Глава 17

Дестини ждала, зная наперед, что произойдет. Как предполагала Мистик, сенатор Келли вернется в свой кабинет, чтобы, прежде чем укрыться от опасности, собрать то, что было для него самым важным: записи и личные вещи. Какими бы ни были его чувства к мутантам, Роберта Келли нельзя было назвать трусом. Он верил в то, во что верил, и действовал согласно своим убеждениям. По мнению Дестини, именно это снискало ему уважение даже среди врагов – до того момента, разумеется, пока он был наверху: азартная и справедливая школа войны не признает проигравших.

Всегда. А мутанты были постоянными аутсайдерами. «Постоянные», – думала Дестини. Интересное слово для использования теми, кто способен видеть будущее, рождающееся и умирающее в течение каждого короткого мгновения, действия, колебания, импульсивного выбора. Сейчас она видела, как открылась дверь и вошел человек. И даже после того, как это произошло, даже когда сенатор Келли остановился, увидев Дестини, она чувствовала, что что-то по-прежнему не так с ее предвидением.

Дестини редко сражалась. Силой она не превосходила обычную, среднюю женщину, и она никогда не решалась вступать в конфронтации. Куда лучше ей удавалось планирование и организация, и это соответствовало ее темпераменту. В данной ситуации, однако, события диктовали ей более важную роль в заключительном акте плана Братства. Для таких редких случаев она носила при себе небольшой арбалет, совершенно не пригодный для битвы с Росомахой или Колоссом, но более чем подходящий, чтобы положить конец жизни сенатора Келли.

Или, если это имеет значение, закончить то, что Мистик начала у входа в этот кабинет. В прихожей рабочего офиса сенатора все еще находились обездвиженные и недееспособные профессор Чарльз Ксавьер и доктор Мойра Мактаггерт; но они не останутся такими навсегда. Мистик считала их полезными пешками в затеянной ею игре. Для Дестини они были врагами, которые должны быть уничтожены. Это единственно верное решение конфликта, существующего между Людьми Икс и Братством.

Поэтому – если Мистик не вернется в ближайшее время – Дестини положит конец жизни как Ксавьера, так и Мактаггерт. Она не позволит им покинуть здание Сената живыми. Мистик время от времени могла перехитрить саму себя и, следовательно, делала глупости. Дестини знала, насколько непостоянным может быть будущее, потому что видела, как оно меняется в течение одного-единственного момента, окончательно оформляясь за пару часов или минут до его наступления. Она знала, что не стоит планировать слишком далеко.

А может, она этого и не знала, просто сама обычно была хороша именно в краткосрочном планировании, а не в долгосрочном. Обычно. Но с сегодняшнего утра в ее предвидении появилось белое пятно – неопределенность, как квантовая суперпозиция, частица действия, которая отказывалась укладываться в ту или иную четкую и стабильную позицию в будущем. Ощущение было еще сильнее, чем утром, будто источник неопределенности приближался, или будто момент, когда это белое пятно переместится из будущего в прошлое, был очень близок.

Был ли сенатор Келли этим белым пятном? Был ли он аномалией, препятствующей получению четкой картины ближайшего будущего?

Невозможно. Ничего из того, что делал Келли, не было неестественным для Дестини до или после того, как он это делал. Он идеально вписывался в каждый временно-исторический момент, и это было одной из причин, почему он вообще должен был быть удален из истории. Слишком много других опасных возможностей и потенциальных угроз было вписано во временную матрицу. И ни одна из них не была хороша для мутантов.

Кто тогда? Вопрос был сродни тому, который можно было задать такому же совершенно слепому, как сама Дестини: «Что такое дальтонизм?». Не было никакого способа определить природу неопределенности, потому что она этому мешала. Неопределенность, вторгшаяся в ткань ее предвидения, приносила ей физическую боль.

Хорошо, что неопределенность была только одна. Она все еще была уверена: в ближайшие несколько минут грядут события, очень выгодные для Братства и определенно неудачные для сенатора Роберта Келли.

