Глава 14
Премногоуважаемый член парламента
Я сбежала по ступенькам и поняла, что опоздала – разговор с Холдсуортом занял слишком много времени. Из холла до меня донесся голос мистер Бертрама, который здоровался с полицейским инспектором. Я замерла, занеся ногу над последней ступенькой.
– Идемте в библиотеку, инспектор. Мне нужно кое-что вам рассказать.
Из гостиной долетали звон бокалов и взрывы смеха. Все приглашенные уже собрались и вот-вот должны были сесть за стол. Видимо, инспектор тоже это заметил.
– У лорда Ричарда сегодня званый ужин, мне бы не хотелось мешать. Я слышал, победа на выборах ему обеспечена. Так что, если в библиотеке не ждет убийца, давайте поговорим завтра утром.
Мистер Бертрам рассмеялся:
– О нет, инспектор, убийца не в библиотеке. Но чуть позже он будет ужинать в зале приемов.
– Если это шутка…
– Разумеется, нет.
– В таком случае мне придется воспользоваться вашим телефонным аппаратом и вызвать подкрепление.
– Прошу, аппарат вон там, инспектор.
– Вы действительно нашли убийцу, сэр? Для всех было бы лучше, если б вы ошиблись…
– Убийца сейчас находится здесь, в этом доме. У меня есть неопровержимые доказательства.
Я подумала, что мистер Бертрам слегка преувеличил – у него могли быть доказательства хищения, но не более того. Однако его энтузиазм, похоже, захватил и инспектора.
Я пулей взлетела вверх по ступенькам. Неудивительно, что слуги часто доживают до преклонных лет – с такой-то физической подготовкой и ежедневными тренировками… Веселый шум в гостиной напомнил мне о том, что я ничего не ела после завтрака и зверски проголодалась. Однако сейчас мне нужно было попасть в потайной коридор для прислуги, ведущий к библиотеке. Самый простой путь туда лежал через кухню, но я не надеялась, что у меня есть шансы прошмыгнуть там незамеченной. Пришлось выбрать другой маршрут. Я была уверена, что служебный коридор за малой гостиной на втором этаже соединяется лестницей с другим – с тем, который ведет к библиотеке. К сожалению, мое чувство ориентации в пространстве, обычно безупречное, на этот раз меня подвело в полумраке извилистых переходов для прислуги, и путь отнял у меня лишнее время.
Наконец я приникла к щели рядом со стенной панелью, служившей входом в библиотеку, и прислушалась.
– Вы что, не понимаете, инспектор? Деньги, которые он украл из банка, необходимо было вернуть.
– А он потратил их на покупку доли в той французской компании?
– Да нет же! – В голосе мистера Бертрама звучало отчаяние. – Он давал взятки направо и налево – покупал влияние и прочное положение в этом бизнесе. Ему нужно было заслужить доверие владельцев французской компании. В итоге он стал играть на бирже и спустил больше денег, чем украл.
– И место в парламенте могло ему чем-то помочь?
– Ну конечно!
– А у вас есть доказательства хищений?
– Да.
– Однако я никак не могу уразуметь, зачем ему понадобилось убивать вашего кузена.
Мистер Бертрам некоторое время молчал – вероятно, колебался, – затем произнес:
– Они же вместе участвовали в той афере.
– Стало быть, воровская честь уже не в моде? – Инспектор откашлялся. – Должно быть, вам сейчас тяжело приходится.
– Да уж, не лучшие времена в моей жизни.
Инспектор еще немного покашлял.
– Я вот думаю, сэр, до чего легко впасть в заблуждение, если находишься на грани нервного срыва. Горе мешает людям трезво мыслить. Моя жена, когда ее матушка преставилась…
– Вот, извольте. Это документы из банка. Я получил их на правах душеприказчика отца до официального оглашения завещания. Наш семейный нотариус сейчас здесь, внизу, он должен был собрать для меня другие доказательства.
– Хорошо-хорошо, я понял. Хищения – не моя специализация, но я поговорю с коллегами. Однако, при всем моем уважении, должен заметить, что одно дело – грязные финансовые делишки, а совсем другое – убийство родного отца…
Я вдруг почувствовала острую боль в левом ухе и отпрянула от панели. Прямо на меня в полумраке злобно смотрели черные вороньи глазки. Отчетливо пахло перегаром.
