16

У подножия горы пряталась небольшая пещера, едва заметная за завесой мокрого снега. За полчаса пути к ее входу настроение Калена немного улучшилось.

– По крайней мере, позволь мне пойти с тобой, – проскрежетал он мне на ухо.

– Кален, Агнарр пообещал, что моей жизни не угрожает опасность. Они очень миролюбивый народ и вряд ли поддерживают кровопролитие, будь то обычай или нет.

– Только потому, что ни одна Темная аша не пострадала, не означает, что такое не может произойти. Сколько Темных аш за все эти годы входило сюда?

– За все столетия – сорок восемь, – пришла мне на помощь горвеканская женщина. «Леди Сольвейга», – припомнила я.

– Не слишком впечатляющая статистика.

– Многие горвеканцы путешествовали по королевствам в поисках подходящих претендентов. И за все это время было присмотрено сорок восемь Темных аш, которые в конечном счете были отвергнуты раньше, чем они успевали узнать о каких-либо испытаниях.

– А как же я? – спросила я. – Меня вы тоже отвергли бы, не приди я к вам сама?

Женщина пожала плечами. Во многом она напоминала мне Зою.

– Но вы же здесь, не так ли? Так что это вопрос спорный.

– Ты не обязана этого делать, – повторил Кален уже в одиннадцатый раз за день.

Я улыбнулась и поцеловала его.

– Ты просто злишься из-за того, что тебе придется остаться здесь на холоде, а я буду там внутри в тепле и уюте. Поверь мне. Если мне предназначено через это пройти, я это сделаю.

– Ты уверена, Тия? Уверена, что единственная причина, почему ты хочешь выяснить, достойна ли ты сердца сумрака, – не подпустить к нему старейшин?

Немного помедлив, я вздохнула:

– А вдруг у меня получится?

Кален покачал головой:

– Я верю тебе, но это опасно. Неизвестно, как на тебя повлияет магия.

– Знаю. Но если есть возможность изменить мир, то почему бы не вернуть Фокса навсегда, а потом избавить землю от магии? А попутно я могла бы вернуть Полер и Дейзи! Это избавило бы нас от стольких проблем…

– Все не совсем так, – вмешалась Сольвейга, бесстыдно подслушивающая наш разговор. – Вам придется выбрать что-то одно.

Я быстро взглянула на нее.

– Тогда почему бы не изменить саму магию, чтобы никто больше не мог использовать ее не по назначению?

– На деле все немного сложнее, чем на словах, – заметил Кален.

– Послушай, мы вообще не знаем, достойна ли я, верно? Я не буду ничего обещать. Нам нужно испробовать разные варианты, у нас их и так осталось немного.

Кален недовольно рыкнул:

– Если попадешь в неприятности, не мешкая, начинай кричать. Призывай мертвецов. Зови ази. Создавай как можно больше шума, чтобы я тебя услышал.

– Я не стану подзывать ази так близко к Горе Чужаков, если только ты не хочешь своими глазами увидеть снежную лавину. – Я еще раз поцеловала его и развернулась ко входу в пещеру. Снег немного утих, и теперь можно было различить мерцающие внутри маленькие факелы. По крайней мере, там меня ждала не кромешная тьма: – Лорд Агнарр, я готова.

Горвеканцы с торжественным видом выстроились в одну линию от меня, пока я шла по направлению к пещере. Все это время вопреки заверениям Агнарра меня не покидало ощущение, будто впереди меня ждет опасность.

Внутри оказалось холодно, зато хотя бы не падал снег. Я осторожно продвигалась ощупью по узкому коридору, факелы освещали мне путь еще где-то около мили, пока не остался последний зажженный светильник. Впереди на меня смотрела тьма.

Тогда я сняла факел с самодельного держателя – и тут же без всякого предупреждения весь огонь погас. Я успела вовремя обернуться и увидеть, как остальные факелы потухли один за другим, погрузив все в непроглядную темноту.

– Седьмое пекло.

Можно было развернуться и пойти обратно тем же путем, каким я пришла сюда, или же медленно пробираться дальше. Невзирая на свои обещания Калену, я все-таки мысленно потянулась к ази, однако не обнаружила ничьего присутствия, кроме своего. Казалось, будто гора – это одна гигантская руническая защита, более сложная и тщательная, чем я когда-либо встречала, которая не пропускала ни один вид магии: как мощной, так и слабой.

