Книга: Летать или бояться
Назад: Бев Винсент Зомби в самолете
Дальше: Стивен Кинг Эксперт по турбулентности
Питер Тремейн
Убийство в воздухе
Ни один сборник рассказов, действие которых связано с самолетами, не может считаться полным хотя бы без одной тайны запертой комнаты (самолеты представляют собой идеальные запертые комнаты), но в данном случае их целых две. Добро пожаловать на борт «Джамбо джет» компании «Глобал эйруэйз», где вот-вот найдут тело незадачливого путешественника. К счастью для экипажа рейса 162, один из пассажиров, Джерри Фейн, окажется криминалистом и займется своим делом. Питер Тремейн – псевдоним Питера Эллиса, который, вдобавок к тому, что является автором почти сотни романов и более ста рассказов, имеет степень магистра по кельтологии. Он родился в Ирландии, работал репортером, а в середине 1970-х стал профессиональным писателем. Этот рассказ – его жемчужина.
Старший стюард Джефф Райдер заметил встревоженное выражение лица стюардессы Сэлли Бич в момент, когда она входила в кухонный отсек бизнес-класса «Боинга-747», летевшего рейсом GA162 компании «Глобал эйруэйз», и удивился, поскольку никогда прежде не видел старшую стюардессу взволнованной.
– Что случилось, Сэл? – спросил он, бодро приветствуя ее в надежде вернуть обычную озорную улыбку на ее лицо. – Неужели среди пассажиров бизнес-класса нашелся волк, который так тебя напугал?
Она покачала головой, не меняя озабоченного выражения, и ответила:
– Мне кажется, один из пассажиров застрял в туалете.
Улыбка Джеффа Райдера стала еще шире, и он был уже готов отпустить какое-нибудь фривольное замечание, но Сэлли, словно угадав его намерение, поспешно произнесла:
– Нет, я серьезно. Боюсь, что-то случилось. Он там уже очень давно, и человек, с которым он вместе летит, просил меня проверить, все ли с ним в порядке. Я постучала, но он не отвечает.
Райдер подавил вздох. Пассажир, застрявший в туалете, – явление не частое, но и не невиданное. Однажды Джеффу пришлось вытаскивать из туалета техасца весом килограммов в сто двадцать, и он предпочитал не вспоминать о том случае.
– И кто этот незадачливый пассажир?
– В списке он значится как Генри Кинлок Грей.
Райдер тихо застонал.
– Если в этом самолете заело замок двери в туалете, то внутри туалета конечно же оказывается Кинлок Грей. Знаешь, кто это? Президент «Кинлок Грей и Броуди», крупной международной медиакомпании. У него репутация человека, живьем пожирающего даже своих директоров, что же до таких, как мы с тобой, мелкой рыбешки в море жизни… – Он выразительно закатил глаза. – О господи! Ладно, проверю.
Райдер направился к туалетам бизнес-класса, Сэлли побрела следом за ним. Больше там никого не оказалось, и он сразу увидел, какая из кабинок была занята. Подойдя к ней, он тихо позвал:
– Мистер Кинлок Грей? У вас все в порядке, сэр?
Немного подождав, он деликатно постучал.
Ответа по-прежнему не было.
Райдер взглянул на Сэлли.
– Известно, сколько приблизительно он уже там сидит?
– Его спутник сказал, что он пошел в туалет около получаса назад.
Райдер приподнял брови и снова повернулся к двери. Теперь его голос звучал на октаву выше:
– Сэр? Мистер Кинлок Грей? Сэр, мы беспокоимся, не случилось ли с вами чего-нибудь. Я намерен взломать дверь. Пожалуйста, если можете, встаньте подальше от нее.
Отступив назад, он поднял ногу и нанес сокрушительный удар в районе замка. Слабенький замок слетел с болтов, и дверь частично приоткрылась внутрь.
– Сэр?.. – Райдер надавил на нее. Она плохо поддавалась, что-то внутри мешало ей открыться. Приложив немалое усилие, Райдер все же отодвинул ее настолько, чтобы можно было просунуть голову в крохотное помещение, и тут же резко отпрянул. Лицо у него побелело. Уставившись на Сэлли, он несколько секунд не мог произнести ни слова, но наконец выдавил шепотом: – Думаю, его застрелили.
Занавески, отделяющие туалеты от салона, были задернуты. Послали за командиром экипажа Моссом Эвансом, одним из старших пилотов «Глобал эйруэйз», которому кратко сообщили, в чем проблема. Крепкого телосложения, с серебряной сединой в волосах, капитан, ничем не выдавая тревоги, проследовал из кабины экипажа через салон бизнес-класса, улыбаясь и приветливо кивая пассажирам. Он был весьма раздражен, потому что всего несколько минут назад самолет перевалил на вторую половину маршрута – прошел «точку невозврата». Лететь оставалось еще четыре часа, и ему не нравилась перспектива отклоняться от курса, садиться в каком-то другом аэропорту и откладывать продолжение рейса бог знает на сколько. У него была назначена важная встреча.
