Глава 3

В пятницу вечером я уселась на нижней ступеньке у подъезда одного тихого бруклинского дома и приготовилась ждать. Я приехала пораньше, прежде чем другие фотографы пронюхали о происходящем и задолго до приезда первых гостей. Мускулистый охранник выглянул из-за двери и пару раз смерил меня взглядом, мысленно приобщив к базе несносных сталкеров, «которые сюда не пройдут». В такие вечера я чувствовала себя неудачницей вдвойне, незваной и нежеланной.

Я решила, что Энди ошибся, когда решил, что Мика меня пригласит, но попытать счастья стоило, не правда ли? Я даже принарядилась на всякий случай. Не настолько торжественно, чтобы почувствовать себя глупо, когда Мика меня непременно уколет. На мне была облегающая футболка с круглым вырезом и темные джинсы, а также удобные кеды, но я потратила больше времени, чем обычно, на прическу и макияж.

Если Энди ошибся, я хотя бы смогу сделать отличные снимки других знаменитостей на входе. А если он окажется прав… Мое сердце забилось чуть быстрее от страха и предвкушения.

После двадцати минут безделья я покопалась в рюкзаке и выудила стратегический запас мармеладок «Губка Боб». Я принялась жевать самого Сквидворда и открыла «Фейсбук» в телефоне, чтобы проверить комментарии к видео, которое я разместила на стене, тому самому, где я катаюсь на Мике, как на аттракционе с механическим быком. Я посмотрела его столько раз, что запомнила малейшие изменения в выражении лица Мики – от широкой дурашливой улыбки до неподдельного удивления, когда я подалась вперед и вцепилась ему в волосы.

Мама насмешила меня нахальным комментарием: «О-о-о, а отец у него есть?»

А мамина надоедливая соседка Мариса Беннет, мать Келси Беннет, являвшей собой само совершенство, тут же прикрепила ссылку на статью под названием «Рокер-Казанова Мика Синклер подтвердил расставание с девушкой». Потом Мариса добавила: «Ты в курсе репутации этого парня, Энни?»

Моя мама никогда не любила непрошеные нравоучения, поэтому парировала: «Благодарю за статью, Мариса. Уверена, Джози может принимать решения самостоятельно».

Я кликнула и нахмурилась, читая статью. «Неугомонный Мика Синклер бросил последнюю из череды подружек-фанаток группы в рекордно короткий срок».

Репортер каким-то образом умудрился получить цитату Мики: «Мы просто договорились, что каждый пойдет своим путем».

Редакция высказала мнение в более жесткой форме. «Желание пойти своим путем, похоже, входит в привычку у Мики, который постоянно рыщет в поисках новой добычи. Его несерьезные романы завершаются одновременно с окончанием гастролей».

Во второй части статьи были собраны разного рода слухи со ссылками на соответствующие статьи. «Видимо, боязнь отношений – семейная особенность. Сестра Мики Иден Синклер и ее жених Адам Коупленд, с которым она встречается уже два года, так и не объявили о свадьбе. Поженятся ли они когда-нибудь?»

Я не могла понять, почему люди так сильно переживают за семейный статус помолвленных знаменитостей, как будто у кого-то был шанс закрутить роман с Адамом Коуплендом, пока он не произнес заветное «Да, я согласен».

Подобным образом я не могла понять, почему все слухи вокруг Мики вообще меня волновали. Ведь едва ли у меня был шанс закрутить роман с ним, даже если он не сможет удержать свое мужское достоинство в штанах. Не то чтобы я хотела стать последней в «череде подружек». Я все еще надеялась, что в моей жизни случится «они жили долго и счастливо», пусть даже у моей мамы это не вышло.

Зная, как желтая пресса любит мусолить одну и ту же историю, я не могла не подумать о том, есть ли еще новости о расставании Мики, хотя понимала, что вряд ли найду правду в предвзятых изданиях, которые кормятся слухами. Я поймала себя на мысли, что готова предоставить ему привилегию не вешать на него ярлыки, несмотря на то что едва знала его. Быть может, я уже попала под чары Мики.

Однако я видела, как готовят такие блюда. Некоторые из сайтов, собиравших слухи, размещали откровенную ложь, и все это знали. Энди, по крайней мере, искал реальные истории. Он хотел, чтобы наша газета была надежным источником мусора. К тому же он считал разглагольствование разновидностью правды. Заголовок «Они встречаются?» вполне может произвести эффект разорвавшейся бомбы.

Когда фонари раскрасили тротуар бледными кругами, появились другие папарацци и принялись устанавливать оборудование. Я встала и убрала телефон, чтобы проверить фотоаппарат и подготовиться к съемке.

Вскоре подъехала первая машина. Тут же фотоаппараты в два ряда выстроились в целую арку в честь всякого, кто бы ни вышел из машины. Молодая девушка с роскошными светлыми волосами вышла из автомобиля и заморгала. Фотоаппараты защелкали, но вокруг нарастал шепот:

– Кто она? Кто-нибудь знает?

