Глава 1

Старший ворон 2-й дивизии имперского Легиона, Мастер искажений Рагнар появился на мостике ровно в тот момент, когда флагман авангардной группы занял позицию возле точки выхода из гиперпространства. В отличие от большинства своих коллег-воронов, предпочитавших вести бой с линкора и не вылезая из особо защищенных капсул, старший ворон по возможности старался лично находиться в расположении одной из атакующих групп. Сейчас же он вообще выбрал наступавшие первыми торпедоносцы.

Ворона все обязаны узнавать издалека, поэтому его скафандр был угольно-черного цвета. Операторы на мостике невольно вздрогнули и тут же уткнулись в мониторы. Один из них – судя по кольцам на пальцах, поклонник веры в Четырех богов – вообще зашептал молитву, прося оградить его от прикосновения бога смерти. Рагнар на это мысленно поморщился, хотя внешне его лицо и оставалось бесстрастным. Вроде и привык за столько лет – все равно каждый раз раздражало. И больше всего раздражало то, что сейчас без шлема он и в самом деле похож на Последнего всадника, как его рисуют на иконах храмов Четырех: тонкие правильные черты лица, высокий, смуглокожий, черноволосый – живая голова на статуе живого обсидиана. Только за одно это дизайнеров из адмиралтейства хотелось придушить.

Командир эскадры торпедоносцев поприветствовал начальство без тени страха:

– Здравия желаю, ворон Рагнар, – улыбнулся и сделал легкий поклон. Причем проделал все это искренне, а не соблюдая устав и отдавая дань вежливости коллеге-офицеру.

Рагнар также искренне ответил:

– Здравия желаю, капитан-легат Денес.

Не так уж много людей в Легионе и в Империи вообще, которые не страшатся воронов.

Рагнар занял свое место, положил обе ладони на интерфейс-панель, подключаясь к усилителю искажений. И тут же мостик перестал для него существовать. В гиперпространстве способности Мастеров искажений начинали работать зачастую весьма причудливым образом. Вот и сейчас, стоило сознанию покинуть защищенную броней корабля трехмерность, как оно расплескалось в пространстве. Рагнар сознавал, что существует корабль и его человеческое тело. Но одновременно он был в десяти, а может, и в сотне мест. Та его часть, которая чувствовала, знала и мыслила, раздробилась, рассыпалась тончайшей субстанцией по Вселенной, грозной и необъятной. Со всех сторон потекли эманации разумов. В нормальном континууме Мастер, если захочет, ощущает эмоции лишь окружающих. Но в гипере способности иногда своевольничали, Рагнара затопило бурным горным потоком посторонних чувств. Отчетливо были видны два багровых пятна ярости «правее – выше»: там ждала своей минуты пара воронов, которые вместе с начальником поведут в атаку первую волну роботов-камикадзе. И сразу же их потеснил набор четких мыслей-изображений, которые принес со стороны флагмана дивизии бледно-зеленый поток жгучей зависти.

Несколько мгновений Рагнар внимательно разглядывал картинки из повседневной корабельной жизни. На каждой в центре – подозрительно знакомое лицо. Вытянутый овал с острым подбородком, колкий взгляд карих глаз, нос горбинкой… да это же он сам! Только в пойманных видениях Рагнар выглядел слишком уж зло, будто готовая вцепиться в добычу хищная птица. Значит, Рагнара сейчас занесло в мысли недавно присланного пополнения. Сразу после училища парни поголовно бредили подвигами и наградами. И были очень недовольны, когда совсем неожиданно для рядового и младшего состава генерал поменял план операции: отправил первыми в бой старшего ворона и двух его заместителей, у которых и так медалей слишком много.

Рагнар беззвучно расхохотался. Неожиданное веселье помогло собраться. По капле ворон торопливо свел в единое целое разум из окружающего мира и вновь обрел способность мыслить связано и последовательно. Медленно и осторожно, словно полз по поверхности скалы, он зацепился волей и желанием за песчинку робота-разведчика, подхватил суденышко и спихнул его в клубящийся черным туманом провал мрака. Выход в обычное пространство. И одновременно по внутренней связи, как сотни лет и тысячи раз до этого, прозвучал сигнал командующего к атаке:

– Экипажам – к бою.