И эта последовательность событий начнется вскоре после того, как она поднимет и взведет свой арбалет, тихо отступив в темный угол, находящийся по диагонали от входной двери офиса.

Дверь открылась, сенатор Келли стремительно вошел, захлопнул и запер за собой дверь. Он вытащил телефон из кармана костюма и набрал какой-то номер.

– Это Келли, – сказал он, вышагивая перед письменным столом. – Я добрался до своего офиса. Не думаю, что они знают, где я… Да, чертовы мутанты! Все они! Что происходит снаружи?

Сквозь щелку в закрытых жалюзи он выглянул в окно. Дестини терпеливо стояла в темном углу на другом конце кабинета, за диваном и стульями, которые он использовал для встреч и фотосессий.

– Я не вижу ничего, кроме дыма. Ну, поторапливайтесь! Я не могу ждать здесь весь день. Если вы не усмирите их, они найдут меня рано или…

И тут он увидел Дестини.

– Повесь трубку, – сказала она.

– Они нашли меня, – произнес Келли и отключился. Он положил телефон на стол, поправил галстук и повернулся к Дестини. – Давай, трусливое ничтожество! Делай то, зачем пришла.

– Я сделаю, – пообещала Дестини. – Мои друзья потерпели поражение, но победа будет за нами.

– Убив меня, вы ничего не добьетесь! Люди начнут бояться мутантов, как они боятся любых других террористов, да, но они не смирятся. Они будут сопротивляться. Они вас уничтожат.

– Возможно, – сказала Дестини. В этот момент она действительно сомневалась. Ей никогда не приходилось предсказывать на такую отдаленную перспективу. – Но живым вы представляете еще большую угрозу. Когда я выстрелю, вы, если пожелаете, можете попытаться уклониться от стрелы, но я буду знать о вашем движении раньше, чем вы его сделаете.

– Я знаю, кто ты… Дестини, – произнес Келли презрительно. – Я не доставлю тебе такого удовольствия. Если бы я мог убить тебя голыми руками, я бы это сделал. Но я не побегу.

Кейт Прайд наблюдала за этой беседой из своего тайного места в маленьком алькове между книжной полкой и глобусом, которые находились позади письменного стола сенатора. Альков находился за большим американским флагом, который висел на стене и затенял его. Кейт узнала Дестини. В течение многих лет борьбы Братства против Людей Икс их пути несколько раз пересекались. Позже, в лагере, Кейт сотни раз будет проходить мимо ее могилы. И в том, что она знала судьбу Дестини, был элемент черной иронии.

Кстати, почему Дестини не знала, что Кейт находилась в кабинете сенатора? Она должна была знать о попытке Кейт, но не подавала виду, что замечает ее присутствие. Это не имело смысла; если, конечно, Дести-ни не готовила какую-то ловушку, что было бы глупым и ненужным усложнением в и без того сложном плане. Разве только из-за каких-то временных искажений Кейт могла оставаться невидимой для внутреннего взора Дестини. Могло ли все быть именно так? Способа убедиться в этом не было.

– Нет, – произнесла с улыбкой Дестини, – ты не побежишь. Ты – пьяница и презренный человек, но ты не трус. Пусть это будет твоей эпитафией.

Когда палец Дестини нажал на спусковой крючок, Кейт шагнула вперед.

Шаг – и она просочилась сквозь тело сенатора Келли. Она услышала его вздох и физически почувствовала его, как почувствовала движение собственной диафрагмы, совпавшее с расширением его легких. Кейт услышала резкий щелчок тетивы арбалета. Когда она выскочила из его груди и просочившаяся часть ее тела затвердела, Кейт почувствовала удар стрелы, который предназначался сердцу Келли.

Она попыталась издать звук, но не смогла. Фазирование всегда усиливало ощущения собственного тела, внутри и снаружи, и этот раз не стал исключением. Однако, несмотря на привычный шок от подобного протекания через чужое тело, она почувствовала стрелу во всю длину – от точки входа прямо под ее правой ключицей до стенки правого предсердия сердца, которую поразило острие наконечника. Она окончательно просочилась сквозь сенатора Келли и ударилась о пол, не чувствуя удара.

