Глава 27
-9-
Томас с величайшим трудом заставил себя отвернуться от бесконечной глади морских волн. Там, среди белых клочьев пены, осталось едва заметное пятнышко рыжих волос, и эта картина все еще стояла перед глазами молодого ученого. Он знал, кем была эта рыжая авантюристка. И все же, он не мог всерьез желать ей смерти.
Сжав зубы, Маккензи обернулся к охотнику за головами, что уже двинулся к трапу, ведущему на левое «крыло» капитанского мостика, равнодушно перешагивая через трупы бандитов и матросов.
-Напомните, Том, - шепнул ему Никлас, когда ученый нагнал друга. – Что вы там планировали в самом начале?
-Я предложил перехватить Левиафан в пути, проникнуть на корабль и не дать Эмме захватить корабль.
-А после, после того?
-Я сказал, что потом нам нужно будет убедить капитана выкинуть за борт артефакт, - с некоторым смущением признался Томас.
-А что я тогда сказал?
-Вы тогда много чего сказали, Никлас. И, в основном, использовали весьма грубые обороты лонбургского дна.
-Как думаете, - произнес охотник за головами, становясь на первую ступеньку трапа. – У вас есть шанс убедить капитана выкинуть за борт таинственный груз?
-Полагаю, шанс практически неотличим от нуля, – обречено отозвался Томас. – Ситуация сильно изменилась. Да и раньше, честно говоря, у меня не было особой уверенности в этой части плана.
-Запасного плана нет? – осведомился Никлас, сохраняя полную серьезность.
-Нет, - сухо отозвался Маккензи, подозревая, что напарник посмеивается над ним.
-Тогда придется импровизировать, - охотник за головами улыбнулся и начал быстро подниматься по трапу.
Наверху их окликнули – и весьма грубо. Оказалось, что на крыло мостика выбрались два матроса с револьверами – поинтересоваться результатами перестрелки внизу. Никлас, подняв руки, попытался объяснить, что они на одной стороне, но в этот момент Том узнал одного из стрелков – это оказался помощник штурмана. Маккензи окликнул его, и после минутного замешательства, матросы опустили оружие. Ник тут же потребовал провести их к капитану, и помощник штурмана отступил в сторону, пропуская друзей.
Внутри рубки было шумно и людно. Матросы и офицеры переговаривались, перезаряжали оружие, лязгая магазинами, и на вошедших не сразу обратили внимание. Том, окинув рубку взглядом, сразу понял, что тут произошло. Судя по всему, первый отряд, посланный на помощь капитану, добрался сюда еще до осады. Только потому морякам и удалось удержать капитанский мостик. И они дорого заплатили за это.
Все стекла в рубки были разбиты. Стены изрешечены пулями – в некоторых местах виднелись даже сквозные дыры. Столы были перевернуты, часть управляющих механизмов – разбита. На полу, вдоль стен, лежали тела в белых матросских куртках. Их было минимум пятеро, как показалось Томасу. Он не успел их подсчитать – увидел на другой стороне рубке знакомую долговязую фигуру старпома и понял, что и атака с правого борта окончилась успешно. Отряд Мозеса тоже пробился в рубку – возможно, благодаря предупреждению Джеймсона.
Рядом со старпомом высилась кряжистая фигура моряка в синем кителе, потемневшем от пороховой гари и грязи. Его обладателя Томас тоже сразу узнал.
-Капитан! – воскликнул он. – Капитан Рурк!
Эдвин Рурк, что-то тихо выговаривающий огромному моряку в синем кителе с золотыми нашивками, резко обернулся. Его левая рука висела на перевязи, сделанной из нашейного платка, а плечо все потемнело от крови. Рурк нахмурился, но потом его лицо разгладилось – он тоже узнал самозванного агента.
-Так это ваша работа? – воскликнул капитан, делая знак матросам разойтись и пропустить гостей. – Левый борт?
-Наша, - отозвался охотник за головами, решительно шагая вперед. – Позвольте представиться…
-Никлас Райт, агент армейской разведки, - мрачно произнес Рурк, осматривая собеседника. – Я догадался. Это ваш жетон я видел?
-Все верно, - смиренно отозвался тот, - прошу прощения за эту мистификацию. Мне нужно было находиться в трюме, но и ситуацию на мостике я не мог игнорировать.
-Понимаю, - сухо отозвался капитан.
Здоровой рукой он ухватил охотника за локоть и повлек в угол, к единственному уцелевшему столу. Подчиненные, понимая, что капитану надо поговорить с тайным агентом наедине, расступились. А Том, ничуть не смущаясь, последовал за собеседниками.
-Что с капитаном Моррисом? – тихо спросил капитан, так, что Томас, стоявший близко едва-едва разобрал его слова. – Он действительно мертв? Сопляк Джеймсон успел шепнуть мне пару слов, но…
-Увы, - так же тихо отозвался Райт. – Капитан Моррис и его дежурная смена мертвы. Пираты убили их и проникли в трюм, к грузу.
-Но, - капитан в замешательстве окинул взглядом плечистую фигуру Райта. – Я слышал, что это вы были в трюме?
-Я последовал за ними и уничтожил боевую группу, - скупо отозвался Никлас. – К сожалению, оставшиеся преступники заперли меня в трюме, так что я не смог вовремя придти вам на помощь.
-Бросьте, - капитан криво ухмыльнулся и тут же поморщился от боли. – Вы подоспели весьма вовремя. Джеймсон, следую вашим указаниям пробрался к отряду правого борта и когда началась стрельба… Сколько их было, там, у вас?
-Семеро, - вставил словечко в разговор Томас. – Их было семеро. Рурк, послушайте…
-Семеро против двоих, - капитан покачал головой. – Полагаю, ваша специальная подготовка…
-Мы застали их врасплох, - отмахнулся Никлас, - только и всего. Капитан, послушайте, нам необходимо знать – что с кораблем? Этот последний взрыв – насколько серьезно пострадал Левиафан?