Райдер только что закончил объявление для пассажиров бизнес-класса: под малоубедительным предлогом якобы технической неисправности он сообщил им, что туалеты бизнес-класса, расположенные в носовой части, будут закрыты; для безопасности и удобства пассажиров им предлагалось пользоваться туалетами, расположенными в среднем отсеке. Типичный летный жаргон. Теперь Райдер вместе с Сэлли Бич ждали капитана. Эванс хорошо знал Райдера, с которым летал уже два года. Но сейчас обычное добродушие старшего стюарда исчезло без следа. Девушка тоже была чрезвычайно бледна и имела потрясенный вид.
Эванс сочувственно взглянул на нее, потом повернулся к двери с сорванным замком.
– Этот туалет?
– Да.
Эвансу пришлось навалиться на дверь всей своей тяжестью, чтобы просунуть голову внутрь маленькой кабинки.
Человек, полностью одетый, полулежал на крышке унитаза. Его руки болтались по бокам, ноги были вытянуты вперед, из-за чего и невозможно было полностью открыть дверь. Равновесие безжизненного тела было ненадежным. Ото рта к груди тянулось кровавое месиво. Со щек свисали ошметки плоти. Боковые стенки кабинки были забрызганы кровью. Эванс почувствовал тошноту, но сумел подавить ее.
Как и предупредил его Райдер, на первый взгляд казалось, что человеку выстрелили в рот. Эванс машинально взглянул вниз, не зная толком, что именно ожидал увидеть, пока не сообразил, что ищет оружие. К его вящему удивлению, оружия нигде не оказалось. Капитан еще раз оглядел все вокруг. В безвольно висевших руках его тоже не было. Как и на полу, куда оно должно было бы упасть. Эванс нахмурился и убрал голову из кабинки. Где-то в дальнем уголке его сознания шевелилась мысль: есть что-то неправильное в том, что он увидел, – но что именно, он сообразить не мог.
– В инструкции для экипажа на случай непредвиденных происшествий в воздухе ни о чем подобном не говорится, – пробормотал Райдер, надеясь немного разрядить ситуацию юмором.
– Вижу, вы перенаправили всех пассажиров бизнес-класса в другие туалеты, – заметил Эванс.
– Да. Я попросил всех пассажиров бизнес-класса пользоваться средними туалетами, а здесь мы держим занавески задернутыми. Полагаю, следующее, что следует сделать, это вытащить тело?
– Его коллеге уже сообщили? Ну, тому человеку, который летит вместе с ним?
– Ему сказали, что произошел несчастный случай. Без подробностей.
– Очень хорошо. Насколько я знаю, наш покойник был главой какой-то большой корпорации?
– Это Кинлок Грей. То есть это был Генри Кинлок Грей.
Эванс сложил губы дудочкой, изображая беззвучный свист.
– Значит, мы имеем дело с влиятельностью, подкрепленной большими деньгами, так?
– Ну, теперь они уже больше не станут.
– Вы проверяли список на предмет наличия среди пассажиров врача? Похоже, у нашего покойничка была чертова уйма времени и отличное место для самоубийства. И все же нужно, чтобы кто-то взглянул на него, прежде чем что-нибудь здесь двигать. Я выполню все необходимые формальности, требуемые компанией в экстренных медицинских случаях. Необходимо уведомить головной офис.
Райдер согласно кивнул.
– Я уже велел Сэлли проверить, нет ли среди пассажиров врача. По счастливому стечению обстоятельств в салоне бизнес-класса их оказалось двое. Они сидят рядом, места С-1 и С-2.
– Хорошо. Пусть Сэлли приведет сюда одного из них. Да, и где коллега мистера Грея?
– Сидит на своем месте – В-3. Его зовут Фрэнк Тилли. Насколько я понимаю, он – личный секретарь Грея.
– Боюсь, его придется привести сюда для официального опознания. Этого строго требуют правила компании, – добавил капитан, словно искал одобрения своим действиям.
Сэлли подошла к пассажирам, сидевшим на местах С-1 и С-2. Они были одного возраста, лет сорока пяти. Один, небрежно одетый, с копной огненно-рыжих волос, не имел ничего общего со стереотипным образом врача. У другого вид был более элегантный и аккуратный. Она остановилась и наклонилась к ним.
– Доктор Фейн? – Это имя она вспомнила первым.
Аккуратно одетый мужчина посмотрел на нее с вопросительной улыбкой.
– Джерри Фейн – это я. Чем могу быть полезен, мисс?
– Доктор, боюсь, с одним из наших пассажиров произошел несчастный случай, требующий присутствия медика. Капитан почтительно просит вас прийти посмотреть его, он заранее выражает вам благодарность.
Это прозвучало как хорошо отрепетированная формулировка. Это и была формулировка из «Руководства» компании. Сэлли не знала, как по-другому выразить просьбу, кроме как в такой бесстрастной манере.
Мужчина поморщился.
– Я действительно доктор, мисс, но доктор криминологии. Так что вряд ли смогу чем-то помочь. Думаю, вам нужен мой спутник Гектор Росс. Вот он настоящий врач.
Девушка виновато посмотрела на рыжеволосого мужчину в соседнем кресле и обрадовалась, увидев, что он уже встает: значит, ей не придется повторять ту же фразу еще раз.
– Не волнуйтесь, дорогая. Я посмотрю вашего пострадавшего, только у меня нет при себе медицинского чемоданчика. На самом деле я патологоанатом, возвращаюсь с конференции, понимаете? Я не врач общей практики.