Дестини закричала так, будто вмешательство Кейт в ее план причинило ей физическую боль. Возможно, так оно и было: талант предвидения был ее частью, нереализация собственного предсказания могла для нее быть равносильной потере зрения или слуха. Эта мысль мелькнула в голове Кейт и тут же исчезла.

Ей казалось, что она куда-то проваливается.

Кейт ощутила запах дыма и поняла, что свет начинает меняться. Она чувствовала себя очень неуверенно и неопределенно, как если бы приступ синестезии, смешавший все ее чувства. Кейт ощущала своего рода интересное удвоение собственных ощущений, как будто наравне с попыткой определить, какой орган что именно испытывает; она пыталась понять, кому из нас это ощущение принадлежит.

Какая-то приливная сила вытащила ее из подросткового тела, тяжело раненного и скорчившегося на полу в кабинете горящего здания в некой исторической точке, где даже предсказатели не знали, что произошло или должно было произойти дальше.

И вернула куда? В Южный Бронкс? Назад, к унизительным обыскам и повседневному глумлению в ожидании надвигающегося в перспективе ядерного уничтожения? Вернула к тому, что она последняя?

Кейт встретила себя.

– Это твое время, – сказала Китти. – Как ты это сделала? Рейчел мертва.

– Да? – ответила Кейт. – Как тогда ты это сделала? Это не я… Ох…

– Что ох?

– Ты будешь в шоке, когда туда вернешься.

– Ты ведь позволишь мне вернуться?

– Это зависит не от меня. А ты?..

– Не знаю. Я правда ничего не знаю.

– Ух ты, – сказала Китти. – Мне тоже.

Китти перевернулась и почувствовала резкую боль в ключице. Она вскрикнула и увидела, что над ней склонился сенатор Роберт Келли. Он выглядел ошеломленным и опирался на стол для поддержки. Он пытался сообразить, каким образом она оказалась там, где она была – перед ним, но, конечно, не смог. Китти Прайд – Призрачная Кошка! – была не известным ему членом Людей Икс.

В другом конце комнаты стояла на коленях какая-то женщина в бледно-голубом. Она кричала и плакала, ее лицо было закрыто руками, уткнувшимися в офисный ковер на полу кабинета сенатора Келли. Китти понятия не имела, кто это.

Сенатор Келли опустился на колени рядом с Китти. – Кто ты, дитя мое? Как ты… что ты сделала?

Пытаясь двинуться, Китти застонала, а затем громко вскрикнула. «Ты будешь в шоке, когда доберешься», – сказала ее старшая версия. Что-то торчало в ее плече, проникнув глубоко в грудь. Она не могла дышать, но одновременно с этим ей страшно хотелось кашлять.

– Ты спасла мне жизнь, девочка, – сказал сенатор Келли. – Я не могу найти слов, чтобы тебя отблагодарить.

– Надеюсь, вы не забудете свои слова, сенатор, – раздался голос из окна. Китти увидела плывущую в небе улыбающуюся Шторм.

Нежное выражение лица исчезло с лица Келли.

– Ты права, Шторм, – ответил он. – Я задолжал вам свою жизнь, но это ничего не меняет в вопросе угрозы, которая исходит от мутантов.

– Мутанты, как и все другие люди, бывают хорошими и плохими. Вы не могли этого не заметить, сенатор. Один мутант убил бы вас сегодня, если бы другой вас не спас. Не спешите осуждать всех.

– Слова, которыми следует руководствоваться, сенатор, – заговорил профессор Ксавьер, когда Мойра Мактаггер вкатила его в офис. Оба выглядели изможденными, и, чтобы устоять, Мактаггерт опиралась о кресло профессора.

– Профессор Ксавьер! Доктор Мактаггерт! Слава богу, вы целы, – произнес Келли. Он снова стал политиком, как будто и не пытался смешать их с грязью в зале слушаний менее часа назад.