Держась для равновесия одной рукой за стену, я поплелась вперед. Глаза постепенно привыкли к отсутствию света; пройдя еще миль пять, я оказалась перед тремя развилками, каждая из которых вела в темноту.

Агнарр ничего об этом не говорил. Я нерешительно остановилась на месте, пока не разглядела впереди три маленьких каменных указателя, вырастающих, будто разъеденные временем сталагмиты, перед каждым ответвлением. На всех трех камнях светились надписи: «Долг» – на крайнем слева, «Честь» – на правом и «Любовь» – по центру.

Я понятия не имела, что означают эти указатели, поэтому решила: вряд ли имеет большое значение, какой из них выбрать. Я шагнула к левому проходу и осторожно миновала камень. Спустя несколько шагов меня внезапно ослепила яркая вспышка, и я очутилась в кионском аша-ка Валерианы.

В замешательстве огляделась по сторонам – пещера уже испарилась. Вместо нее передо мной стояла Полер: держа в одной руке веер, а другой подперев бок, она холодно улыбалась мне. Я испуганно отшатнулась назад, при виде живой аши у меня подкосились ноги.

– Хочешь сотворить сердце сумрака, дитя? – В тоне ее голоса слышались издевка и раздражение. – Думаешь, сплетешь заклинание и на этом все, Тия? Глупая девчонка. Впрочем, ты всегда была глупа. Вот почему Пармина много лет назад отказала тебе; когда ты впервые появилась в квартале Ив, дабы сделать карьеру аши, никто из нас не предполагал, что ты оставишь после себя сажу и пепел. Ты никогда не задумывалась о последствиях. Именно так ты и убила меня.

Я задрожала:

– Кто ты?

Моя сестра-аша усмехнулась:

– Я – правда, бестолковая девчонка. И всегда ею была. Ты пришла сюда, чтобы я оценила, достойна ли ты сердца сумрака. Так вот мой ответ – нет. Взгляни.

Она вышла из Дома Валерианы. Я последовала за ней – и замерла.

Весь Кион был объят пламенем. Я слышала крики людей, заблокированных в зданиях, треск дерева, ломающегося под весом огня. Я видела на улицах трупы и дым, копотью уплывающий в чернеющее небо. Видела безжизненные тела друзей, с невидящими глазами и раскинутыми руками. И посреди всех этих разрушений я разглядела парящий в вышине силуэт ази, который обрушивал на город смерть. Я в отчаянии потянулась к сознанию дэва, но не сумела установить с ним связь.

«Все это кошмар», – убеждала я себя. Потом не задумываясь, схватила горящий кусок дерева и, вскрикнув от боли, тут же бросила его. Боль была слишком сильной и реальной.

– Вот что случится, когда ты обретешь сердце сумрака, – произнесла Полер. – Вот что случится, когда ты вообразишь себя достойной сердца бога. Ты приведешь Кион к разрушениям. Ты сломаешь жизнь каждому, кого любила, и обрекешь его на вечные муки. Мы, Люди Тени, не позволим фальши пройти через эту гору, и в глубине души ты знаешь: такова твоя судьба.

Твой долг перед миром превыше долга перед теми, кого ты зовешь друзьями и союзниками. Чтобы исцелиться, мир должен сгореть. Ты по-прежнему считаешь себя достойной, Тия из Углей? Ты по-прежнему готова принять на себя такую ответственность?

Я понимала, что она говорит правду. Я уже разрушила чужие жизни. Я уже вообразила себе Кион в огне.

– Да, – выдавила я, обливаясь слезами и прижимая к груди обожженную руку.

Полер исчезла, а вместе с ней Кион. Я вновь очутилась внутри темной пещеры, только на этот раз открытыми для меня были две дороги, зияющие чернотой. Однако рана на руке никуда не делась, и мне пришлось закусить губу из-за пульсирующей в ней боли.

Теперь слева меня поджидала «Честь», а справа – «Любовь».

И вновь я на дрожащих ногах ступила в левый проход. Меня снова ослепила вспышка света, отчего пришлось прикрыть глаза раненой рукой.

– Пора.