И все же вспышки мигали на всякий случай. Я ненавидела ночную съемку. Мало того, что средь бела дня нужно было лезть к людям в лицо, так еще и ночью приходилось ослеплять их.

Девушка поднялась по ступенькам и скользнула во входную дверь. Никто так и не разгадал личность таинственной незнакомки. Вероятно, она никто. Да и большинство гостей окажутся никем.

Волнение рассеялось, и стена фотоаппаратов разбрелась. Кто-то загружал фотографии в Сеть, а кто-то отчаянно писал знакомым, чтобы понять, не узнает ли кто-нибудь девушку с длинными светлыми волосами. Я поступила так же.

Энди ответил: «Это Виктория Седжвик. Тусовщица. Не переживай на ее счет». Энди так много работал на мероприятиях последние годы, что знал даже низкоранговых представителей мира знаменитостей.

Уровень звезд был не сравним с уровнем тех, кто считался никем. Тусовщики, фанаты, друзья, менеджеры, репортеры… Как фотограф для желтой прессы, я недотягивала до той массовки, что входила в список приглашенных. И меня это не огорчало: я предпочитала находиться по эту сторону объектива.

Чтобы убить время, я принялась просматривать получившиеся кадры, проверяя настройки света. Виктория Седжвик промелькнула как герой комикса, который оживает, когда перелистываешь страницы. На мгновение она застыла, а потом кнопка «вперед» безжалостно промотала ее. Сложно не завидовать элите. Виктория обладала той самой красотой, что можно купить за деньги. Быть может, одни ее туфли стоили столько, сколько я готова была потратить на новый ноутбук, в котором отчаянно нуждалась. И все же она не удостоится чести занимать мегабайты памяти в моем фотоаппарате. Эти фотографии будут заархивированы и забыты.

Проработав в этой сфере некоторое время, я заметила, что тем быстрее улетучивается интерес к человеку, чем дальше он отстоит от топовых звезд. В большинстве ситуаций такая девушка, как Виктория, привлекла бы всеобщее внимание, но здесь она приковала бы к себе интерес, только если бы пришла под руку со знаменитостью. Папарацци, окружавшие меня, надеялись увидеть кого-то из больших звезд. Если бы появился кто-то вроде Адама Коупленда или даже Мики Синклера, началась бы настоящая суматоха. А вот даже мать Адама никто не заметил бы.

И, если подумать, сестра Мики…

– Иден Синклер! – Парень слева от меня буквально прокричал шепотом, и я подняла глаза, решив, что он прочитал мои мысли. Но сестра Мики действительно быстро шагала по тротуару, опустив голову. И она была одна.

Я сфокусировалась и принялась снимать. Однако, как только защелкали фотоаппараты, она подняла руку, скрыв лицо. Парень слева от меня крикнул:

– Иден, где Адам? Он идет?

Еще один голос прозвенел в назойливом шуме:

– Адам уже внутри? Почему вы одна? С Адамом все в порядке?

Вопросы сыпались один за другим:

– Иден, вы с Адамом уже назначили дату свадьбы? Когда вы свяжете себя узами брака? Где Адам? Вы назначили дату? Вы назначили дату?

Это была хаотичная песня с повторяющимся припевом.

Я взяла ее в кадр и увеличила масштаб изображения, чтобы рассмотреть ее. Я никогда не видела ее лично раньше. Одну ее песню крутили по радио, но больше она прославилась благодаря своему бойфренду. Она оказалась удивительно маленькой, быть может пять футов три дюйма, не больше. Ее темные волосы контрастировали с фарфоровой кожей. На ней была черная одежда и джинсы с дырой на коленях. Она не отличалась такой красотой, как Виктория Седжвик, но я заметила одну интересную особенность: даже если люди не были красивы в традиционном понимании, но обладали харизмой, то всегда привлекали внимание. Иден завораживала.

Он приблизилась ко мне и бросила на меня взгляд. Ее темные глаза гневно сверкнули, как будто это я бомбардировала ее вопросами, на которые она явно не собиралась отвечать. Она откинула гриву черных волос назад и огромными шагами зашагала к парадному входу, а я выдохнула. Если бы можно было умереть, увидев человека с яркой внешностью, я бы уже лежала, обведенная мелом, на бруклинском тротуаре.

– О боже, она совсем не похожа на брата, – пробормотала я.

Парень слева от нее расхохотался:

– Ну разве она в этом виновата? – Он ткнул на мой бейдж. – Ты работаешь на Энди Диксона, верно?

Я кивнула.

– Ты здесь враг народа номер один. Персона нон грата.

Я с трудом сглотнула.

– Я просто пытаюсь работать.

– Тратишь время впустую.

Его лицо было мне знакомо, но я все же не знала каждого папарацци на Манхэттене.

– Как тебя зовут?

Он упер фотоаппарат в свой пивной живот и достал из заднего кармана пухлый потрескавшийся кожаный кошелек. Удерживая одной рукой фотоаппарат, а другой – кошелек, он умудрился выудить мятую визитку, на которой кроме имени и телефонного номера ничего не значилось. Почему нельзя было просто ответить «Уолли»?