– Мы в порядке… настолько, насколько можно ожидать. Думаю, мы все были бы мертвы, если бы Китти не вмешалась, – ответил Ксавьер, глядя на Дестини. Ее плач стих, и она находилась в ступоре. – Шторм?

Шторм подошла к Китти и помогла ей присесть. Рана вокруг стрелы обильно кровоточила, и лицо девочки было мертвенно-бледным.

– Спрайт, ты… – заботливо спросила Шторм.

– Не Спрайт, – ответила Китти, ее взгляд никак не мог сфокусироваться.

Шторм посмотрела более внимательно и, понизив голос до шепота, спросила:

– Кейт?

– Она вернулась, – сказала Китти, покачав головой. Шторм посмотрела на Ксавьера, и тот кивнул.

– Ты должна прилечь, – сказала Ороро. Она подняла девочку на руки, удивляясь, как мало та весила, и поднесла ее к окну. – Мир видел, как мутанты сражались, чтобы спасти вас сегодня, сенатор Келли.

– И мутанты пытались убить меня, – ответил он.

– И кто победил? – спросила Шторм. Она намеревалась задать этот вопрос тоном, превращающим его в риторический. Именно так у нее и получилось, когда она выпорхнула в окно с Китти на руках и, набирая скорость, полетела в сторону ожидавшего их «Черного дрозда».

«Он никогда не станет нашим другом, – Шторм услышала в своей голове голос Ксавьера, – Но, возможно, мы хоть немного убавили его стремление быть нашим смертельным врагом».

«Может быть, – подумала Шторм. – Пожалуйста, сообщите Логану, чтобы он был готов к взлету немедленно».

«У нас также будет умеющий держать язык за зубами доктор в „Черном дрозде“, – сказал Ксавьер. – Китти испытывает двойной шок как от перемещения во времени, так и от своей раны».

Телевизионные камеры следовали за Шторм через всю территорию аллеи, отслеживая ее передвижение. Она могла представить, как репортеры сейчас ломают головы над тем, кто это находится в ее руках.

– Китти, – сказала она. – Оставайся со мной, Китти.

– Призрачная Кошка! – пробормотала девочка.

– Что? – переспросила Шторм.

– Она меня так назвала…

Шторм начала спрашивать, что означали слова Китти, но у нее было чувство, что она сама знает ответ. Ей не хотелось давить на Китти, но ей нужно было удержать девочку в сознании. Желтые части униформы Людей Икс уже были покрыты кровью, текущей из раны Китти. Шторм чувствовала холод от ее кожи, пока неслась в небесах Вашингтона.

– И как это было? – задала она очередной вопрос.

– Самое худшее, что я когда-либо… ничто не может быть хуже. – Глаза Китти расширились. – Шторм, ты… Я была там, когда ты…

– Тише, – сказала Шторм. Она умирала от нетерпения, желая узнать, что произошло с ней в том будущем, но она не хотела беспокоить ребенка до выздоровления, понимая, что есть воспоминания, которые лучше держать при себе.

– Все умерли, – пробормотала Китти.

– Тише, котенок, – успокаивала ее Шторм. Ниже, на земле она увидела «Черный дрозд». Они были на месте.

Хэнк Маккой, мутант с синей шерстью, известный как Зверь, присматривал за Китти в медицинском отсеке «Черного дрозда». Логан сел в кресло пилота. Шторм, Колосс и Ангел собрались вокруг. Ксавьер сидел рядом, в передней части салона. Рядом с ним задумчиво сидел Ночной Змей. После встречи с Мистик он едва ли произнес хоть слово.

– Итак, что в итоге? – спросил Логан. – Мы спасли Келли, убрали четверых из пяти членов Братства, помогли сделать отличные кадры для ТВ, но… победили ли мы?!

– Я не уверена, что значит «победили» в нашем случае, Логан, – сказала Шторм.

– Посмею не согласиться, Ороро, – вступил в диалог Ангел. – Я уверен, что мы победили. Ненадолго, возможно, но многие люди, которые видели, что случилось сегодня, будут считать, что им нужны Люди Икс. Знаешь почему? Потому что кто-то должен защищать их от Братства. Все ненавидят монстров, пока им не понадобится монстр на их собственной стороне.