– И что это ты здесь забыла, милочка? – поинтересовалась миссис Уилсон.
– Не могли бы вы отпустить мое ухо? Вообще-то очень больно.
– Неужто ты думаешь, что я позволю тебе и дальше бездельничать? Ты весь день где-то шляешься, а у меня людей не хватает. Поверь, если бы у меня было достаточно лакеев, я бы о тебе и не вспомнила. А теперь идем, живо.
– Если вы все же отпустите мое ухо, я смогу идти гораздо быстрее.
Но миссис Уилсон будто и не услышала. Она дотащила меня за ухо до самой кухни, и я, опасаясь остаться без мочки, уже собиралась хорошенько пнуть злодейку, но едва я приняла позицию для удара, вороньи когти еще сильнее впились в мое ухо. Мне даже показалось, я почувствовала, как по шее потекла струйка крови. Мэри на моем месте наверняка сумела бы дать отпор старой карге, но я до конца сохранила остатки достоинства. Кроме того, я надеялась, что когда-нибудь буду носить сережки.
На пороге кухни она меня наконец отпустила и втолкнула внутрь.
– Она этим займется, – сообщила миссис Уилсон присутствующим.
Багровое от кухонного жара лицо миссис Дейтон показалось из-за горшечно-кастрюльной гряды:
– О нет, вы не можете отправить горничную обслуживать гостей на приеме!
– У нас не хватает лакеев, так что у меня нет выбора. У этой девицы, по крайней мере, есть хоть какие-то манеры, в отличие от Мэри. Уж Эфимия-то привыкла по-всякому угождать господам, так что сумеет подать им пару картофелин. Главное, чтобы ее юбка оставалась на месте.
Я залилась краской и развернулась к миссис Уилсон:
– Да как ты смеешь, старая ворона?!
– Я – ворона?! Ну, зато для таких, как ты, есть названия и похуже!
В этот момент заверещал звонок, потом второй, третий.
– О боже! – выпалила миссис Дейтон. – Мэри, хватай блюдо и беги уже!
– Я не могу! – перепугалась Мэри. – Пожалуйста, не просите меня! Эфимия! – Она обратила ко мне умоляющий взгляд огромных глаз.
Как я могла ей отказать? Если бы она не спасла меня из гардеробной тюрьмы, я не стояла бы сейчас на кухне и не ругалась с Уилсон.
– Только ради тебя, Мэри, – сказала я пафосно и взяла со стола большое блюдо с картошкой.
На мой взгляд, Мэри зря переживала. Наверху все было залито светом свечей и сиянием хрусталя; накрытый стол ломился от яств; в переполненном гостями помещении было жарко и тесно, светские разговоры журчали ручейками в унисон с бурными потоками вина, пахло духáми и по́том, и никто не обращал ни малейшего внимания на слуг. Гости изо всех сил старались произвести впечатление друг на друга и были полностью поглощены этим занятием.
Мистер Бертрам стоял в дальнем уголке помещения, похлопывая по плечу неловко переминавшегося с ноги на ногу человека в идеально сидящем фраке, затем сделал ему знак следовать за собой и двинулся к выходу. Я догадалась, что это тот самый семейный нотариус.
Пора было раздавать угощение. Я пошла по залу, шепотом обращаясь ко всем леди подряд: «Картофель, мэм?» – но ни одна не удостоила меня и взглядом. Даже мисс Риченда не заметила. Некоторые отмахивались – в основном леди с осиной талией, – да так, что лишь хорошая реакция позволяла мне увернуться и не получить ненароком затрещину, иначе меня, не ровен час, еще и обвинили бы в том, что я испортила им маникюр.
Победа мистера Ричарда на выборах в парламент не представляла собой интриги, но атмосфера в зале гудела от всеобщего возбуждения – господа ждали официального оглашения результатов. Меня тоже била нервная дрожь, но совсем по другой причине: я думала, мистер Бертрам переоценил свои успехи в расследовании, и не верила, что инспектор арестует мистера Ричарда. Оставалось надеяться, что я сумею убедить старшего Стэплфорда сдаться правосудию.
