гребне волны, но стало уже так темно, что сказать наверняка было невозможно. Делонг понимал, что не может вернуться за другом: разворот в такой шторм означал почти неминуемую гибель, к тому же в его лодке не было места даже для одного лишнего человека, поэтому о спасательной операции не могло быть и речи. Если катер Чиппа действительно опрокинулся, его команда вряд ли продержалась дольше нескольких минут. Температура воды была не выше нуля.
Когда Делонг повернулся в другую сторону и посмотрел вперед, он не увидел и вельбота Мелвилла. Он тоже пропал. Было сложно разглядеть хоть что-то среди пены, града и брызг, поднимаясь на волнах, матросы Делонга изучали серый горизонт, но не видели ни следа вельбота. Когда на море Лаптевых упала темнота и разразился полноценный шторм, тринадцать моряков под командованием Делонга поняли, что остались совсем одни.