-Я жду доклада, - сухо отозвался Рурк, которому весьма грубо напомнили о том, что корабль, находящийся под его командованием практически уничтожен. – Связь все еще не работает. Я послал вестовых, но кто знает, сколько еще пиратов…
-Есть основания полагать, что все пираты покинули корабль, прикинувшись пассажирами, - отозвался Никлас. – Думаю, перестрелок больше не будет.
-В самом деле? – Рурк нахмурил брови и строго глянул на охотника за головами. – Откуда у вас такая информация?
-Их главарь бежал, - нехотя признался Никлас. – Мы пытались взять его живьем, но он прыгнул за борт. Перед этим именно он подал команду на подрыв последнего заряда. С помощью свистка. К сожалению, мы не смогли это предотвратить.
Капитан поджал потрескавшиеся губы, но высказать обвинения не решился – в конце концов, его собеседники спасли корабль от захвата пиратами.
-Как пожар? – спросил Томас, поспешив вмешаться в разговор. – Удалось его победить?
-Нет, - отрезал капитан, - у нас не было на это времени. Часть команды занималась эвакуацией пассажиров, а другие участвовали в этом безобразном побоище. Дежурная вахта пыталась заниматься пожаром, но их силы весьма ограничены. Если пираты покинули судно, я, конечно, прикажу отправить новые силы, но…
-Капитан, нам надо знать – останется ли судно на плаву, - резко произнес Никлас. – Это сейчас самый важный вопрос.
-Я тоже хочу это знать, поверьте, даже больше вашего, - бросил капитан, все больше хмурясь.
-А пассажиры? – вновь вмешался Томас, чувствуя, что разговор становится все более напряженным. – Что с пассажирами?
-Как раз перед вашим появлением появился вестовой, - оживился Рурк. – Судя по докладу боцмана, все пассажиры успешно покинули судно. Никого не забыли, никого не оставили, все поместились в шлюпки. Спасательная команда сработала как часы. Слава создателю, у нас мало пассажиров и много команды…
-Значит, на борту осталась лишь команда? – оживился Никлас. – И много человек?
-Не могу сказать точно, - мрачно отозвался капитан. – Некоторые погибли в перестрелке. Некоторые пропали при пожаре. В машинном отделении, например, была настоящая бойня. Пираты стояли насмерть, держали в заложниках кочегаров. Штурм стоил нам многих жизней. До сих пор там идет подсчет…
-Примерно, - попросил Никлас. – Очень примерно.
-Сотня душ, - капитан пожал плечами. – Не могу сказать точнее.
Заслышав оклик, Томас обернулся и бросил взгляд на матросов, что толпились в рубке и оживленно переговаривались.
-Стойте тут, - строго сказал Рурк, направляясь к своим подчиненным. – Ни с кем не говорите. Ни полслова.
Томас бросил взгляд на Ника, но тот лишь покачал головой. Сейчас действительно нужно было подождать – судя по всему, вернулись вестовые.
-Время, - прошипел Томас, - время уходит.
-Подождем, - скупо уронил охотник за головами. – Капитан – крепкий орешек, а нам нужна его помощь. Если он не станет нам помогать…
Маккензи, нахмурившись, обернулся к морякам, и принялся откровенно рассматривать их, прислушиваясь к разговорам. Ничего внятного он так и не услышал – лишь отметил, что команда весьма взбудоражена, что было неудивительно, учитывая события на борту Левиафана. Капитан и старпом, окруженные моряками, совещались с парой старших офицеров. Все разговоры велись шепотом, и Томас отчаянно жалел, что он не может разобрать их слов.
Обернувшись к Нику, он заметил, что охотник за головами заинтересовался уцелевшим столом штурмана. На нем лежал целый ворох морских карт – самых разных цветов и оттенков. Никлас весьма энергично рылся в картах, откладывая некоторые в сторонку. Томас уже хотел осведомиться, что именно так заинтересовало его друга, но в этот момент капитан выбрался из толпы и решительным шагом направился к ним в угол.
-Так, - строго сказал Рурк, подойдя ближе. – Ситуация изменилась. Полагаю, вы правы. Перестрелки прекратились, видимо, пираты бежали.
-Не исключено, что некоторые из них прикинулись членами команды, - сухо отозвался Никлас.
-Возможно, - не стал отпираться капитан. – Но сейчас мы не будем заниматься их розыском. Понимаете, агент, Левиафан идет ко дну. Сейчас я отдам приказ покинуть судно, и нам будет не до вас.
-Сколько у нас времени? – хлестко бросил Никлас.
-Час, может полтора, - устало отозвался капитан. – Последний взрыв разворотил десяток переборок внизу, у киля, в отделениях для балласта. Обшивка хоть и уцелела, но дала течь. Левиафан выдержал бы такое повреждение, если бы не ваш проклятый тайный трюм. Из-за него пришлось внести изменения в конструкцию корабля, и он стал более уязвимым. И те, кто заложили бомбу, очень хорошо об этом знали.
-Капитан, - Ник вдруг шагнул вперед, едва не притиснув Рурка к стене рубки. – Я сейчас отдам вам приказ. И, именем короны, вы исполните его в точности, поскольку этого требуют интересны Оркнейской Империи.
-Интересы? – капитан, ничуть не испугавшись, подался вперед, и ткнул пальцем в грудь Райта. – В открытом море свои интересы, агент. И мое слово тут – закон.
-Капитан, - медленно произнес Никлас. – Вы знаете, что у вас на борту секретный груз? Вы вообще представляете, что везете?
-Не представляю, - отрезал капитан. – И не хочу представлять. Ваши тайныеделишки меня не волнуют. У меня под началом осталась сотня людей и…
-Если этот груз попадет к врагам Оркнеии, империя будет обречена, - перебил его Никлас. – Это страшное оружие, что должно было защитить нашу родину. Но если оно попадет не в те руки…
Рурк взглянул в лицо своему собеседнику, пытаясь убедиться в том, что он говорит серьезно. Никлас без трепета встретил взгляд капитана, и тот, наконец, медленно кивнул.
-Ладно, - тихо произнес он. – Я подозревал нечто в этом роде. Это были не пираты, так?