Тут вернулись мистер Бертрам с нотариусом; за ними уныло брел инспектор. Нотариус прошмыгнул в уголок и уселся в кресло, а мистер Бертрам задержался у дверей, о чем-то вполголоса споря с полицейским. Гул разговоров вокруг не дал мне разобрать слова. Гости, как один повернувшиеся посмотреть, не уполномоченный ли это чиновник избирательной комиссии, уже потеряли к вошедшим интерес.
Я предложила картофель последней необслуженной леди. Незнакомый мне лакей в это время подносил бокал мистеру Ричарду. Уклонившись от очередной оплеухи, я стремительно направилась к нему.
– Картофель, сэр? – сурово сказала я мистеру Ричарду в ухо из-за спины.
Результат превзошел мои ожидания: будущий член парламента взвился из кресла так, словно я уколола его булавкой. Все взоры обратились к нам.
– Ты! – взревел виновник торжества, направив на меня указующий перст. Это было очень мелодраматично, к моему полному удовлетворению. – Как ты… – Он осекся, заметив наконец, что все на него таращатся. В зале образовалась мертвая тишина.
– Вы хотели спросить, сэр, как я выбралась из гардероба? – почтительно уточнила я робким голоском, как, по моему мнению, и полагалось провинившейся служанке. – Знаете, этот платяной шкаф мисс Риченды не показался мне комфортабельным. К тому же миссис Уилсон понадобилась помощь из-за внезапного исчезновения мистера Холдсуорта.
Ричард устремил бешеный взгляд на экономку. Его сестра между тем крепче вцепилась в блюдо с закусками, а потом у нее вдруг проснулся бешеный аппетит – наверное, комплекция требовала.
– Миссис Уилсон, где мой дворецкий?!
Экономка выскользнула из тени и со скорбной грацией приблизилась к хозяину.
– И как это вас угораздило – потерять дворецкого? – весело воскликнул какой-то мужчина в толпе гостей. – Парень-то вроде здоровенный, этот ваш Холдсуорт! – Тут он рассмотрел миссис Уилсон. – Ох ты боже мой, а это что за чучело? Никак не пойму – то ли ворона-переросток, то ли призрак загубленной души явился на пир. Ха-ха!.. – Спутница ткнула его локтем, он охнул и замолчал.
– Миссис Уилсон, я задал вам вопрос! – яростно повторил Ричард.
– Сядь! – зашипела на него Риченда. – Не устраивай спектакль на приеме. – И обратилась к гостям: – Прошу всех к столу! Мой брат в этот знаменательный день от всей души…
– Заткнись, Риченда, я еще не пьян! Миссис Уилсон, спрашиваю в третий раз…
– Мы нигде не можем его найти, сэр.
Голос экономки показался мне сухим и ломким, как трубочки корицы на кухне у миссис Дейтон.
– Черт побери, женщина, это не ответ! Если дорожишь своим положением, давай рассказывай! – заорал хозяин вечера.
– Ричард, не надо сцен! – взмолилась его сестра.
– Миссис Уилсон!
– С прискорбием должна сообщить, сэр, что мистер Холдсуорт оставил записку. Какие-то семейные неурядицы, как я поняла. Он ушел до начала приема.
Того, что случилось дальше, я никак не ожидала. Мистер Ричард развернулся и грубо схватил меня за запястье. Я выпустила из рук сервировочное блюдо, и картошка раскатилась по полу. Он рванул меня к себе, заорав:
– Кто-нибудь, вызовите полицию! Холдсуорт – убийца, а эта девка – его соучастница!
Мистер Бертрам шагнул было к нам, но инспектор придержал его за руку и сам выступил вперед:
– Погодите-ка, сэр. Давайте сначала потолкуем с глазу на глаз.
– Инспектор, я требую, чтобы вы арестовали эту девицу!
– На каком основании, сэр?
– Она соучастница дворецкого!
– А вы, стало быть, уверены, что это он совершил преступления?
– Да. Да, приятель, уверен! Ради бога, пошлите за ним немедленно ваших людей, иначе он сбежит из страны.
– Э-э… а вам известен его мотив, сэр? Зачем дворецкому понадобилось убивать ваших кузена и отца?