И тут же полетело от корабля к кораблю:

– Во Вселенной много народов. Мы – люди. Где мы – там победа!..

Сражение по всей системе длилось больше пяти часов: оборона второго гиперканала отчаянно пыталась сопротивляться. Но это уже была агония. Получив абсолютное господство в космосе, Легион с ювелирной точностью подавил на планете и на астероидах все зенитные системы, сжег прямо в ангарах корабли, способные уйти в гиперпространство. Все, что оставалось членам Картеля – продать жизни как можно дороже. Ибо смертный приговор без права обжалования был вынесен каждому еще до начала штурма. Отсидеться тоже не выйдет: планету и каждый камушек просветят и перетряхнут так, что не укроется даже таракан.

Была бы его воля, в этот раз Рагнар остался бы на орбите, а вниз – проверять планету – отправил кого-то из молодого пополнения. Пусть и в самом деле набираются опыта. Но, оценивая оборонительные возможности системы, разведка ошиблась на порядок. Будь на месте Легиона обычные подразделения Космогвардии, их бы стерли в порошок. В простую некомпетентность Службы безопасности верилось с трудом. А вот в астрономические суммы взяток – легко. Но тогда планета скрывала нечто большее, чем просто завод по производству наркотиков, пусть даже самых дорогих. Поэтому сканирование звезды и ее окрестностей на предмет тайников вели намного тщательнее, чем обычно.

На планету еще только начал высаживаться десант, а на столы генерала и старшего ворона уже лег предварительный рапорт. В системе нашли хроноаномалию, одну из оставшихся после древних шангри. Причем временная каверна была в активном состоянии, а выбросы хронопотоков замаскированы от случайных наблюдателей с транзитных кораблей. Потому-то и защищались «всего-то мафиози» так отчаянно, потому-то и оказалась укреплена база наркокартеля слишком хорошо. Почти наверняка здесь занимались запрещенными темпоральными исследованиями. И самое надежное, если старший ворон проверит на базе каждый закоулок самолично.

Челнок плавно нырнул в атмосферу. После удара колес о плиты космодрома почти сразу остановился: пилот был специалистом своего дела, а взлетную полосу не бомбили. Рагнар решил дожидаться сопровождающего не в салоне, а снаружи. По инструкции снимать шлем во время десанта на планету запрещалось, но сегодня ворон на инструкцию наплевал. Бой завершен. Яды и обычные пули Мастеру искажений не страшны, как и одиночные бойцы противника. Зато воздух пах гарью, и аромат был прекрасен: воздух хоть чем-то пах. На взгляд Рагнара, это сейчас и было единственным положительным моментом. На кораблях и станциях атмосфера отфильтрована до полной стерильности и смешана в идеальных пропорциях. После нескольких лет службы и постоянного вдыхания этой смеси любой запах несет блаженство.

Под ногами звонко похрустывала смесь песка, запекшегося шлака и пепла непонятного происхождения.

Окружающий пейзаж полностью соответствовал запаху и этим тоже несказанно радовал глаз. Похожие на застывшие причудливые наплывы вулканической лавы, развороченные до полной неузнаваемости и неопределимости изначальной конструкции здания курились серыми и черными дымками. Вокруг – разного цвета лужицы застывшего металла, в которых с трудом, но угадывались остатки орудийных турелей. На фоне царящего разгрома пепельно-серые бронескафандры космодесанта выглядели нереально, словно призраки на кладбище. И это Рагнара устраивало: если камуфляж отключен, серьезной опасности больше не существовало.

Стоило отойти от челнока на пару десятков метров, как ворона встретил назначенный командиром десанта сопровождающий. Интерфейс скафандра немедленно сообщил: «Йозеф Ольшанский, чин младшего центуриона, заместитель центуриона восьмой центурии первого батальона». Рядом со штурмовиком Рагнар на миг почувствовал себя хлипким подростком. Хотя скафандр-доспех и оборудован усилителями мускулатуры, солдат обязан сохранять боеспособность даже с отключившейся системой. Ниже два десять в десант не брали, да и в остальном комплекция соответствовала. Легионер отдал честь:

– Господин старший ворон. Сопротивление на поверхности и подземных уровнях подавлено. Желаете начать осмотр?