-Это вражеские агенты! – прошептал Маккензи. – Многие из них даже не знали, на кого работают, но за операцией стоит Веймар. Они пытались захватить этот груз, чтобы устранить последнее препятствие на своем пути к полному контролю Континента.
Губы капитана сжались в узкую полоску. Он коротко кивнул, словно его тайные мысли получили, наконец, логичное подтверждение, и обернулся к Никласу.
-Хорошо, - сухо произнес он. – Что нужно делать?
-Все просто, - отозвался тот. – Вы скомандуете кораблю полный ход, направите его к ближайшему глубокому месту, а потом уберетесь с борта Левиафана вместе со всей командой.
-Примерно так мы и собирались поступить, - осторожно отозвался Рурк, поглядывая на Райта. – В чем же секрет?
-Никаких попыток спасти корабль, - отозвался Никлас. – Я знаю, у вас есть команды по борьбе за живучесть и им предписано до последнего бороться за жизнь корабля. Этого не надо. Вы просто все уйдете с Левиафана. Сейчас же.
-Понимаю, - медленно произнес Рурк, глядя в глаза охотнику за головами. – Вы хотите затопить судно на большой глубине? К сожалению, тут поблизости нет серьезных впадин.
-Полный ход и подальше от берега, - тихо произнес Никлас. – Остальное – наша забота.
-Надо понимать, вы собираетесь остаться на судне? – тихо спросил Рурк.
-До самого конца, - неожиданно печально отозвался Никлас. – До самого конца.
Капитан медленно перевел взгляд с охотника за головами на Маккензи, что стоял рядом с решительным видом. Ученый ничего не сказал, лишь бестрепетно встретил взгляд Рурка, чуть качнув головой. Капитан снова взглянул на охотника за головами, и, убедившись в том, что он тоже смертельно серьезен, поджал губы.
-Все так и будет, - сказал он, наконец. – Сейчас я отдам приказ. Оставайтесь тут и ни во что не вмешивайтесь. Все будет сделано как надо.
Не ожидая ответа, Эдвин Рурк развернулся и широким шагом двинулся к своим подчиненным, раскачивая на ходу здоровой рукой. Маккензи проводил его взглядом, а потом прикрыл глаза.
-10 -
Прислонившись спиной к стене рубки, Никлас скрестил руки на груди и окинул равнодушным взглядом толпу моряков, внимавших своему капитану. Рурк, окруженный матросами и офицерами Левиафана, отдавал приказания – коротко, сухо, почти не повышая голоса. Ник не слышал, о чем он говорит, но ему и не нужно было этого слышать. Он знал, что старый служака выполнит свое обещание.
Отвернувшись, Никлас оперся обеими руками о край стола и навис над растрепанным ворохом морских карт. Скользя взглядом по извилистым линиям на голубом фоне, он внезапно почувствовал усталость. Усталость и опустошение. Он ощутил, как тело медленно наливается болью, напоминая о бренности человеческой плоти. Левое предплечье жгло, словно огнем – там оставила след случайная пуля, чуть царапнув кожу. Ныло левое колено, разбитое о палубу во время очередного падения. Костяшки пальцев, ободранные до крови, тоже напомнили о своем существовании. В затылке толчками пульсировала боль, словно кто-то забивал туда огромный железнодорожный костыль. В горле першило от запаха гари, а на прокушенной губе выступила кровь.
Все закончилось – понял Никлас. Это конец. Он сделал все, что от него зависело, и это проклятое последнее дело скоро завершится – здесь и сейчас.
Почувствовав руку на своем плече, охотник за головами вскинулся, обернулся. Томас.
-Никлас, вам плохо? – тихо спросил ученый, озабочено глядя в лицо другу.
Райт моргнул. Лицо Тома выражало крайнюю озабоченность. На подбородке и щеках следы клея, на лбу черные пятна гари, светлые усики взлохмачены, глаза глубоко запали, а под ними появились темные пятна. Томас Маккензи уже не напоминал юного самодовольного лонбургца, озабоченного своим внешним видом. Он оказался крепче, чем казался на вид. Что ж. Война всегда оставляет свой след – даже такая маленькая, как эта.
-Все хорошо, - тихо отозвался бывший сержант. – Я просто немного устал, Том.
-Понимаю, - медленно отозвался ученый, пристально вглядываясь в осунувшееся лицо охотника за головами. – Никлас, как вы думаете, Эмма была права? Ну, насчет того, что они смогут поднять артефакт с затонувшего судна?
-Не думаю, - отозвался Никлас. – Может, они и попытаются, но… Судя по картам, мы идем в сторону открытого моря. Глубина увеличивается с каждым пройденным ярдом. Даже если мы не успеем дойти до ближайшей впадины, все равно тут достаточно глубоко.
-Но они явно готовились к этому, - озабочено произнес Маккензи, - Эмма сказала, что спасательные суда уже готовы…
Никлас криво усмехнулся и тут же нахмурился от боли в прокушенной губе.
-Эмма много чего говорила, - бросил он. – Не стоит принимать все за чистую монету. Она, видимо, не представляет себе, что такое взрыв паровых котлов на судне.
-Паровые котлы? – Томас вскинул брови. – Да, конечно, в них скрыта чудовищная разрушительная сила но…
-Топки Левиафана будут работать до самого конца, - устало произнес Никлас. – Я же попросил капитана дать полный ход. Когда до них доберется ледяная морская вода… Взрыв будет такой, что корабль разломится пополам. Всю середину разнесет в щепки, разметает по волнам. Эта проклятая штуковина не будет мирно дожидаться спасения в своем железном ящике, находящимся недалеко от машинного отделения. Чтобы найти статую, даже если она уцелеет, понадобится пройтись с мелким ситом по всему морскому дну в районе крушения. Даже если у Синдиката есть такие возможности, в чем я сомневаюсь, у них не хватит времени на поиски. Сюда прибудут и корабли Оркнеи, и Веймара и черт знает кого еще. И все будут следить за тем, чтобы приз не достался другой стороне. Понимаете, Томас?
