Эпилог
Если бы мне сказали, что именно здесь год назад я сражался с аморфами, я бы ни за что не поверил. Сейчас вместо полутьмы все было залито ярким белым светом. Справа строем встали люди местного проводника – на вид настоящие боевики, слева мои «орлы». Тут были все: Тогот, Иваныч в военной форме без погон, Викториан в щегольском белом костюме, вамп-Валентина, на час отвлекшаяся от своих «подопечных», маркграф в дурацких, уже успевших проржаветь доспехах, и его люди, больше похожие на сборище карликов-уродцев, и даже Алекс в милицейской форме с погонами капитана.
Мы – я, судья и Карлсон, местный проводник, – подошли к алтарю, на котором лежала обнаженная Альма. Ее тело отливало синевой, словно гигантский драгоценный камень. В подземелье стояла такая тишина, что мне казалось, я слышу, как бьется сердце Карлсона. Торжественно судья вручил мне большой жертвенный нож. А потом, отступив, начал медленно читать заклятие.
Я шагнул к алтарю. Я сломал ключ, я должен был его возродить. Нет… Я не хотел этого делать, но был должен, должен был ударить девушку жертвенным ножом и, нанеся ей тяжелую рану, нарушить ее телесную и астральную оболочку, выпустив субстанцию ключа… Что-то в таком роде. Тогот объяснял мне механику всего этого процесса несколько раз, но я был нерадивым учеником. В свое время я пропустил намного больше уроков демона, чем следовало, и теперь мог лишь в самых общих чертах понять суть процесса. Тем не менее, я должен был вонзить нож в сердце ни в чем не повинной Альме.
– Ты же говорил, что с ней все будет в порядке.
– А если бы я сказал тебе, дал бы ты ей забрать ключ? И так все вышло сикось-накось, а все из-за твоих сантиментов.
– И теперь я должен убить невинное существо?
– Ну почему же сразу убить? Ткнешь ножом, а дальше как получится.
– Замечательно.
Я бросил косой взгляд на судью. Его лицо напоминало каменную маску, потом перевел взгляд на девушку – невинное создание из иного мира. Синий цвет кожи еще больше подчеркивал ее неземное происхождение. Еще одна жертва, которую я положил на алтарь проводника.
Я взвесил в руке каменный нож, шагнул вперед, занес клинок, а дальше… Дальше я хотел нанести лишь легкую рану, царапину, но рука перестала мне повиноваться. Нож рухнул вниз со всего размаха. Во все стороны брызнула кровь. Я упал на колени. И дело было не в том, что я испытывал какие-то чувства к Альме. Просто она стала еще одной… Все, кто был со мной, умирали…
– Нет! – хотел закричать я, но не смог разжать крепко сжатых губ. Вместо этого из горла вырвался хриплый стон. Я замер, а где-то за спиной все еще бубнил заклятие судья. Мысли мои путались…
– Раскис в тоске?
– Отстань.
– Да ладно, тебе снова повезло.
Против воли голова моя поднялась, веки открылись. Я застонал.
Алтарь горел волшебным голубым светом. На нем лежала окровавленная Альма – кровавый цветок раны расплылся на ее груди. Но… но грудь девушки вздымалась – она была жива.
Жива!
Я повернулся к Тоготу.
– И ты с самого начала знал?
– Я же сказал тебе, все кончится хорошо. Закинем ее в нашу ванну, три дня, и будет как новенькая.
– Ты знал и ничего не сказал?
– Ну, я же говорил, что с ней не случится ничего страшного.
И тогда я, с трудом двигая челюстью, тихо, так, что услышал только покемон, прошептал:
– Я тебя убью!
Они не испаряются, они не растворяются,
Рассказанные в сказке, промелькнувшие во сне:
В Страну чудес волшебную они переселяются, –
Мы их, конечно, встретим в этой сказочной стране.
В. Высоцкий, «Песня Кэрролла».
notes