– Да. Немедленно. Лабораторию нашли?

– Пока нет.

Легионер развернулся и широким шагом двинулся вперед. Рагнар ощутил, как вокруг Ольшанского побежала волна равнодушного холода. Противника нет, базы тоже скоро не станет. Операция закончена. Рагнар, наоборот, шел через останки цитадели, с искренним удовольствием разглядывая по дороге все. Ведь для Мастеров искажений эмоции – это основа, энергия, из которой они творят вокруг себя изменения мира.

Вот грязно-серое, словно закопченное, небо со свинцовыми облаками. Ревущий ветер приятно охлаждает кожу. Вот – группа зданий, не оплавленных, а просто разбитых. Видимо, какие-то технические, а не оборонительные строения. Рядом лежали аккуратно сложенные трупы. Людей? Рагнар активировал бинокль, на сетчатку тут же спроецировалось изображение запрошенного участка. Неудивительно, что ворон ошибся: вольфары самые близкие к человеку гуманоиды. Короткую, покрывавшую все тело шерсть на таком расстоянии невооруженным глазом не разобрать, да и волчьи головы под текущим ракурсом со спины тоже не увидеть. Понятно и зачем трупы волко-людей отделили от остальных наемников. Вольфаров отдадут их старейшинам, пусть сами отыщут и накажут те кланы, чьи воины поставили под угрозу хрупкий мир между расами. Рагнар покатал в голове чувство удовлетворения от вида убитых врагов – пожалуй, стоит его убрать в кладовку памяти.

Тут ворона отвлек необычный звук – квакающе-чавкающий. Воображение нарисовало раздавленную сапогом лягушку. Оказалось, это бойцу-сопровождающему под ноги попался омерзительно-склизкий труп боевого киборга-биоробота, напоминавшего одновременно скорпиона и тысяченожку. Центурион не дал себе труда перешагнуть, и следующий сегмент распластавшегося кольцами тела, попав под ногу, опять с легким влажным хлопком лопнул под ботинком. Серовато-синяя масса на несколько мгновений испачкала броню, но тут же стекла, не оставляя следа. Рагнар хмыкнул: звук показался ему забавным, ощущения стоило тоже запомнить, чтобы потом использовать для работы. Впрочем, хоть и интересно, но не настолько, чтобы с детской радостью прыгать по остальным сегментам. Да и подчиненные не поймут: и так про воронов ходит полно идиотских слухов.

До входа на основные подземные уровни базы оставалось совсем немного: обогнуть остов очередной разбитой башни стратосферной ПВО, перейти вброд небольшой искусственный канал. И там, за остатками последнего огневого рубежа, присоединиться к штурмовой группе, которая еще раз, теперь уже сантиметр за сантиметром, будет обследовать подземный лабиринт в поисках потайных мест. В этот момент ожила связь.

– Докладывает патруль Б-12. Обнаружено еще одно здание. Вероятно, вход в изолированный бункер. На входе – какая-то дрянь. Черная, похожа на кляксу. Двое без сознания.

– Туда, – скомандовал Рагнар по общему каналу. – Штурмовая группа и все, кто близко, – немедленно туда.

Что там нашли, он сообразил сразу, поэтому не стал огибать остаток длинного, не меньше километра, здания. По команде ворона легионер вскинул до этого висевшее в походном положении плазморужье. В руках бойца смертоносная махина казалась почти игрушечной. Оружие бесшумно плюнуло прозрачным шариком магнитной ловушки. Снаряд торопливо ударил в стену, мгновение спустя полыхнуло, и в здании появилась сквозная дыра метров двадцать в диаметре.