-Понимаю, - медленно произнес Маккензи. – Главное, чтобы горели котлы. Сейчас. Я напомню капитану.
Развернувшись, ученый направился к капитану, бесцеремонно расталкивая локтями сгрудившихся вокруг него моряков. Никлас проводил его взглядом, а потом медленно опустился на пол, сел на палубу, прислонился к стене, вытянул ноги. И закрыл глаза.
Он слышал, как Рурк раздает команды, как грохочут каблуки моряков, разбегающихся из рубки, слышал свистки боцманской трубки и крики старшин. Не хотел слышать, но – слышал.
Ему было все равно, чем окончится эта суета. Никлас думал о том, что он сделал все что мог, и теперь ему остается ждать, чем кончится дело. Он чувствовал себя инструментом, выполнившим свою работу, и теперь ожидавшего возвращения в ящик. Эта проклятая черная статуя… Она до сих пор стояла перед глазами Райта. Темный полированный камень блестел в лучах фонаря, голубые искры скользили под черной гладью, то всплывая к поверхности, то исчезая в бездонных черных недрах. Но эта картина уже не пугала Никласа, больше нет.
Я готов – внезапно подумал охотник за головами, чувствуя, что засыпает. Готов уйти в эту черную глубину следом за голубыми искрами. Моя работа завершена и мое время вышло. Осталось лишь дождаться конца.
Внезапно Никлас почувствовал, что его кто-то трясет за плечо. Недовольно застонав, охотник вынырнул из темной глубины, открыл глаза и – проснулся.
-Том, - тихо позвал Маккензи, склонившийся над другом. – Томас, просыпайтесь. Капитан хочет сказать нам на прощанье пару слов.
-Капитан? – пробормотал бывший сержант, медленно поднимаясь с пола. – Я… сколько я спал?
-Около часа, - произнес ученый, поддерживая друга под локоть и помогая ему встать. – Я решил не будить вас, Никлас. Вы явно нуждались в отдыхе. Но теперь почти все закончено, Левиафан едва держится на плаву и нам пора прощаться.
-Да, - сказал Никлас, поднимаясь на ноги и сжимая кулаки. – Пора прощаться.
В рубке кроме них остались только капитан, чья рука по-прежнему весела на перевязи, и высокий старший помощник с мрачным взглядом. Оба они смотрели на Никласа, поднявшегося с пола, как на доисторическое чудовище, явившееся из глубин океана.
-Капитан Рурк, - произнес Никлас, подходя ближе. – Прошу простить меня, но обстоятельства…
-Ничего, - сказал тот. – Ваш помощник рассказал нам все, что нам нужно было знать.
-Хорошо, - Ник медленно оглядел моряков, стоявших перед ним. – Как я понимаю, все закончено.
-На борту не осталось ни пассажиров, ни команды, - отозвался старший помощник. – Шлюпки, ялики, плоты – все пошло в дело. Левиафан на всех парах идет прочь от берега.
-Великолепно, - сухо отозвался Никлас. – Надеюсь, какая-то из шлюпок еще дожидается вас?
-Да, - ответил старпом.
-Нет, - ответил капитан.
Охотник за головами окинул капитана Рурка долгим взглядом – с головы до ног, - перевел взгляд на его помощника и сразу понял суть проблемы. Капитан, конечно, не собирался покидать тонущий корабль.
-Именем Оркнейской Империи, - устало проговорил Никлас, роясь в кармане в поисках своего старого жетона. – Приказываю вам, капитан Рурк, немедленно покинуть данное судно.
-Засуньте свой жетон…обратно в карман, - сухо произнес Рурк. – Это мой корабль и я…
-Старпом, - перебил его Никлас, обращаясь к помощнику капитана, чье суровое обветренное лицо было неподвижно, как у статуи. – В случае недомогания капитана, именно вы должны принять командование кораблем?
-Так точно, - отозвался тот. – Но…
-Томас, мне кажется, - медленно произнес Райт, - что капитан Рурк испытывает недомогание. Легкое.
-Что? – изумился ученый, стоявший рядом. – Какое недомогание?
-Легкое, - с нажимом повторил Ник.
-А, ну да, конечно, - согласился Маккензи.
Капитан, с недоумением прислушивавшийся к этому разговору, вдруг налился алой кровью, открыл рот, собираясь, видимо, посоветовать друзьям очередной курс морского путешествия, но не успел. Томас, что-то поправив в своей перчатке, поднял руку и легко коснулся кисти капитана. Раздался сухой треск, мелькнула голубая искра, и Рурк внезапно повалился прямо на руки своему помощнику, ошеломленно тряся головой. Сказать он ничего не мог – лишь вздрагивал, и вращал глазами.
-Старший помощник, - устало проговорил Никлас. – Ваш капитан сейчас не в силах осуществлять командование судном. Прошу вас принять…
-Да, да, - перебил его старпом. – Я все понял. Это серьезно?
-Через четверть часа все пройдет, - отозвался Томас. – Просто не позволяйте ему самому ходить.
-А теперь убирайтесь с корабля, - резко бросил Никлас. – Пора заканчивать.
Огромный старпом, легко, словно ребенка, подхватил на руки своего коренастого капитана и бросил последний взгляд на охотника за головами.
-Чтобы вы не затеяли, - сказал он, - желаю удачи, агент.
-Ступайте, - отмахнулся Никлас. – Томас, проследите, чтобы все покинули судно.
-А вы?
-А мне надо на свежий воздух, - мрачно бросил Райт, и, развернувшись, пошел к двери ведущих из рубки на крыло мостика.
Вырвавшись из душной рубки, пропитанной запахами гари и крови, бывший сержант подошел к блестящим перилам, вцепился в них что было сил, и уставился на бескрайнюю морскую гладь.
Спокойные лазурные воды тихо плескались под солнечным светом. Белые барашки пены были едва заметны – океан сохранял редкое спокойствие, абсолютно равнодушный к тому, что происходило сейчас на кусочке железа, качавшемся на его волнах. И Никлас, внезапно, почувствовал родство с этой стихией.