– У нас на борту есть кое-какие медицинские инструменты, доктор, но не думаю, что они вам понадобятся.
Росс посмотрел на нее с озадаченным видом, но она уже развернулась и пошла вдоль прохода, ожидая, что он последует за ней.
Гектор Росс выбрался из туалетной кабинки и оказался лицом к лицу с капитаном Эвансом и Джеффом Райдером. Он взглянул на часы.
– Фиксирую факт смерти в тринадцать пятнадцать, капитан.
Эванс смущенно поежился и спросил:
– А причина?
Росс прикусил губу.
– Тело нужно бы вытащить и положить в каком-то месте, где я мог бы более тщательно его осмотреть. Но прежде, – он запнулся, – я бы хотел, чтобы на него взглянул мой коллега, доктор Фейн. Он – криминалист-психолог, и я чрезвычайно ценю его мнение.
Эванс внимательно посмотрел на врача, пытаясь понять истинный смысл его слов.
– Чем в данном случае может помочь криминалист-психолог, если только?.. – начал он.
– Капитан, тем не менее я был бы признателен, если бы доктору дали возможность взглянуть на него, – убедительно повторил Росс.
Через несколько минут Джерри Фейн выбрался из той же туалетной кабинки и посмотрел на своего спутника с некоторой многозначительностью.
– Занятно, – заметил он. Это слово он произнес медленно и задумчиво.
– Ну? – нетерпеливо спросил капитан Эванс. – И что это должно значить?
Фейн красноречиво пожал плечами.
– Это значит, что все совсем не так хорошо, капитан, – сказал он с легким сарказмом. – Думаю, придется извлечь тело оттуда, чтобы мой коллега смог установить причину смерти, тогда мы и определим, как именно умер этот человек.
Эванс фыркнул, стараясь скрыть раздражение.
– Меня на радиосвязи ждет президент нашей авиакомпании, доктор. Мне бы хотелось сообщить ему что-нибудь более позитивное. Думаю, вы это поймете, узнав, что они знакомы с мистером Греем. То ли состоят в одном гольф-клубе, то ли еще что-то.
В голосе Фейна послышалась ирония:
– Были знакомы. Прошедшее время. Что ж, можете сказать своему президенту: похоже на то, что его партнера по гольфу убили.
Эванс явно был шокирован.
– Но это невозможно! Это наверняка самоубийство.
Гектор Росс откашлялся и смущенно посмотрел на приятеля.
– Нужно ли заходить так далеко, дружище? – пробормотал он. – В конце концов…
Фейн остался невозмутим и перебил его спокойно, но решительно:
– Каким бы конкретно ни был способ нанесения смертельной раны, думаю, ты согласишься, что смерть была мгновенной. Передняя часть головы, ниже глаз и носа, снесена почти полностью. Ужасно. Выглядит так, словно ему выстрелили в рот.
Эванс отметил уверенность его тона. И, поразмыслив, понял, что его самого так озадачило. Настала его очередь проявлять сарказм.
– Если бы здесь кто-то выстрелил, даже из самого мелкого калибра, даже притом что тело приняло на себя часть убойной силы пули, ее бы все равно хватило, чтобы пробить обшивку самолета и вызвать разгерметизацию. Знаете, что может сделать пуля, если она пробьет фюзеляж самолета на высоте одиннадцать тысяч метров?
– Я не утверждал, что это был пистолет, – ответил Фейн все с той же мягкой улыбкой. – Я сказал: «Выглядит так, словно ему выстрелили в рот».
– Даже если его убила пуля, почему это не могло быть самоубийством? – вклинился старший стюард. – Он ведь был заперт в туалете – господи помилуй! – изнутри заперт!
Фейн снисходительно взглянул на него.
– Я специально отметил моментальность наступления смерти. Никогда еще мне не доводилось видеть труп, который после успешного самоубийства был бы в состоянии встать и спрятать оружие. Человек лежит там мертвый, с чудовищной раной, вызвавшей моментальную смерть… и никаких следов оружия. Занятно, не правда ли?
Эванс недоверчиво уставился на него.
– Это смешно… – Уверенности в его голосе не было. – Вы серьезно? Оружие должно быть где-то за дверью или еще где-нибудь.
Фейн не потрудился ответить.
– Но… – отчаянно продолжал Эванс, понимая, что Фейн высказал именно то, что и самого его озадачило. – Вы хотите сказать, что Грея убили, а потом затащили в туалет?
Фейн решительно покачал головой.
– Боюсь, все было сложнее. Судя по расположению брызг крови на стенах кабинки, он уже был в туалете, когда произошел выстрел, к тому же дверь была заперта изнутри, если верить вашему старшему стюарду.
Джефф Райдер беспокойно переступил с ноги на ногу.
– Да, дверь была заперта изнутри, – с обидой подтвердил он.
– Тогда как?.. – начал Эванс.
– Вот это мы и должны выяснить. Капитан, я ни в коей мере не хочу узурпировать власть, но, если позволите, у меня есть предложение…
Эванс не ответил. Он все еще размышлял над невероятностью того, что предположил Фейн.
– Капитан?
– Да, простите, что вы сказали?