Переходя лужу еще не застывшего камня, Рагнар поморщился. Шлем он надевать так и не стал, лишь прикрыл искажением лицо от жара, чтобы проникший под защиту воздух не обжег. Почти сразу легионеры вышли к нужной точке. Зданием это, как и все остальное вокруг, можно было назвать с большой натяжкой. Торчало две стены, в одной из которых сохранился дверной проем, откуда сейчас бесформенной кляксой выползало абсолютно черное нечто. Рядом безжизненной грудой валялся боец. Сканеры забило помехами, но и без них Рагнар знал – человек мертв. Остальной патруль лежал далеко в стороне. Туда же отступал последний оставшийся в сознании штурмовик, таща на себе товарища. Рагнар успел восхититься его мужеством: дрянь из развалин генерировала дикий ужас, солдат сейчас сходил с ума от страха, но продолжал ползти. А до этого, судя по всему, вытащил остальных.

Черное нечто просто так добычу упускать не собиралось. Вдогонку храбрецу шустро поползло черное щупальце. Но центурион уже начал отсекающий огонь.

– Плазмой его. И любым энергетическим! – скомандовал Рагнар.

Сам он тоже начал выстраивать щит между солдатом и преследователем. Выплеснул из крови все эмоции, все ощущения, которые почерпнул на разрушенной базе и во время прорыва к планете. От удара щупальца антисвета по невидимой стене Рагнар застонал и задрожал, почувствовав себя атлантом, который держит небо. Но устоял. И в то же мгновение подоспела штурмовая группа вместе с ближайшими патрулями. Получив еще на подходе от ворона пакет с информацией, они уже с предельной дистанции начали стрелять. Черноту окутало кипящее море плазмы и жесткого излучения. Инородная для Вселенной субстанция впитывала энергию как губка, зато вокруг нее ничего не менялось, хотя совокупной огневой мощи атакующих бойцов хватило бы залить площадку радиусом в полкилометра сплавленным до стекла камнем. Наконец, черное нечто не выдержало и схлопнулось. Солдаты сразу прекратили стрельбу и вопросительно взглянули на ворона.

– Энтропия. Концентрированная энтропия, – хрипло ответил Рагнар и оперся на плечо центуриона Ольшанского, чтобы не упасть. Растянуть ментальную защиту и на раненых, и на атакующих солдат оказалось неожиданно трудно. – Эта гадость стремится поглотить любую энергию и разрушить любые упорядоченные структуры. Особенно разумные.

Про себя же добавил, что теперь растаяли последние сомнения: на планете в самом деле активно работали с хроноклазмом.

Роботы старательно обследовали верхний уровень лаборатории, и только потом под землю полезли люди. Пусть Рагнар и был уверен, что опасности там нет – основной энтропийный сгусток всосал в себя те, что помельче, а любую электронику и киборгов охраны по пути деструктурировал, – но рисковать шкурой, не к месту бравируя нарушениями инструкций, ни ворон, ни штурмовики не собирались. Вся группа сменила повседневную броню на скафандры класса «Гранит». Тяжелые и неповоротливые, зато способные выдержать попадание нескольких зарядов плазмы в упор.

Три верхних уровня встретили мешаниной из обломков и бесформенных наплывов шлака. Зато дальше, стоило пройти через ворота, которые еще недавно закрывал здоровенный бронированный люк, лаборатория казалась почти нетронутой. К общему удивлению, лифт функционировал, и это экономило время. Первым в шахту нырнули два похожих на краба боевых автомата. Едва они доложили «безопасно», начали спуск люди.

Гравитационная установка сработала идеально, плавно подхватив людей одного за другим. Подошвы ботинок тихо лязгнули о покрытие пола. Сквозь шлем коридор казался серым. Кроме лифта, никакое другое оборудование или аварийное освещение не работало, покрытие стен поглощало волны радара – картинку на забрале рисовал компьютер по данным сонара. А еще во внешних динамиках стояла абсолютная тишина. Создавалось неприятное ощущение, что окружающая темнота скрадывает и пожирает звуки. Автоматы побежали дальше, Рагнар, проверив окружающее пространство своими способностями, тоже ничего опасного не нашел. Сразу выкрутил на полную мощность фонарь, вмонтированный в плечо доспеха. Следом так же поступили остальные. Холодные белые лучи озарили коридор тошнотворного мятно-зеленого цвета с большим черным пятном на полу. Рядом с пятном валялись трудно идентифицируемые останки в лабораторном халате.