Глупое чувство опустошения все никак не проходило, и Райт не знал, что с этим делать. Он не сталкивался ранее с подобным. Раньше у него всегда был план, а то и сразу пять – что делать дальше. Даже когда его держали под прицелом десяток повстанцев, собираясь расстрелять за шпионаж – он и тогда знал, что нужно делать. И когда войска раджи Путра загнали его разведывательный отряд в старые развалины и пошли в атаку. Их было сотня к одному – но и тогда Никлас знал, что будет дальше. Всегда, даже стоя на волосок от смерти, он знал – надо двигаться дальше, не сдаваться, самому вершить свою судьбу. Но теперь… Теперь впереди он видел только пустое открытое море. Никлас Райт пришел к окончанию своего пути. Он не знал, что будет дальше, не догадывался, и даже не мог предположить. Все его мысли были только об одном, – о черной статуе в трюме проклятого корабля. Достойное окончание пути? Более чем. Достаточно героическое, чтобы смириться с ним?
Не найдя ответа на этот вопрос, Никлас обернулся и взглянул назад. Левиафан продолжал начатое движение, с каждой минутой набирая ход и оставляя за собой пенистый след. Пожар все еще пожирал кормовые надстройки и за кораблем тянулся густой шлейф черного дыма, отмечая путь, пройденный судном. Большие пассажирские шлюпки, первыми спущенные с корабля, были уже не видны. В клубах жирного дыма, опускавшегося к самой воде, Никласу были видны только мелкие и юркие шлюпки команды, спешившие прочь от Левиафана, чтобы тонущее судно не затянуло их с собой в пучины Атлантики.
Охотник за головами отвернулся и снова устремил свой взгляд вперед – на водную гладь, переливающуюся под лучами солнца как огромная стеклянная мозаика. Достаточно далеко они отошли от берега? Пожалуй, что да.
-Никлас!
Охотник за головами вздрогнул, резко обернулся, распахивая полу плаща, и тут же замер. Это был всего лишь Томас, что с озабоченным видом выглянул из рубки управления.
-Что? – устало спросил охотник. – Что случилось? Опять капитан?
-Нет, все с этим все в порядке, - отозвался ученый. – Капитан и его офицеры покинули корабль. Последним пришлось немного поплавать, потому что Левиафан идет быстро, но…
-Но теперь, наконец, все убрались с этого проклятого корабля?
-Все.
Маккензи подошел к другу, встал рядом, облокотился о блестящие поручни и устремил свой взгляд на морскую гладь, раскинувшуюся перед ним.
Некоторое время они стояли молча, разглядывая белые барашки пены, что ветер срывал с макушек прозрачных волн. Левиафан ходко шел вперед и прохладный ветер бил им в лицо, относя запах гари назад, за корму. Ярко светило солнце, заставляя светиться изнутри лазурные океанские волны. Пахло свежестью, на обветренных губах проступал вкус морской соли, солнце слепило глаза и казалось, что все это – лишь морская прогулка, когда пассажиры наслаждаются неторопливым ходом корабля и смакуют то вынужденное безделье, которое дарит им морское путешествие.
-Сколько погибло людей? – вдруг спросил Никлас, прикрывая глаза.
-Людей? – оживился Том, с тревогой поглядывающий на друга. – Из пассажиров никто не пострадал. Некоторых помяли в давке при панике, но ничего серьезного.
-А команда?
-Две дюжины убитых, две дюжины пропали при пожаре, - медленно произнес Маккензи, переводя взгляд на волны. – Два десятка раненых, двое – тяжело. Команда забрала с собой всех, кого смогли найти. Даже мертвых.
-А пираты?
-Их никто не считал, - Томас пожал плечами. – Кажется, два или три десятка мертвых. И бог знает, сколько еще живых ускользнуло. А что?
Никлас не ответил. С мрачным видом он разглядывал морскую гладь, словно пытаясь высмотреть среди волн то, что ускользало от него.
-Что случилось, Никлас? – мягко спросил Томас. – Вас что-то тревожит?
-Как вы думаете, Томас, - медленно произнес охотник за головами, - мы сделали все, что смогли?
-Безусловно, - тотчас откликнулся ученый. – Мы сделали все, что от нас зависело, и достигли успеха!
-Успех, - Никлас поежился. – Глупое слово. Столько смертей…
-А сколько мы предотвратили! – горячо подхватил Томас. – Ник, бросьте, мы спасли мир! Весь мир! Это дорогого стоит.
-Весь мир, - задумчиво произнес охотник за головами. – Знаете, Томас, мне кажется, мы что-то упустили. Что-то недоделали. И это чертовски печалит меня. Душит, никак не отпускает.
Томас ухватился за плечо друга и рывком повернул его к себе. Впившись взглядом в безразличное лицо охотника, Маккензи неожиданно выругался – грубо, как грузчик в порту.
-Это все та проклятая штука, - бросил он. – Она оставила на вас свой отпечаток. Это ее влияние! Не поддавайтесь ему. Не опускайте руки, не вините себя!
-Чертова штука? – слабо удивился Никлас, даже не пытаясь вырваться. – Скорее, это ощущение близости конца, Томас. Это проклятие. Я знаю, осознал это только сейчас. На этот корабль наложено проклятие. Эта статуя… Она отравляет все вокруг себя. Ее нельзя даже показывать людям. Я чувствовал зло, исходящее от нее. Она извратит любые идеи, любые мечты. Соблазнит всемогуществом самого чистого душой человека и обратит во зло любые начинания. Это самое настоящее проклятие, явившееся из глубины времен, чтобы погубить нас. Это проклятие Левиафана.
-Стойте тут, - бросил Маккензи, - не двигайтесь. Я кое-что видел по дороге сюда…
Не договорив, он сорвался с места и бросился обратно на капитанский мостик. Дверь с грохотом захлопнулась за ним, а Никлас медленно выпрямился и снова принялся смотреть на волны, зачарованный переливами света в стеклянной глубине.
-Никлас!
Охотник вздрогнул и обернулся. Томас, оказывается, уже успел вернуться – и не с пустыми руками. В правой он сжимал квадратную прозрачную бутыль, наполненную рыжей жидкостью, а в левой пустой круглый стакан.