– Если позволите, у меня есть предложение. Пока Гектор будет проводить предварительный осмотр тела, чтобы попытаться определить причину смерти, не разрешите ли вы мне задать несколько вопросов коллеге Грея? Тогда мы, возможно, получим ответы на некоторые «почему» и «как».
Эванс в задумчивости сжал губы.
– Не думаю, что я уполномочен принять такое решение. Я должен поговорить с президентом компании.
– Сделайте это как можно быстрее, капитан. Мы будем ждать здесь, – спокойно ответил Фейн. – А пока ждем, мы с доктором Россом вытащим тело из туалета.
Мосс Эванс вернулся почти сразу. К тому времени Росс и Фейн смогли вытащить тело Кинлока Грея из туалета и положить его на пол между переборкой и занавеской, отделявшей передний ряд кресел бизнес-класса.
Прочистив горло, Эванс неловко произнес:
– Доктор Фейн, мой президент дает вам разрешение действовать так, как вы считаете нужным в сложившихся обстоятельствах… то есть до момента посадки самолета. После этого вы должны будете передать дело местному полицейскому начальству. – Он пожал плечами и добавил, словно тут требовались какие-то объяснения: – Мой президент, судя по всему, наслышан о вашей репутации… криминолога. И он очень рад, что дело попало в руки доктора Росса и ваши.
Фейн серьезно кивнул.
– Вы собираетесь совершить вынужденную посадку? – спросил он.
– Президент компании приказал следовать прежним курсом, до пункта назначения, доктор. Поскольку человек мертв, нет смысла отклоняться от курса в поисках медицинской помощи.
– Хорошо. Тогда у нас есть три с лишним часа, чтобы во всем разобраться. Не будет ли ваш стюард так любезен найти уголок, где я мог бы побеседовать с коллегой Грея? Эта девушка говорит, что он его личный секретарь. Я хотел бы перекинуться с ним несколькими словами, не возбуждая тревоги у других пассажиров.
– Джефф, позаботьтесь об этом, – приказал старшему стюарду капитан Эванс и, взглянув на Фейна, спросил: – Кажется, считается, что чаще всего убийство совершает кто-то, знакомый с жертвой? Значит ли это, что секретарь – первый подозреваемый? Или все пассажиры будут подвергнуты проверке на наличие связей с Греем?
Фейн широко улыбнулся:
– Очень часто оказывается, что общие правила в подобных ситуациях не действуют.
Эванс пожал плечами:
– Если это поможет, я могу включить табло с просьбой к пассажирам пристегнуть ремни и не покидать своих мест. Могу сказать, что ожидается турбулентность. Это удержит некоторых любопытных от желания проникнуть сюда.
– Это было бы замечательно, капитан, – поддержал предложение Гектор Росс, подняв голову от трупа, который осматривал.
Через несколько минут после того, как Эванс ушел, в салоне кто-то начал спорить. Фейн тоже поднял голову и увидел, что стюардесса, Сэлли Бич, изо всех сил старается не пропустить к ним какого-то молодого человека.
Но тот был настроен очень решительно.
– Говорю же вам, я на него работал. – Он повысил голос в знак протеста. – Я имею право здесь находиться.
– Сэр, вы летите в туристском классе и не имеете права находиться в бизнес-салоне.
– Если с мистером Греем что-то случилось, я требую…
Фейн быстро вышел вперед. Молодой человек был высокого роста, правильно говорил, и, как отметил Фейн, его красивое лицо загорело скорее в солярии, чем под лучами солнца. Одет он был безупречно. На одном из его длинных тонких пальцев красовался золотой перстень-печатка. У Фейна было обыкновение обращать внимание на руки. Он считал, что многое можно сказать о человеке по его рукам и состоянию ногтей. Этот молодой человек, несомненно, уделял очень большое внимание уходу за ногтями.
– Это секретарь мистера Грея? – спросил Фейн у Сэлли.
Стюардесса покачала головой:
– Нет, доктор. Это пассажир из туристского салона. Он утверждает, что работал на мистера Грея.
– Ваше имя?.. – быстро спросил Фейн, не отрывая пронзительного взгляда от красивого лица молодого человека.
– Оскар Элджи, я был личным слугой мистера Грея. – Молодой человек говорил с интонациями, выдававшими в нем выпускника частной школы. – Проверьте у Фрэнка Тилли, он летит бизнес-классом. Он – личный секретарь мистера Грея и может подтвердить вам, кто я такой.
Фейн улыбнулся Сэлли Бич:
– Не окажете ли вы мне такую любезность, мисс Бич? И заодно скажите мистеру Тилли, что я хотел бы его видеть здесь, когда ему будет удобно. – Как только девушка поспешно вышла, он снова повернулся к вновь прибывшему. – Итак, мистер Элджи, откуда вы узнали, что здесь произошел… несчастный случай?
– Я слышал, как одна стюардесса в туристском салоне сказала другой: «Если мистер Грей пострадал…»
– Мистер Грей умер.
Оскар Элджи несколько секунд стоял, уставившись на Фейна.
– Сердечный приступ?
– Не совсем. Раз уж вы здесь, можете официально опознать своего бывшего работодателя? Нам это нужно для протокола, который составляет доктор Росс.
