Глава 2

Девушку, которую притащил ворон, и еще одного мужчину – то ли пленника, то ли сотрудника, которого нашли десантники на одном из уровней лаборатории, разместили в лазарете тюремного сектора линкора. Совмещенный с исследовательской лабораторией, лазарет представлял собой блок из десяти небольших модулей, полностью автономных вплоть до регенерации воздуха. Штатный ментоскопист покопался в головах, пока люди были без сознания, заявил, что ничего интересного для дознавателей там нет. И сразу жертвы потеряли ценность в глазах разведслужбы, а дело перевалили на младшего следователя.

Назначенный ответственным лейтенант вошел в контрольный центр медблока и поморщился. Специфичный запах всех лечебных учреждений просачивался даже сюда. «Мне надо прослужить еще два месяца, – напомнил он себе. – А дальше…» Дальше кончится год, который отец отвел ему, устраивая на непыльную вроде должность в Легионе. Со словами: «Полезно для будущей карьеры». Лейтенант был полностью с родителем согласен и представлял, как будет потом козырять этой самой службой на гражданской должности. Но это потом, а сейчас предстояла работа грязная и, на взгляд парня, никому не нужная.

Ожидавший следователя медик отдал честь, затем включил широкий панорамный экран. Там отображался модуль, в котором находился мужчина.

– Давно он так? – мрачно поинтересовался лейтенант.

Сжавшаяся в углу кровати трясущаяся субстанция, взирающая по сторонам вытаращенными глазами насмерть перепуганного мелкого зверька, была совсем не похожа на человека. Разве что антропоморфным обликом.

– Последние сутки. Как очнулся, с тех пор пребывает вот в таком виде. Если желаете, можем посмотреть запись.

– Не желаю, – сморщился лейтенант.

– В общем, мы сделали все биологические, биохимические и прочие анализы. Физиологически с обоими доставленными все нормально…

В это время сидевший на кровати мужчина вздрогнул, потом рывком вскочил. Обвел помещение диким и безумным взглядом, метнулся в щель между стеной и кроватью и забился в нее спиной. Потом медленно протянул руку, недоверчиво ощупывая поверхность самой кровати, и, взвизгнув что-то звериное, залез уже под кровать.

– Как видите, повадки совершенно неразумного существа. Судя по всему, энтропийный удар был слишком силен. Возможно, кто-то из Великих Мастеров и мог бы привести в чувство…

– Так и останется дегенератом? – опять поморщился лейтенант.

– Надежды нет, – подтвердил врач. – Вот, обратите внимание, какая нервная реакция на еду!

В этот момент в кадре из пола выдвинулись миска, кусок хлеба и стакан воды. Мужчина в панике заметался по камере, то пытаясь опять забиться под койку, то влезть на нее. Все это время он истерически орал.

– Пришлите запрос и обоснование, я подпишу уничтожение, – брезгливо отдал указание лейтенант.

– Так точно, – равнодушно ответил врач: стоимость услуг одного из Великих Мастеров искажений была запредельной. На нищего дегенерата тратить столько денег никто не станет.

– Женщина?

– Девушка, биологический возраст девятнадцать. Ей повезло, если можно сказать. Сильное истощение от близкого выброса энтропии, словно голодала месяц. Нервный стресс. Но в остальном она полностью восстановится. По фенотипу и анализу генного кода она ближе всего к русским. Отдельные слова и фразы, которые она произнесла в бреду, тоже русские. Лингвоанализ показал, что, скорее всего, ее вытащили из первых веков освоения космоса, где-то в период, близкий к Разлому. Проблем с адаптацией не будет.

Лейтенант задумчиво кивнул и вперил взгляд в экран. Там уже отображалась вторая камера. Девушка спала, укрытая простыней. Русский в первые века освоения звезд был официальным языком космофлота. Неудивительно, что пришелица из прошлого его знает. Современный имперский тоже числил русский своим основным предком. С освоением речи и адаптацией проблем действительно не будет… В голове смутно зашевелилась какая-то мысль. Пытаясь ее не упустить, лейтенант отстраненно поинтересовался:

– Какие-то замечания, препятствующие обычной процедуре, есть?