Без разговоров Маккензи щедро плеснул в стакан оранжевое варево и всунул бутылку в руку охотника за головами.
-Давайте, - бросил он, поднимая стакан. – За нас, Никлас. Один глоточек.
Бывший сержант с сомнением взглянул на бутыль без этикеток. Кажется, это был просто графин, подававшийся, обычно, к столу за обедом. Но, почему бы и нет. Вскинув руку, он поднес горлышко ко рту и его нос обожгло огненным духом алкоголя, бившем из бутыли подобно фонтану. Остановиться Никлас не успел – сделал щедрый глоток, и оранжевая жидкость огнем обожгла ему рот, горло, и желудок. Закашлявшись, он резко выпрямился, чувствуя, как на глазах проступают слезы.
-Что за черт! – хрипло крикнул он. – Томас, что это за дрянь?
-Лучший Оркнейский виски из личных запасов Рурка, - отозвался ученый, салютуя другу стаканом. – Нашел в его капитанском рундуке. Хранился рядом с револьвером.
-Неудивительно, - потрясенно произнес Никлас, - такая же опасная штуковина!
-Но прочищает мозги, верно? – заметил Томас, поднося стакан к губам и наслаждаясь букетом алкоголя.
-Еще как, - бросил Никлас и сделал новый глоток.
Огонь, пробежавший по жилам, развеял тоску, охватившую бывшего сержанта и заставил заиграть мир новыми яркими красками. С глаз Никласа словно упала серая пелена, застилавшая взгляд.
-Черт побери, - выдохнул Райт, оборачиваясь и окидывая взглядом шлейф дыма, тянувшийся за Левиафаном. – Мы все-таки сделали это?
-Сделали, - подтвердил Томас, осторожно пробуя виски одними губами. – Мы сделали это Ник. Вместе. Нам удалось.
-Знатная была заварушка, - выдохнул бывший сержант, хлопая себя по карманам. – Забористая, как это пойло.
-Мы победили, Ник, - мягко сказал Маккензи, вытаскивая из нагрудного кармана черный цилиндр. – Можно отпраздновать нашу победу.
-О, да! – воскликнул бывший сержант, выхватывая сигару из рук друга. – Вот этого мне и не хватало! Вы просто кудесник, Том!
Маккензи не ответил – с легкой улыбкой он проследил за тем, как его друг откусил кончик капитанской сигары и тогда зажег серную спичку.
-Великолепно, - невнятно произнес Райт, крутя сигару так, чтобы она равномерно зажглась со всех сторон. – Вот этого мне хотелось весь день.
Выдохнув клуб сизого дыма, он выпрямил спину, и застыл, разглядывая корабль, охваченный пожаром. В одной руке он сжимал бутыль с огненным виски, в другой дымила пахучая бангалорская сигара, а соленый ветер трепал стоявшие дыбом волосы Райта.
-За победу, Ник, - довольно сказал Маккензи, прикоснувшись стаканом к бутылке охотника.
-За победу, - отозвался тот, и сделал новый глоток. – Томас, мне кажется, или корабль стал поменьше?
-Море потихоньку берет свое, - отозвался ученый. – Корма опускается под воду, Левиафан заваливается на левый бок. Там, видимо, самые серьезные повреждения.
-Не желаю этого видеть, - мрачно бросил Ник, прикладываясь к бутылке. – Пойдемте отсюда.
-Куда? – удивился Том. – В рубку?
-Нет, - твердо ответил Райт, направляясь к трапу, ведущему на палубу. – Хочу видеть море и небо, когда это случится.
Маккензи пожал плечами и, оторвавшись от перил, последовал за другом.
Никлас спустился на палубу, равнодушно перешагнул через трупы бойцов синдиката и двинулся в сторону носа Левиафана. Он шел ходко, размахивая на ходу полупустой бутылью и отчаянно дымя сигарой. Томас, идущий следом, едва поспевал за товарищем.
Быстрым шагом они прошли мимо шлюпки, служившей убежищем Эмме, и прошли дальше. Петляя между ящиков и странных возвышений на палубе, затянутых брезентом, они добрались до носа корабля и остановились около фальшборта. Тут не было перил, а в борту красовались большие овальные шпигаты.
К этому времени крен стал особенно заметен – корма Левиафана заметно осела, а нос приподнялся. Никлас перегнулся через фальшборт, глянул вниз, и плюнул в бурлящие у борта корабля волны.
-Высоковато, - заметил он. – Как думаете, Томас?
Маккензи сделал крохотный глоточек из своего стакана и тоже перегнулся через борт.
-Довольно высоко, - согласился он. – Но нам то что?
-Нам – наплевать, - буркнул Никлас, припадая к бутылке. – Черт возьми! Да этой штуке цены нет. Почему я не пробовал его раньше?
-Ограниченный тираж, мой друг, - отозвался Маккензи. – Я не видел этикетку, но предполагаю, что это с северных островов, из края торфяников. Что-то вроде Королевского Брода.
-Что ж, - медленно произнес Никлас, - выпьем же и за нашего драгоценного короля, чтоб его черти взяли.
Маккензи нахмурился, не слишком довольный такой грубостью по отношению к царственной особе. Но потом, припомнив, что собиралась учинить эта самая особа, со вздохом сделал новый глоток.
Опустить стакан он не успел. Левиафан внезапно вздрогнул, да так, что палуба ушла из-под ног друзей. Рокочущий грохот вырвался из недр огромного корабля и над его трубами взметнулся ворох обломков – как фонтан того чудовища, чьим именем нарекли корабль.
-Началось, - крикнул Райт, отчаянно цепляющийся за борт корабля. – Началось, Томас!
-Натуральный гнев божий, - пораженно прошептал Маккензи, внезапно вспомнивший старого сержанта морской пехоты и разговор на кухне, случившийся, казалось, сто лет назад.
