Колбаса

В колбасу кладут всё. Глазные яблоки, копыта. Даже задний проход. Пакость. Когда-то мне рассказывали, как кто-то нашел в своей пицце дырку с волосками на ней. Вот так, свиная задница со свиной щетиной прямо на пицце.

Моя спальня выходит в сад. Я вижу собак, рыщущих, принюхиваясь, по двору. Задергиваю шторы, чтобы переодеться. Мне всегда кажется странным, когда соседи задергивают шторы в середине дня. Выглядит как-то подозрительно. Я раздеваюсь догола, чтобы примерить купальник. И мельком вижу себя в зеркало в полный рост. Шире меня никого на свете нет. Пухлая, спелая, как картошина в мундире. Или как сырая колбаса. Повсюду родинки, которые украшают меня, как шоколадные чипсы. На бедре треугольный, как горная вершина, шрамик от кончика утюга. Бедра соприкасаются, как сырые сосиски. По всей коже растяжки, серебристые шелковичные червячки, образующие узор вроде дорожной карты на кальке. Я представляю себе, что я – Невероятный Халк, вырывающийся из собственного тела, раздирая ткани и мышцы.

Я снимаю зеркало со стены и ложусь на пол, держа его над собой. Запрокидываю голову, руки вытянуты, плечи разведены – полный обзор с головы до пят. Хочу увидеть, как я выгляжу голой, лежа. Мои сиськи соскальзывают с обоих боков, как соус, переливающийся через края тарелки, ребра поднимаются, а живот опускается. Бедра раздаются вширь и лежат на полу толстыми лепешками. От трусиков на коже глубокие красные полосы.

Я – колбаса. Красная колбаса, скворчащая в кастрюле. Я поворачиваю зеркало – держать его теперь тяжело, но я не могу от него оторваться.

Я наклоняю его над собой в лучах солнца, пробивающихся через щель в занавесках и красящих в желтый цвет участки моего тела. Алмазные блики отражения подчеркивают мою округлость, врезаются в нее, как нож в именинный пирог. Может быть, я не колбаса. Может быть, я именинный пирог? Я откладываю зеркало в сторону, прислонив его к батарее, холодной, как холодильник. Переворачиваюсь на бок, превращаясь в полумесяц. Живот под воздействием силы тяжести сползает и растекается лужей по полу. Подбородок у меня здоровенный.

Ты не хочешь идти в спортзал, потому что, по-твоему, это сдача позиций. Ты боишься, что предаешь себя, что сдаешься. Ты каждый день ходишь с гордой, отважной миной на лице. Ты любишь свое тело, так что другим необязательно его любить, и думаешь, что спортзал остудит эту любовь. Что ты соглашаешься со всеми в том, что это просто ложь, оборонительный фронт. Что они правы. Что ты ненавидишь свое тело.

Но это неправда.

Ты любишь свое тело.

Просто хочешь, чтобы оно было сильнее. Это значит, что ты еще больше любишь свое тело, Блюбель, несмотря на широкую кость.

Вот так-то.