– Кто-то из персонала, – пояснил для остальных Рагнар. – Попал под энтропийный удар. Думаю, живых мы тут не найдем.

И мысленно добавил: «Вовремя мы их прищучили. Похоже, Темного зверя они почти вытащили».

Коридор несколько раз поворачивал. То тут, то там попадались входы в боковые помещения. Двери боевые автоматы на всякий случай снесли по дороге, и сейчас внутренности комнат хорошо просматривались. Больше всего это место напоминало лабораторию из фильмов ужасов. Декорации для зверских опытов сумасшедшего ученого. Словно решив доказать – все точь-точь как в иллюзор-лентах, – по пути встретилась тюрьма, где за запертой решеткой лежал десяток бездыханных тел с посиневшими лицами и выпученными глазами, будто люди умерли от удушья.

А еще здесь все было очень по-человечески, и это оставляло нехороший привкус. Первую скрипку на базе играли люди, а не вольфары. И предназначалось оружие древних, которое пытались вызвать из небытия, для каких-то гадостей внутри человечества.

За очередным поворотом обнаружилась дверь, запертая на манер шлюза космического корабля. Сизо-серым матово отливал металл брони. Боевые автоматы это не остановило, хотя закончили они возиться совсем недавно: дыра в воротах сильно фонила в тепловом диапазоне. А за дверью оказалось именно то, ради чего и штурмовали позабытую планету с длинным номером вместо имени. Центральное ядро лаборатории.

Перед тем как войти, Рагнар отдал последние инструкции. Информация по Темным зверям была не секретной, но в обязательную учебную программу точно не входила. Бойцы могли и не знать особенностей нового противника.

– Лаборатория предназначалась, чтобы вытащить из прошлого боевой автомат шангри. Если у них это получилось, он где-то здесь. Сразу после перехода он размером не больше человека, может свободно менять форму, сохраняя объем. Основной признак – активное и абсолютное поглощение любого излучения, что-то вроде идеального черного тела. Если заметите хоть что-то подобное, сначала стрелять энергетическим, потом разбираться.

Про себя же добавил, что идиоты не переводятся, и судьба шангри никого не останавливает. Дважды за историю людей и вольфаров получалось удачно воспользоваться колодцами времени, через которые шангри черпали энергию для создания Темных. И поначалу робот древних даже подчинялся. Со временем неизбежно выходил из-под контроля, первым убивая новых хозяев. Оборачивалось его уничтожение всегда большой кровью: древние создали идеальное оружие против разумных. Победили в своей войне, вычистили Галактику от конкурентов. И отправились в небытие следом, когда Темные звери обратились против единственного разума, до которого теперь могли дотянуться.

Центральный зал представлял собой вытянутый параллелепипед, если верить заработавшему радару, двадцать метров в высоту и полторы сотни в длину. В дальнем конце – нечто вроде подиума с десятиметровым цилиндром из прозрачного материала. Правая стена – рабочие места операторов. Левая – сплошь непонятное оборудование и вертикально установленные с интервалом в десять метров саркофаги. Фонарь одного из штурмовиков осветил прозрачную крышку ближайшего саркофага. Внутри лежал мертвый голый человек.

– Бедняга, – вздохнул Рагнар и решил объяснить: – Не повезло дважды. Пока идет настройка установки, из прошлого таскают людей. Случайные жертвы, обязательно умершие насильственной смертью… Во время основного запуска они становятся хрономаркерами и пищей молодого зверя. Умирают опять.

Легионерам сантименты были чужды. Зато, повинуясь вбитым в училище инструкциям и навыкам и не доверяя автоматике, солдаты начали проверять один саркофаг за другим.

– Тут одна, кажется, живая!

– Ломайте саркофаг, пока не задохнулась. Автономная система почти сдохла.