Я поблагодарила его за визитку и протянула ему свою.

– Я Джо. Приятно познакомиться. Давно этим занимаешься?

Вместо ответа он поднял фотоаппарат. Еще одна машина притормозила у таунхауса. На этот раз водитель вышел из машины и подошел к пассажирской двери. Из автомобиля вышел мужчина, которого я не узнала, но папарацци сгрудились, посыпались вопросы, защелкали фотоаппараты. Я дежурно вклинилась и сделала кадр со вспышкой у него перед носом, прежде чем он наклонил голову и поднялся по ступенькам. Я отправила снимок Энди, чтобы он расшифровал его.

Прибыло еще больше людей, кто – пешком, кто – в составе собственной автоколонны. Суета нарастала, по мере того как появлялись все более известные личности. Некоторые знаменитости старались исчезнуть, как можно быстрее. Другие шли как по подиуму, стараясь дать фотографам достаточно времени, чтобы сфотографировать их со всех сторон и отвечая только на те вопросы, на которые хотели.

К тому времени из черного седана вышел Мика Синклер, высокий, уверенный в себе, и голоса лихорадочно зазвенели.

– Мика! Вон там!

Машина уехала, и Мика на мгновение застыл, окидывая взглядом место действия. Он не стал ни убегать от толпы, ни позировать для саморекламы. Он пожал руку одному из репортеров и поболтал с ним пару секунд, прежде чем двинулся ко мне. Он склонил голову набок, и его лицо озарилось.

– Уолли! – Он перешел дорогу и протянул ему руку. – Давно тебя не видел. Надеюсь, дома все хорошо?

Уолли даже опустил фотоаппарат, чтобы пожать руку Мике. Я огляделась. Никто его не снимал. Неужели ничего сенсационного не было в том, что этот парень разговаривает с представителями СМИ? Я подняла фотоаппарат и принялась снимать. Шум привлек внимание Мики, и он отвернулся от Уолли и посмотрел на меня как на старого друга.

Он поднял руку, скрываясь от вспышки и прищурился на меня через пальцы.

– Джо-Джози из Джорджии! Не думал, что мы встретимся так скоро.

Поскольку он стоял прямо напротив меня, я продолжала снимать. Зная, что Энди потребует от меня комментарий, раз уж я оказалась рядом, я выкрикнула:

– Эй, Мика. Ты здесь сегодня один?

Я знала, что нужно задать конкретный вопрос, но он улыбался той самой хвастливо-шаловливой улыбкой, которая напрочь убивала во мне инстинкт охотника. Если он у меня вообще был.

– Да. По крайней мере, я пришел сюда один. – Фотоаппараты вокруг нас засверкали вспышками, но Мика буравил меня спокойным взглядом, как будто мы до сих пор стояли на тротуаре в Парк-Слоуп в полном одиночестве. Он поднял уголок губ, как будто готовился взять быка за рога.

– А как ты посмотришь на то, чтобы пойти туда вместе со мной?

Я выронила фотоаппарат, и он ударил меня по животу. Ой. Черт возьми, как мог Энди такое предвидеть? Я все еще не могла переварить приглашение.

– Что, прости?

Он кивком головы указал на лестницу.

– Пойдем. Внутри у тебя лучше получатся снимки.

Я взглянула на Уолли: вид у него был как у Чарли Бакета, когда нашли последний золотой билет. Он дал мне понять, что нужно идти вперед. Теперь его фантазия воплотилась в реальность. Я поняла, что я даже гипотетически не готова оказаться бок о бок с теми же людьми, которых хотела использовать.

– Разумеется. Но ты уверен, что это нормально? Никто не будет возражать?

– Иден будет, но я же тебе задолжал. Кроме того, я дружу с парнем, который устраивает вечеринку. – Он подставил мне локоть. – Пойдем. Не стесняйся. Ты можешь сделать именно такой кадр, за который дают Пулитцеровскую премию.

Я собрала оборудование. Мика стоял и смотрел на меня, я забросила сумку с фотоаппаратом и рюкзак на плечо и выпрямилась. Когда я вытянулась, оказалось, что он лишь на пару дюймов выше меня. Я обвила рукой любезно предложенный им бицепс, ощущая гладкость его кожи кончиками пальцев. Он обратил на меня взгляд голубых глаз, и я тут же забыла, как надо дышать.

Улыбка исчезла с его лица на секунду, и он поинтересовался:

– Все нормально?

Я набрала полные легкие воздуха и рассмеялась:

– Впервые вхожу на вражескую территорию.

Его очаровательная уверенная улыбка вернулась, и он повел меня по лестнице в дом из песчаника – для меня это был своего рода Троянский конь.

Мика кивнул мускулистому мужчине в двери, когда мы прошли.

– Это Джо. Она со мной.

– Удачи, – отозвался охранник, оглядывая меня с уважением, перемешанным с завистью.

Мика потянул меня вперед, а я обернулась, недоумевая, что охранник имел в виду, но тот уже отвернулся. Я обратила взгляд вперед, отчаянно выискивая звезд первого класса.

И тут на меня снизошло осознание. Я внутри.