Он отступил в сторону и позволил молодому человеку подойти ближе к телу. Доктор Росс отодвинулся, чтобы дать молодому человеку возможность рассмотреть лицо. Элджи остановился над телом и несколько секунд молча смотрел на него. Потом пробормотал:
– Terra es, terram ibis. – Его лицо исказила гримаса боли. – Как это случилось? Почему у него на лице кровь? Что за несчастный случай здесь произошел?
– Именно это мы и пытаемся выяснить, – ответил ему Росс. – Насколько я понимаю, вы официально признаете, что этот человек – Генри Кинлок Грей?
Молодой человек коротко кивнул и отвернулся. Фейн отвел его в угол перед занавеской.
– Как долго вы на него работали, мистер Элджи?
– Два года.
– Что входило в ваши обязанности?
– Я был его личным слугой – шофером, дворецким, поваром, камердинером, мастером на все руки – всем. Его фактотумом.
– Он брал вас с собой в зарубежные поездки?
– Конечно.
– Но я вижу, что он был приверженцем социальной иерархии, не так ли? – улыбнулся Фейн.
Молодой человек покраснел.
– Я не понимаю…
– Вы летите туристским классом.
– Слуге не подобает путешествовать бизнес-классом.
– Именно так. Однако, судя по вашей реакции на его смерть, вы испытывали глубокую привязанность к своему работодателю?
Молодой человек вызывающе вздернул подбородок, его щеки снова залились румянцем.
– Мистер Грей был образцовым работодателем. И жестким бизнесменом, да. Но он был справедливым. Между нами никогда резкого слова не было сказано. На него было приятно работать. Великий человек.
– Понятно. И вы о нем заботились? О его домашних нуждах. Если я правильно помню, в газетах о нем писали, что он завидный холостяк.
Фейн заметил, что выражение лица молодого человека чуть изменилось.
– Если бы он был женат, он едва ли нуждался бы в моих услугах, не так ли? Я делал для него все. Даже чинил его стереосистему и холодильник. Нет, он не был женат.
– Да, конечно, – Фейн улыбнулся, еще раз бросив взгляд на руки Элджи. – Починка стереосистемы непростое занятие. Необычно для слуги уметь делать такое.
– Мое хобби – моделирование. Изготовление действующих моделей. – В голосе молодого человека послышались хвастливые нотки.
– Ясно. Скажите мне – потому что кому же это знать лучше, чем вам: у вашего работодателя были враги?
Элджи заметно вздрогнул.
– Такой бизнесмен, как Гарри Грей, со всех сторон окружен врагами. – Он поднял голову и увидел, что Сэлли Бич заводит в закрытую зону человека в очках. – Некоторые из его врагов работали у него и притворялись его доверенными друзьями, – добавил он с горечью. Потом замолчал и нахмурился: какая-то мысль пришла ему в голову. – Вы говорите, что его смерть была… подозрительной?
Фейн с одобрением заметил, что Сэлли жестом пригласила нового подопечного сесть и не стала прерывать его разговор с молодым человеком, к которому он снова обратился:
– Это нам предстоит выяснить. А теперь, мистер Элджи, может быть, вы вернетесь на свое место? Мы будем держать вас в курсе развития ситуации.
Молодой человек повернулся и вышел, не потрудившись поприветствовать вновь прибывшего, который, в свою очередь, опустил взгляд, чтобы избежать зрительного контакта с красивым молодым человеком. Между слугой и секретарем явно не было особой любви.
Предоставив Гектору Россу продолжать свое обследование с помощью бортового медицинского набора, Фейн направился туда, где усадили нового посетителя.
Сэлли Бич, сидевшая рядом со своим подопечным, нервно улыбнулась.
– Это мистер Фрэнсис Тилли. Он путешествовал вместе с мистером Греем.
Фрэнк Тилли был худым и весьма непривлекательным мужчиной лет тридцати пяти. Кожа у него была бледной, под скулами залегли синие тени, которые не способно стереть никакое бритье. Он носил толстые очки в роговой оправе, совершенно не подходившие к его внешности. Волосы у него были тонкие, редеющие, уголок рта нервно подергивался.
Фейн жестом попросил стюардессу встать возле двери, чтобы больше никто не смог войти в салон бизнес-класса, и повернулся к Тилли.
– Он мертв, да? – голос Тилли едва не срывался на фальцет. Он нервно хмыкнул. – Что ж, я подозревал, что когда-нибудь это случится. Такое случается даже с так называемыми сильными мира сего.
Фейн нахмурился, не одобряя интонации мужчины.
– Вы имеете в виду, что мистер Грей болел? – спросил он.
Тилли поднял руку, потом уронил ее, будто хотел высказать соображение, но передумал. Фейн машинально отметил трясущиеся руки, дрожащие толстые пальцы, пропитавшиеся никотином, и неровно срезанные ногти.
– У него была предрасположенность к астме, только и всего. И это было чисто нервное.
– Тогда почему?..
Тилли выглядел немного озадаченным.
– Наверное, я проявил легкомыслие.
– Вы не выглядите слишком опечаленным смертью коллеги.
Тилли пренебрежительно фыркнул:
– Коллеги? Грей был моим боссом. Он никогда не позволял никому, кто с ним работал, забывать, что он – босс, что он хозяин их судьбы в компании. Был ли человек швейцаром или вице-президентом, слово Гарри Кинлока Грея было для него законом. А уж если он кого-то невзлюбил, вы моментально оказывались за дверью, независимо от того, сколько лет проработали в компании. Он был типичным викторианцем, бизнесменом, который сделал себя сам. Деспотическим, злобным и язвительным. Таким не должно быть места в современном бизнесе.
