Хлорка

Девушки у стойки регистрации уже смотрят на меня.

Знаю я этот взгляд.

– Я хотела бы записаться в тренажерный зал.

Отсчитываю секунды до момента, когда они предложат мне записаться на программу снижения веса или, и того лучше, спросят, хочу ли заниматься с личным тренером. Им доставляет удовольствие сидеть и предвкушать мое преображение: как я однажды появлюсь перед ними, продемонстрирую, как с меня сваливаются джинсы, в которые может спокойно влезть еще один человек, и заведу волынку: «Возможно ли поверить, что я ТАК похудела?» А обвисшая коже будет болтаться на мне как рюкзак. И меня попросят позировать для рекламы спортзала.

Они видели миллион таких девиц, как я, – у всех хорошие намерения и большие надежды.

– Ну конечно. Вы проходили инструктаж? – Очень спортивная девица. По одежде видно, что ей нравится сердито свистеть в свисток, прохаживаясь по краю бассейна. И выпендривается – в помещении ходит в уличных кроссовках. Вторая девушка – крошечная, тоненькая, как стрелка, а на ее скулах можно делать спиральную нарезку овощей. У нее зачесанные назад гладкие волосы, собранные в конский хвост так туго, что оттягивают щеки, и мерцающий блеск для губ. Ей бы еще пластиковую бутылку ненатурально оранжевого напитка – и можно отправляться веселиться на Ибицу. Она внимательно оглядывает меня, будто, присмотрев себе платье, теперь ищет на нем изъян, лишь бы не покупать его. С головы до ног и обратно. Не может от меня оторваться. Как будто в трансе. Узкие глаза пытаются меня вместить. Зрачки как будто хотят заключить в свои границы. Мне хочется сжаться в комок, поэтому, противясь этому желанию, я слышу тоненький голосок Дав, который велит мне выпятить грудь. Самоуверенно надуться, как голубь, желающий понравиться подружке.

– Да, – вру я. И смотрю на фотографии личных тренеров, вывешенные на стенке в ряд, как в зале славы, – все как один с выставленными напоказ белыми зубами и отягощенными гормонами глазами. Не хочу знать никого из этих парней. Меньше всего на свете мне хочется, чтобы какой-нибудь накачанный загорелый тип по имени Тодд вгонял меня в смущение, показывая, как нужно управляться с тренажерами.

Интересно, насколько это трудно. Нажми «старт». Легко.

– Как вас зовут?

– Блюбель Грин.

Ибица тоже заглядывает через плечо той, что похожа на физручку, пытается найти мое имя, скашивая глаза из-под искусственных ресниц. Обе подергивают головами в такт оглушительной танцевальной музыке, несущейся из зала. Они перешептываются – нет уж, они ни за что не упустят новенькую.

– Не могу найти вас… как странно… ну все равно… давайте мы вас запишем.

– Отлично. – Я краснею, как рак. Пятнами. И почему, интересно, я смутилась сейчас, когда уже обманом проникла в зал без инструктажа, а не тогда, когда обманывала? Неужели потому, что теперь назад пути нет? И мне придется кинуться в водоворот физической активности? Заполняя кучу граф в членской анкете, я так и слышу, как я маленькая смеюсь над собой сегодняшней. Над тем, что предаю себя, записываясь в зал, над своей бесхарактерностью. И вспоминаю, как в школе, освобожденная от физкультуры, толстая и потная, сижу на скамеечке у стены, в то время как остальные играют в крикет. Под грудями, которые я отрастила первой в классе, образовались полукружья пота, при том, что я ровно ничего не делала. Меня никогда не брали ни в одну спортивную секцию – разве что в младших классах, когда кто-то решил, что я неплохо «стою на воротах». Мальчишки сообразили, что я могу просто стоять столбом, как указатель туалета для мальчиков, и отражать удары, как огромный пряничный человечек. Все было хорошо, пока мяч не угодил мне в лицо и моя приклеенная улыбка не превратилась в гримасу.

– Поскольку вам нет восемнадцати, вступительный взнос платить не надо.

Вот с этим я полностью согласна! Мои деньги могут найти себе лучшее применение, чем утекать в эту пыточную камеру с кондиционером.

– Вы не выглядите на шестнадцать. – Ибица улыбается, по ее мнению, это комплимент, а по мне – просто свинство. Пытается меня расколоть. Небось завидует, что я могу записаться в кучу клубов как несовершеннолетняя. Если бы захотела, конечно, а я не хочу.

Они требуют, чтобы я сфотографировалась. Тут я чувствую, что моя уверенность крадется прочь, как тень Питера Пэна. Сползает с моей спины, словно шарф на ветру, и кидается к двери. Я успеваю поймать ее. Ну нет. Ты никуда не пойдешь. Останешься здесь со мной.

– Улыбочку! – И я на миг изображаю улыбочку, растянув губы, как тряпичная кукла.

И все… я вместе со своей уверенностью заперта в тренажерном зале.