– Думаю, было бы лучше, если бы они не думали о нас как о монстрах, – возразил Питер.

Ангел кивнул:

– Конечно. Но, наверное, не в том мире, где мы живем, Пити.

– Мы можем смириться с этим миром, и мы с ним миримся, – сказал Логан. – Но тот мир, который видела Китти, был куда похуже.

Это, несомненно, было так. Ни один из них не был до конца уверен в том, что все рассказанное Китти действительно было, но даже если половина из этого было правдой, Кейт Прайд преуменьшила ужасы ее будущего мира. Нью-Йорк в руинах, под надзором армии Стражей – эта картина была апокалиптической. Китти опять начала терять сознание от шока и кровопотери, но Хэнк контролировал ее состояние, пока они пытались собрать всю историю воедино.

– Значит, Магнето контролировал Стражей? – спросил Логан. – Впечатляет! Мы должны были убедиться, что этот парень не поднимется со дна моря.

– Думаю, ты ошибаешься, Логан, – сказал Ангел. – Разве ты не слышал, как она рассказала, что он появился и уничтожил их всех?

– Не то чтобы это звучало убедительно для меня. Но если все так, как ты сказал, беру свои слова назад. – Логан не выглядел убежденным. Впрочем, ни у одного из них не было полного понимания того, что пережила Китти, и не будет, пока девочка не сможет дать им более развернутый отчет.

– Часть, которую я не могу понять – это твоя домашняя армия канадских партизан, – сказал Ангел. – Ты уже что-нибудь планируешь?

– Ты станешь их первой целью, мужик! – ответил Логан.

– Взаимное подшучивание совершенно естественно после всего пережитого, – вступил в разговор Ксавьер. – Но давайте сосредоточимся на том, что нам нужно понять. Все эти Стражи должны были откуда-то появиться, а ведь сегодня их крайне мало. Кто начнет программу по созданию новых Стражей, кто ее будет финансировать, когда она начнется?

– Мы во всем разберемся, – произнес Ангел. – Думаю, на сегодня мы неплохо справились. Дебют Братства был не совсем успешным, мы все хорошо выглядели перед камерой, никто не умер, и у нас есть отличная зацепка насчет того, откуда придет главная угроза.

– Ну, если так на это посмотреть… – сказал Питер.

Все выглянули в иллюминаторы – «Черный дрозд» приближался к взлетно-посадочной полосе.

– Фу, ненавижу посадки, – послышался голос Китти.

Курт вскочил и помчался в хвост салона, чтобы обнять ее.

– Kätzchen, что ты делаешь? Тебе надо отдыхать!

Она оперлась на него, и он повел ее вперед, усадил в свободное кресло рядом со своим – все как раз начали пристегиваться в ожидании посадки. Она была бледной и слабой, но он восхищался ее желанием вернуться в команду, несмотря на тяжесть ранения.

Никто из них ничего не говорил. Китти была вырвана из собственного тела, на время помещена в старшую версию себя, живущую в будущем, которое не мог себе представить даже Роберт Келли, а затем снова вырвана из этого будущего и возвращена в собственное тело как раз к фатальному приближению к сердцу арбалетной стрелы. Таким опытом не могли похвастаться куда более взрослые мутанты, что же говорить о тринадцатилетней девочке, совершенно неискушенной в таких… необычных ситуациях, с которыми сталкивались Люди Икс?

Наконец заговорил Хэнк Маккой:

– Я, конечно, больше биолог, чем врач, но я ее зашил. Она молодая, здоровая, так что довольно скоро она снова будет кувыркаться колесом.

– А как насчет обратного сальто? – спросила Китти.

– Подожди еще пару деньков, – улыбнулся Хэнк. В кабине наступило молчание, которое прервал Логан:

– Через пару минут мы должны оказаться на земле. Все пристегнитесь, если вдруг упадем.