Откинувшись назад, Фейн вслушивался в обиду, звучавшую в голосе собеседника.
– Значит, он был человеком, у которого могли быть враги?
Тилли улыбнулся: таким забавным показался ему этот вопрос.
– Он был человеком, у которого не было друзей.
– Как долго вы на него работали?
– Я проработал в компании десять лет, последние пять – его личным секретарем.
– Довольно большой срок, чтобы удержаться возле человека, который вам не нравился. Должно быть, вы умели вести себя правильно, чтобы не навлекать на себя его неприязнь и не давать ему повода вас уволить, если, как вы говорите, таков был обычный метод его обращения со служащими.
Тилли неуютно поежился от сарказма Фейна.
– Какое отношение это имеет к смерти мистера Грея? – вдруг огрызнулся он.
– Я просто пытаюсь воссоздать общую картину.
– Что случилось? – продолжал наступать Тилли. – Полагаю, сердечный приступ?
– А у него были проблемы с сердцем?
– Нет, насколько я знаю. Он страдал избыточным весом и жрал как свинья. Притом, какой накаленной всегда была атмосфера вокруг него, я бы не удивился, узнав, что это и послужило причиной его смерти.
– Эта поездка была особенно напряженной?
– Не больше других. Мы направлялись на встречу с исполнительными директорами наших американских филиалов.
– И мистер Грей, как вы заметили, вел себя в своей обычной манере?
Тилли захихикал. Это был неприятный смех.
– Он как обычно был воинственен, задирист и груб. Собирался уволить полдюжины человек, причем устроив из этого публичное представление, чтобы посильнее их унизить. Это всегда приводило его в состояние эйфории. А потом… – Тилли запнулся, взгляд его стал задумчивым. – Он просматривал документы, которые были у него в кейсе. Один из них, судя по всему, его очень взволновал, и через минуту-другую у него начался приступ…
– Приступ? Вы ведь, кажется, сказали, что у него не было проблем со здоровьем?
– На самом деле я сказал, что у него была предрасположенность к астме. И у него случались астматические приступы, вызванные стрессом.
– Да, вы это говорили. Значит, у него начался астматический приступ? Он что-нибудь принимал в таких случаях?
– Он носил с собой ингалятор. Он был тщеславен и думал, что никто из нас ничего не знает. Великий президент не желал признаться в своей физической слабости. Поэтому, когда у него начинался приступ, он куда-нибудь исчезал, чтобы воспользоваться ингалятором. Все было так очевидно. По иронии, его любимой цитатой из книги Екклесиаста было: «Vanitas vanitatum, omnis vanitas!»
– Вы хотите сказать, что он отправился в туалет, чтобы воспользоваться ингалятором?
– Именно это я вам и говорю. Но когда прошло слишком много времени, я заволновался.
– Заволновались? – с иронической усмешкой переспросил Фейн. – Из того, что вы рассказали, можно предположить, что озабоченность состоянием здоровья босса не входила в вашу систему ценностей.
Губы Тилли сложились в презрительную усмешку.
– Личные чувства тоже в нее не входят. Я не Элджи, который всего себя вкладывает в работу. А мне платили, чтобы я выполнял свою работу, и я выполнял ее добросовестно и профессионально. От меня не требовалось любить Гарри Грея. Меня не касалось, что делал и чего не делал Гарри Грей, если это выходило за рамки обязанностей, за выполнение которых мне платили. Меня не касалось, кто был его обожателем, а кто смертельным врагом.
– Отлично. Значит, он отправился в туалет и долго не возвращался оттуда?
– Как я уже сказал, через какое-то время я позвал стюардессу, и она пошла проверить, в чем дело. Это было не более и не менее, чем моей секретарской обязанностью.
– Подождите минутку, мистер Тилли.
Фейн направился туда, где стояла Сэлли Бич, все еще бледная и немного нервная, и тихо сказал:
– Вы не могли бы сходить к месту мистера Грея и посмотреть, там ли его атташе-кейс? Если да, принесите его, пожалуйста.
Сэлли очень быстро вернулась с маленьким коричневым кожаным чемоданчиком.
Фейн взял его у нее и показал Фрэнку Тилли.
– Это кейс мистера Грея? – спросил он.
Мужчина нехотя кивнул.
– Не думаю, что вам следует это делать, – запротестовал он, когда Фейн расстегнул замки.
– Почему?
– Это конфиденциальная собственность компании.
– Думаю, расследование предполагаемого убийства позволяет не принимать во внимание подобное возражение.
Фрэнк Тилли был изумлен.
– Убийства?.. Но это значит, что… его убили? Никто и слова не говорил об убийстве.
Фейн был слишком занят просмотром бумаг и не ответил. Вынув из кейса один лист, он показал его Тилли.
– На это он смотрел перед тем, как начал задыхаться?
– Я не знаю. Вероятно. Лист был таким же – это единственное, что я могу сказать.
Лист представлял собой страницу, отпечатанную на принтере. На нем было всего две фразы: «Ты умрешь прежде, чем самолет приземлится. Memento, «homo», quia pulvis es et in pulverem revertis».