Больше сказать он ничего не успел – новый толчок сбил его с ног. Ученый, упавший на палубу и упустивший стакан, выругался, и с трудом поднялся на ноги, цепляясь за борт. Левиафан снова содрогнулся, но на этот раз Томас устоял на ногах. Из недр корабля вырывались гул и скрежет, оглушающий лязг и скрип дерева, напоминавший вопли грешников в аду. Утопающий Левиафан издавал целую симфонию стонов, словно предчувствуя свой близкий конец.
-Пора! – крикнул Никлас сквозь грохот, когда нос корабля резко пошел вверх. – Пора, Томас, это финал!
-Ничуть не сомневаюсь, сэр, - рявкнул в ответ Маккензи.
Он выхватил бутылку из рук товарища, сделал большой глоток, закашлялся. Охотник за головами забрал бутыль обратно, допил остатки, и швырнул графин за борт.
Палуба под ногами теперь тряслась непрерывно. С грохотом и скрежетом Левиафан разваливался на части, но каким-то чудом все еще держался на волнах. Палуба накренилась, нос поднимался все выше, и стоять на ней стало сложно.
-Ну! – гаркнул Маккензи, пытаясь перекричать предсмертные стоны корабля, - что скажете, штаб-сержант Райт?
-В атаку! – откликнулся тот. – Вперед! Полный ход, мистер ученый!
Он перекинул ногу через фальшборт и протянул Маккензи руку. Томас, едва державшийся на ногах ухватился за нее и тоже взобрался на борт корабля, оседлав его, как норовистую лошадь.
-Вместе? – гаркнул Никлас, глядя в бушующие волны в десятке ярдов под ним.
-До самого конца! – откликнулся Томас Маккензи.
Они одновременно оттолкнулись от задравшегося борта Левиафана и прыгнули навстречу волнам.
Едва их ноги оторвались от борта, корабль, словно чувствуя, что все люди его покинули, издал громкий протяжный вздох и взорвался изнутри, выпуская всю мощь лопнувших паровых котлов. Взрыв разломил корабль пополам, ударная волна прошлась по палубе, взметая в воздух надстройки, трапы, оставшиеся шлюпки, ударила в спины парящим над бортом товарищам.
И швырнула их в бурлящие лазурные волны.
ЭПИЛОГ
Потолок подземного хода был укреплен лишь старыми занозистыми досками, кое-как прибитыми к хлипким деревянным столбам. Песок сочился сквозь щели в досках тоненькими струйками и собирался на полу в мелкие волны. Здесь было темно – весь ход освещал единственный масляный фонарь, подвешенный к потолку. Он отчаянно чадил, и в полутьме было жарко и невыносимо душно.
И все же, работа по-прежнему кипела – тощий оборванец, завернутый в грязное тряпье, методично махал кайлом, вгрызаясь в каменную кладку стены, преградившую путь. Старые кирпичи из обоженной глины, украшенные таинственными знаками, были не слишком прочными. Железное острие вгрызалось в них, вырывая из стройных рядов целые куски и швыряя их на утоптанный пол. Оборванец – смуглый и жилистый, как и все представители его народа, был необычно тих и сосредоточен. Он тихонько сопел, поглядывал по сторонам и порой, остановив работу, молитвенно складывал перед собой ладони и что-то шептал извиняющимся тоном. Но после опять принимался за работу.
Один из ударов оказался так силен, что пробил стену насквозь. Кайло нырнуло в пустоту, и человек испуганно вскрикнул, чуть не выпустив из рук свое орудие.
Тяжело дыша, он потянул орудие назад, зацепил острым краем соседние кирпичи, дернул, и они с грохот посыпались на пол, открывая черный проем в стене. Из него потянуло холодом, а запах плесени смешался со сладковатым привкусом разложения.
Старатель опустил свое орудие и со страхом взглянул на черную дыру. Свободной рукой он сделал странный знак, отгонял что-то невидимое и снова тихо забормотал. Потом, оглянувшись по сторонам и облизнув пересохшие губы, снял со стены фонарь и нагнулся к пролому.
Он был довольно узок, человек мог протиснуться в него, лишь встав на колени. Старатель так и поступил – аккуратно опустился на пол, выставил перед собой руку с фонарем и очень осторожно двинулся вперед. Рука с фонарем и голова исчезли в дыре, левое плечо уперлось в разбитую кладку и старатель замер.
Внутри было темно. Мутный свет фонаря канул в бесконечную темноту, намекая на то, что открывшееся помещение очень велико. Старатель поднял фонарь повыше, повернул его, надеясь осветить ближайшую стену, чтобы оценить размеры комнаты, и замер. Зыбкий свет фонаря выхватил из темноты черный камень. Большой черный камень, уходивший ввысь, к невидимому в темноте потолку. Оборванец засопел, заворочался в проеме, стараясь протиснуться чуть дальше. Свет фонаря заплясал по камню, и его гладкая черная поверхность вдруг вспыхнула тысячей синих искр. Рука старателя дрогнула, светлое пятно поползло вверх, освещая мускулистые ноги из черного камня, каменную мантию, руки сложенные на груди и – огромную голову хищной птицы, разместившейся на каменных плечах человеческого тела.
Старатель на секунду замер, разглядывая силуэт огромной головы, потом жалобно всхлипнул, уронил фонарь и рванулся назад что было сил.
Выскочив из дыры, как пробка из бутылки, паренек развернулся, вскочил на ноги и, пригибаясь, помчался по темному ходу к далекому светлому пятну – выходу.
На ходу он бормотал то ли молитву, то ли проклятие, и отчаянно хватался за круглый камешек, свисавший с его шеи на потертом кожаном ремешке.
У самого выхода он запнулся, упал на колени, и на четвереньках выполз из тайного хода, разгребая волны горячего песка, скопившиеся у входа.
Яркое солнце сияло в ослепительно голубом небе пустыни. Огненный шар уже клонился к закату, к высоким песчаным холмам, но его света еще хватало, чтобы осветить крохотный лагерь, разбитый между двумя высокими дюнами.