– Спросите у нее – она все знает! Проболталась моей сестре! Что-то там связанное с какой-то служанкой… Риченда, расскажи ему!
Но мисс Риченда сосредоточенно смотрела в свою тарелку.
– Сядь, Ричард, – тихо сказала она. – Это добром не кончится.
– Бога ради, женщина! Давай рассказывай!
– Ричард, я не стану повторять сплетни в приличном обществе.
– Если у вас есть сведения, способные помочь в расследовании, я вынужден попросить вас рассказать все без утайки, – заявил инспектор.
Риченда наконец подняла голову, выдержала пристальный взгляд полицейского и отчетливо произнесла:
– Я не знаю ничего полезного для вас, инспектор. Боюсь, у моего брата расшалились нервы и помутился разум из-за сегодняшних торжеств и скорби по отцу.
Ричард, до сих пор сжимавший мою кисть в железной хватке, вдруг резко оттолкнул меня. Я, потеряв равновесие, грохнулась на пол и, хотя успела выставить руки вперед, больно ударилась бедром. Вставать я на всякий случай не стала – села на полу, обнаружив, что нахожусь на безопасном расстоянии от новоиспеченного лорда.
– Ричард, все кончено! – крикнул мистер Бертрам.
– Я так и знал – это ты все затеял! Опять разыгралось твое буйное воображение?!
Инспектор, оценив накал страстей, предпочел вмешаться:
– Господа, нам лучше продолжить разбирательство в участке!
– Черт вас подери, никуда я с вами не пойду! – взревел Ричард. – У меня прием по случаю выборов в парламент, я праздную победу!
– Понимаю, сэр, но против вас выдвинуты серьезные обвинения.
– Кем?
Инспектор слегка покраснел.
– Вашим братом и нотариусом семьи Стэплфорд.
– Писбоди! Писбоди думает, что я убил отца?!
Человек в идеально сидящем фраке сполз на стуле пониже, словно под столом вдруг появилось что-то очень интересное.
– Я не говорил, что речь идет об убийстве, сэр, – заметил инспектор.
– А о чем тогда? Что за чушь вы тут городите, я уже запутался!
Теперь лицо инспектора сделалось багровым.
– Ради вашего блага, сэр, я воздержусь от оглашения обвинений, но если вы откажетесь от добровольного содействия следствию, мне придется вас арестовать.
Ричард схватил бокал вина и опустошил его одним глотком.
– Инспектор, вы болван. Начальник полиции – мой добрый приятель. Думайте, что говорите, иначе завтра же на вас будет форма простого патрульного.
Инспектор шагнул к двум констеблям, незаметно стоявшим у входа в зал.
– Лорд Ричард Стэплфорд, вы арестованы по подозрению в хищениях, за отказ содействовать полиции в расследовании двух убийств… – Он взглянул на мистера Бертрама, и тот коротко кивнул. – А также по подозрению в убийстве прежнего лорда Стэплфорда.
На несколько секунд установилась полнейшая тишина – гости переваривали услышанное, – а потом все заговорили одновременно. Мистер Ричард не сумел придумать ничего лучше, как рвануться к двери – и двое констеблей приняли его в свои объятия.
– Будьте вы прокляты! У меня влиятельные друзья! Вам это даром не пройдет! – заорал он.
– Вам тоже, сэр, – пообещал инспектор, у которого внезапно проявилось чувство иронии.
Пока констебли вытаскивали в холл упиравшегося хозяина поместья, в зале снова воцарилась тишина. Я осторожно поднялась на ноги.
– Прошу прощения… – прозвучал детский голосок. – Мне сказали, новость срочная и я должен рассказать ее всем-всем-всем. – В зал робко вошел рыжеволосый мальчик в простой одежде. В руках он нервно мял суконный картуз. – Мой папа – чиновник избирательной комиссии, и он просил передать, что лорд Ричард избран в премногоуважаемые члены парламента.
Мисс Риченда грациозно поднялась из-за стола.
– Благодарю, Томми, это прекрасная новость! Миссис Уилсон, отведите мальчика на кухню, накормите ужином и дайте ему шиллинг. – Она обвела взглядом растерянных и озадаченных гостей. – Вечер выдался богатый на события, но я уверена, что все закончится хорошо. А в ожидании, когда недоразумение уладится и мой брат вернется, мы можем все вместе перейти в салон – сегодня даже леди заслужили по стаканчику бренди!