Фейн откинулся на спинку стула и с непринужденной улыбкой протянул бумагу секретарю.
– Вы знаток латыни, мистер Тилли. Как бы вы перевели эту фразу?
Тилли нахмурился:
– С чего вы взяли, что я знаток латыни?
– Несколько минут назад вы щегольнули латинской фразой. Я предположил, что вам известен ее смысл.
– Я не знаю латыни. Просто мистер Грей обожал латинские изречения, поэтому я старался запоминать те, которые он использовал чаще всего, чтобы не ударить лицом в грязь.
– Понятно. Значит, вы не знаете, что значит эта фраза?
Тилли посмотрел на напечатанную записку и покачал головой.
– Memento значит «помни», так?
– Вы когда-нибудь слышали выражение memento mori? Это упрощенная версия того, что здесь написано.
Тилли снова покачал головой:
– Помни о чем-то, наверное?
– Почему, как вы думаете, слово «homo» взято здесь в кавычки?
– Я не знаю, что это значит. Я не знаю латыни.
– То, что здесь написано, в целом переводится так: «Помни, человек, что ты пыль и в пыль вернешься». Это явно напечатано на компьютере, с использованием текстового процессора. Вы узнаете шрифт?
Тилли опять покачал головой:
– Это может быть любой из сотен стандартных компьютеров. Надеюсь, вы не думаете, что это я написал мистеру Грею записку, в которой угрожал ему смертью?
– Как она могла попасть в кейс мистера Грея? – спросил Фейн, игнорируя его комментарий.
– Полагаю, кто-то ее туда положил.
– Кто имел доступ к кейсу?
– Вы, кажется, все же обвиняете меня? Я ненавидел его. Но не настолько, чтобы совать в петлю собственную голову. Он был ублюдком, но при этом и курицей, которая несла золотые яйца. Мне не было смысла избавляться от него.
– Вот именно, – пробормотал Фейн задумчиво. Его взгляд упал на блокнот, лежавший в кейсе, и он пролистал его; Фрэнк Тилли следил за ним с беспокойством. Фейн нашел страницу, на которой стояли инициалы, дата и слова: «Уволить немедленно».
– Список полудюжины лиц, которых он собирался уволить? – заметил Фейн.
– Говорю же вам, он собирался позабавиться, публично выгнав некоторых представителей администрации, и назвал мне кое-какие фамилии.
– В списке указаны только инициалы, и начинается он с О.Т.Э. – Он взглянул на Тилли, приподняв бровь: – Это Оскар Элджи?
– Едва ли, – со снисходительной улыбкой ответил Тилли. – Это означает Отис Т. Эллиотт, генеральный директор нашего американского управления информации.
– Ясно. Давайте посмотрим, сможем ли мы идентифицировать остальных.
Он пробежался по другим инициалам, которые легко расшифровывал Тилли. Четыре следующих кандидата на увольнение тоже были управляющими филиалов компании Грея. Последнее имя было обозначено буквами «Фт».
– Эф-тэ подчеркнуто три раза, и добавлено: «Без выходного пособия!» Кто этот Эф-тэ?
– Вы прекрасно знаете, что Эф-Тэ – мои инициалы, – тихо произнес Тилли. Его лицо побелело и вдруг стало очень мрачным. – Клянусь, он ни слова не сказал мне о том, что собирается меня уволить, когда мы обсуждали кандидатуры из этого списка. Даже не упомянул.
– Ну а есть в компании кто-нибудь еще с такими же инициалами?
Тилли нахмурился, пытаясь вспомнить, но в конце концов покачал головой и пожал плечами:
– Нет. Это мог быть только я. Ублюдок! Он ничего не сказал мне о своих планах. Хотел устроить небольшое публичное унижение, наверное.
Появился Гектор Росс и жестом подозвал Фейна.
– Думаю, теперь я могу сказать, как это было сделано, – с удовлетворением объявил он.
Фейн подмигнул другу:
– Я тоже. Скажи, если я ошибаюсь. Грей отправился в туалет, чтобы воспользоваться ингалятором и облегчить приступ астмы. Он сунул ингалятор в рот, нажал, как обычно, и… – Он закончил, изобразив взрыв.
Росс был изумлен.
– Как?.. – Через плечо Фейна он посмотрел туда, где сидел все еще нервно вздрагивавший Фрэнк Тилли. – Он признался, что снарядил ингалятор?
Фейн отрицательно покачал головой:
– Нет. Но я прав?
– Это хорошая гипотеза, но она требует лабораторного подтверждения. Я обнаружил у него во рту крохотные частички алюминия и следы взрывчатки. Что-то, безусловно, взорвалось с большой мощностью, послав в нёбо малюсенький стальной снаряд с такой силой, что тот пробил мозг. Смерть наступила мгновенно, как ты и догадался в самом начале. Что бы ни послужило толчком, взрыв оказался очень сильным. Поэтому во рту и на щеках остались только крошечные фрагменты. При тщательном осмотре кабинки я и там нашел несколько фрагментов. Какая дьявольская жестокость!