Я ахнула. Передо мной стоял король Канс: он протягивал мне руку и кротко улыбался.

– Канс? Ваше величество? – Я взяла его за руку. Она была теплой и надежной. – Что вы?..

Он обернул мою руку вокруг своего локтя.

– Нас ждут, леди Тия. Не будем опаздывать.

– Ждут где?

– На твоей казни, Тия. – Улыбка Канса излучала мягкость, с легкой ноткой злобы. – Или ты уже забыла? Ни одни заклинания мира не искупят твоих грехов. Ты же не думала, что после всего сделанного тебе позволят жить? Ты убила Полер. Ты погубила моего отца. Все, к чему ты прикасаешься, погружается в печаль и страдания.

– Но я не хотела…

– В этом месте твои желания ничего не значат.

Он толкнул дверь, которой раньше здесь не было, и мы оказались в садах одалийского дворца. В самом его центре был установлен эшафот, окруженный ликующей толпой. На платформе возвышался палач в капюшоне. Топор в его руках сверкал на солнце, лезвие уже было темным от крови.

Я шагнула было назад, но Канс стальной хваткой потащил меня вперед. Возгласы обратились в язвительный смех и свистки, когда он вел меня по деревянным ступеням. Я в отчаянии оглядывалась по сторонам в поисках хотя бы одного дружелюбного лица, кто мог бы вступиться за меня, но натыкалась лишь на взгляды, полные презрения и обвинения.

– Тебе бы следовало помнить, что у всего есть своя цена, Тия. Как бы ты сейчас ни раскаивалась, ты все равно виновна в смерти Дейзи. Ты виновна в появлении обреченных. Только представь, сколько жизней мы сможем спасти, когда тебя не станет. А теперь на колени. Думаю, обойдемся без повязки на глазах. Ты заслуживаешь смерти с открытыми глазами – видеть, как свершается истинное правосудие.

– Постойте, – прохрипела я. – Если я умру, то и Фокс… Фокс тоже…

– Не волнуйся об этом. – Канс указал в сторону – неподалеку я увидела безжизненное тело, покрытое запекшейся кровью и сажей.

Я с криком вырвалась из его хватки и рванулась к Фоксу, хотя уже никак не могла ему помочь.

– О, с ним все будет в порядке, – усмехнулся Канс, грубо оттаскивая меня назад. – Он с самого начала был мертв. Ему пригодится тело получше, чем то, что ты дала.

У меня подкосились ноги. В этот миг Канс, точно заботливый возлюбленный, ласково уложил мою голову на плаху.

– За честь приходится платить, моя дражайшая Тия. Честь превыше твоего доброго имени. Тебя уже прозвали злодейкой, и неспроста – из-за своих мелочных желаний ты породила хаос в моем королевстве и должна ответить за свои преступления.

Он поднял мои волосы и отвел их в сторону, обнажив мою шею сзади и подставив ее палачу. Я чувствовала готовность острого топора, когда его лезвие коснулось моей кожи.

– Ты по-прежнему считаешь себя достойной, Тия из Углей? – безжалостным голосом произнес Канс. – Ты по-прежнему готова это принять?

Я закрыла глаза, слезы катились по моим щекам и капали на плаху.

– Да, – всхлипнула я. Ведь я заслуживала смерти, не так ли? Дейзи, Телемайн, Полер, Фокс…

Топор со свистом рассек воздух, и я вдруг оказалась стоящей на коленях на холодном каменном полу пещеры, мое тело сотрясали рыдания.

– Хватит! – закричала я. – Довольно!

Но оставался еще один путь.

Тогда я подскочила и понеслась прочь от этого ужасного камня и тех кошмаров, что таились за ним. Однако снова вернулась к тому самому указателю. Я попыталась еще раз убежать и все равно возвращалась к тому месту, от которого отчаянно старалась уйти. Я так и буду бегать внутри этой горы, пока не пройду испытание.

– Я больше не могу, – плакала я, вот только у меня не было выбора.

На этот раз меня никто не встретил. Пещера сменилась длинным извилистым коридором, ведущим в храм жрицы. Я быстро прошла по нему, желая, чтобы все это закончилось поскорее, и страшась того, что могу там найти.

– Нет.