Материал саркофага по крепости мог поспорить со сталью, но противостоять искусственной мускулатуре скафандров не смог. Минуту спустя Рагнар уже держал на руках худенькую, истощенную до прозрачности, полностью лишенную волос девушку без сознания. Сразу окутал пологом, чтобы ослабленный организм не отравился какой-нибудь химией из атмосферы бункера.

– Челнок мне. Я на орбиту. Тут проверить все. Темного зверя, думаю, можно не опасаться. Сгусток наверху и то, что одна из маркеров жива, – почти стопроцентная гарантия, что пробой схлопнулся раньше времени.

Пока Рагнар нес девушку до челнока, идея окончательно оформилась. Надо будет поставить в ее деле отметку, что, когда гостью из прошлого проверят и признают безопасной, с ней обязан побеседовать ворон. Разговор с пришелицей из непонятно какого века сулил массу новых впечатлений, которых ему так не хватало последние годы.

Легион обычно не оставлял после себя живых врагов, но это совершенно не означало, что он не брал пленных. Разведку, в том числе и посредством допросов, никто еще не отменял. Положенный штат персонала на флагмане присутствовал, пусть даже подавляющую часть времени он скучал и занимался не основными делами. Так что атмосферный челнок в ангаре флагмана встречала целая делегация, а на скафандре старшего офицера группы в дополнение к майорским звездам ярко-алым пламенела эмблема легата. Рагнар невольно хмыкнул: лиц за забралами не разобрать, обычных майоров на флагмане полно, но, даже не читая входящий пакет информации, по одной лишь эмблеме понятно, что аж сам начальник Отдела Безопасности прибежал. Соскучились люди по работе, последние три рейда их дивизия получала задачи «прилететь и стереть в порошок без разговоров».

– Старший ворон Рагнар, мы готовы, – отдал честь главный дознаватель.

– Держите образец. – Ворон сгрузил ношу на медицинскую тележку. – Как проверите и, если не найдете ничего опасного, поставите отметку, что я хочу ее допросить. Лично.

– Так точно. – И тут же вежливо оттеснили постороннего в сторону. Пока девушку не проверят, она – не его зона ответственности.

Рагнар проводил дознавателей взглядом и направился к себе в каюту. Накатила усталость. В любом другом случае он сейчас был бы во вполне прекрасном настроении: рейд закончен, а станция приписки дивизии хоть и нелюбимый, но дом… Не встреть они на поверхности действующую темпоральную лабораторию. И хорошо, если дело только разворачивалось. А если там все-таки сумели получить одного зверя, а сейчас готовились достать второго? Энтропийный сгусток, который образовался как отдача нарушенного хронобурения, наверняка стер память компьютеров лаборатории. Персонал мертв. А остальные, скорее всего, не подозревали про секретный бункер. Для них планета была так защищена, поскольку на ней располагался один из главных наркозаводов Картеля.

Привычка последних лет нашептывала, что стоит ждать от судьбы худшего. Запросто реализуется вариант именно с двумя зверями. Чем-то очень нехорошим несло от всей истории с лабораторией. Оборону они смяли бы по-любому. Но если бы генерал прислушался к неформальным рекомендациям адмиралтейства и данным СБ, в атаку пошло бы недавнее пополнение «набираться опыта». Того самого опыта и силы, которых молодым парням сразу после училища не хватит, чтобы провести разведку еще из гипера. Если бы не старший ворон и захватившие плацдарм ветераны Денеса, победили бы с огромными потерями. И прорывались бы намного дольше. Высадку десанта прикрывали бы не точечными ударами, пользуясь господством на орбите, а гвоздили противокосмическую оборону, не особо разбираясь. Первого, а может, и второго, зверя успели бы и вытащить, и спрятать где-то в системе вместе с руководством. Лаборатория сгорела бы под орбитальным ударом – не зря рядом напихали столько зениток.

Хотелось надеяться, что группа дознавателей приведет девушку в чувство и сумеет покопаться в ее памяти: вдруг она мельком что-то видела или слышала? Дилетанты, на которых внезапно свалилась власть, не так уж редко ведут важные разговоры в присутствии тех, кого считают покойниками.