В ответ раздались вежливые смешки. Гости снова вспомнили о своих желудках и дружно потянулись в другой зал, где были поданы дижестивы.
Ко мне подошел мистер Бертрам.
– Мистер Ричард ведь не уйдет от правосудия? – спросила я.
Он улыбнулся:
– Его в любом случае осудят за хищения, а для властей это не менее тяжкое преступление, чем убийство, а может, и более.
Я понизила голос:
– Вы ничего не сказали инспектору про Холдсуорта…
– Ну он же все равно сбежал. Наверное, предчувствие сработало. Да?
Я внезапно заинтересовалась пылинками на собственных туфлях.
Мистер Бертрам кашлянул и продолжил:
– Поскольку Холдсуорт больше не числится в штате прислуги семейства Стэплфорд, я не вижу причин делать за полицию ее работу.
– То есть вы просто его отпустите?
Он вздохнул:
– Ну почему женщины так любят расставлять точки над i, когда и без того все ясно?
– Потому что у нас педантичный ум, склонный к порядку? – предположила я.
Он рассмеялся:
– Можно и так сказать.
Я почувствовала, как напряжение, сковывавшее меня со дня приезда в поместье, постепенно уходит.
– До чего же я рада, что все закончилось!
– Впереди еще долгое разбирательство, – без энтузиазма напомнил мистер Бертрам и беспокойно пригладил волосы. – Мне нужно вам кое-что сказать. Временами я был с вами не слишком-то любезен… Мне не всегда удается совладать с эмоциями, и я прошу прощения за свой гнев и резкие слова. А также не перестаю упрекать себя в том, что из-за Дикки ваша жизнь подверглась опасности. – Он покачал головой, словно еще раз мысленно осуждая действия сводного брата, затем решительно вдохнул и продолжил: – Вы мне очень помогли. Показали себя бравым солдатом – отвага через край, как сказал бы мой отец.
Я зарделась.
– И благодаря всему этому, мне кажется, я очень хорошо вас узнал. Кем бы вы ни были, Эфимия, несомненно вот что: вы умная, великодушная и честная девушка, умеющая хранить верность.
У меня затрепетало сердце, когда я взглянула в его серьезное лицо.
– И поэтому я хочу задать вам вопрос… – Он вдруг заулыбался совсем по-мальчишески. – Очень надеюсь, что вы ответите «да».
– Что ж, задавайте свой вопрос – и проверим, – сказала я, чувствуя, что у меня тоже рот растягивается в улыбке до ушей. Все остальное в мгновение ока отступило на второй план – он так смотрел на меня, что кошмарный сон, в котором я прожила наяву несколько дней, рассеялся.
– Эфимия…
– Да? – прошептала я.
– Эфимия, работа служанки не для вас.
– Правда?
– Правда. Я хочу, чтобы вы остались в поместье, но в качестве моей… – Он сделал паузу, и в этот момент я поверила – белые рыцари существуют, они только что одержали победу над силами зла.
– Я хочу, чтобы вы остались в качестве моей секретарши.
– О…
– Я удвою… нет, утрою ваше жалованье. И позабочусь, чтобы Риченда вас не беспокоила. Вы нужны мне, Эфимия. Мне очень не хватает умного помощника и собеседника в этой глуши.
«Ну конечно, не хватает. А мне не обойтись без хорошего заработка, ведь малыша Джо надо отдать в школу», – подумала я. И не важно, что вместо радостно трепещущего сердца в моей груди теперь застыл тяжелый камень.
– Разумеется, я согласна, сэр. Почту за честь.
Мысленно я напомнила себе, что у нашего союза нет права на существование, ведь в общественной иерархии мистер Бертрам стоит гораздо ниже герцогской внучки. Однажды я признаюсь ему, кто я такая, но лишь когда мое происхождение больше не будет иметь значения для нас обоих.
Кажется, я уже упоминала о моих романтических склонностях. Могу добавить, что вопреки стараниям матушки, желавшей исцелить меня от этого недуга, я осталась дочерью своего отца, который научил меня верить в лучшее будущее.