Он лежал перед жаровней с закрытыми глазами. Из груди торчал меч, а под ним растеклась лужа крови. Его волосы и одежда были покрыты красными пятнами.

– Нет! – Я бросилась к нему с криками и рыданиями – настолько громкими, что стены только чудом не обрушились. Вынула из него меч, прижала ладони к жуткой ране и надавила, вынуждая его грудь снова подняться, а сердце забиться. – Нет!

Я бы с радостью еще раз пережила все те ужасы, что встретились на моем пути в этой горе, лишь бы не видеть эту картину. Кален однозначно был мертв. Тонкая малиновая струйка стекала из уголка его рта. Но я бессмысленно начертила над ним руну Воскрешения, влила в его тело все имеющиеся у меня силы, вобрав в себя столько Тьмы, что у меня поплыло перед глазами, а воздух заискрил.

– Не умирай! – завывала я. – Пожалуйста, не умирай! Ты не можешь!

– Это было неизбежно. Все, к чему ты прикасаешься, обречено на смерть, – с легкими нотками веселья промолвил знакомый голос. Я не стала поднимать головы, только продолжала плакать, когда рядом со мной медленно опустился Фокс, взирающий на тело Калена с холодной отрешенностью. – Уж поверь мне, дорогая сестренка. Смерть не стоит всей этой шумихи.

– Я должна его воскресить, – всхлипывала я.

– Ты не можешь. Серебристое сердце, забыла? Забавная, однако, штука. В первой жизни ты можешь владеть какой угодно магией, но на вторую у тебя нет шансов. Вполне справедливая сделка. – Фокс подобрал меч, которым был заколот Кален, и принялся критически его разглядывать. – Не слишком отличается от того, как я был убит. Будь то меч или коготь саурва, до тех пор пока он выполняет свою функцию, нет никакой разницы, кто это: человек или дэв. От этого менее мертвым ты не становишься. Но Кален – очень жаль его. Он был предан тебе. Даже сейчас, я уверен, он умер, спасая твою жизнь.

– Ты не можешь нарушать правила только потому, что тебе так хочется. Зачастую правила сами тебя ломают. Тия, тебе суждено спасти мир. Но ты вернешься в Кион, чтобы скорбеть на могилах. И за твои импульсивные поступки придется расплачиваться Калену.

– Я не хочу спасать мир!

– Даже если ты его не спасешь, все в любом случае погибнут. Так какая разница? – Мой брат схватил меня за подбородок и силой рванул мое лицо к себе. – Любовь требует жертв, Тия. Если любовь настоящая, она причиняет боль. Тебе нужно оставить его. Он вносит смуту в твою душу, он – твоя слабость, а ты больше не можешь себе этого позволить. Разве ты забыла? Именно из-за любви начались все твои неприятности, сестренка. Именно из-за любви ты подняла меня из могилы, и с тех пор мы оба за это расплачиваемся – потому что ты не сумела меня отпустить. Ты по-прежнему считаешь себя достойной, Тия из Углей? Ты по-прежнему готова это принять?

Я закричала, на этот раз стены задрожали и рухнули. Нас, меня, Калена и Фокса, стало засыпать сверху камнями. Я закрыла глаза. И в этот краткий миг забытья и пробуждения ко мне явилось видение: сидящий на белом коне Канс, чья армия врывается в нескончаемый поток дрихтианцев – обреченных дрихтианцев.

В следующий раз, когда я открыла глаза, я уже сидела у входа в пещеру, клацая зубами. Кален – живой и дышащий – находился рядом со мной. Он поспешно стянул капюшон с моей головы, его обеспокоенные карие глаза вглядывались в мое лицо. Халад опустил руку мне на плечо и принялся рассматривать мой стеклянный кулон, громко вздыхая.

– Она напугана и немного сбита с толку, еще у нее ожог на руке, но в остальном все в порядке.

– Тия? – нерешительно позвал меня Кален, нежно развернув мое лицо к себе. – С тобой все хорошо? Ты выбежала из пещеры и упала. Ты плачешь… Что там произошло?

Я крепко обняла его, прижалась мокрой щекой к его лицу.

– Я не смогла принять. – Затем коснулась его скул, носа, волос, гладила каждый миллиметр его тела, куда могли дотянуться мои онемевшие руки. – Я не прошла, но невероятно этому рада.