Оставалось еще одно неприятное дело, которое хотелось завершить как можно быстрее: доклад командующему дивизией. В идеале – сегодня и по собственной инициативе, чтобы перегруженный текучкой генерал не особо придирался. Но перед таким важным, хотя и противным занятием стоило немного прийти в себя. Сбросить напряжение высадки. Раздеться, несколько минут постоять под душем, побриться и надеть свежую форму.

Душ Рагнар любил. На самом деле, конечно, ворон любил море – обжигающе-холодное, седое, под пуховым одеялом облаков или мягкое, теплое, нежно холодящее разгоряченную южным солнцем кожу, – но о таком до окончания срока службы оставалось мечтать. Порой отдых на море и любимая подводная охота казались сном. Зато контрастный душ тоже дарил успокоение. Попеременно ледяные или обжигающие горячие колючие, тугие струи проливным дождем барабанили по коже, смывая с плеч усталость, а невидимые, но ощутимые струи воздуха давали отдых каждой мышце и связке.

И бритье Рагнар тоже любил. Не снимать волосы специальной пеной и губкой, а чувствовать, как десятки сеточек электрической бритвы вибрируют и срезают еще короткие, но уже слегка отросшие волоски. Вот что ворон не любил, так это парадную форму. К удобству претензий не было, зато была претензия к цвету. Нестерпимо хотелось чего-нибудь желтого, зеленого или синего. Эти цвета прочно ассоциировались с давно утраченной свободой делать не то, что должен, – а что душа пожелает. А еще парадная форма имела короткий рукав. И каждый мог видеть черные обручи, опоясывающие руки посередине между локтем и запястьем.

Внедренные под кожу интерфейсы будут темнеть углем до тех пор, пока их не снимет императорская печать. Символ статуса, признак, по которому любой опознает ворона разрушения. Возможность напрямую подключаться к любой военной сети – и одновременно гарантия, что ворон не нарушит присягу и не сбежит. Такие случаи иногда бывали, а в Империи не так уж мало мест, где хорошего Мастера искажений примут, не спрашивая о его прошлом. По браслетам же дезертира без труда можно и отыскать, и заблокировать способности во время ареста…

Рагнар уже собирался выходить, когда раздался сигнал вызова: кто-то хотел попасть к нему. По личному делу. Удивленный, ворон приказал системе впустить гостя во входную комнату, заодно служившую гостиной. Это оказался капитан-легат Денес. Да еще с двумя бутылками в руках.

– Это тебе. Одна от моих орлов. Другая – от штурмовиков.

Рагнар взял подарок и удивленно присвистнул. Первой оказалось марочное синее вино вольфаров, причем, если наклейка не врала, из сектора Метрополии. Вторая – не менее дорогое белое сухое из сектора Терры. Осипшим голосом, не веря глазам, уточнил:

– Они что, отдали мне…

– Ага. Как лучшему.

Рагнар, не выпуская бутылок, сел на диван. Нерушимая традиция Легиона – перед рейдом каждая тактическая группа покупает такую вот бутылочку в складчину. А потом ее получает лучший экипаж или рота. И обязаны распить в память о тех, кто не вернулся из боя. Сейчас получалось, что торпедоносцы и штурмовики признали лучшим его.

– Ладно, раз уж пришел. Ну их, дела. Давай, что ли? Помянем. Не одному же мне это богатство пить? Ты сейчас свободен?

– Да. Еще сутки отдыха.

– Тогда разливай.

Допив третью порцию, после которой стало тепло на душе, все проблемы теперь казались не важными, а нервы прекратили терзать нехорошие предчувствия, Рагнар рассмеялся сухим, каркающим смехом и все-таки высказал вслух:

– Да уж. Не ожидал. В лицо боятся, а вот так…

– Хороший ты мужик, Рагнар, – улыбнулся Денес. – Но сам знаешь, должность такая.

– Обычных Мастеров не боятся.

– Так то обычных. А вы, вороны, если помнишь, с самого начала были императорскими комиссарами с правом единоличного трибунала. Смирись. Не важно, сколько пройдет времени, хоть пятьсот лет, хоть тысяча, – формально ваши права приостановлены, но не отозваны. А еще из всех Мастеров только вы имеете право убивать искажением. – Денес усмехнулся: – Не скажу, что обывателя пугает сильнее.