– Показать вам, где раздевалки?

– Нет, спасибо, – отвечаю я. – Я знаю дорогу. Вообще-то я в бассейн.

Могу поспорить, они думают: куда же еще? Будет плескаться, как бегемот, вообразивший себя морской звездой, и елозить по дну, как подводная лодка. Они не считают плавание настоящим упражнением. Они, наверное, считают, что плавание – это отдых от упражнений. Чтобы набраться сил. В выходные, после того как целую неделю качаешь пресс и поднимаешь… все, что под руку попадется.

Я уже жалею, что пришла сюда. Почему это я жалею, что пришла поплавать? Заткнись, мозг.

Я нахожу женскую раздевалку. Здесь все не так, как когда мы ходили плавать с мамой. С мамой было весело. Мы все набивались в одну семейную кабинку и хохотали, когда Дав сдирала с меня белье на лестнице. И конечно же, мы и не думали плавать. Только макали друг друга в воду, играли в русалок или притворялись, будто работаем в пабе в море пива, ныряли на дно, лежали на поверхности и отплевывались хлоркой. Только мама плавала брассом.

А теперь я одна. Одна и очень стараюсь.

Очень стараюсь выглядеть взрослой, уверенной женщиной, которая знает, что делает, хотя больше всего на свете мне хочется оказаться в семейной кабинке с мамой и Дав. Едва ли я готова быть взрослой. Независимой и самостоятельной.

Раздевалка – мрачная, сырая комната. Неровный пол усыпан черными курчавыми волосками, жесткими, как иглы ежа. Купальник уже на мне, под одеждой, от этого мне становится жарко, и страшно, и неудобно. О чем нам разговаривать? Мне и всем этим теткам? Вдруг они сразу поймут, что я самозванка? Станут ли они меня осуждать? Вот она, тайная жизнь людей в свободное от работы время, вот она, кроличья нора мира. Бассейн.

Мне ужасно жарко, и еще я боюсь, что кто-нибудь предложит мне помощь, а это будет значить, что я проиграла свою игру в самостоятельность и оздоровление. В любой момент я могу хлопнуться в обморок, мне уже не терпится содрать с себя одежки и оказаться в воде. Я запихиваю шмотки в шкафчик, перед этим уронив джемпер на отвратительный влажный пол. Пакость. Все липнет. Я, конечно, забыла захватить монетку, чтобы запереть шкафчик, но вряд ли кто-нибудь здесь украдет мое барахло, поэтому я оставляю его как есть, борясь с искушением одеться и уйти домой.

Бедра немного чешутся. К тому же они усеяны синяками ведьминского фиолетово-зеленого цвета – фирменный знак моей неуклюжести и неумения ориентироваться в тесном пространстве. С другой стороны… возможно ли, живя в Англии, обладать ровным цветом кожи? У нас холодно, центральное отопление сушит нас, к тому же все время идет дождь, что очень полезно для картофеля, но это не значит, что и я должна быть похожа на картофелину. Шершавую, корявую и бугристую.

Плюх. Плюх. Блям. Блям. К бассейну! Мне страшно нравится, что ногти у меня на ногах покрашены зеленым лаком. Очень оживляет отвратительный бежевый пол.

Я захожу в воду. Под водой все выглядит как мираж, размытая картина, кривое зеркало…

Жир под мышками – на месте.

Жир на спине, выпирающий из бретелек, – на месте.

Пупочная впадина, зияющая под тканью купальника, – на месте.

Серебристые линии растяжек на руках и ногах – на месте.

Все на месте и в полном порядке.

Плюх. Плюх. Плюх. И – невесомость…

Плавая, я успокаиваюсь. Нахожу ритм. По крайней мере, плавать я не разучилась. Не вспотела ли я? Стоп, разве можно вспотеть в воде? Я себе представляю, что это должно быть похоже на крем для загара на поверхности бассейна, жирный, в радужных разводах.

Мои детские кудряшки щекочут мне уши, я глубоко дышу, руки равномерно движутся туда-сюда, вспенивая воду, словно бабочки. Я не могу понять, нравится мне это или нет. Нормально? Не понимать, хорошо тебе или плохо? Я представляю себе, как выгляжу сзади. Ткань купальника замялась между грудей и между круглых бедер. Моих широких бедер. Коленки раздвигаются и сдвигаются, как у лягушки. Я начинаю задыхаться. Плавать, оказывается, не так легко, как кажется. Я не свожу глаз с часов. Замерзли, что ли, эти секунды? Я останавливаюсь.

В волнистом зеркале бассейна я мельком вижу свое отражение. Нагнувшись, я собираю волосы в большой пучок на макушке. Мимо проплывает брассом костлявая седовласая старуха. Она смотрит на меня и тут же отводит глаза, будто увидела то, чего не хочет видеть, но пытается быть вежливой.

Кажется, единственный результат моих упражнений – то, что я наглоталась хлорки.