– Не помню всего, что я рассказала вам, Ороро, – промолвила Кит. – Вы смогли что-нибудь понять?

– И да, и нет, – ответила Ороро. – Но не торопись. Планы на будущее не строятся за несколько минут.

– Теория хаоса предполагает иное, – сказал Хэнк. – Но не слушайте меня. Пит, зачем они меня слушали?

– Хороший вопрос, – отозвался Колосс. – Я вот точно стараюсь этого не делать.

– Разве я сказала, что Магнето контролировал Стражей? Я такого не помню, – говорила Китти. – Все произошло не так. Он – единственная причина, по которой я снова оказалась здесь. Я так думаю.

– Ты еще немного заговариваешься, – произнесла Шторм, – но очень скоро мы во всем разберемся.

– Может, будет лучше, если мы этого не станем делать, – сказала Китти. – Я ничего не хочу знать. Кроме того, что уже знаю. Какая она была?

Все знали, что она имела в виду. Питер уставился в иллюминатор. Он был еще одним членом команды, которому предстояли трудные времена для ассимиляции всех последствий временной проекции. Шторм видела это и знала, что ей нужно будет предпринять вполне определенные шаги, чтобы убедиться, что он действительно не сдерживает все свои эмоциональные реакции в флегматичном русском характере.

Ксавьер также заметил реакцию Питера и вмешался прежде, чем у присутствующих появилась возможность ляпнуть что-либо невпопад:

– Кейт Прайд такой же восхитительный человек и личность, как и Китти Прайд. Об остальном ты узнаешь в свое время.

– Как вы думаете, ее план сработал? – спросила Китти, глядя поочередно на друзей. Убедившись, что девочка пристегнута, Хэнк тоже сел и пристегнулся.

– Невозможно сказать, – откликнулся Ангел. – Ведь так, профессор?

– Не знаю, Уоррен. Это прозвучит банально, но только время покажет, – сказал Ксавьер.

Через минуту они были на земле. Китти сама спустилась по трапу, и Хэнк проводил ее в особняк Ксавьера, где можно было продолжить лечение. Ночной Змей помог Ксавьеру спуститься из «Черного дрозда». Когда остальные Люди Икс прошли вперед, он спросил:

– Профессор, что это значит?

Ксавьер все понял, но хотел еще раз услышать, как сам Курт это назовет.

– Что ты подразумеваешь под «этим»?

– Я никогда раньше не видел никого, настолько похожего на меня. Но она… – запнулся Ночной Змей.

– Курт. Сегодня ты не можешь ответить на этот вопрос. Возможно, ты и завтра не ответишь. Но ты ответишь на него, если останешься с людьми, которые сражаются с тобой и заботятся о тебе.

В особняке Китти подошла к Питеру:

– Я знаю, что это странно, – сказала она. – Но не беспокойся об этом. Возможно, это даже не то будущее! Рейчел ни в чем не была уверена.

– Да, – ответил он. – Я не знаю Рейчел, но я согласен с ней: мы не можем знать будущее, пока не доживем до него.

– Тем не менее, мне грустно, – продолжала Китти. – Кейт вернулась к этому своему будущему, и, когда она добралась туда, все исчезли. Она оказалась последней.

– Это только то, что должно было произойти до сегодняшнего дня, – произнес Питер. – А после сегодняшнего дня мы не можем знать ничего.

– Нет, – согласилась Китти Прайд. – Думаю, нет. Она машинально пожала плечами, а затем вздрогнула: резкое движение разорвало швы, которые Зверь наложил ей на плечо.

– Ой!

Вместе с Питером, Логаном, Ороро и Уорреном она прошла вглубь особняка. Девочка знала, что, сумев спасти сенатора Келли, они что-то изменили. Но она также знала, что они никогда не узнают точно, что именно.

– Это непросто, не знать, – сказала она.

– Получается еще хуже, когда начинаешь думать обо всем, чего ты не знаешь, – промолвил Логан. – Держись того, что видишь перед собой, малышка.

Это казалось хорошим советом.