Пять палаток из белого, выцветшего брезента, повозки, лошади, ослы, костры, веревки с бельем, разбросанные на песке тряпки с разложенными черепками и обломками – вот что представлял собой лагерь, разбитый у ряда песчаных дюн, выглядевших слишком аккуратными, чтобы быть естественными. Именно к лагерю и бросился копатель, вопя во все горло.
Полог ближайшей палатки распахнулся и на песок ступил мужчина в белом бурнусе, - такой же жилистый и смуглый, как и тот, что бежал ему навстречу. Он что-то выкрикнул, и беглец на ходу взмахнул руками, крикнул ему в ответ. Из соседней палатки ему ответил новый гортанный крик, рядом заревел верблюд и готовящийся к ночевке лагерь вдруг наполнился шумом и криками.
Полог палатки вновь откинулся и на свет, прищурясь, выступил еще один человек, встревоженный криками. Он отличался от пустынных обитателей – его кожа, хоть и загорелая, была явно белой. Светлые волосы были аккуратно зачесаны назад, а голубые глаза выдавали в нем северянина. Лицо, обветренное и шершавое, было чисто выбрито, а в подбородок упирался стоячий воротничок мундира. На его сером сукне, выцветшем на солнце, не было видно знаков различий, но его покрой указывал на военное происхождение.
Обессиленный старатель повалился прямо под ноги плечистому северянину, к его до блеска начищенным сапогам. Второй пустынник склонился над ним, что-то встревожено спрашивая, и северянин, не понимавший ни слова, нахмурился.
-Герр Минх! – гортанно позвал он, озираясь по сторонам. – Ваша помощь! Герр Минх!
Из-за угла палатки вынырнул худощавый человек. Он тоже был белым, хотя одевался как местные – его одежда была скрыта под грязным светлым бурнусом, а на голове красовался белый платок, перехваченный черным ремнем. Его щеки отливали рыжим – соломенного цвета щетина, подчеркивающая острые черты загорелого лица, начала отрастать и превращаться в полноценную бороду. На его носу красовались маленькие очки в едва заметной металлической оправе, а в руке человек сжимал раскрытую книгу.
-Что? – запыхаясь спросил он. – Что случилось, герр Пауль?
Северянин молча указал на старателя, что все еще сидел на земле, и, вцепившись в руку своего товарища, что-то бормотал. Северянин, поименованный Минхом, наклонился над ним, и стал что-то спрашивать на гортанном и отрывистом языке пустыни. Его напарник терпеливо наблюдал за этой картиной, заложив большие пальцы рук за широкий кожаный ремень, опоясывающий его спортивную талию.
Наконец рыжебородый распрямился, поправил очки на носу, и обратился к северянину.
-Похоже, герр Пауль, ваши поиски увенчались успехом. Этот человек проломил стену одной из засыпанных гробниц. За ней скрывается большое помещение, а в нем находится большая каменная статуя. Она похожа на человека, но голова у нее – птичья. И еще он говорит, что по статуе бегают синие огоньки. Именно они так напугали беднягу.
Суровое лицо северянина заметно смягчилось, а в уголках тонких губ даже появился намек на улыбку.
-О, да, - тихо сказал он. – Моя благодарность. Республика Веймар не забудет ваш труд, герр Минх. Извольте позвать управляющий и сообщите всем приказ – остановить все другие работы и начать расширять этот проход. Немедленно.
Рыжебородый медленно распрямился, глянул на северянина поверх очков и медленно кивнул. Потом аккуратно закрыл книгу, что все еще сжимал в руках, и твердым шагом отправился обратно за палатку.
Пройдя мимо серой стены из брезента, что трепетала под порывами ветра, Минх свернул к соседней, нырнул под веревку с развешенным бельем, и, откинув полог, вошел в палатку.
Она была не слишком велика. На полу были разложены три одеяла, а посередине стоял деревянный ящик, заменявший стол. Рядом с ним, прямо на полу, сидел плечистый человек в сером мундире, напоминавшем военную форму, и что-то писал на обрывке бумаге, уложенном на ящик.
-Что там? – не оборачиваясь, спросил он у рыжебородого.
-Они нашли статую, - тихо отозвался тот, подходя ближе. – Веймарец приказал остановить все раскопки и заняться именно этим захоронением. Думаю, он уже готовится отослать сообщение с просьбой о помощи.
-Да, такую штуковину не вытащить из гробницы нашими силами, - бросил управляющий лагерем, старательно выводя на бумаге числа. – Тут понадобится целый отряд с паровым подъемником.
-И он окажется тут по первому зову Пауля, - все так же тихо произнес рыжебородый. – У нас не так много времени, как кажется. Пора начинать.
Плечистый мужчина рывком поднялся на ноги, скомкал в руке листок с вычислениями и, взглянув на своего озабоченного друга, широко улыбнулся. Нагнувшись, он откинул крышку ящика, и вытащил из него два больших армейских револьвера.
-Все под контролем, Томас, - сказал он, протягивая оружие другу. – Можем начинать в любой момент.
-Агенты синдиката, – все еще хмурясь, произнес Маккензи. – Ты уверен, что вычислил их?
-Заместитель Пауля, - уверенно откликнулся Никлас. – Тот сморщенный гриб. Он тоже собирается отправить сообщение, но не успеет.
-Взрывчатки хватит?
-Веймарцы притащили ее с собой столько, что хватит сравнять с землей целый город.
-Местные жители?
-Недовольны осквернением могил и готовы начать восстание по первому сигналу.
-Значит, все готово? – тихо спросил Маккензи.
-Готово, - отозвался бывший сержант Оркнейской разведки, протягивая другу большой армейский револьвер. – Перестань дергаться, Томас, мы все сделали как надо.
Бывший ученый бестрепетно принял оружие и сжал его теплую ребристую рукоять.
-Значит, начинаем? – спросил он.
-Прямо сейчас, - отозвался Никлас, поднимая свой револьвер.
-Вместе, разом?
-И до самого конца!
Они улыбнулись – одновременно, как близнецы, хотя и не были похожи друг на друга. Откинув белый полог, они так же одновременно выступили в сияние вечернего солнца, сжимая в руках оружие.
Вечер в пустыне только начинался.
КОНЕЦ