– Нет. Некоторые показатели, правда, низковаты, но это можно списать на шок. Можно попробовать установить контакт. Желаете зайти?

– Не стоит. Стандартное гражданство империи на основании того, что она – человек с чистым геномом. На станции сдадите в реабилитационный центр. Тоже пришлите докладную, я подпишу.

На выходе из тюремного сектора идея оформилась окончательно. Связей и знакомств лейтенанта хватит провернуть одну выгодную операцию. Девчонка никому не нужна, про нее забудут. Реабилитацию провести халтурно и для галочки, потом без труда устроить работать строго в одно конкретное заведение. Бордель Салима-веселого специализируется на редкостях, там любой может переспать не только со своим видом, но и с инопланетянкой. Девушка из прошлого станет курицей, несущей золотые яйца. Сначала секс, а потом еще станцевать и спеть «древнюю песню» какую-нибудь, байку там рассказать. Падкие на экзотику клиенты повалят валом. Салим же человек умелый и с пониманием. За полгодика обработает так, что девчонка ноги раздвинет сама и будет это за счастье почитать. Процент от сделки станет хорошей прибавкой к увольнительному пособию… Но действовать надо быстро, и утвердить программу адаптации немедленно, пока девушка еще спит. Иначе, стоит ей пообщаться хоть с кем-то из младшего персонала, и легенда про асоциальную дикарку затрещит по швам.

Лена лежала на мягкой кровати, и ей снился какой-то сон. Хороший, жалко не запомнился, когда она проснулась. Девушка продолжала лежать, не открывая глаз, и лениво размышляла, что хорошо бы почаще снились именно хорошие сны, а не тот кошмар, который преследовал ее до этого. Взрыв, потом странные люди-волки, тюрьма, издевательства… Яркий свет раздражал через закрытые веки и требовал все-таки открыть глаза. Лена со вздохом повиновалась. И вздрогнула, сердце зашлось в бешеном ритме. Она лежала на кровати в небольшой, абсолютно пустой комнатке без окон и с зелеными стенами. Больница! Ничем иным комната быть не могла. Значит, взрыв в метро ей не приснился… Как остальные девчонки?!

Разум тут же начал себя убеждать: не паникуй. Если ты жива, то и остальные целы. Когда они поднимались с «Комсомольской», Лена стояла намного выше подруг, и вспышка взрыва была прямо перед ней. А здесь, наверное, Склифосовского? Или куда там обычно возят раненных при терактах? Сейчас придет врач… Девушка села, растерянно осмотрелась, стараясь заметить камеру наблюдения. Не могли же ее оставить совсем без присмотра? Провела ладонью по койке. Ткань простыни напоминала на ощупь шелк. Поднялась на ноги, придерживаясь за стену.

– Ой…

Тут Лена заметила свою наготу, схватила покрывало и попыталась прикрыться. Тело отозвалось слабостью. От резкого движения потемнело в глазах, пришлось сесть обратно на кровать. По оставшейся с детства привычке Лена попыталась успокоиться, теребя свои волосы. Пальцы хватанули пустоту. Почувствовав, как тело заледенело от страха, девушка провела ладонью по голове… Череп был идеально гладко выбрит. Все произошедшее не сон! После взрыва она и впрямь попала к тем самым людям-волкам и просто людям. И все унизительные медпроцедуры, которые с ней делали и для которых обрили и на голове, и в прочих местах, – тоже были. Где она?

Следующие две недели Лена рыдала, кричала, билась в истерике. Ответа не было, никто из персонала не заглядывал. Лишь три раза в день через окошко подавали еду, через него же выдавали свежую одежду – что-то вроде халата и белье из неизвестного материала. Да еще, как обезьяну, дрессировали образовательными программами по языку. Сделаешь задание – получишь десерт, откажешься заниматься – лишишься обеда. В остальном про девушку будто забыли. Разве что, если она слишком уж громко истерила, в палату въезжала непонятная конструкция, похожая на стального паука, и делала укол, от которого хотелось спать, а мысли становились безразличными, вялыми и тягучими.