– Это устроил кто-то, кто знал, что у нашего друга Грея есть слабость, и поставил на нее. Грей не пользовался ингалятором на людях, поэтому должен был найти укромное место. План прекрасно сработал, и преступление получилось почти невероятным, почти не поддающимся разгадке. Все выглядело так, будто жертва была застрелена сунутым в рот пистолетом в запертом изнутри туалете.
Гектор Росс снисходительно улыбнулся коллеге.
– Ты полагаешь, что уже нашел разгадку?
– О да. Помнишь песенку, которую мы пели в школе?
Жизнь не грезы. Жизнь есть подвиг!
И умрет не дух, а плоть.
«Прах еси и в прах вернешься», —
Не о духе рек Господь.
Гектор Росс кивнул:
– Давненько я не пел ее, дружище. Это что-то из Лонгфелло, да?
Фейн усмехнулся:
– Да, точно. Основано на нескольких строках «Книги Бытия»: «Terra es, terram ibis» – «Ибо прах ты и в прах возвратишься». Позовите сюда капитана Эванса, пожалуйста, – попросил он старшего стюарда Джеффа Райдера, который ждал дальнейших распоряжений Росса. Когда Райдер ушел, Фейн снова посмотрел на своего друга: – Хвала латыни.
– Не совсем понимаю.
– Наш убийца слишком любил латинские шутки «для своих», понятные только ему и его боссу.
– Ты имеешь в виду его секретаря? – Росс бросил взгляд на Фрэнка Тилли.
– Тилли клянется, что не может перевести даже memento mori.
– Помни о смерти?
Фейн укоризненно посмотрел на друга:
– На самом деле это значит: «Помни, что смертен», или «Помни, что придется умереть», а мы обычно применяем это выражение к какому-нибудь предмету, который напоминает нам о нашей смертности.
Явившийся на зов капитан Эванс вопрошающе переводил взгляд с Росса на Фейна и обратно.
– Ну, какие новости?
– Капитан, чтобы избежать неприятных сцен на борту, я предлагаю вам заранее сообщить по радио, что на земле самолет будет встречать полиция, чтобы арестовать одного из пассажиров по обвинению в убийстве. До приземления не нужно сообщать никаких подробностей. Этот парень отсюда никуда не денется.
– Какой парень? – с мрачным видом поинтересовался Эванс.
– В списке он значится под именем Оскар Элджи. Летит в туристском салоне.
– Но как он смог?..
– Очень просто. Элджи был не только личным слугой Грея, но и, как можно понять по не слишком тонким намекам мистера Тилли, его любовником. Элджи сам подтвердил этой запиской, в которой написал латинскую фразу, подчеркнув в ней слово «homo», что значит мужчина. Но мы также знаем, что представители нашего поколения часто использовали его как сленговое обозначение гомосексуалиста.
– Откуда ты узнал, что Элджи способен понимать игру слов на латыни? – спросил Росс.
– В тот момент, когда молодой Элджи увидел труп Грея, он пробормотал эти самые слова: «Terra es, terram ibis» – «Ибо прах ты и в прах возвратишься».
– Ссора между любовниками? – спросил Росс. – Любовь, обернувшаяся ненавистью, и все такое, как выразился бы Билли Шекспир?
Фейн кивнул:
– Грей собирался дать Элджи отставку и как любовнику, и как работнику, у него в блокноте есть пометка: уволить Элджи немедленно и без выходного пособия. И Элджи решил положить конец карьере своего любовника, так сказать, в полете.
Смирно сидевший все это время Тилли с негодованием потряс головой.
– Да нет, в блокноте другое, – перебил он Фейна. – Мы же просматривали с вами список, и я сказал вам, что инициалы О.Т.Э. принадлежат Отису Эллиотту. Я отправил факс об этом увольнении еще до того, как мы сели в самолет.
Фейн спокойно улыбнулся:
– Вы забыли про «Эф-тэ».
– Но это мои…
– Вы ведь не разделяли страсть вашего босса к латинским изречениям, правда? Именно это «Эф-тэ» меня и смутило. Я готов был поспорить, что человек с репутацией Грея никогда бы не написал после заглавной «Ф» строчную «т», если бы имел в виду инициалы Ф. Т. Это были вовсе не ваши инициалы, мистер Тилли. Это «Фт» означало сокращение от латинского «фактотум». А кто был фактотумом Грея?
Воцарилась тишина.
– Думаю, мы выясним, что это убийство планировалось за неделю, а то и за две до его совершения. Когда я начал понимать, как технически было осуществлено убийство Грея, мне оставалось лишь найти человека, способного изготовить нужный механизм, а также имевшего мотив и возможность подменить ингалятор. Вытяните руки, мистер Тилли.
Секретарь нехотя выполнил просьбу.
– Неужели вы всерьез думаете, что эти руки способны собрать столь тонкий механизм? – сказал Фейн. – Нет, это Элджи, мастер на все руки и любитель строить модели, переделал один из ингаляторов Грея так, что при нажатии он должен был взорваться у него во рту, послав в мозг стальную иглу. Просто и эффективно. Элджи знал, что Грей не любит пользоваться ингалятором на людях. Остальное он предоставил случаю, и случай не подвел. Все выглядело так, словно данное преступление в принципе невозможно было совершить. И это бы, вероятно, сработало, если бы жертва и убийца не любили обмениваться только им понятными латинскими шутками.