– Вспомни еще, что старший ворон может заменять генерала в дисциплинарной комиссии и прочих веселых местах, чем наш дорогой командир и пользуется. Я не рвался на эту должность. И в Легион тоже не рвался.

Прозвучало резко. И грубо. Легион был элитой армии, сюда мечтали попасть многие. Как и стать воронами разрушения.

Денес не обиделся. Налил себе еще порцию, глотнул, покатав на языке и наслаждаясь букетом. Почесал висок и ответил:

– Я помню. И помню, как ты рассказывал, что тебя на призывной пункт вместе с повесткой волокли чуть ли не силой. И что на твое место жаждут попасть многие Мастера, причем добровольно. Но я рад, что у нас именно ты. Видел я этих мальчиков. Мечтают быть героями, но чтобы не высовывая носа из капсулы на флагмане. А ты каждый раз лезешь с нами в пекло. Мог бы отсидеться в облаке на малом корвете, ограничиться лишь наведением, пока мы поблизости, а потом сразу нырнуть обратно в гипер. Вместо этого ты пошел с нами в бой до самого конца, ты вытаскивал нас в самый последний момент. Поэтому сегодня многие наши парни остались живы… и так не первый раз.

– Ага, – буркнул Рагнар. – Единственная привилегия дворянина, которую не может отменить даже император, – это право первым подниматься в атаку и сдохнуть за интересы человечества.

– Да ладно тебе, – расхохотался Денес. – Дворянство за дело у Цереса ты получил более чем заслуженно. И как будто без этого ты ради нас не рискуешь.

Рагнар поставил бутылки на столик и хмыкнул. Денес понял по-своему.

– Штурмовики тоже тебя ценят. Все знают, что по правилам ты, когда клякса полезла, должен был не на всех защиту тянуть, а только на тех, кто огонь вел. А ты и раненых прикрыл, хотя именно тебя та дрянь могла в итоге выпить досуха.

Ворон вздохнул и с грустью ответил:

– Наверное, потому, что я хоть и получил не такой уж маленький чин, – он двумя пальцами слегка ухватил ткань мундира, – но так и остался гражданским. Совесть будет мучить. Ладно, разливай…

Следующий день Рагнар встретил с больной и тяжелой головой, вдобавок противно и очень долго пиликал сигнал оповещения срочного сообщения. Несколько секунд ворон оглядывался и пытался сообразить, что случилось. Потом в памяти слегка прояснилось. Свою меру он знал хорошо и никогда не позволял себе напиваться допьяна. По отдельности каждый из напитков был чудесен, да и мало бутылки вина на взрослого мужика, чтобы всерьез захмелеть… Им и в голову не могло прийти, что смешивать содержимое подарков не стоило: в любом другом случае распивать одновременно такие бутылки – слишком дорогое удовольствие.

Лицо затопила краска стыда. По глупости нализались они вчера, как два салабона после первого в жизни рейда. Денес под конец как-то смог уползти к себе в каюту, хозяин остался храпеть прямо в гостиной. Ни с докладом не сходил, ни будильник не завел. Заранее догадываясь и холодея от нехорошего предчувствия, Рагнар вывел перед глазами виртуальный экран и текст сообщения. «Прибыть с докладом к 12.00». А сейчас… он скосил взгляд в угол экрана на часы.

Собирался Рагнар второпях и абы как. Ледяной душ слегка прояснил сознание, но заставить очнуться до конца не смог. А по части формы и устава командующий дивизией был ярый формалист и педант, да и мято-похмельный вид подчиненного в глазах начальства не красил. Результатом стала выволочка от генерала. Хорошего настроения это Рагнару не добавило, зато прибавило злобы на весь мир. Про то, что он хотел поговорить со спасенной девчонкой, ворон не вспомнил. А сообщение от дознавателей стер, не читая: пометки «важно» нет, значит, какая-нибудь очередная бюрократическая ерунда.