Вредные жиры

Снова Макс: «Скажи только, что ты в порядке. И все. Х».

Начинаю писать ответ, но толком не знаю, что сказать. Пальцы зависают над клавишами… может, просто «Х»? Нет. Меня всегда раздражает, когда в ответ я получаю «Х». Просто смайлик. Ни то ни се. Лучше отвечу потом.

Я всегда думала: а когда толстый актер в фильме играет толстого персонажа и его называют «толстым» – он обижается? Но это же так и есть. Они же знают, что выходят на публику изображать толстяков. Это для них не внезапный шок, так же как для стариков то, что они старые. Или для высоких – что они высокие.

Я знаю, что я толстая, не только потому, что не слепая. И дело не в том, что люди думают, будто все толстяки противные. Будто если ты толстый, то ешь с полу, или от ног у тебя пахнет, или ты бездельник. Что прячешь в своих жировых складках кучу размокших поломанных крекеров. И спишь с багетом под локтем, на всякий пожарный. Меня все это бесит, но я не поэтому знаю, что я толстая. И даже не потому, что сенсоры на моих бедрах не работают и я всегда сшибаю задницей безделушки с полок сувенирных лавочек или солонки-перечницы со столиков в ресторанах, когда протискиваюсь мимо. А народ изо всех сил вжимается в столик, лишь бы дать пройти этой толстухе.

Дело не в этом. А в том, что, когда я говорю, что я толстая, мне отвечают: «Да ничего подобного».

А это значит: «вот именно». Это нормально. Я поняла, что многим втайне нравится, когда кто-то сам себя не любит. Думают, что это дает им власть над ним. Ведь это проявление слабости. А я не намерена проявлять слабость. НИКОГДА. Потому что есть человек, в котором мне эта черта не нравится. Это я сама.

И именно сейчас я сама себе не нравлюсь. Для меня это редкость. И это неприятно.